ПТИЧКА ПЕВЧАЯ. 1
Автор произведения — Александра Рудэн. ( раннее — Полевая Алла Владимировна) . 04.07.47. Г. Тюмень.
Она была родом из Ленинграда — Соколова Екатерина Владимировна, учительница в музыкальной школе по классу фортепиано. Давно уже отзвенели звуки голоса войны и каждый год к приближающей дате — праздника дня Победы над фашистами, она впадала в ступор и не могла с собой ничего поделать, так как ее захлестывали воспоминания о блокаде Ленинграда. Вот она, коренная Ленинградка, ученица восьмого класса, такая смешная с двумя тонкими косичками, не шла, а летела на радости домой, чтобы сообщить маме о том, что ее взяли на летние каникулы в школу работать вожатой младших классов и будет она играть на фортепиано, разучивая с ними патриотические песни.
Она не вошла, а влетела в квартиру, подпрыгивания в танце.
-Мама, я буду зарабатывать деньги, Заболела Ольга Алексеевна и меня пригласили подыгрывать ребятам на пианино. Понимаешь, мама , я взрослая уже. Почему не радуетесь за меня, мама, бабушка, а ты, дед, почему молчишь?
- Война, детка. Сегодня Молотов выступал по радио. Немцы на нас напали, - сказал дед.
- Прогонят их, не печалься. Я в этом уверена, - сказала Катя.
- И мы не сомневаемся в этом.
- Война войной, а обед по расписанию. Прошу к столу, - сказала бабушка, вздыхая.
- Если затянется война, то хуже всех нам будет жить. Мы музыканты и не приспособленные люди к жизни, - сказал дед и не садясь за стол, оповестил всех. - Пойду в консерваторию, узнаю что к чему.
- Мама вокалистка, я тоже, дедушка скрипач, один твой папа, Катя, при деле будет на войне, он фотокорреспондент. Владимир ушел в военкомат.
- Мне нужно тоже подумать, как принести пользу, за которую мне будут платить деньги. Я не буду обедать, пойду в филармонию, может какие - то творческие бригады организовываются.
- Лариса. Побойся Бога, у тебя двое детей и родители престарелые. Ну, Владимир пошел, я понимаю его, у него призывной возраст. А, ты куда? - сказала бабушка , Евгения Ивановна. Она обратилась к внучке. - Катюша, зови Веру, она в детской комнате играет с новой куклой. Будем обедать.
Лариса присела на пуфик.
- Почему — то жутко мне от этого слава — Война.
Последующие дни были, как в тумане. Все собирали Владимира на фронт, освещать военные событии армии.
Катя точила ему химические карандаши.
- Пока пять штук, папа.
- Спасибо. Хорошо придумала, уж точно не сотрется слово на листе. Катя, ты у меня самая умная в семье, скажу я тебе по секрету. Возлагаю на тебя обязанности в воспитании Верочки. Евгения Ивановна с самого утра распевает всеми забытые арии, Петр Петрович, игрой на скрипке меня уже замордовал.
- Ну, папа...
- Только ради любви к Ларочке, к вашей маме, терплю я этот бомонд уже двадцать лет.-
- Шестнадцать лет, - поправила его дочь.
- Плюс четыре года я соседом был по даче, мальчиком был влюблен в Ларочку. Был влюблен в девочку, которую мама заставляла пить сырые яйца натощак, чтобы сильный голос был у нее.
- Но, ведь помогли яйца, ее приняли учится в консерваторию.
- Да — да. Уже неделя идет война по нашей земле. Не знаю, что будет дальше, отступают наши войска. Катенька, доченька, не ведаю что будет дальше у нас. Запомни, чтобы не случилось — живи дальше. И трудись, не получится у тебя с фортепиано, работай и приобретай любую профессию. Обещаешь? Не забывай своих родненьких. Дай я поцелую тебя, доченька, в щеку.
Он поцеловал дочь и Катя запомнила на всю жизнь его глаза со слезами. Потом, было много слез на вокзале. Рыдали все и родители Володи, приехавшие из дачи провожать сына на войну. Объявили посадку и у Кати сжалось сердечко , увидев спину отца, спину тонкого и худого старшего лейтенанта, на шеи у него был кожаный ремешок от чехла фотоаппарата. Он юркнул в вагон и не мелькало его лицо в окнах вагона. Поезд тронулся и все побежали за составом. Одна Катя стояла, пришибленная тем, что никогда она не расставалось с отцом с чувством такой тревоги и страха за его жизнь. Поезд ушел, а родные Владимира продолжали стоять на перроне.
- Евгения Ивановна, приезжайте к нам на дачу, все веселей будет, в сентябре будем собирать яблоки и выкапывать картошку, - сказала мама Владимира, Варвара Степановна.
- О, нет. Картошку можно и в магазине купить, мне простужаться никак нельзя. Нельзя мне посадить горло, иначе я не смогу петь в санатории ветеранов труда. Весь август и сентябрь у меня расписан. Ларочка тоже не поедет, а вот Катюшу мы к вам пришлем на помощь. Как странно, мы говорим о картошке и не можем осмыслить то, что Владимир уехал на фронт, а не освещать пионерские лагеря на море.
А дороги войны были начертаны в мозгу немцев стрелой и они не неся больших потерь передвигались в глубь страны, занимая селения за селением. Во время передачи сводки населению о боях все прикипали к радио приемникам. В городе установили мощные репродукторы и по объявлению, от населения приемники приняли на сохранение в органы охраны порядка. Это насторожило жителей, но никто не верил в то, что немцы дойдут до Ленинграда. Порядок был установлен везде. Правоохранительные органы следили, чтобы не было паники в магазинах и поэтому продавали все что было на прилавке, но дозировано. Владимир уехал на фронт 15 июня, вестей от него не было. Ларочка нервно говорила:
- Нет вестей, это тоже хорошая новость, он жив и занят работой. Если что — то не так было , то нам сообщили бы. Почта , слава Богу, работает.
Но, когда стала организовываться первая эвакуация населения из города в селение области, то многие заволновались.
- Закрыли почти все санатории отдыхающий, работы нет, я буду неудел. Мы с дедушкой уже пенсионеры, слава Богу, он еще работает в консерватории и играет в оркестре. От него есть польза, но кто будет ходить на концерты?
- Мама, займитесь домом и детьми. Не попала я в бригадные концерты, так меня моя подруга пристроила в горисполкоме печатать списки отъезжающих с первой волной в эвакуацию. Катя, собирайся , поедешь к бабушке Варе.
- Ну , мама.
- Я отвезу тебя к ним с дедушкой, машина у него исправная. Катя открой дверь, кто — то в колокольчик трезвонит.
- Мама, письмо. Тебе..
Ларока ловким движением разорвала конверт. Долго держала лист бумаги, прошептала:
- Из военкомата...
Лариса упала в обморок возле стола. Листок валялся на полу. Катя подняла и прочла.
- Что? - спросила Евгения Ивановна.
- Эшелон в котором ехал папа разбит. Он не доехал до фронта. Папа погиб, - прошептала Катя. - Похоронен он в общей могиле в поле, рядом с железным полотном, около деревни Васильково.
Евгения Ивановна плюхнулась в кресло и заголосила.
- Боже мой. Почему ты ему не позволил воевать? Катя, миленькая, помоги маме подняться с пола, у меня сил нет.
Катя бросилась к маме и стала тереть ей виски, рядом стояла Верочка и ревела от страха, не понимая, что происходит с ее мамой.
Евгения Ивановна перестала голосить, сама испугалась своего необузданного поведения.
- Поднимайся, Ларочка. Вот и прошлась война по нашей семье в первые дни. Как - то нужно сообщить Варваре Степановне. Боже мой, единственный сын у нее погиб. Ларочка, ты сильная. Теперь нужно тебе быть для девочек и за маму и за папу. Мужайся, дочка.
Лариса поднялась с пола, отряхнула платье, взяла со стола извещение и пошла в спальню.
- Не ходите за мной, - сказала она детям хриплым голосом. - Я хочу оплакать свое горе сама.
- Ну, мама.
- Катя, иди ко мне, посиди со мной. Пусть мама побудет одна, - попросила ее бабушка.
- Возьми Верочку, я тоже хочу побыть одна, - сказала Катя и пошла в свою комнату.
Евгения Ивановна тяжело вздохнула, беря Верочку на руки.
- Давай , деточка, что — то почитаем. Что — то дедушка задерживается. Петя, где ты?
Смерть Владимира потрясла всех, соседи, которых война коснулась из репродуктора, оплакивали его и сочувствовали их горю. Мама Владимира лежала в больнице с инсультом. Это было второе потрясение в их семье. Они по очереди дежурили возле койки Варвары Степановны. Евгения Ивановна утешала сватью.
- Говорят, что немцы уже захлебываются в атаке. Думаю, остановят их наконец — то.
Санитарка шваброй мыла проход к койкам. Она с удивлением посмотрела на женщин.
- Вы, такие наивные, женщины. Немец не на прогулку вышел, а воевать. Кто их остановит, неподготовленные к войне наши мальчишки? Вы думаете - у Вас только горе? Почта работает. Похоронки за похоронками летят в Ленинград.
Рука Варвары Степановны дрогнула и она медленно поднесла ее ко рту, прикрыла рот и бороду ладошкой, по щекам у нее текли слезы.
- Варя, слава Богу, ты выражаешь свои эмоции. Теперь мы пойдем на поправку, - сказала Евгения Ивановна сватье.
Зашла доктор в палату.
- Евдокия, хватит балагурить, иди в обмывочную, помоги медсестрам., - сказала она санитарке.
- Я применила шоковую терапию и у Соколовой рука заработала.
- Снова пугаешь больных, смотри, кто — то донесет на тебя...
- Эти не донесут...Иду , иду уже., - сказала Дуся и подхватив ведро , выбежала из палаты.
Через несколько секунд ее голова появилась в проеме дверей.
- Не успеете, Наталья Николаевна, я курсы медсестер окончила, завтра ухожу на фронт.
- Неугомонная женщина, - сказала Наталья Николаевна и повернулась к койке, на которой лежала Варвара Степановна, сказала. - Соколова, будете долечиваться дома.
- Как же так. Она плохо ходит и рука у нее плетью висит..., - возмутилась Евгения Ивановна.
- Вы что предлагаете мне, раненных солдат класть на пол после операции?
Не только к Соколовой относиться мои слова. Все ходячие, значит на выписку и то сегодня. Рекомендации лечения я всем выпишу. Я все сказала.
- О, Боже, Варя. Побежала я домой, Петр Петрович сегодня после обеда работает. Вывезем тебя. Николай Иванович поехал на дачу.
- Господи, какое сегодня число? - спросил кто — то, кто собирался в спешке домой.
- Двадцатое августа, - ответила женщине Евгения Ивановна.
Она вышла из здания и увидела во дворе Дусю, санитарку. Проходя мимо Дуси, она сказала:
- Деточка, там на фронте, меньше высказывай свое мнение по той и иной ситуации. Там, точно донесут.
- Спасибо за предупреждение. А я вас знаю. Вы поете в театре. Вы, певица Туманова. Поете романсы. Недавно бомбили укрепленные пункты и город уже бомбят. Неужели не понимаете, что с такими темпами они будут здесь.
- Никогда.
- Вот и иду я на фронт, чтобы город защитить. А вы снимите соломенную шляпку и поменяйте ее на косынку.
- Я могу только петь и ничего больше.
- Так пойте. Зачем вам сцена, пойте на улице, пойте на площади, все веселей будет тем, кто вас защищает. Нельзя прятаться и тайком жевать свой хлеб под простыней. Пришло время, показать себя, на сколько мы стоим в этой жизни.
- Я подумаю позже над твоими словами. Евдокия, желаю тебе окончить войну целой и невредимой.
Кто — то с крыльца кричал:
- Дуся, где ты? Тебя доктор вызывает.
- Да. Побежала я. Снова самолеты с крестами гудят. Идите по краю тротуара или по средине улицы, а лучше - прижмитесь к стене, переждите бомбежку. Прощайте. Евгения Ивановна забежала в подвал какого - то дома, там было уже много людей. Люди шепотом молились Богу, чтобы фугаска не попала в дом, где они прятались. Евгения Ивановна просила Бога спасти ее дочь и внучек. Стены содрогались и каждый раз в страхе кричали женщины, взывая:
- Господи, спаси.
Как - то сразу наступило затишье.
- Пронесло.
- Спасибо Богу, мы живы, - сказала старуха.
Мальчик в пионерском галстуке, сказал:
- Нет Бога. Нам повезло.
Мужик его поддержал.
- Правильно говоришь, пацан. Дикари какие — то. Вот переписать вас всех, кто взывал... Так жалко вас, старухи. Дети Ваши могут пострадать.
Наступила тишина, все молча стали покидать подвал, несколько домов были разрушены, также был разрушен магазин. Группа людей пошла на развалины. Евгения Ивановна видела, как женщины в платки, что то складывали. По примеру мужика, который отверг Бога, мужчины сняли штаны и в белых подштанниках бродили среди развалин. Один из них вытащил мешок с чем - то и завязав узлы на конце штанин, стал тарелкой что - то насыпать в штаны.
- Повезло, гречку они нашли. Чего стоишь? Ишь, интеллигентка . Выдали уже карточки , на них не зажиреешь.
Евгения Ивановна пошла домой. Ее догнала женщина.
- Конечно, в шляпке много не унесешь. Возьми из рук у меня соль. В платок, сколько смогла столько и положила, а с рук все время теряю, так как выпадают пачки. Бери, не донесу я эти две пачки домой.
- Спасибо, у нас есть соль в доме.
- Лишнее не помешает, - сказала женщина и ткнула ей в руки две пачки соли. Подняв котомку, сделанную из платка, она побрела домой. Возле дома Евгению Ивановну остановила женщина.
- Где соль дают?
- Возьмите пачку, она лишняя у меня. Там магазин разбомбили немцы. Когда я уходила, то там конная милиция подъезжала, не ходите.
- Куда мне, еле хожу.
В доме был переполох.
- Наконец то, мама , дождались мы тебя. Папа договорился, что нас вывезут морем, - сказала Ларочка.
- Тебя только ждали.
- Нужно забрать Варвару Степановну из больницы.
- Женечка, мы не успеем на военный катер, сама понимаешь.
- Петя, услышь меня. Это мама твоего зятя. Николай на даче.
- Давай, так решим. Ты с девчонками уезжаешь, а я приеду следующим рейсом, - сказал Петр.
- Надо собраться.
- Мы все собрали, бабушка, - сказала Катя.
- Где твоя машина?
- Конфисковали, нарушил я правила движение, сама понимаешь.
- Вы на пристань, а я на дачу, за Николаем. Живее пошли. Бегите к пристани.
Давайте присядем на дорожку, - сказал Петр Петрович.
Они разошлись возле дома в разные стороны. Петр на перекладных поехал на дачу и только вечером он с Николаем Ивановичем был возле больницы.
- Раненых прорва. Уже класть негде после операции. Не знаем, где ваша жена. Выписали ее днем.
- Она же не ходит сама.
- Спросите медсестру, может быть, она больше знает меня, - сказал врач и побежал по ступенькам на второй этаж.
Они нашли старшею медсестру.
- Совести у вас нет, - сказала старшая медсестра. - Оставить больную женщину при госпитале.
- Где она? - спросил хриплым голосом Петр.
- Где, где? На топчане в коридоре лежит на первом этаже. Пошли я вас проведу к ней.
Петр и Николай наклонились над Варей.
- Поднимайся, дорогая. Дайте нам носилки, завтра с утра принесем их.
- Что с вами делать, вон, в углу стоят, верните утром.
Они решили, так как квартира Петра была ближе, то идти к нему и туда нести Варю на носилках.
Уже ночью они подошли к дому. В окнах горел свет.
- Забыли выключить, - сказал Петр.
Петр открыл дверь ключом и на пороге уже стояла его внучка... Катя.
- Как? Не уехали?
- Наивный человек ты, дедушка. Твой одноклассник не может своих родных вывести из Ленинграда.
- Но, он мне обещал.
- Обещал от жалости к тебе, так как ты плакал и стоял у него на коленях, просил, чтобы он спас твоих девочек.
- Но он обещал... Все дома?
- Да, спят, как сурки, устали от сумасшедшего дня.
- Петя, потом поговорите, двигайся, нужно Варю положить на диван.
- Я так надеялся на него.
- Военное время. Ты что хотел под трибунал его подвести, военный катер, понимать надо было, - сказал Николай.
- Тоже сказал нам дядя Саша. Отдыхаем все, - сказала Катя. - Дедушка Коля, возьми в шкафу одеяло и сам постели себе... и бабушке Варе. ( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)