ВСТУПЛЕНИЕ
Марина встречалась с мужчиной. Он деловито разбрасывал по сторонам её руки-ноги, пробивая себе дорогу, придавал её телу какое-то новое невесомое состояние, в общем вся комната начинала кружиться в одном захватывающем танце. Он был начальником, её мужчина, требовательным и бескомпромиссным. Никто не мог различить в нём такого горячего темперамента и такого потрясающего танцевального ритма.
Марина приехала на стажировку. Скоро её надо было покидать сей курортный городок. Эпизод с танцами останется позади, а потом и вовсе исчезнет в тумане далёкого прошлого. ОН даже не вспомнит, что у неё было такое солёное имя «Марина».
Он просовывает свои влажные ладони ей под спину. Знает ли, чувствует ли он, как каждый уголок её тела излучает любовь, что кожа её истончилась до сигаретной бумаги? Он не стал чувствовать острее после знакомства. А для Марины всё переменилось. Она уже не помнит, как дышать без него.
Через пять дней они разъедутся. Он улетит туда, куда отбывают все бывшие любовники – в необьятную даль, даже выставит ей оценку или присвоит ярлык в своей иерархии женщин. Вернувшись в свой начальнический кабинет, он даже легко уволит её своим бескомпромиссным тоном: «Вы никакой специалист». И этим освободит Марину от своих пут. Обрубит их одним махом.
ЛУНА И ВЕДЬМЫ
Раскалываясь на две половины: видимую и невидимую, луна делит женщин на наседок и ведьм. И это вовсе не означает, что ведьмы обязательно посещали вторую половину, но они видели ее отражение в зеркале воды, хохотали и умывались этой магической водой. Наседки обустраивают свой маленький мир, высаживают цветы, шьют занавески и покупают часы в тон кухни. Ведьмы же до прозрачности натирают стекла, открывая путь не солнцу, но Луне! И холодными ночами ходят на пригорок тосковать, как матерые лесные волки. Изнутри души проникает их крик в загробные космические дали.
Как истинная ведьма, я не знала промаха. Но, когда страсти утихали, уходила, не задумываясь, с глаз долой – из сердца вон. Теорию о ведьмах я поведала соседке по самолету Таньке. Солнце вставало над одной из самых воинственных стран, ныне ставшей меккой российского туризма. Именно в Турции решено было провести семинар одного из издательских домов, потому что здесь это оказалось дешевле, чем в Москве и даже Подмосковье.
- Представляешь, зеленый цвет глаз эти прохвостки передают по женской линии, как фамильную драгоценность.
Голубоглазая Татьяна качала головой и снисходительно улыбалась. Солнечная Турция приняла нас в свои дружеские объятия всего лишь на пять дней… Длиннющих пять дней, которые мы потом будем вспоминать всю оставшуюся жизнь. Может быть дни в сентябре длятся особенно долго? В любом случае, эти отнятые у семьи пять дней окунали нас во все соблазны курортной вольницы.
Первый день акклиматизационный. После заселения в номер можно искупаться. На пляже натыкаемся на загорелые тела коллег из Москвы. Тела одеты в черные плавки и очки. Одно тело большое и вальяжное, второе скорее худощавое. Коллеги дружелюбно улыбаются, интересуются откуда, сколько часов лету до Москвы. Докладывают, что дольше всех добирался Хабаровск. Отходим и устраиваемся на лежак. Татьяна рассказывает, что повстречались нам сам главный редактор и зам по рекламе в регионах. Первая встреча вообще никак не выстрелила. Думаю, главное у людей в глазах, а если нет контакта взглядов, нет и искры. Взгляды, как лазерные лучи, при встрече испепеляют все живое.
- Кто же, в конце концов, счастливее, ведьмы или наседки?- спрашивает Татьяна.
Ответ на первый взгляд очевиден, конечно же, наседки. Но их жизнь также бьет по голове, а предъявить ей нечего, нет сложной внутренней структуры. И наседки тупо сбиваются в кучу с остальными, образуя группы в мессенджерах. Ведьмы, в свою очередь, теряются в своей силе, пытаясь пустить её, чтобы примкнуть к клану наседок, но там они чувствуют себя чужими и нереализованными и страдают. Да вдобавок заражают своим страдаеньем окружающих.
- В общем, несчастны все, - объявляю я, - но не на публике. На публике те и другие делают вид. Все делают вид. Истинное счастье – исключение. И, самое главное, наседки инстинктивно ненавидят ведьм, им кажется, что ведьмы покушаются на их добро: мужей и сыновей.
- Разве это не так? – Таня смеется.
Вокруг ласковое море, солнце, пустой от дестких криков курорт, хочется смеяться, а не заморачиваться. Пляж заполняется коллегами, начинаем радостно знакомиться. Из Омска девочки, полноватая редактор и длинноволосая, и в принципе длинная, рекламщица. Обе разные, но дружные. Наташка из Таганрога самая классная из всех. Из Москвы, кроме пляжных визави еще редактор сайта Артем, с ним Танька в автобусе разговорилась, дизайнер и куратор регионов, бывший КВН-щик. Ах, да, еще среди парней одна девица, секретарь Вика. Эта Вика просто палочка-выручалочка, знает все и про всех, дает денег в долг, наизусть помнит расписание тренингов. Запланированы раздельные тренинги для редакторов и рекламщиков. Заселили, кстати разные города вместе, не только по половому признаку, но и для обмена опытом, так сказать. Но коучи завтра, а пока свобода и шведский стол.
Разбираем вещи. Таня подготовилась основательно, даже утюг взяла.
- Ого! – комментирую.
Впрочем, мы тут же этот утюг кому-то одалживаем, а, так как плохо ещё друг друга знаем, то потом не можем вспомнить кому. Развешиваем вещи в шкаф.
ТАНЯ… Потом я узнаю о ней больше. О том, что она тоже ЛЮБИЛА. А сейчас узнаю только, что у неё есть муж и дочка, одного возраста с моей. А ещё ипотека. Про ипотеку она рассказывает весь обед. Словно это не ипотека, а Фрекен Бок, которая вроде и чужая тетка, но ей посвящена половина книги. На повестке дня остро стоит один вопрос: наличие дискотеки. Таня говорит, что Паша из Новгорода упоминал о танцполе и даже знает как туда пройти. В лифте встречаем омичку с длинными волосьями. Пытаем её, не видела ли она Пашу или кого-нибудь, кто знает, где дискотека. Кто-то из парнишей нам подсказывает, что дискотека находится в подземном этаже, куда спускаться надо по лестнице, которая находится между лифтом и окном. Действительно, засекреченное место, будто предназначено для выхода на связь Штирлица с центром. На нас натыкается вездесущая Вика:
- Ну где вы ходите, сейчас же общий сбор.
Как в пионерлагере, прямо. Только горниста не хватает. Мы идем за Викой в сиреневый зал. Как нас много, оказывается. Садимся в конце, на свободные места. Слово берёт главный редактор Кунцев и говорит что-то обнадеживающее, козыряя словами «контент» и «дедлайн». Нам в глубокой провинции такие слова тогда были в новинку, и мой главред шепчет на ухо:
- Вот и слова новые узнали.
В конце выступает Распопов, зам по рекламе в регионах. Давно замечаю в мужчинах кнопку «Обаяние». Она находится в состоянии «выкл» или «вкл» в зависимости от нужды. Сейчас нужда есть, голос завораживающий и властный. Подспудно возникает мысль, а какой он дома с женой. Помню, эта мысль пронзила мое существо, как стрела, как внезапно настигший оргазм. Весь оставшийся отрезок изучаю Распопова с интересом.
Огласили расписание семинара и оповестили также, что будут индивидуальные встречи с руководством и капустник. Назвали сильные города по количеству подписчиков и рекламным сборам. Всех сделал Псков. Эти псковитяне так креативно взаимодействуют с подписчиками, такие мероприятия в городе проводят, словно они там главные аниматоры города. В общем, живут и болеют своей работой. За свою жизнь встречалась еще с одной такой горящей на работе. Приезжала к нам в Тюмень директор издания с севера делиться опытом. Так она даже приз придумала для подписчиков: полет на вертолете над городом и районом. После были видеослайды. А тут как раз засветились мои проекты. Не думаю, что они были самые лучшие, скорее всего я ответственно и вовремя все отправила. Нужен был проект по привлечению читателей и по привлечению рекламодателей. Ну и отправила им проект спонсора сети магазинов охота-рыбалка под интригующим названием «У кого больше». Зал грохнул. А Вика прокомментировала: «Имеется в виду улов».
Вечером все высыпаем на летнюю эстраду. Здесь и совсем молоденькая девчонка откуда-то с севера и пензовчанка, нарочито развязная. Лицо обычное, нос великоват, но фигурка ладная. Вешается на всех по очереди. Сейчас на Распопова. Дизайнер, он же фотограф, ловит на камеру пикантный момент. Наблюдаю за рекцией Распопова, как вообще, женщины, интересуют?
Сбиваемся в кучку с рекламщиками, а это в основном девчонки, и начинаем говорить за капустник. Больше всех активничает Пенза. Накидываем идею сценария. Впрочем, мы с Танкой только поддакиваем. На капустнике будет один номер от рекламщиков, один от редакторов. Потом занимаем места у летней эстрады, Пенза и Север выскакивают на сцену, изображают почти стриптиз.
- Вот из-за таких про нас в Турции и говорят плохо, - кто-то сбоку.
С утра у нас учёба. Идем на завтрак, я очень долго ем, Таня ноет.
Наконец, бежим. Бизнес-тренер смешная женщина, вся в конопушках. Она с теплом отзывается о Распопове:
- Как он продаёт! Когда звонит по телефону, умудряется сделать комплимент даме: «какие у вас изумрудные глаза», хотя где он там глаза по телефону разгладел, непонятно.
Мужчины недооценивают дам, относя всех к подвиду наседок. У них в голове не укладывается, что у ведьм есть своя КОПИЛКА, куда они укладывают своих мужчин и закрывают на замочек. Ведьмы носят эту копилку с собой всегда, извлекая на свет, чтобы убедиться, ну как ты там, совсем захирел без меня, дружочек? Только особое благородство души позволяет радоваться, что всё у бывших хорошо. А ведьме ведь надо убедиться в своей силе… Возвыситься до благородства души это не хухры-мухры, нужно иметь особую стать души, аристократическую кость.
На курорте темнеет рано, мы, выползая из аудитории, успеваем застать только хвост заходящего солнышка. Артем зовет нас нырять с причала. Таня пас, а я бегу, когда еще позовут. Нырнув щучкой, понимаю, что травмировала шею, ой зря я зря. Нет, теперича только столбиком. Хотя щучкой как-то бесшабашней, что-ли.
Девочка с севера плещется в объятиях Паши с Новгорода. Таня кивает на них:
- Быстро они снюхались.
- А когда раскачиваться, всего пять дней, времени в обрез. Как солнце совсем скрывается уходим. Замечаем под зонтиком пензовчанку с тем же Пашей. Тянет одеяло на себя Пенза.
На дискотеке встречаем Наташку. Таня говорит, что меня выдает голос, сразу вязнет, как пьянею, А Наталья становится совсем смешной. Идем все втроем на пляж фотографироваться. Перед сном Танька вспоминает:
- А утюг нам так и не вернули. Что делать, не будешь же у каждого спрашивать, вы у нас утюг не брали.
Сценарий к капустнику обретал свои очертания. В главной роли само издание, на нее выбрали глазастую девушку с длинной русой косой. Ещё две девушки выступали в роли конкурентов, им изготовили таблички АиФ и КП. На роль рекламодателя выбрали Пашу. Пашка – парень хоть куда, его и будут искушать конкуренты. В конце он должен выбрать скромную провинциальную девицу с русой косой. Все решено было сдобрить частушками и восточными танцами. Искушать Пашу собрались подружки из Пензы и с севера.
День третий ознаменовался категорической нехваткой утюга. Вспомнили, что одежду можно развесить во влажной ванной или положить под матрац перед сном. Таня достала красивые туфли на каблуке и платье. Хотя стрижка делала её похожей на мальчика, зато бомбические ножки сражали наповал. На них засмотрелся Кунцев и заговорил с Таней. Поджидаю их на пляже, успеваем искупнуться перед тренингом. Таня присоединяется ко мне.
- Ну и о чем вы болтали?
- О работе, говорит, молодцы, что план выполняем.
- Ты ему нравишься.
- Да нужна я ему.
Кунцев стабильно загорал рядом со стройной брюнеткой, не помню уже откуда. Такое постоянство с самого начала. Зато Паша переметнулся на Пензу.
- Говорят, они втроем живут, - кивает в их сторону Танька.
- Шведская семья?
- Вроде того.
Только мы с Танькой ни к кому не примкнули, продолжаем держаться вместе.
Еда в отеле была не очень. Пляж отличный без камней, а вот меню подкачало. Много непонятной зелени, чуждой русскому желудку, турецких сладостей тоже выбор маловат. Всё-таки наложила себе каких-то булочек на тарелку, десертик, села, только занесла вилку, как возникла Вика:
- А вот вы где! Вас Юрий Михайлович дожидается, у вас по расписанию индивидуальная встреча.
Кидаю прощальный взгляд на десерты и тащусь за Викой. Сажусь слева от Распопова, справа – куратор регионов. Распопов расспрашивает, как обучение, уточняет количество сотрудников в отделе, выявляет слабые места, в общем действует по алгоритму. Голос у него мягкий, вкрадчивый.
- Сейчас работайте, как работаете, а после нового года я буду вас иметь. Регион-то у Вас богатый, нужны результаты.
Уточняю:
- Когда именно вы будете меня иметь?
- Заинтересованно спросила Арина, - комментирует Распопов.
- Я вообще не понимаю, что происходит, - куратор.
Я встаю и откланиваюсь. У дверей меня догоняет:
- В январе!
Вот опять поесть не успела, уже снова коучинг. Только кофе-брейк ждать теперь в 11.
По пляжу ходит мужчина весь в голде. Говорят, немец. Он поглядывает на Вику.
- Ты заметила, что она походит на Алису из советского мультика? – говорю Тане.
Та радостно подхватывает:
- То-то я смотрю она мне кого-то напоминает.
Зовем Вику и сообщаем ей радостную новость.
- Ой, меня всё детство Алисой дразнили. Мне ещё родители причесочку такую делали и бантик.
Приближается день четвертый с апофеозом в виде капустника. Таня сообщает, что на нижнем этаже есть гладильная. Радостно занимаем очередь, чтобы погладить наряды.
- Не, ну везти утюг из самого Тамбова, чтобы так мучиться, - сетует Татьяна.
На капустнике у нас один парень на всю деревню – Паша. Сначала их было двое, но потом второй взял билеты в Израиль и умотал на три дня. Но это не беда, мы с самого начала не рассчитывали на него. А на кого рассчитывали, та пропала. Пропала как раз заводила из Пензы, которая больше всех шумела, а теперь просто тихо слилась. И где она никому не ведомо. А у нас два костюма восточных танцовщиц, два, а участниц только одна. Слов учить не надо, все слова у ведущей Наташи, а танцовщицам просто выйти с табличками и животами потрясти. Стали по очереди всем свободный костюм навеливать. Дошла очередь и до меня, и аргумент железный, как раз босоножки в тон, я раз – и согласилась.
Хорошо прям оттанцевали. Вышли мы с северянкой, телесами вокруг Паши потрясли, под конец частушек добавили – огонь номер. Уселись смотреть редакторов. Там наоборот, преимущественно мужчины собрались, ну и креативненько получилось. Тема номера – верстка обложки. Внизу мой главред лег, он собой подвал символизировал, над ним комбайнер, который ударно собирает урожай. Самая горячая тема осенью.
- Руки у него пустые, - кричит дизайнер, - дайте ему в руки стакан, что-ли.
Тут заезжая звезда с последней страницы с афишей передает комбайнеру с первой бокал с винишком. Тот, отхлебнув, передает бокал вниз, моему главреду, символизирующему подвал. Видео номера повисело некоторое время на ютубе, собрало много хвалебных комментов, а потом его удалили. А жаль.
Таня толкает меня:
- Иди уже переоденься. Обратно надеваю платье, перемещаемся на дискотеку. Здесь встречаем и Вику, и Распопова и Кунцева. Таня зовет меня к барной стойке:
- Давай, ты Распопова пригласишь, а я Кунцева.
- Давай, только ты первая, - чувствую подвох.
По итогу танцую я с Распоповым, а Таня… Таня меня кинула. Распопов благодарит меня за компанию, я тащу Таньку к выходу:
- Ты чего растерялась.
- Я не растерялась, подошла к нему, а он кольцом на пальце помахал, занят.
Идем на воздух.
- Ты такая легкая на подъём, прямо с полпинка.
И с чего она такой вывод сделала, может тогда, когда Артем позвал нырять, я сразу согласилась. Раньше вроде не была такой смелой, а здесь думаю, сейчас или никогда. Обстановка всё больше напоминала пионерский лагерь, где все толком друг друга не знают, можно притвориться каким захочешь.
Догоняют девчонки:
- Завтра какие планы?
А завтра день свободы. Ни тренингов, ни собраний. Татьяна сообщает, что это Распопов настоял, чтобы нам один день отдыха выпал за счет издательского дома. Сообща решаем сходить на местный рыночек. Многие из наших собираются в ближайший торговый центр на автобусе доехать, потратить доллары. А пока перебираемся в лобби-бар, где уже обосновалась Вика с Распоповым и Кунцевым. Недалеко пасется гер Хер, заинтересованно бросая взгляды в сторону Вики. Распопов оживленно рассказывает историю, как мимо него недавно пронесли шоколадного крокодила:
- Понимаешь, пытаюсь за ним сзади пристроиться, чтоб хоть чешуйку отколупнуть, а повар на меня так посмотрел, что, мол, за ориентация у тебя, сзади трешься.
Краем глаза ловлю на себе заинтересованный взгляд Кунцева, наверное, это мой танец его так впечатлил, но не до него, смотрю во все глаза на Распопова. Уточняю:
- А вы традиционной?
- Я-то традиционной. А вот повар… И крокодил!
- Из Пензы девушку так и не встречали? - спрашивает Кунцев.
Тут замечаю, что и Таня куда-то пропала, отлучаюсь и иду её искать. Огибаю лобби, дохожу до коридора, нигде её не видать. Зато натыкаюсь у лифта на Распопова. Он как-то ниоткуда возник.
- Пойдём? – спрашивает.
Я готова с ним не то что в лифт, на край света пойти. Номер у Распопова меньше нашего, зато одеяло завалено лепестками. Он смешно пытается избавиться от них. А дальше всё горячей и туманней.
- Сильно заметно, что ты мне нравишься, - это я пытаю Юру.
Кивает.
- Даже Танька заметала, - констатирую.
Перемещает меня наверх. Вот я и узнала ответ на вопрос, мучивший с самого начала, какой ты дома с женой. Подкаблучник, просишь, чтоб я прыснула, а я не могу, слишком много выпито. Но тебя до оргазма доведу, не беспокойся. Зачем же я так спешила? Все закончилось, и опять разлука. А мне так не хочется уходить, но ты зовешь, может, не хочешь надолго пропадать из поля зрения?
Любовь под турецким солнцем была последней сжавшей сердце, как кольцо. Она окончательно покинула меня через год. Был поздний вечер, я стояла на террасе второго этажа отеля, усаженном пальмами в кадках. Пышные листья лежали вокруг, внизу текла шумная курортная толпа. Вдруг ниоткуда подул влажный морской бриз, он потревожил листья, и тогда я почувствовала, что из меня вышла любовь, вылилась и унеслась вместе с лихим морским ветром. Меня отпустило навсегда.
Возвращаюсь к себе в номер, где натыкаюсь на Таньку. Опа-на!
- Ты где была? – сразу с вопросами.
- У Юрочки! - а что вы ждали от пьяной женщины? Нас только отпусти.
- У какого Юрочки?
- У нас один Юра.
- У Распопова что-ли?
Через некоторое время:
- Нет, скажи, что ты это всё придумала.
Она мне долго не верит. Потом спрашивает, какой у него номер, в конце концов говорит:
- Давай спать, - и напоследок с издевкой:
- Юрочка! Хм
Утром мы идем завтракать. Я быстро ем и убегаю. Таня приходит минут через пятнадцать. Докладывает:
- Распопов приходил.
Собираемся на рынок. Халва здесь дешевле, чем в молах, куда возят туристов экскурсоводы. Также продаётся обувь, тряпьё. Таня приценивается к свитеру для мужа. Я хватаю полотенце, и убегаю. Из-за специфического меню у меня совсем расстроился стул. Поднимаясь в отель на эскалаторе, замечаю Юру и всю дорогу смотрю на него. Он тоже видит меня. Это последний долгий взаимный взгляд. Больше мы с ним не встречались глазами, мне почему-то было стыдно. Ни разу не взглянула, ни в холле, ни в самолёте, находясь в полуметре. Казалось, что если посмотрю, он всё прочтёт в глазах, весь крах моей жизни И почему величайший взлёт души принято называть крахом? А тогда залетела в номер и до уборной, переоделась быстренько и в столовую. Застала своих за праздничным обедом со стопариками. Странная всё-таки тут водка, как вода. Дотащилась до номера, набрала ресепшн, узнала номер Распопова, звоню по стационарному аппарату к нему в номер. Не отвечает.
Когда Танька вернулась, подушка была мокрая, хоть выжимай.
- Ты чего ревёшь? Это Юра? Он тебя обидел?
- Хотела бы, чтоб обидел! Я ему звонила, а он не отвечает.
- Ну-ка успокойся. Ты чего творишь? Тебе так секса хочется не пойму.
- Причем здесь! Чего хотят все влюблённые? Взаимности!
- Ты чего напилась что-ли?
- А что мне было делать? Ты меня бросила! Вот где ты была?
- С Артёмом гуляли по пляжу. Как ты раньше вообще без меня жила?
С Танькой легче. Она такая сдержанная, рассудительная. Говорит:
- Он, может и любит. Но положение не позволяет, понимаешь? Он, когда меня встречает, всегда тебя глазами ищет. Переспала тут со вторым человеком на планете. У меня тоже был. Рекламу мне давал, женат. Я когда с ним встречалась, сразу спрашивала, когда в следующий раз увидимся. Такой симпатичный подтянутый, на Кунцева нашего похож. А Распопов этот, что ты только в нём нашла?
- Он как раз в моём вкусе. У меня у дочери отец тоже полноват. Мы надеваем купальники и идём к бассейну. Здесь катаемся с горки, фотографируемся.
Снова лобби-бар. Присоединяемся к нашим и узнаём последние новости. Нашлась Пенза. Тусовалась с немцами. Сидит злая и молчаливая. Через много лет узнаю, что она села в тюрьму за то, что порезала своего сожителя. Некоторые ведьмы не могут совладать со своим темпераментом и в полнолуние безумствуют. Потом вспоминают Распопова. Длинноволосая говорит:
- Он вчера вечером тут с нами был, а потом куда-то пропал.
Таня смотрит на меня в упор. Я на неё.
Вечером к нам подходит редактор из Хабаровска:
- Это не у вас мы утюг брали? А то мы не можем вспомнить у кого…
Перед выпиской сдаём номера. Многие в счёт номера брали алкоголь в баре, пришла пора рассчитываться, а денег нет. Берут взаймы у Вики.
«С глаз долой – из сердца вон» работает, если бы не скайп. Вздумалось Распопову с нами общаться по компьютеру еженедельно. Так мало того, ещё и почту свою дал, чтобы писали, если что. Ну как тут забудешь? А надо ведь спасаться. Чувство, как война, приходит, чтобы разрушить твою жизнь, перетрясти её до основания. Любить – это как стоять всё время на холодном ветру, позволить потокам безжалостной стихии хлестать тебя. Уволилась.
Не знаю, пишут ли ведьмы письма вдогонку:
24 декабря
"Ну и пусть нельзя и не нужно, а всё равно напишу тебе хоть раз. Когда был последний день, и я уже знала, что не увижу тебя больше, я хотела уплыть далеко и никогда не возвращаться на берег. Удержало то, что знала, что всё проходит, и это пройдёт. До сих пор не прошло. Вот думала, устроюсь на новую работу и забуду тебя. Работа не радует, нет огня, всё зря. Ты по-прежнему самый лучший и ни в чём не виноват"
13 апреля
'Ну вот и всё. Я уже вовсе разлюбила тебя. Как будто выбирала планету, где жить, с ромашками или без. Словно от ромашек такие трудности, столько проблем! Так боролась за эту землю без ромашек! Может я была не права?"
Извлеку и я свою шкатулочку. Что же я вижу? Вот моя коллекция, оба рядышком лежат во сырой земле. Ты-то хоть как? Жив ли?