Я ни разу не видел, чтобы двуногое цокало копытцами, размахивая хвостом. Но бесы не перестали гулять по нашему миру, среди людей. Точнее – через людей.
Перед выездом лучше было бы заземлиться, конечно: любоваться солнечным летним утром за окном, слушать пустую болтовню в очередном подкасте, да хотя бы сосредоточиться на мерзком вкусе четвёртой подряд сигареты – лишь бы не тратить силы на расширенное восприятие сейчас. Но тревожное ощущение от Пришлого не так-то просто сбить.
…Увидел его вчера днём, когда задремал. Даже не увидел, а почувствовал в смутных образах, как злобная сущность нашла свою лазейку для перемещения сюда. И ощутил её мир. Такие миры люди называют адом.
Как только проснулся, мысленно позвал Старших Покровителей. Мне позвонили, дали инструкции…
Из прокручивания вчерашнего дня меня выдернули гудки машины в ритме футбольной кричалки. Я потушил сигарету и залпом выпил отвар из мухоморов. Должен подействовать вовремя.
Чёрная волга тарахтела у подъезда. Тонированное стекло уехало вниз, а из окна заулыбались глаза огромного здоровяка, рыжая борода растянулась к сломанным ушам:
- Зацени, мы типа спецслужбисты, - Макс одел тёмные очки, застыл с каменным лицом.
Я запрыгнул на пассажирское сиденье, а захлопнул дверь уже на ходу. Мы шустро залавировали по дворам.
Хотелось отвлечься от мыслей беседой, и мой рот выдал:
- Макс, ты как думаешь, время Потока сейчас… ммм… относительно нормальное?
Он глянул на часы и улыбнулся:
- Поток всегда в норме, потому что норму и задаёт. А восприятие у людей дерьмовое. Смотри, - он показал на компанию глуденов с пивом за окном, в проплывающем дворе, - глудены даже в свиней готовы превратиться, едва проснувшись – лишь бы отвлечься.
- Ну зачем так. Если они довольны, то и пускай. Все хотят счастья.
- Хах! Тоже мне счастье – гнить в болотце и обдавать вонью окружающих. Спорим, к вечеру одна из этих свиней уже что-то натворит?
И зачем только затеял этот разговор… Я отвернулся.
- Во-во. Так и отворачиваются, чтобы не видеть. Я бы их порол нещадно, пока людьми не станут, а то…
Макс осёкся, увидев моё уставшее лицо.
- Да ладно тебе. Не грузись. Анекдот сейчас расскажу – сам придумал. Значит, подходит как-то путешествующий между мирами к глудену, хлопает его по плечу, и, озираясь, спрашивает: ”Чувак, а что вообще происходит вокруг?”
- Грустные у тебя анекдоты.
Он пожал плечами. Выезжая на МКАД, включил Slipknot.
- Ну тогда сейчас будет весело.
Меня вжало в кресло.
Есть хорошая восточная поговорка – буквально про моё дело. Когда я отслеживаю Пришлых, бывает, что и они начинают вглядываться в меня.
- Осторожно, Макс, нам что-то нехорошее…
Бахнуло в пассажирскую дверь. Меня швырнуло на Макса. Волга заскрипела по бетонному ограждению МКАДа, вминаемая Газелью. Матерщина доносилась одними звуками- я уже входил в отрешённость и менял положение дел: теперь, когда Пришлый убедился , что атаковал нас как следует, можно и покровы наводить – чтобы мы просто исчезли для него.
Коротко маякнула сирена. Газель попыталась умыкнуть между рядов, но врезалась как раз в жигули ППС. Мы встали замыкающими в тройке битых машин. Из газельки вывалился еле стоящий на ногах азиат, блеванул себе под ноги, стал что-то кричать и ругаться на своём.
- А! Что я тебе говорил насчёт пьяных мразей? Хер с ней – с тачкой. Но эта гниль ведь и убить запросто может по своей дегродности.
В окошко постучали:
- Старший инспектор Кузьмин, будьте добры ваши…
ППСник оборвался на полу-фразе и побежал к напарнику - тот уже боролся с азиатом.
Класс. У нас в крови всякое – даже не в курсе, что за коктейль сегодня у Макса; а в его сумке на заднем сидении… или в куртке, или ещё где – как минимум одно незарегистрированное оружие.
Макс достал из-под куртки пистолет Макарова и убрал под сиденье.
- Скажи, что хотя бы с документами на волгу всё…
- Хах! Своей у меня никогда не было.
Я почувствовал, как в рыжей голове здоровяка крутятся шестерёнки: сделать ментальный пинок ППСнику – тошнота и муть в голове легко спишутся на лёгкий сотряс после аварии; его напарника вообще можно обработать Волей – ощущается таким податливым, что даже до места нас отвезёт и спасибо скажет…
- Макс, это сразу отметаем. Кто знает, сколько сил понадобится на Пришлого.
Ручища подняла тёмные очки, огромные зрачки сузились.
- Ещё раз будешь так бесцеремонно читать меня – носяру тебе сломаю.
Я ткнул в спасительный контакт в телефоне. Не из Старших Покровителей, но когда-то ему помогли - теперь нам помогает. В мире глуденов называют важной шишкой.
- Ну начинается. Давай ещё папе с мамой звони, жалуйся на меня.
Только рукой отмахнулся от этого придурка.
Взяли трубку:
- Слушаю внимательно.
- У нас тут авария на МКАДе, не можем задерживаться.
- Считай, что никакой аварии не было. Патрульные уже там?
- Да. Они, собственно…
- Номер их тачки скинь и забудь.
- Спасибо.
Там отключились. Я вгляделся в номера ППС, отправил.
- Макс, давай-ка собирай своё дерьмо в сумку, чтобы в тачке ничего не осталось.
О, быстро. ППСники помахали нам и демонстративно отвернулись к своей тачке. Пьяный буян уже задремал. Или отделали сильно.
Я полез в Интернет – заказывать нам такси.
Таксист ворчал немного по дороге – место неправильно указали, да ещё и крутиться пришлось. Но что поделать – чувствую Пришлых лучше по мере приближения. К тому же таксист скоро потеряет из внимания нашу поездку и не вспомнит – отвар уже наполнил моё тело силой, а восприятие сместилось в тонкое чутьё.
Мы вышли у брошенных остатков деревни. Такси уехало. Из сумки Макс достал свой ПМ, а мне дал обрез двустволки.
- Тебе как обычно – с патронами для девочек.
- Называй как хочешь.
Я на секунду прикрыл глаза и сверился с чувствами.
- Макс, похоже, это там – на другом конце деревушки.
Даже не за высокими сорняками, а вблизи домик выглядел совсем уж маленьким и просевшим – с одноэтажную комнатку.
Никак дверь не открывалась. Макс подвинул меня, тоже дёрнул – без толку; он пробормотал что-то распевное, и я увидел, как его жизненная сила запульсировала быстро-быстро. Рыжий здоровяк аккуратно и легко вынул дверь целиком – и просто швырнул в сторону.
Внутри от пыли задохнуться можно было. Подошвы скрывались в ней и подбрасывали облачка в глаза и нос; пришлось сделать известный трюк, чтобы не чихать. Из-под пола раздавался телевизор – какое-то политическое шоу. Следы на полу вели к центру помещения – дощатому квадрату без слоя пыли. Макс одними губами спросил:
- Что там?
Я ответил шёпотом:
- Несколько оцепеневших. Пришлый их пьёт.
- Врываемся?
- Подожди.
Я стал щупать чувствами то, что в подвале, и будто всё сильнее оказывался в нём.
…несколько обессилевших тел с остекленевшими взглядами – на полу… рты отвисли… загустевшие слюни… отощавшие мышцы в деревянном напряжении…
…и то, что я принял за телевизор - деревенский мужичок с бесноватыми глазами и дёрганным лицом говорил разными голосами: то гос.пропагандисты его ртом наперебой доказывали одно, то известный оппозиционер и его приспешники вещали противоположное, а ещё каждый голос знал, кто виноват, и что делать…
…бесноватые глаза повернулись ко мне…
Чувство тревоги выбросило из видения.
Макс поднял крышку в центре комнаты и снял макаров с предохранителя.
- Нет. Стой. Этого нельзя.
Он отмахнулся и прыгнул бы вниз, но я подскочил и врезал обрезом по челюсти. Здоровяк упал. А я прыгнул в лаз.
Тварь в мужичке уставилась на меня, не прекращая болтовню. Иссохшие люди на полу стонали.
Я вложил намерение изгнать в крик:
- Прочь!!!
Из тела мужичка вылетело смутное очертание и растворилось – сущность отправилось в свой мир. А я покрылся потом и ослаб. Хорошо, что берёг силы, а то так и отключиться можно.
Да только мужичок продолжил разноголосо вещать, ещё яростнее и настойчивее. А тела вокруг захрипели. Глаза одержимого вперились в мои. Толща отрешённости между происходящим и мной нарастала ватным одеялом, а тело будто соломой набили… Собраться… собраться надо… а что собственно и о чём…
Зашуршало наверху и одержимый замолк на секунду. Тут-то я и бахнул из обреза. Ампула с транквилизатором вонзилась в мужичка, но тот и бровью не повёл. Бам! Я зарядил в него из второго ствола. Тело упало и затихло. Но и мои ноги подкосило. Я рухнул, комната закачалась, чувствовалось, как из моего тела бегущим ручьём уплывает жизнь. Услышал собственное непроизвольное хрипение. А ещё успел почувствовать, как в теле одержимого бесновался целый рой Пришлых, и они пили нас до дна.
В глазах почернело.
Что-то с грохотом упало сверху. Быстрые шаги. Выстрел. Ещё выстрел.
Очнулся в своей кровати, но в незнакомой комнате. Сбоку раздался голос, и я увидел одного из Старших Покровителей, точнее – смутные очертания.
- Ты слышишь?
- Да, я слышу Вас. Мы во сне?
- В каком-то смысле мы всегда в том или другом сне. А если не копать в этом направлении – да, мы во сне.
- А где…
- Твоё тело в порядке. Восстанавливается. И тому, кто тебе жизнь спас, тоже восстанавливаться придётся – у него треснула челюсть.
- Я испугался, что он лишнего натворит.
- Да так испугался, что сам взял на себя лишнего и натворил.
Мне захотелось исчезнуть от стыда. Держал человека за высокомерного болвана, который в опасности искушений, которому прежде чем за других – за свою душу хорошо бы побороться…
- Да, - вмешался голос Покровителя, - ему хорошо бы за себя побороться, да и тебе. Как и нам. Как и всем нам.