Денис был славным парнем. Действительно, все знакомые и коллеги при упоминании о нём в разговоре непременно употребляли фразу «славный парень». Эта характеристика приклеилась к нему настолько, что почти стала его прозвищем. Впрочем, говорили не зря: крепкий плечистый мужчина двадцати пяти лет, регулярно посещающий спортзал, не по годам умный и начитанный, в меру разговорчивый, но ненавязчивый, он умел поддержать беседу на любую тему, всегда был готов прийти на помощь кому угодно и когда угодно. Денис быстро заработал себе славу своими поступками и добился уважения со стороны окружающих. Стоит ли говорить, что большинство девушек были от него без ума и все поголовно интересовались его личной жизнью? Но, несмотря на нескрываемый интерес, жизнь его за пределами стен офиса, спортзала и ещё нескольких мест, где изредка появлялся Денис, оставалась для всех загадкой. Сам он никогда не рассказывал о себе, а на расспросы отвечал шутками. Несколько раз его видели в компании весьма миловидной особы, но ни её имени, ни того, какое место она занимает в жизни Дениса, так никогда никто и не узнал. При всём при этом его поведение не осмеливались называть скрытным: настолько он вызывал всеобщее доверие. Казалось, кто угодно мог поделиться с ним наболевшим, оставшись при этом в абсолютной уверенности, что его поймут, а тайна останется тайной. Однако же у самого Дениса был секрет, о котором не догадался бы ни один из его знакомых даже в самых смелых фантазиях. Для читателя мы сделаем исключение, приоткрыв завесу тайны над жизнью Дениса.
Одно весьма странное увлечение очень давно овладевало всеми его мыслями. Можно даже сказать, что с определённого момента оно и составило всю его жизнь, весь её смысл. Занятие, настолько из ряда вон выходящее, что, узнай о нём кто-нибудь, Дениса ждало бы тюремное заключение, хотя для общества эта страсть его была совершенно безопасна. Дело в том, что Денис любил проникать в чужие жилища, будь то дома или квартиры, но не с целью ограбления, а скорее развлечения ради. Да и посещал он не любые жилища, а именно бывшие места обитания недавно убитых людей. Суть этого своеобразного удовольствия Денис видел в том, чтобы почувствовать себя на месте погибшего человека, ощутить себя тем, кого совсем недавно забрала смерть.
Со смертью у Дениса сложились свои особые отношения. Он отчётливо помнил тот момент, когда впервые столкнулся с ней совершенно случайно, и оттого это воспоминание настолько шокирующе и грубо врезалось в его память. Ему тогда только-только исполнилось двенадцать лет...
Тепло и заботливо «упакованный» матерью в зимнее пальто, шарф, сапоги и шерстяные варежки, сытый и довольный, он неторопливо прогуливался по ухабистой тропинке, таща за собой санки. Недавно выпитый чай всё ещё грелся в желудке, а щёки розовели от морозного январского ветерка, приносящего с собой мелкие острые снежинки. Тропинка пролегала вдоль узкой лесополосы, а та, в свою очередь, опоясывала обширный участок новостроек – их молодой район в то время активно расширялся. По будням здесь стоял громкий шум работающей техники и разносились крики строителей, но сегодня, в канун Рождества, в этом месте царила звенящая тишина, которую нарушал лишь скрип снега под подошвами его сапожек.
Гулял Денис без какой-то особой цели, так просто праздно шатался в поисках приключений, порой сам себе выдумывая различные задания. Одной из любимых тогда забав его и приятелей была игра «в детектива», суть которой заключалась в том, чтобы проследить за совершенно случайным прохожим до дверей дома, чтобы тот не заметил слежки. И тут, к его удаче, впереди на тропинку вышли двое: мужчина и женщина. Не упуская шанс проследить за ними, Денис спрятал санки за ближайшим деревом, прикрыв их сверху ветками, и, чуть дыша, двинулся следом за парой. Как потом оказалось, их было трое: женщина несла на руках ребёнка, который через несколько минут залился неудержимым плачем. Мужчина шатался из стороны в сторону, едва ли не падая в снег, ежесекундно издавая ругательства. Женщина шла молча.
Денис старался идти подальше от них и держаться ближе к деревьям, чтобы в случае, если кто-то из них обёрнется, успеть спрятаться и остаться незамеченным, в общем, исправно играл свою роль сыщика. Неожиданно парочка свернула с тропинки в сторону недостроя, чем вызвала крайнее удивление Дениса. В ту минуту он думал, что они торопятся домой, чтобы поскорее укрыться от набирающего силу мороза. Но там, куда они отправились, ждали лишь холод бетонных плит и угрюмое завывание ветра в проёмах пустых окон. Тем не менее, вскоре все трое скрылись в темноте подъезда. Денис некоторое время постоял под покровом деревьев. Он вдруг осознал, что у тех, за кем он следил, дома как такового не было. Он мог бы и с самого начала догадаться об этом по их одежде, довольно потрёпанной и кое-где рваной. Мальчик пошёл за ними в сырую и холодную бездну.
Денис выполнил свою миссию, он проследовал до конечной точки, проследил за «подозреваемыми» до самого дома, если можно было таковым назвать помещение, в котором не было даже дверей. Он притаился прямо в коридоре за стеной и стал вслушиваться.
Он услышал, как разожгли костёр. Услышал шуршание пакетов и звон пустых стеклянных бутылок, за которыми вновь последовала мужская ругань и грохот. Буквально душераздирающий плач ребёнка. Удручённый голос женщины просил о том, чтобы их оставили в покое, но мужской бас всё не унимался, браня и понося женщину. Денис не смог удержаться от того, чтобы заглянуть внутрь комнаты...
То, что он там увидел, перевернуло всю его жизнь. В грязном помещении с почерневшим от копоти бетонным потолком и пыльным полом, с дырой вместо окна, едва прикрытой кусками картона, на прохудившемся матрасе сидела женщина, пряча под разорванное пальто орущего ребёнка. Прямо над ней, спиной ко входу, стоял мужчина, занеся в воздухе руку. Женщина сразу же заметила Дениса, выглядывающего из-за угла, изумление тут же отразилось на её лице, но в этот миг мужчина с размаху опустил руку, со щёлкающим звуком ударив её по голове. Брызнула кровь, и женщина тут же откинулась назад, всё ещё сжимая ребёнка. Мужчина, громко ругаясь, бил её снова и снова, войдя в какое-то демоническое исступление. Затем тело его вдруг резко выпрямилось, как струна, и, запрокинув голову, он закричал. Окровавленный камень выпал у него из руки.
Денис сбежал, не осознав до конца, что стал свидетелем убийства. Всё остальное уже виделось словно через туман: как бежал по заснеженному полю, растеряв на бегу варежки, как влетел домой и, не переодеваясь, завалился в кровать, спрятавшись с головой под одеяло, как мать, волнуясь, мерила ему температуру и расспрашивала про потерянные санки и варежки. Весь дрожа от страха и озноба, мучаемый самыми жуткими мыслями о последствиях увиденного, он провалялся два дня словно в бреду, так и не произнеся ни слова.
Но наступил третий день, принеся с собой ясное осознание случившейся беды. Чувство вины охватило детское сознание мальчика, сам себе он тогда казался чуть ли не соучастником жуткого убийства. Ведь он должен был сразу же всё рассказать, кому-нибудь сообщить о том, что увидел! Подозрения о худшем исходе терзали его, поэтому, едва услышав, как мать ушла на работу, оставив его одного, он выждал некоторое время, проводив её взглядом из окна, и, наскоро одевшись, опрометью кинулся к месту убийства.
Строительные работы ещё не начались из-за обильного снегопада. Тропинку совсем замело, но Денис всё же пробрался к тому самому зданию, набрав полные ботинки снегу. С замиранием сердца он прошёл по тёмному коридору, заканчивающемуся той самой комнатой. Долго стоял перед пустым дверным проёмом. Собравшись наконец с силами, он вошёл внутрь.
И тут же замер от громкого и неожиданного карканья вороны. Большая чёрная птица уставилась на него своими страшными глазами-бусинами. Ветер сорвал с окна картон, и в угол, где лежал матрас, намело целый сугроб. Схватив какой-то обгоревший кусок плоской деревяшки, он согнал птицу, которая вылетела в окно, оглашая окрестности душераздирающим криком. Денис принялся раскидывать снег, рассыпавшийся мелкими белыми гранулами. Вскоре он нашёл то, что искал.
Казалось, на лице у мёртвой женщины запечатлелось то же самое удивлённое выражение, как и тогда, когда она увидела его, прячущегося за углом стены. Эта застывшая маска смерти, в которой он увидел и своё отражение, настолько потрясла его, что он едва не потерял сознание. Взгляд её навсегда устремился в почерневший закопчённый потолок, в затылке зияла глубокая рана. Руки всё ещё прижимали к груди крохотное замёрзшее тельце ребёнка. Денис наклонился над ней и долго всматривался в застывшие, помутневшие зрачки. Мужчину он обнаружил в соседней комнате: его мёртвое тело едва заметно покачивалось на ветру. Металлическая балка, на которой тот повесился, тихо поскрипывала.
Денис пробыл там до тех пор, пока не начало темнеть. Мальчик, впервые увидевший смерть, винил себя в их гибели. Может быть, не войдя в тот момент в комнату, он не отвлёк бы внимания женщины, и она успела бы защититься от гибельного удара. Может быть, если бы он рассказал вовремя взрослым, ребёнка удалось бы спасти. Может быть... Затем пришли и другие мысли. Он ставил себя на место умерших, пытался восстановить в своих фантазиях последние минуты их жизни, осознать то, что послужило причиной смерти, и заглянуть под её маску.
О том, что он увидел тогда, так никто и не узнал. Возможно, именно это событие и стало причиной развития странной способности, которая проявилась несколько лет спустя.
Когда в новостных лентах сообщали о чьей-то внезапной смерти или об убийстве, в его сознании вдруг словно вспыхивал яркий огонь, точно фотовспышкой запечатлевая в сознании все малейшие детали чужой смерти, дорисовывая то, что осталось за кадром. Всё, что видел Денис, соответствовало действительности. Так, например, если в вечерних новостях не показывали обезображенного лица очередной жертвы, то в уме Денис уже представлял его в мельчайших деталях и самых ужасных подробностях видел последние секунды жизни. Затем он выжидал, и это было самой тяжёлой частью его увлечения – ждать, когда представится возможность проникнуть на место незамеченным. Иногда он не выдерживал и пробирался в опечатанные полицией квартиры, подделывая для этого печати и подписи, чтобы, покидая место преступления, вновь вернуть все пломбы на место.
Денис не считал своего увлечения чем-то из ряда вон выходящим, хотя и разумного объяснения дать ему не мог. Его просто тянуло туда, где произошла насильственная смерть. Он уже совсем было свыкся со своим удивительным даром, пока одно событие, случившееся уже много позднее, спустя тринадцать лет, не прервало обычный ход вещей.
Это лето выдалось особенно жарким для небольшого городка. По раскалённому асфальту дорог, поднимая пыль, сновали редкие автомобили. Люди выглядели усталыми и измождёнными, и в большинстве своём избегали полуденного зноя, прячась в квартирах. Опалённые беспощадным солнцем листья деревьев в скверах пожелтели гораздо раньше положенного времени, устилая мощёные дорожки хрустящим ковром. Ленивые фонтаны собирали вокруг себя кучки утомлённых прохожих. Казалось, абсолютно всё: вода в фонтанах, люди, машины, даже само время – двигалось как-то медленно, точно под гнётом царящей жары. Даже ночью, когда палящее солнце выпускало улицы из своих объятий, воздух ещё долго оставался тягучим и зыбким.
Вместе со зноем в город пришла Смерть. Череда жестоких убийств совершенно неожиданно и быстро прокатилась по округе. «За четырнадцать дней в нашем городе произошло семь убийств. По словам начальника управления криминальной полиции, у следствия уже есть подозреваемый во всех преступлениях, но в интересах расследования его имя пока не оглашается», – вещали дикторы с центральных теле- и радиоканалов.
«Абсолютно непредсказуемые мотивы убийств, кхм... и неузнаваемый почерк долго мешали нам выйти на преступника. Сейчас нами прорабатывается одна из версий... и можете быть уверены, что преступник будет арестован... и в кратчайшие сроки!» – раскрасневшееся лицо начальника полиции с испариной на лбу и сбивчивая речь явно выдавали нервозность и сомнения в скором аресте серийного убийцы.
Денис выключил телевизор и откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову. В безмолвии квартиры настенные часы едва слышно, точно маленькие острые ножницы, разрезали время на короткие отрезки. Денис привык к одиночеству, и оно его вполне устраивало. По крайней мере, никто и ничто не мешало ему остаться наедине со своими мыслями. Закрыв глаза, он думал о последнем убийстве.
Впервые он не видел его деталей, это одновременно и успокаивало, и тревожило Дениса. За много лет дар видения убийства настолько отполировался, столько раз убеждаясь в его безотказности, Денис сам даже до конца не верил, что тот может дать сбой. Что-то в этом деле было не так. Убийство молодой одинокой женщины вроде бы полностью соответствовало «классике жанра»: жертву нашли задушенной в своей квартире, рядом со столом, сервированным свечами, недопитой бутылкой вина и лёгкой закуской. Преступник на этот раз оказался подозрительно небрежен: орудие убийства – капроновый шнур – оставил на шее жертвы. Жители соседних домов даже якобы видели парочку на улице, перед самым убийством, и по их описанию уже составлялся фоторобот. Но что-то здесь явно было не так, не увязывалось со всеми предыдущими преступлениями, хотя следствие утверждало, что это убийство совершено тем же серийным маньяком, что и все предыдущие, Денис явно понимал, что полиция ищет «козла отпущения», чтобы списать на него все смерти разом. А они были намного, намного более жестокими. Порой Денис, находясь на месте их свершения, даже чувствовал тяжесть царящей там атмосферы ужаса и страдания; запах крови и слёз, казалось, ещё пропитывал воздух и стены. Первым, что видел Денис, всегда был момент, когда убийца наносил смертельный удар. Остальные детали приходили вспышками в обратной последовательности до того, как убийца проникал внутрь квартиры. Иной раз Денису даже не нужно было присутствовать на месте трагедии, хватало тех сведений, что скупо выдавали криминальные хроники.
С этим же преступлением всё оказалось совершенно по-другому. За сухими кадрами Дениса ждала ПУСТОТА. Как ни пытался его разум проникнуть сквозь толстое стекло старого телевизора, он словно бы проваливался в тёмную бездну.
Сегодня Денис принял важное решение. Он даже испытывал некоторую нервозность, которая, в общем-то, всегда овладевала им перед посещением места, но сегодня она была несколько особенной. Впервые Денис решился применить свой дар на пользу, чтобы помочь следствию распутать это дело. Пусть, конечно же, никто сразу не поверит в его феноменальные способности, может быть, придётся сначала действовать анонимно, точный план действий он ещё не построил. Но одно он знал твёрдо: сегодня картина преступления станет ему ясна.
Он взял с подлокотника дивана утреннюю газету, на первой полосе которой крупный заголовок кричал: «НОВАЯ ЖЕРТВА ВЫВЕЛА СЛЕДСТВИЕ НА СЕРИЙНОГО УБИЙЦУ». Под ним – фотография красивой женщины; сложно было даже представить, что она мертва, настолько смерть не подходила к её молодому лицу. Скорее можно было предположить, что она всего лишь уснула чутким, лёгким сном, готовая проснуться в следующее мгновенье.
Долгие летние сумерки уже сгустились на улицах города, когда Денис прибыл по адресу, где произошло убийство. Найти его не составило труда: хотя по центральному телевидению дом и улицу не называли, в одной из захудалых газет Денис всё-таки отыскал адрес.
Узкая улочка, затерянная среди лабиринта себе подобных, вместе с остальными составляла старинное сердце города. Именно здесь начиналась его история. Истёртая, неровная каменная кладка проезжей части. По этой древней мостовой с трудом ходили прохожие, а о проезде современных автомобилей и говорить даже не приходилось. Казалось, улица никогда не знавала их шума: вечернюю тишину нарушало лишь перешёптывание ветра в кронах деревьев, которые высились над крышами низеньких домов.
Двухэтажное строение, выложенное из мелкого красного кирпича, окнами первого этажа уходило в землю. Деревянные ставни, посеревшие от времени, уже давно не открывались как на первом, так и на втором этаже. Едва освещаемый светом одинокого фонаря, этот памятник архитектуры представлял собой весьма жутковатое зрелище, являясь и символом уходящей эпохи, и символом упадка одновременно. Какая-то неудержимая тоска овладевала при одном лишь взгляде на него. Страшно было даже представить, что кто-то мог жить в полуподвальном помещении первого этажа.
Денис на пару секунд остановился у двери подъезда, потянул металлическую кованую ручку и беззвучно вошёл внутрь. Звуки улицы моментально стихли, когда он закрыл за собой массивную деревянную створку, а в ноздри ударил сладковатый запах сырости. Тусклый свет лампы, едва освещающей лестничную площадку и вход, отражался от зеленовато-серых стен, покрытых сетью потрескавшейся краски. Из углов на потолке разрастались тёмные пятна плесени. Дверь в квартиру напротив, чьи окна с заколоченными ставнями едва поднимались над землёй, к удивлению Дениса, оказалась приоткрыта. Скрип половицы, неожиданно раздавшийся изнутри, заставил Дениса отпрянуть. Неужели возможна настолько сильная нищета, которая могла заставить кого-то жить там?
Пока он размышлял об этом, скрипнула очередная половица, на этот раз уже почти совсем рядом с ним, и Денис поспешил подняться на второй этаж. Как ни странно, но с его уходом звуки прекратились. «Крадёшься, как вор, в то время как пришёл сделать доброе дело», – саркастически заметил он сам про себя, перебирая в полутьме отмычки. Квартира, где произошло убийство, находилась прямо перед ним. Полицейские пломбы он сорвал со входа, даже не задумываясь, ведь на них стояла подпись давно известного ему следователя-криминалиста, ведущего всю цепочку преступлений. С замком также долго возиться не пришлось, и уже через полминуты Денис оказался по ту сторону двери.
Квартира, в отличие от подъезда, оказалась на удивление чистой, хотя и нуждалась в некотором ремонте. Щёлкнув выключателем на стене, Денис, как полагается гостю, разулся, повесил верхнюю одежду на вешалку и... замер в нерешительности. Ничего не происходило. ОН НЕ ВИДЕЛ УБИЙСТВА! Его внутреннее чутьё обычно срабатывало моментально, едва он переступал порог. Денис совершенно не ожидал такого поворота, до конца надеясь на то, что дар, спящий до последнего момента, сразу же пробудится, стоит ему оказаться в стенах, где произошла трагедия. Как он ни старался вызвать в воображении хоть что-то похожее, как ни старался подстегнуть свою фантазию, представляя руки убийцы, затягивающие шнурок на шее у жертвы – ничего не помогало. Он ходил по пустым комнатам, из одного конца квартиры в другой, осматривая предметы и окружающую обстановку, но ни одной зацепки так и не нашёл. Это был тупик.
Он сел в кресло, в котором была задушена девушка. Вино и бокалы всё ещё остались на столе, Денис взял один из них и поднёс к губам. Вдохнул терпкий аромат напитка и закрыл глаза. «Нужно сосредоточиться. Если я не вижу убийства, – думал Денис, – то это может означать то, что дар оставил меня... Скорее всего, это и к лучшему. Со временем привыкну жить как все нормальные люди. Но как же так могло выйти? Вот так просто, в один момент лишиться способности... Это всё равно, что внезапно ослепнуть!»
Денис собирался уже сделать глоток вина, как вдруг новая мысль, словно молния, озарила его сознание. «А что, если убийства не было?!! Что, если женщина на самом деле не умерла? Это могло бы объяснить...»
Его размышления прервал едва различимый, но очень знакомый шорох. Прислушавшись, Денис различил в нём звук, с которым отмычка входит в механизм замка и перебирает штифты. Он почувствовал, как на спине выступили капли холодного пота, а в висках бешено застучала кровь. Кто-то пытался проникнуть в квартиру!
Он пробежался взглядом по комнате. Первой мыслью было выбраться из окна, но едва только он потянул на себя внушительную створку, как понял, что она заколочена гвоздями. Времени оставалось всё меньше.
«Кому ещё могло понадобиться проникать в квартиру, опечатанную полицией, кроме меня?» – этот вопрос сводил Дениса с ума не меньше, чем паника от безвыходности своего положения. Вдруг его взгляд остановился на большой покосившейся русской печи. Стараясь не шуметь, он с трудом снял с неё засов и, отодвинув чугунную крышку, заглянул в тёмное горнило. Набрав полные лёгкие воздуха, Денис залез внутрь. Он едва успел поставить на место тяжёлую задвижку, когда услышал, как замок наконец поддался. Входная дверь с тихим скрипом отворилась и тут же захлопнулась.
Затхлый воздух в горниле мгновенно сковал лёгкие Дениса. К счастью для него, печь давно не топилась на углях, её устройство было заменено на газовое, но это не слишком облегчало его участь. Сквозь узкое отверстие в чугунной дверце Денис мог наблюдать за тем, что происходило снаружи.
Вскоре в комнату вошли двое. Первым был мужчина высокого роста лет тридцати, одетый в гладко выглаженные чёрные брюки и серый плащ. Едва войдя в комнату, он чиркнул спичкой и закурил сигарету. Второй, мужчина в возрасте, с тростью и в дорогом костюме, уверенными шагами прошёл вдоль комнаты, чтобы открыть сервант. Раздалось звяканье стаканов, мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака маленькую металлическую фляжку и спросил:
– Жень, тебе плеснуть чуть-чуть?
– Да, Александр Николаевич, пожалуй, – ответил мужчина в плаще.
– Это же надо додуматься, в дом собственной дочери, словно вор какой-нибудь, проникаешь. Ведь сколько просил её переехать из этого отвратительного места. Посмотри, на улице ни одного фонаря не горит! Да ведь кто угодно мог вслед за ней увязаться!
– Александр Николаевич, мне кажется, здесь другое. Посмотрите на стол: вино, свечи... Скорее всего...
– Молча-а-ать! – раскатисто прикрикнул старик. – Ты что же это, зятёк, хочешь назвать мою дочь шлюхой?!!
– Я... – смутился Евгений, но тут же собрался с духом и продолжил. – Александр Николаевич, мы расстались уже очень давно. Её ничего не обязывало оставаться мне верной.
Лицо старика вдруг перекосилось от бешенства. На секунду могло показаться, что он готов убить своего собеседника:
– Дело не в том, что она тебе чем-то обязана!!! Моя дочь не приведёт домой первого встречного! – заорал он, брызжа слюной, и, покачнувшись, едва не упал – Женя вовремя подхватил его под локоть. Старик схватился за сердце, но другой рукой опрокинул в рот рюмку. Женя аккуратно отвёл его к креслу, в котором ещё пару минут назад сидел Денис. Старик немного отдышался, лицо его моментально раскраснелось, на глаза навернулись слёзы.
– Вот что ей стоило переехать, а? Жила бы сейчас, как у Христа за пазухой. Нет, ей, видите ли, дороги эти развалины. И что теперь? Что, я спрашиваю?!! Что врач говорит?
– Александр Николаевич... – Женя сделал паузу и глубоко вдохнул. – Врач говорит, что она будет жить...
– С переломом второго шейного позвонка?!! Ты называешь это жизнью??? Это хуже, чем смерть!!! – истошно закричал старик, брызжа слюной. Он откинулся на спинку кресла и зарыдал.
Евгений присел на стул напротив него и склонил голову, упёршись взглядом в пол. Затем вытащил из пачки ещё одну сигарету и снова закурил, нервно постукивая подошвой туфель по паркетному полу. Александр Николаевич достал из переднего кармана пиджака бархатный платок, протёр им глаза и произнёс:
– Так, ладно. Давай осмотрим всё, может быть, найдём то, что упустили эти олухи из полиции, – он поднялся с кресла, опираясь на трость. – Ты, кстати, слышал о том, что спустя некоторое время на месте предыдущих убийств нашли какие-то отпечатки пальцев?
– Наверное, какой-нибудь неаккуратный следователь оставил, – предположил Женя.
– Ну, как утверждают газеты, они принадлежат убийце, – усмехнулся Александр Николаевич.
– Но ведь это значит... Это значит, что он возвращается! Но зачем? И почему тогда во второй раз он не надевает перчаток?
– Чёрт их разберёшь, нелюдей... Попалась бы мне эта мразь! – в глазах старика сверкнул дьявольский блеск.
Женя принялся осматривать комнату, тогда как старик уставился на стол, стоящий по его правую руку. Пока молодой мужчина открывал и закрывал ящики комода, передвигал и ставил на место стулья, Александр Николаевич всё смотрел на бокалы с недопитым вином. Прошло около четверти часа, когда он неожиданно встал, опёршись на свою трость, и проговорил:
– Что-нибудь нашёл?
– Никаких зацепок. Я же не детектив, Александр Николаевич, – неуверенным тоном ответил Евгений.
Старик тяжело вздохнул и молча направился к выходу, Евгений последовал за ним. Александр Николаевич щёлкнул тростью по выключателю, и свет в квартире погас. Вскоре Денис услышал, как захлопнулась дверь в прихожей и раздались шаги вниз по лестнице. Он выждал ещё некоторое время, убедившись, что внезапные посетители не собирались возвращаться, и попытался выбраться из своего убежища. Чугунная крышка печи тяжело стукнула о паркет, звук эхом отразился от стен. Сердце Дениса сжалось от страха быть услышанным. Но, по всей видимости, родственники жертвы ушли уже далеко. Осмелев, Денис вылез из горнила печи, встал на ноги и отряхнулся.
Этот неожиданный визит расставил всё по своим местам. «Теперь-то ясно, почему я не могу увидеть убийства, – думал Денис. – Само собой, ведь девушка оказалась жива! Что ж, значит, здесь мне более делать нечего. Надо поскорее выбираться». Чувство тревоги никак не покидало его. Он повернул ручку входной двери, механизм замка щёлкнул...
За пятнадцать минут до этого Александр Николаевич схватил за плечо Евгения в тот момент, когда тот уже собирался выйти из подъезда на улицу. Он резко развернул его так, что тот крутанулся на каблуках туфель и отпустил дверь, которая тут же с шумом захлопнулась. Женя с недоумением уставился на старика. Тот подал ему знак молчать, приложив указательный палец к губам, и едва слышным шёпотом произнёс:
– Он всё ещё там. Этот изверг ещё там, я уверен!
– Но как? – удивился Женя. – Где? И почему Вы так думаете?
– Т-с-с-с! Да тише ты! – сердито прошептал старик. – Долго объяснять. Отпечатки пальцев на бокале. Их не было, когда я приходил сюда вместе с полицией. Свет в квартире включен, хотя я точно помню, что погасил его! Ну, и последнее... Как это могло вылететь у меня из головы, сам не пойму! Полицейские пломбы сорваны! Это значит, что он вошёл в квартиру, но из неё не вышел. Ведь он всегда возвращал пломбы на место!
Евгений так и замер от внезапного изумления, но старик потащил его вглубь подъезда. Вместе они беззвучно поднялись обратно по лестнице, и Александр Николаевич прильнул ухом к щели в двери. Евгений последовал его примеру.
Несколько минут они провели в полной тишине. Евгений уже начал сомневаться в правдивости предположения старика, когда из глубины квартиры раздался тяжёлый стук: упала на пол чугунная крышка печи. Евгений вздрогнул и оглянулся на старика. Тот уже развернулся от двери и прильнул спиной к стене, указывая Жене встать с другой стороны. Железная ручка провернулась вокруг своей оси, замок щёлкнул, и Денис шагнул через порог...
В воздухе прямо перед ним вдруг что-то просвистело, и переносицу тут же пронзила острая боль от рубящего удара. Он инстинктивно накрыл лицо ладонями и упал на колени. Следующий удар твёрдой трости, пришедшийся в затылок, лишил его сознания.
Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на спине в абсолютной темноте. Во рту стоял солоновато-металлический привкус крови, а раздробленная переносица пульсировала тупой болью. Он попытался вытянуть руку перед собой, но упёрся локтем в каменную поверхность. Денис провёл ладонью влево и вправо, ощупывая глухую перегородку, как вдруг его грудь как будто обожгло пламенем изнутри. Внезапно он понял, где находится и при каких обстоятельствах. Голова закружилась от страха. Опёршись ладонями о камни, он оттолкнулся, и его ступни упёрлись в чугунную крышку печи.
– Оклемался, изверг! – послышался голос снаружи. – Женя, включай!
Послышалось шипение, и в ноздри ударил запах газа. Денис в ужасе забарабанил ногами по крышке.
– Нет, пожалуйста! Я вас умоляю! – что было сил заорал он.
– Это тебе за мою Веронику, подонок! – раздался приговор, и стенки горнила озарились отблесками пламени.
Воздух в горниле моментально накалился.
– Пожалуйста, я не тот, за кого вы меня принимаете! Я всё объясню!!! – захлёбываясь от копоти и жара, прокричал Денис. Но больше ему никто не отвечал.
Надежда умирает не последней. Последним умирает надеющийся. Так и Денис до последнего момента верил в своё спасение. Разум его лихорадочно искал выход. Молить о пощаде было бессмысленно, так же как и пытаться вышибить ногами чугунную крышку печи. Оставалось лишь одно: попытаться выбраться через узкий дымоход. Когда Денису удалось проползти к нему, внутри печи было уже настолько жарко, что кожа прилипала к раскалённым камням. Прилипала, словно яичница к старой сковороде. Жар проникал в лёгкие, при каждом трепете диафрагмы Денису казалось, что огонь сжигал его изнутри.
Из последних сил он подтянул туловище, схватившись руками за выступы в кирпичной кладке дымохода. Подняв голову, он увидел вдалеке над собой кусочек звёздного неба и закричал. Сквозь высушенную глазную роговицу хлынули слёзы. Щель дымохода оказалась настолько узкой, что в неё едва ли смог пролезть ребёнок, не говоря уже о взрослом человеке.
Денис упрямо протиснул голову в узкую трубу, поднялся немного выше, ощутив, как плечи зажало меж кирпичей. С треском разрывая одежду, неровные камни царапали его, но он продолжал упорно лезть вверх. Он продвигался сантиметр за сантиметром, пока не застрял окончательно.
Холодные звёзды с безразличием смотрели на Дениса. Раскалившиеся кирпичи предвещали долгую и мучительную смерть. С невероятным трудом он издал сдавленный крик, похожий скорее на скулёж забитой собаки.
Ноябрь, 2012