ЧАСТЬ XVII Перемены... - всегда к лучшему.
На месте первого свидания
Читы с прохладной Ингодой
Казачьи вольные предания
Воспели город наш родной:
В долинах рек, у светлой сини
На склонах Черского хребта
Храни величие России
И процветай в веках, Чита!
(гимн города с 2008г.)
Отношения с Читой у меня родственные, но на расстоянии. Я люблю город безусловной любовью, как любят родных людей - он столица моей малой родины. И хотя я всю свою жизнь прожила далеко от него, на моё отношение к нему не могут повлиять никакие расстояния. Мне всегда хочется встретиться с ним... С трепетом ступаю на перрон из вагона поезда или на бетонную площадку аэродрома и с радостью вдыхаю родной забайкальский воздух. Здравствуй, любимая Чита!
Знакомство со столичным, по местным меркам, городом, областным центром Забайкалья - Читой состоялось у Лёльки на восьмом году её жизни. Они в нём были с мамой проездом в отпуск и потом, возвращаясь назад, погостили в Чите у маминой подруги Кати Потяевой.
После окончания третьего класса, конечно, на отлично, Лёльку взял с собой в Читу на совещание мамин старший брат, он работал председателем райисполкома в Приаргунске. Лёлька была его любимой племянницей и заменяла собственных детей, которых у дяди не было. Вот и решил он её этой поездкой порадовать и вроде бы в награду за хорошую учёбу.
Пробыли в Чите целых три дня. Жили в новой гостинице "Забайкалье",
она была построена в 1965 г. по проекту Ленинградских архитекторов и стала своеобразным символом города Читы. Из окон гостиницы открывается прекрасный вид на центр города. Неподалеку располагаются областной Драматический театр, площадь им. Ленина с аллеями и цветниками, здания администрации города и края, торговые объекты, кинотеатр, рестораны. А с этого места поподробней...
Днём Лёлька занималась самостоятельно изучением ближайших окрестностей
возле гостиницы, пока дядя был на совещании. Развлекала себя как могла. То выходила и гуляла по аллеям, облюбовав скамеечку, сидела и ела мороженое - и никто не нормировал его поедание, вот здорово-то! То сидела в номере, читала книгу или просто листала журналы, которые дядя купил для неё в киоске, чтоб она не скучала. Когда у дяди заканчивались рабочие дела, они куда-нибудь шли посмотреть город. В последний день, после окончания своих заседаний он повёл на ужин племянницу,(они питались тут же, внизу гостиницы,) сказал Лёльке, что у них вечером будет банкет в этом ресторане, чтоб она не боялась, посидела одна в номере или ложилась спать, если его долго не будет. И ушёл... спокойно
и совершенно не предвидя "продолжения банкета".
А Лёлька за день намоталась и "нажарилась" на солнце, после еды ей уже совсем не хотелось читать, было пусто и тихо в комнате, и сон сморил "гостью столицы". Но он ведь, как и подобает всем волшебным снам, подкрался совсем незаметно, внезапно...- и ключ из входной двери номера он не подумал вынуть!
Когда закончился ужин в ресторане, и дядя вернулся, на стук ему никто не отозвался. После безуспешных попыток он вынужден был обратиться к дежурным работникам. Но ключ-то был изнутри в скважине замка. Как бы ни тарабанили в дверь - богатырский сон пленил душу юной гуранки, унеся в сказочный мир грёз.
В дверь стучали, в телефон звонили, даже пытались проникнуть через балкон, но от затеи этой отказались. В какой-то миг Лёльке "надоела" вся эта какофония,
она встала и на автопилоте открыла дверь, никого не видя и не присутствуя при происходящем, легла дальше спать. А на следующее утро с интересом слушала про ночное приключение дяди и её беспробудный, "заколдованный" девичий сон.
В этот же год, осенью, другой дядя, муж двоюродной тётки, повёз в Читу на ноябрьских каникулах свою дочь Олю и Лёльку на демонстрацию 7 Ноября.
Выходило, что Лёлька бывала в столице своей малой родины в статусе гостьи. Но теперь жизнь так менялась, как говорится, судьба улыбнулась...- Лёлька могла из деревенской девчонки стать "столичной штучкой"! Ох, как же интересно-то!
В жизни как в школе: самое интересное - перемены.
Ранее уже было рассказано, как в погоне за переменами "кочевала" семья Лёльки. Именно не путешествовала, как теперь бы сказали, а кочевала старинным
привычным образом.
Вот следующий случай из давнего детства. В Чите, столице (так теперь
печально, когда слышишь или читаешь, совсем не по-столичным меркам в нём идёт жизнь) области, на ГРЭС жила мамина подруга, тётя Клава Копалкина. Посёлок строителей ГРЭС в те годы был просто городской окраиной, большой деревней. Была, правда, своя достопримечательность - рядом раскинулось озеро Кенон. Летом ребятишкам да и всем жителям можно было только завидовать...
Дома кругом были частные за небольшим исключением каких-нибудь учреждений. К таковым, например, относилась школа, детский садик, магазины, баня.
Подруга позвала и уболтала маму переехать "из дыры в нормальное место." Она подсуетилась и нашла жильё рядом со своим домом: сдала соседка небольшой домик. В Читу приехали, когда учебный год уже начался, - такое "кочевьё" было с приключениями... До школы Лёльке было совсем рукой подать, а то, что далеко до центра, да особенно в холодное зимнее время, - это её никак не касалось тогда. Вот тёти Клавиной дочке было не сладко: рано утром приходилось уезжать и вечером возвращаться уже по темноте ежедневно, она была первокурсницей медицинского института. Звали Тамарой. В понимании Лёльки, она была просто красавицей. Мать обожала и наряжала её соответственно, не жалела денег.
У Лёльки с Тамарой была дружба. Причём, не бескорыстная с Тамариной стороны. Хоть и училась Лёлька только в шестом классе, но хорошо рисовала и умела писать шрифтом. Поэтому все альбомы по анатомии с совершенно чистой и спокойной совестью Тамара доверяла ей, чем девчушка была весьма польщена и горда, а Тома получала хорошие оценки, за что и привозила ей иногда из центра вкусняшки, вроде конфет или мороженого. Кроме всего зачастую "секретничала" с ней, как с себе равной, "между нами, девочками, говоря..."
Рассказывала, что они с подружкой Танюшкой, частенько остававшейся ночевать, когда готовились к зачётам и сессии, перед новым годом на старое Рождество гадали на женихов. Зажигали свечи, рисовали на листе бумаги круг
с алфавитом, брали блюдце, нагревали его своими руками, держась все вместе кончиками пальцев за дно. Потом его придерживал кто-то один, у кого была сильнее энергетика, и блюдце начинало ползать по очерченному кругу от буквы к букве, складывая их в слова. Вызвали дух Александра Сергеевича Пушкина.
- Я у него спрашиваю: "Закончу ли я институт и стану ли врачом?" - рассказывала Тамара с ноткой обиды в голосе.
- Какой из тебя врач, дура?! ...один только ветер в голове, - ответил он.
Был ещё у тёти Клавы сын Юрка, бездельник, хулиган и пьяница. Он не учился нигде и не работал, только тянул с матери деньги на гулянки и не слушал ни мать, ни отца. Отца их, честно, теперь никак не получается в памяти воспроизвести его образ. Дядя Коля был трудяга, работал где-то на ГРЭС, рано утром уходил и приходил поздно, очень уставал. Они с тётей Клавой все молодые годы проработали на Камчатке, там и дети их родились. Заработали денег и приехали назад в Читу, построили хороший, добротный и большой дом. Запасли денег и на будущее детей, и внуков. Поэтому Юрка, наверное, и был избалован и доставлял своим родителям немало хлопот, был их постоянной "головной болью": часто приходилось за "подвиги" вызволять из милиции, тётя Клава "откупала" его,(правда, Лёлька не очень понимала значение этого глагола в данном случае) везде у неё были нужные знакомства и "связи".
В наступающий 1968 год, год Жёлтой Земляной Обезьяны, Юрка с друзьями так покутил, что его опять через несколько дней отыскали в милиции. И тогда тётя Клава, благодаря своим всемогущим друзьям, спровадила сыночка отдавать долг Родине, чтоб не отправили его в места более отдалённые. Неведомо, какие уж войска были осчастливлены таким внеочередным пополнением - подарочком.
На Камчатке тётя Клава работала с рыбопромысловиками, была каким-то начальством. По ней чувствовалось, что она властная, умная, пробивная женщина с неслабой силой воли и твёрдым, скорее мужским, характером. В общем, в доме она была "хозяин". А работала теперь простым поваром в детском саду: подальше от всех передряг и проблем руководящих должностей, в тепле и сытости, среди чистых детских душ и светлых глаз. Все уважительно обращались к ней по имени - отчеству, Клавдия Петровна. Была она доброй, с шутками переносила любые домашние неурядицы. Но курила тётя Клава как заправский матрос...- папиросы.
У них был ещё и третий "детина" - ровесник Лёльки, сын Толька. Иначе его никто и не называл. Учился он ТОЛЬКО в четвёртом классе, любил учиться!
Когда Лёлька заходила за Толькой, чтоб идти куда-то, он отвечал неизменной фразой, на полном серьёзе: - Сейчас, я только НАбуюсь. Она смеялась в ответ. У него был ещё друг - Вася Мудрик из седьмого класса. В школу они ходили все вместе, компанией.
Учились в первую смену, ходили затемно, а если иногда случались какие внеклассные мероприятия, репетиции, занятия кружков, возвращаться приходилось тоже по темноте. Но Толька был верный и надёжный друг и мог ждать сколько угодно, не бросил свою подружку ни разу одну. Гулять в свободное время Лёлька ходила тоже с соседскими мальчишками, как-то не заводилась у неё дружба с девчонками. Во-первых, она была новенькая, во-вторых, отличница, да ещё и с характером, как говорят, палец в рот не клади, спортивная, в обиду себя уж точно не давала. А у некоторых девочек в этом возрасте "звёздность" так и прёт, тяга к лидерству и личному самоутверждению безмерна. Ну, а с Лёлькой их штучки "не прокатывали", как никак, всегда были рядом таких два рыцаря, как Толька и Вася. В общем, она была среди них "свой парень".
Теперь уже трудно сказать, ранняя была в тот год зима, поздняя или нормальная, снегу долго не было, так, чуть-чуть припорошено, зато холод был сильный. Бедная студентка Тамара всегда приезжала промёрзшая до синевы.
И к холодам мама купила Лёльке новое зимнее пальто. Сначала, как похолодало, она носила ещё старое, прошлогоднее, бордовое с чёрным воротником-цигейкой.
Но так из него выросла, что рукава выглядели на 3/4 от положенных. И вот ей как-то мама привезла из города новое пальто, даже не брала с собой примерять в магазин. Оно было немного на вырост. Но в нашем детстве такие серьёзные вещи не покупали на один сезон, поэтому и рассчитывали, что ребёнок будет
быстро расти, значит, вещь надо взять с запасом. Пальто было "пёстренькое" - основа ткани была чёрной, на ней был рисунок, как теперь говорят, принт, из оранжево-красных и синих правильных шестиугольников, как пчелиные соты. Да ещё и эти соты были выпуклыми, ткань была набивная. Воротничок тоже был из чёрной цигейки. Пигалица-Лёлька сразу стала выглядеть старше и, как ей самой думалось, намного серьёзнее. А ростом она была уже ого-го, вся выросла к тому времени, и на том почему-то и остановилась, к сожалению. Обновке, понятно, была очень рада, как и все девчонки.
На следующий день, когда закончились школьные уроки, верный Толька поджидал уже в фойе. Лёлька зашла в раздевалку взять пальто. А у каждого класса была своя, отведённая только конкретно для этого класса, закрывающаяся раздевалка. Пальто не было. Она прошла и просмотрела все висящие пальто. Нет! Немного испугавшаяся уже, позвала Тольку, и стали искать вместе. Но что же искать, когда там было почти пусто, все разошлись уже. Толька пошёл позвать дежурную, а Лёлька почти заплакала, не понимая, как же по такому морозу можно будет дойти до дому. Пришла испуганная гардеробщица, стала успокаивать и ещё раз всё проверять, чуть ли не в рукавах искать пропавшее пальто. И тут вдруг у Тольки прояснились мозги, он даже вскрикнул: - Ой, мы же утром не в твоём классе раздевались, а в нашем... Мы ведь опаздывали, твоя раздевалка дальше, и мы заскочили в мою.
Боже мой! Как все трое обрадовались, вместе с дежурной тётенькой, и помчались в другую раздевалку. Лёлькино новое красивое пальто ждало одиноко свою хозяйку в уголке на крючке. Тут уж она ему обрадовалась повторно, даже, наверное, больше, чем в первый раз, когда только принесла мама из магазина. Смеялись потом всю дорогу, и незаметно добежали домой, где детей заждались с вкусной едой их хлопотливые заботливые бабушки. Они постоянно ходили друг к другу через двор и чаевали. А Толькина бабушка курила трубку и часто нюхала специальный нюхательный табак, потом громко чихала. Наверное, и у Гарика Сукачёва была такая же бабушка в детстве... Светлая им память, и бабушкам, и мамам нашим, все покинули этот мир, отправились в чистый, зелёно-голубой и беспроблемный.
Какое б ни было время года на нашей земле, жара ли летняя или опять холода, зима всё укроет снегами, завьюжит и выстудит - только в памяти у нас сохраняются маленькие тёплые островки из детства. И в миг, словно по чьему-то повелению, приоткрывается прозрачная вуаль годов, скрывающая наше прошлое, и оттуда веет теплом, добром, любовью и нежностью.
12.04.2021г. /продолжение следует/
фотоколлаж автора