Плакала Весна. Уже неделю лил дождь. То мелкий, то сильный, то просто висела в воздухе влажная слезная взвесь, готовая закапать в любой момент. А любой момент наступал тогда, когда Весна вспоминала о своем несчастье. Вспоминала и снова начинала плакать.
Плакала Весна о своей потери. Потеряла она сережки, когда спешила в здешний лесной край. Шла издалека. Наряжалась цветами, птичьими песнями, светлыми чистыми красками, свежими яркими запахами.
Весна шла. Весна спешила. Долгие месяцы спал лес, укрытый снегом. Но вот солнце стало все дольше задерживаться на небе. Снег серел, плотнел, цеплялся друг за друга, но все-таки однажды растаял. И темный голый лес стал просыпаться. Он хмурился, глядя на свою наготу и бурую однотонность.
Лес ждал Весну. Она придет, яркая, звонкая, ароматная. И лес, вдохновленный ее красотой, достанет свои самые лучшие одежды.
Весна знала, что ее ждут. Весна спешили. И по пути собирала для своей красоты все самое прекрасное. И вот, уже подойдя к лесу, она обнаружила, что потеряла сережки. Ужаснулась Весна: как она появится в лесу? Весь ее так тщательно собранный образ разрушился из-за этой потери. Весна закуталась в серое облачное покрывало и заплакала.
Она плакала. А лес недовольно ворчал.
– Что за безобразие, – сердился Дуб. – Какая безответственность. Есть же время, когда она должна прийти. Так нет же. Оно словно не для нее писано. В прошлом году прибежала, когда все еще спали. Шум, гам, растормошила всех и убежала. А мы потом еще недели две в себя приходили. Сегодня пришла и стоит на опушке, не заходит. Беда у нее дамская. Сережку, видите ли, потеряла. Тьфу ты. Безалаберность какая-то.
– Да вертихвостка она, – сказала осина, топорща во все стороны свои сухие ветви. – Флиртует по дороге со всеми встречными и поперечными. Вот и теряет все подряд.
– Молодая еще очень, – береза покачала длинными косами. – Все ей интересно, все любопытно, все в диковинку. Теряет – не замечает. Находит – радуется.
– Юность не помеха аккуратности и опрятности, – молодая елочка любовно осмотрела свои зеленые веточки. – Я вот всегда в порядке и всегда готова к празднику, как вы могли заметить.
Деревья шумели, шуршали, шушукались. Грачи галдели и спорили, пора ли откладывать яйца и садиться высиживать птенцов или надо еще утеплять гнезда. Весна плакала, спрятавшись за облаками. И никто не слышал тихий голос.
Легкий весенний ветер, паж Весны, носился среди этой шумящей-галдящей кутерьмы. Он был юн и ветренен. Он вертелся среди галдящих грачей, цеплялся за ветки, гонял прошлогоднюю листву. Он и услышал тихий голос:
– Передайте Весне мои сережки, любые. Пусть выберет, какие ей понравятся.
Верба клонилась над ручьем и протягивала всем свои ветки, усыпанные пушистыми серыми, местами серо-желтоватыми сережками.
– Ух ты. Как много, – удивился весенний ветерок.
И метнулся вверх, к облакам.
– Я нашел сережки! Нашел! Смотри! – он отвернул край облачного покрывала.
Заплаканная Весна глянула вниз. И сначала ничего не увидела. Ее глаза, еще полные слез, видели только расплывающиеся серо-бурые пятна.
В образовавшуюся облачную прорезь посыпались солнечные лучи. И упали они прямо в ручей. Засветился ручей, запрыгал радостно. И радостно запрыгали на его зеркальной поверхности отраженные сережки вербы. Светло-серые, пушистые, в солнечных желтых брызгах.
Слезы на глазах высохли. Весна заглянула в ручей, залюбовалась, заулыбалась. Выскользнула из облачного пледа, сбросила его. Спустилась к ручью. Взяла сережки. Поблагодарила вербу. Глянула в ручей. Засмеялась радостная, довольная, счастливая. И побежала по лесным тропинкам и полянам, роняя цветы, нездешние ароматы, птичье щебетание.
Лес замер. Вздохнул восхищенно. Пришла Весна.