Бывает так, что ни с того ни с сего в самых неожиданных местах и в разное время сталкиваешься с одним и тем же человеком. Кто воскликнет весело: «мир тесен!», только не Вахо, мой знакомый. В переходе в метро с криком «что тебе надо, сволочь!» он набросился на парня в очках. Собралось много народа. Вахо, пока его оттаскивали от опешившего прохожего, успел выдать тираду, дескать, «очкарик» давно его преследует. Освободившись от недружественных объятий, молодой человек поспешно удалился. Было заметно по его реакции, что моего скандального знакомого он не замечал и не помнил. «Теперь уж точно не забудет!» - подумал я, глядя на быстро удаляющуюся спину. Вахо служил в МВД. Его комиссовали. Причина - нервный срыв.
Придя на работу, я рассказал эту историю. Тему «мир тесен» подхватили. Сотрудники, перебивая друг друга, предлагали свои её вариации. У всех без исключений была своя байка на этот счёт. Офис веселился, пока своё слово не вставил Беня – известный зануда. Он из трезвенников, но если прикладывался к бокалу, то в настроении не прибавлял, а начинал плакать и перебирал свои беды. Ещё то, что получив зарплату, этот тип уединялся и тайком зашивал карман с деньгами. Однажды в кино он положил глаз на девочку с прелестными родинками на лице. Прошло время, пять лет, Беня опять-таки случайно столкнулся с ней, на этот раз в трамвае. Это была цветущая молодая женщина. Но вот вчера на проспекте Руставели он снова её увидел - болезненно серое лицо было скукожено в тех местах, где когда-то красовались родинки, которые к тому же покрылись белесого цвета волосяной порослью. Они оказались злокачественного свойства... В комнате стало тихо.
Тут неожиданно подал голос ещё один фрик - Симон, нелюдимый субъект, молчун. У него был слабый голос. Он воспользовался паузой, чтобы включиться в разговор. Полагаю, что им предпринимались попытки это сделать, но их никто не заметил. Единственное, чем он себя обычно проявлял – это жуткий пристальный взгляд пустых глаз. Его гляделки только будто смотрели и не видели.
- Бене повезло. Он долго наблюдал незнакомку – пять-шесть лет, три эпизода. К тому же наш друг подметил сюжет и динамику. Исход, наверное, не трудно предугадать, - сказал он.
Слушатели приглушенно загудели. Сам Беня, который, кстати, приходился дружком Симону, зарделся от удовольствия. Далее последовало:
- С моим «объектом» (снова приглушенный гул в офисе) я сталкивался четыре раза на протяжении 20 лет.
Здесь сотрудники заулыбались. Рассказчику было немногим больше двадцати лет от роду. Всё стало на свои места, когда Симон продолжил:
- Мне было лет пять-шесть. Как- то с родителями я гулял в Мушдаиде. Меня не баловали. Мама очередной раз отказала мне в какой-то снеди. Из соображений, что «запачкаюсь». Я заплакал. В этот момент мы проходили мимо одной из скамеек парка. Гляжу на ней развалился полный мальчик. Он пребывал в совершенно кафешантанном настроении, безмятежно покачивал свисающей ногой. Парнишка кушал пончик. Рядом сидела его мамаша. Вид у неё уставший и благостно-заботливый. Она не без удовольствия наблюдала, как уминало пончик её чадо. Ещё одно такое изделие на изготовке мамаша держала в руке.
Рассказчик вошёл в раж. Присутствовавшие слушали не шелохнувшись.
- Прошло лет десять, пока я их снова увидел на улице. Впереди шёл подросший увалень. Голова у него была большая, пузо, глаза узкие, зад широкий, ноги короткие. Надо признать, совсем не красавец. За ним увивалась мать, явно озадаченная. Наверное, между ними произошла размолвка. Он показывал характер, притворялся будто не замечает родительницу.
Симон справлял бенефис. Кой веки раз привлёк внимание публики. Он вальяжно заложил ногу за ногу, в глазах появился блеск.
- Судя по всему, они - нераздельная пара. Она - одинокая суматошная мамаша при единственном дитяти, он, вероятно, больной (здесь снова приглушенно загудел зал).
- А сейчас третий эпизод, - заявил Симон и многообещающе улыбнулся.
- Как-то я заглянул в окраинный район, в рабочее предместье. Там жили в основном русские, что работали на заводе, к которому прилегало местечко. Я проходил мимо биржи. Она явно маялась от безделья. Слышу, как один из компании умиленно (на свой лад) говорит: "Наблюдаю за мальцом, моим братцем, как он погрёмой трясёт. А потом ****ык ею себя по качану!" Компания заулыбалась и опять сникла. Вдруг оживилась. Я съёжился, показалось, что меня будут тузить. Но оказалось, что биржевики переключились на другого прохожего. Он шёл позади меня. Я оглянулся и кого вижу –... того дитя, но без матери. Он повзрослел, щетина на лице появилась. В руках у него был кулёк с семечками. Заметно было, что его здесь за местную достопримечательность держат. Мальчуганы, которые были помладше недоросля, начали тузить его, кулёк отнимать. А он вцепился в него не отпускает, и кричит: «Мама! Мама!!» Кто-то со злости его по-настоящему пнул, а он снова матушку зовёт. Взывающий голос изменился и шёл откуда-то из груди, звучал мелодраматично. Такое ощущение, что ради этого голоса, уже им знакомого, биржевики задирают этого увальня. Нервы щекотал. Кого ещё больше раззадоривал, кого наоборот - заставлял прекратить издевательства. Из-за поворота появилась мать. Она бежала неуклюже, женщина в возрасте и кричала: «Аленька, Аленька!!»
Некоторые из присутствовавших сотрудниц расчувствовались. Одна достала платок и вытерла нос, как бывает, когда собираешься расплакаться.
- Я жду четвёртый эпизод. Будущее вполне угадывается. Извечная пара – пожилая старая мать и сыночек при ней. Как страшно за него, если он останется один. Но бывает и наоборот, - заключил Симон.
Народ опять затих. Я, как инициатор общего разговора, решил его закончить, закруглить тему. Но меня опередил Беня. Он выпалил:
- Люди не то что часто, а регулярно обнаруживают, что мир тесен! Чем чаще, тем вероятнее! Случайность стала похожей на правило.
Сотрудники пожали плечами и вернулись к своим делам.