"Стройотряд" - это слово знакомо практически каждому студенту в СССР. Кому-то оно навевало приятные мечты (вот поеду, как вдарю – деньжищ огребу немеряно), для кого-то представляло ужас ужасный (как?! Без мамы, без папы, в антисанитарных условиях…), кто-то вспоминал с ностальгической улыбкой (да-а, было время...)
Как-то раз в "Литературной газете" в разделе юмора был напечатан стих Олега Молоткова "Человеческая комедия", в котором поэт всю жизнь среднестатистического человека описал сотней с небольшим слов. Не обошел автор вниманием и стройотряд, уделив ему строчку: "Стройотряд, жара, работа..."
Этот стих так меня впечатлил, что много лет спустя к своему юбилею я наваяла отчет о прожитом, подражая Олегу Молоткову. Но поскольку количеством слов ограничивать себя не стала (из-за чего моя "Житейская трагикомедь" растянулась почти на 4 страницы против 40 строк Молоткова), то в моем изложении перечень занятий в стройотряде оказался детальнее.
Стройотряд, жара, работа,
Вечера с гитарой, фото,
Душевая (в стенке – щёлка),
Куб бетона, самоволка,
"Кинг" до утренней поры,
От родителей дары,
Перекличка, спор с "бугром",
"Еду к морю", кофе, ром,
Начну я с того, что в стих не вошло – с выбора – в какой из 2-х отрядов записаться?
Прежде, чем мы, свежеиспеченные первокурснники, задумались о стройотряде, послали нас на такие привычные еще со школы сельхозработы. И по дороге на поля, и во время передышек, и возвращаясь в барак слушали мы рассказы второкурснников. Особенно часто второкурсники упоминали Приморье, куда их направили летом, и воспоминания были еще очень свежи. Тайга, грибы-ягоды, бревенчатые избы, пропахшие травами, сушившимися на чердаке... И уйма забавных случаев. Первокурсники же внимали с неослабным интересом, слегка завидуя и в то же время улетая в мечтах, что и нам доведется побывать в Приморье.
Какими словами выразить разочарование, постигшее особо размечтавшихся, когда спустя полгода стали известны места «трудового фронта»!.. Выбор: или Мангышлак, или Ахангаранский район, фактически пригород Ташкента.
Хоть и рвалась моя душа в дали дальние, но опыт работы на раскопках и в геофизической партии подсказал, что Мангышлак с вероятностью 200% окажется братом-близнецом уструшанской крепости и Джетысайской степи. На Мангышлаке будет не менее (скорее даже, более) жарко и пыльно. Поэтому записалась в тот отряд, который будет направлен в «пригород».
Знающие люди предупредили, что в "пригороде" на солидные заработки рассчитывать нечего, но меня в те годы денежный вопрос не сильно беспокоил. Я уже знала, что такое деньги, заработанные собственным трудом, однако, за "длинным рублем" не гналась.
(Необходимое примечание: вернувшиеся с Мангышлака добавили в сложившуюся картину еще один мазок - опресненная вода, чей вкус далеко не айс).
В «пригороде» возводился комплекс по откорму молодняка крупного рогатого скота – 5 длиннющих телятников. Поселили нас во вполне приличных бараках, кормили в столовой неплохо (а мы - "три орхидеи" - к тому же договорились с одной из местных жительниц и покупали у нее молоко и творог), по вечерам – танцы под аккомпанемент пластинок. Кого не устраивали танцы, тот развлекал себя сам.
И вот теперь я приступаю к расшифровке упомянутых в моем стише явлений.
Первые 2 строки в комментариях не нуждаются, поэтому сразу приступаю к "душевая, в стенке щелка". В душевой половину мальчиков от половины девочек отделяли листы шифера, и в волнистом изгибе центрального был выломан кусок, образовавший щель размером примерно 120х10 см. Теоретически, если не приникать к этой щели глазом вплотную, то кроме мельтешения увидеть что-либо "интересное" невозможно, но большинство девочек думало иначе, поэтому в раздевалке имелся кусок брезента, который накидывали на лист во время купания. Зачем его снимали, когда душевая пустела? Не знаю, тогда я не вникала в такие тонкости.
Как-то раз зашла я в душевую в гордом одиночестве. И не обнаружила брезента на обычном месте. Не задумываясь глубоко, накинула на шиферный лист свой халат. Очень скоро стала заполняться душевая для мальчиков, я слышала их реплики по поводу моего халата. И лишь теперь передо мной возник вопрос: что делать? Будь у меня тогда теперешние мозги, вопрос не возник бы, но в те года я была "оранжерейным цветочком", смущалась и краснела даже там, где поводов для смущения не было. А тут... И как назло, все девочки куда-то запропастились, ни одна не заходит, некого послать за тряпицей, которая заменила бы мой халат.
В конце концов, я настолько "озверела" от того, что из-за собственной стеснительности все еще торчу в душе (хотя уже могла бы завалиться с книжкой в тихом уголке), что впервые в жизни решилась на "наплевать, что подумают". Сдернула халат и тут же юркнула в раздевалку. Подглядывать - и в мыслях не было, но на мужской половине вдруг такой вой раздался... Будто девочки начнут разносить перегородку и насиловать мальчиков - невинных и нецелованных (кто бы только поверил?!). Однако, через несколько секунд вой стал разочарованным, ожидания оказались обманутыми: никто стенку не ломал и мальчиков насиловать не собирался.
А меня вдруг накрыло, что надо срочно бежать в барак и надеть другой халатик, а то парни догадаются, кто мылся на девичьей половине, и, недайбудда, начнут представлять меня без этого самого халатика. В общем, мильён терзаний...
"Куб бетона" - на самом деле 4 куба – это очень много, но сейчас я пропущу этот эпизод, опишу его в отдельной истории наряду с другими трудовыми буднями.
"Самоволка" - 3 девочкам и 2 мальчикам очень захотелось поплавать, побултыхаться в каком-нибудь водоеме, а в пешей доступности ни прудов, ни бассейнов, ни, тем более, рек. Но мальчик Лёня, обладая на редкость компанейским характером, еще днем разговорился с одним из шоферов, и шофер пообещал отвезти Лёню с компанией к полноводному арыку. Отвез. Выгрузил и уехал. Он же обещал только доставить, забрать назад уговора не было. О том, что никто за нами не приедет, догадались сами, так и не дождавшись машины. Вышли на дорогу, и давай ловить попутку. А на той сельской дороге если за час проедет пара машин – уже можно считать оживленным движением. Так что, пока протопали до асфальтированного шоссе, где и поймали попутку, пока от шоссе добирались до бараков – тут и полночь настала. Разумеется, исчезновение 5 душ засекли еще за ужином. На следующий день нам устроили капитальный прочухан, грозя всеми возможными карами.
Мы стояли с показательно-виноватым видом, но когда прозвучало, что начальник отряда вот прямо сейчас начнет писать рапорт на наше отчисление, Лёня очень по-детски удивленно произнес:
- В самом деле? Не верю.
Стены штаба задрожали от хохота «тройки». Был ли этот хохот вызван нервным напряжением и вот только сейчас оно схлынуло или же причиной была наивно-утверждающая интонация (Лёня тот еще артист был!), но никаких санкций не последовало.
"Кинг» до утренней поры". Думаю, и в этом случае детальных пояснений не потребуется. Добавлю лишь, что не меньшей популярностью пользовалась "тысяча".
В один из дней нас, "трех орхидей» (четвертой нашли занятие в городе), оставили в бараке. Не помню, что делали, но с заданием справились очень быстро и засели в кружок, резаться в "тысячу". В тот раз такие расклады попадались, что ни одна не могла заметно вырваться вперед. К тому же среди условий был предусмотрен финт, при котором набранные очки списывались и набор очков начинался по новой, что могло затянуть игру до бесконечности.
На время не смотрим, помнится, обед в тот день прозевали. Но обед – это полбеды. В какой-то момент ощутили, что неплохо бы в туалет сбегать, азарт же не отпускает.
Не известно, сколько времени мы бы терпели, измываясь над собственными организмами, да заглянул парень, оформляющий «Боевой листок» и зашипел:
- Срочно сматывайтесь куда подальше. К нам комиссия едет, чтоб через минуту духу вашего здесь не было.
Дважды повторять не пришлось. Сначала в туалет, мысленно благодаря комиссию, а потом и на стройплощадку. До нее, правда, так и не дошли, вовремя сообразив, что переждать можно гораздо ближе – на бахче.
"От родителей дары". Мой папа узнал, куда именно услали его доцю, и в первое же воскресенье навестил, привезя полный багажник всяких продуктов. Был уверен, что в столовой "тигру мясо не докладывают". Фрукты и овощи я приняла, даже от палочки копченой колбасы не отказалась, но все скоропортящееся отправила назад. В те года холодильник не считался настолько необходимым элементом быта, чтобы им укомплектовывали бараки для рабочих.
Не менее чадолюбивыми оказались родители нашего бригадира Жени. Они тоже привезли много чего, в том числе растворимый кофе (дефицит из дефицитов по тем временам), галетное печенье (такой же дефицит, как и кофе) и много шоколадных конфет (а мои родители о конфетах не подумали).
Чтобы не бросать тень на других родителей, уточню, что до этого комплекса можно было добраться только на своем транспорте, коим располагало не так-то уж много сов.служащих.
А мои родители навещали меня при каждом удобном случае, и если уж совсем быть честной, их приезды меня тяготили. Кому понравилось бы: в воскресенье господам студентам организовали поездку в зону отдыха, а родители, успевшие приехать до отбытия, выдергивают меня из автобуса, и я весь день провожу с ними, вместо того, чтобы дурачиться со сверстниками. Правда, мое воззвание подействовало, стали навещать меня по будням.
"Перекличка" - добавить практически нечего. Разве что, опоздаешь на перекличку – останешься без завтрака, поскольку сразу после переклички "бойцов" в столовую отвозил автобус, а опоздавший топал пешком и, разумеется, подходил к уже закрывшимся дверям.
Спор с "бугром". То есть, с бригадиром. Кто-нибудь может представить трудовой процесс, когда работники беспрекословно выполняют указания? Положение нашего бригадира осложнялось тем, что он вроде как свой, такой же студент, хоть и постарше основной массы. А основная масса имела очень размытое представление о том, что такое "трудовая дисциплина". Вот Жене и приходилось повышать голос.
Для меня этот фрагмент связан с забавным эпизодом. Жаль, что буквы не могут передать выразительность прозвучавших интонаций.
Как-то раз родители приехали навестить меня в середине рабочего дня. По телятнику гулко разнеслось:
- Аглая, на выход! Тебя ждут!
Я бегом, за мной устремляются Ника и Лёня. Тут же раздался окрик Жени:
- А вы куда?
- Так ведь Аглае можно...
- К Аглае приехали, она на время свободна. А вы пашите!
- Мы пашем, пашем... (Как мышата, которые пришли просить прощения у кота Леопольда)
"Еду к морю" – эта песня в тот год неслась из каждого открытого окна. Неудивительно, что по вечерам на импровизированной танцплощадке она звучала чаще остальных песен. И до сих пор, едва мне встретится слово "стройотряд", в памяти сразу возникает картина: ночная свежесть, освещенный круг с фигурами танцующих и разносящееся по окрестностям "Я-а е-еду к морю, Я еду к ласковой волне..."
"Кофе" - Раз кофе привезено, и Женя им щедро делится, ну как отказаться! К тому же именно приглашение "трех орхидей" на стаканчик кофе в комнату юношей чуть ли не на следующий вечер после обустройства зародило дружбу-симпатию, сохранявшуюся все годы обучения. Но, невзирая на теплые чувства, ни одной семейной пары так и не сложилось.
Умей я предвидеть будущее, начни тогда вести дневник или хотя бы "Ни дня без строчки", какой сценарий можно было бы создать на тему "4 + 3"! Но, увы, из-за непрерывного потока новых впечатлений сколько забавных мимолетных событий и фраз, вовремя не зафиксированных, кануло в Лету, и никто их уже не восстановит!.. Паренек, оставшийся без пары, свое отношение к "орхидеям" распределил весьма своеобразно: одну нежно, пламенно и безответно любил многие годы, оставшись холостяком, с другой дружил в самом прямом смысле, без всяких многозначных подтекстов, а третью не то чтобы возненавидел, но не упускал случая подколоть, подразнить, довести до раздражения, но, к его чести, ограничивался лишь словами, гадостей не творил и за спиной "орхидеи" ей косточки не перемывал, на эмоции ее разводил всегда публично.
"Ром" - коли вырвались из-под надзора родителей, то почему бы не отдать должное алкоголю? Слово "ром" использовано только для рифмы. В действительности смешивался коктейль "Мы уже взрослые". Основным компонентом была водка, в нее добавлялось что-либо сладкое, что оказывалось под рукой - сироп от варенья, сок персика или дыни, случалось, растворяли в воде нават (виноградный сахар) и получившуюся сладость вливали в водку. Главная доблесть заключалась в том, чтобы пить коктейль не залпом и не морщась. И если уж совсем честно, то чаще, чем коктейлем, баловались домашними винами (ребята быстро нашли винодела).
За рамками стиха осталось многое: и прогулка в городок Красногорск (очередная самоволка, но в этот раз "тройка" оплошала, не засекла), и награда для ударников - поездка домой на сутки-двое, и марш-бросок на спор, и прощальный костер, в котором сжигалось то, что осталось от рабочей одежки... А амурные похождения, первые ростки которых начали пробиваться за "стаканчиком кофе" и вечерах с гитарой, обойду молчанием, сколько бы лет ни прошло.