Искусственные люди проживающие пустую жизнь живут в картонных домиках покупают пластмассовые вещи произносят заученные фразы друг другу делая вид, что они настоящие.
Смотрю на бесконечное шоссе, которое уходит куда-то в даль, тысячи машин перестраиваются из ряда в ряд, старый троллейбус шатается из стороны в сторону, сливаясь с потоком бесконечного движения. Утренняя пробка, на улице ещё холодно, но в общественном транспорте уже нечем дышать. Разогретые, незнакомые друг-другу тела образуют один огромный ком, я становлюсь частью чего-то большего, даже не соглашаясь на это.
Из окна вижу, как женщина за рулём маленькой машины курит электронную сигарету и одновременно пытается накрасить губы розовым блеском для губ, она отстаёт в движение, образуя ещё большую пробку. В другой машине замечаю мужчину, курящего толстые сигареты, выпускающего дым через нос с серьёзным лицом. В последнем ряду машина с молодой парой, по их жестам и мимике было понятно, что они выясняли отношения, я был сторонним наблюдателем меня почти не существовало и я ничего не чувствовал. Остались только глаза. В такие моменты представлял, что прямо сейчас появится огромная рука, схватит эти маленькие машины с людьми и унесет их куда-то далеко в небо.
Мир — это конструктор или игрушечный домик с куклами, где каждый пытается быть настоящим, отыгрывая определённую роль.
У многих получается очень хорошо, у кого-то слишком плохо. Я же был ужасным актёром, без таланта и желания исправится, приходилось наблюдать за остальными, учится у них тому, как нужно быть счастливым, какие слова говорить партнеру, когда испытываешь к нему симпатию, как улыбаться так, чтобы не выглядело, будто через пару минут я вылечу в окно или на проезжую часть с криками и слезами. Может у других есть инструкция о том, как правильно нужно, а я свою где-то потерял, выбросил как ненужный фантик, залежавшийся в кармане брюк.
Такие мысли меня посещали только по утрам, во время бесконечного нахождения в пробке. Утренний плейлист заканчивался и приходилось слушать свои же мысли в голове, чем меньше я думал, тем проще мне казалось жизнь, но как только внутренняя напряжённость спадала, начиналась борьба внутри меня. Мысли бегали в разные сторону, тысячи воспоминаний, несказанных фраз и совершённых поступков, тусклые картинки будущего перед глазами и нависающая тоска. Я был одновременно опустошён и в то же время наполнен разными переживаниям. Был таким же пластмассовым и ненастоящим как все люди, окружающие меня.
В голове была картина, как две девочки, счастливые и еще совсем юные, играются этими машинками и людьми, сталкивая их с друг другом и при этом громко хохоча, сжимая этих «маленьких человечков» в своих больших руках, раздавливая их внутренности и ломая позвоночник. Мне бы хотелось быть водителем, одной из таких «машинок» которую по случайности выбросят на обочину, та перевернётся несколько раз, водитель моментально погибнет, а машина взорвется и будет гореть искусственным пламенем нарисованными фломастерами на бумаге.
Я не был никогда главным героем этой игры под названием «реальная жизнь», а мое имя даже не напишут в титрах, но и этого я даже не жду.
Натягиваю фальшивую улыбку, отыгрываю роль счастливого человека, выполняя обязательные функции, заложенные в моей голове. Хороший работник, подающий надежды, прилежный ученик, отличный любовник и верный товарищ. Фальшивые эмоции счастья и радости преследуют меня, вместе с моим наигранным смехом.
Внутри меня агония и пустота, но слишком хорошо получается скрывать это, что веришь самому себе. Иногда лишь перестаешь узнавать самого себя в отражение, путаешь с кем-то другим, даже удивляешься, кто этот счастливый человек с пустыми глазами смотрит из отражения прямо в упор.
Все происходящее вокруг меня было одним бесконечным днем, время шло вперед, менялась погода за окном, окружающие люди и даже я сам, но что-то внутри меня оставалось прежнем. Застрял в нереалистичном пластмассовом мире, с декорациями дешевого ситкома. Оставался лишь один вопрос, что из этого настоящее, а что подделка.
Выходя из троллейбуса, я закуривал сигарету, которую почти не ощущал, ни вкуса, ни запаха, это было очередной вредной привычкой, от которой тяжело избавится. Машины продолжали движение по шоссе, прохожие шли дальше по своим важным делам, кто-то ехал в автобусах и в маршрутках, задыхаясь от жары. Солнце светило на меня своими пустыми, холодными лучами, которых я так же не чувствовал.
Шел, улыбаясь с сигаретой в зубах, включая на повторе утренний плейлист, и знал, что впереди меня ждет еще тысячи лживых, пластмассовых дней, наполненные фальшивой радостью и слезами, неискренней любовью, дружбой на один день, пустым сексом с дальнейшими не менее пустыми диалогами и прелюдиями. Открою глаза, а я все еще буду стоять в бесконечной пробке, в шуме и духоте.
Внутри теплилась надежда, что рано или поздно этот камерный спектакль закончится, все актеры поклоняться, а зрители будут аплодировать стоя, кидая цветы, радостные возгласы и овации. Красная ширма закроется и все разойдутся, актеры побегут в алкомаркет праздновать окончания удачного представления. Моя сцена в бесконечной пробке перед работой закончится, и я радостно заплачу, побегу в неизвестном направлении, сшибая с ног прохожих, буду кричать во все горло, пока не потеряю голос. Пытаюсь поверить, что не заперт в этом теле на всю жизнь.