Глава тринадцатая
Чем меньше времени оставалось до двух часов, тем больше я нервничала. Зачем Андрей Николаевич устраивает эту встречу? Можно было бы все обсудить и по телефону. Только ли деловыми соображениями он руководствуется или здесь что-то личное? Признаться, ответ на этот вопрос меня волновал. Я сама себя не до конца понимала. Неужели заинтересовалась им как мужчиной? Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Он - «сильный мужчина», я - слабая женщина, притяжение неизбежно. Не такая уж и слабая, тут же одернула я себя, просто устала от неприятностей и одиночества.
Синоптики не обманули, погода была отвратительной – дождь и ветер, хотя в середине сентября питерцы были вправе ожидать и чего-нибудь получше. Если в ближайшее время ничего не изменится, то золотой осени не будет – листья потемнеют и пожухнут, не успев нас порадовать яркими красками. Печально. Для встречи я выбрала джинсы и голубой кашемировый джемпер, что вполне подходило для загородной поездки в плохую погоду.
Посланец Журавлева появился вовремя. Он представился Антоном, я назвала свое имя, и вскоре мы оказались в автомобиле. Это был серебристый джип, похоже, у моего покровителя целый автопарк. Я сидела на заднем сидении, и не потому, что я его выбрала, это Антон меня туда усадил. Ему, на вид, было в районе тридцати, выглядел он крепким и надежным. Такой при необходимости вполне может выступить в роли телохранителя. Главным его достоинством была молчаливость. Мне тоже не хотелось разговаривать. Меня одолевали неприятные мысли. Я не знала, куда именно меня везут, и чувствовала себя живым, но бессловесным грузом, который велено доставить из точки А в точку Б. Задавать вопросы водителю я считала унизительным и кипела от возмущения, не в силах думать ни о чем другом. Ну, Журавлев, погоди!
В начале четвертого мы подъехали к дачному поселку. Значит, обед состоится у него на даче, неприязненно подумала я, а говорил, что в ресторане. На входе был пропускной пункт, который мы беспрепятственно миновали. Видимо, охрана знала наизусть все автомобили своих жильцов. Это был очень симпатичный поселок, окруженный хвойным лесом. Вернее, это был лес, в который самым естественным образом внедрился поселок. Антон по телефону предупредил о нашем приближении, так что, когда мы подъехали к дому, Журавлев в компании своего телохранителя уже ждал на крыльце. Это был двухэтажный деревянный коттедж с просторными террасами – добротный и симпатичный, под стать своим соседям. Почему-то я ожидала от Журавлева чего-то более пафосного. Он приятно меня удивил, проявив чувство меры.
Едва мы остановились, Журавлев со своим стражем тут же подошли к нам. Антон открыл переднюю дверцу для своего шефа, а Коля уселся рядом со мной. На его куртке блестели дождевые капли. Мы поздоровались, тут и Журавлев обернулся.
- Здравствуйте, Ксения. Вы хорошо доехали?
- Нормально, - буркнула я, затем сказала более приветливо: - Здравствуйте, Андрей Николаевич.
- Почему же не в духе?
- Все нормально, - с нажимом произнесла я, не желая говорить о причинах моего скверного настроения.
Он правильно меня понял и переключился на другую тему. Сказал, что мы едем в прибрежный ресторан, до которого всего несколько километров, так что скоро будем на месте. На этом разговор закончился. Я откинулась назад, желая сбросить непонятное напряжение. В отличие от меня, Коля вел себя нервозно: крутил головой, оглядывался назад. Мы ехали по узкой лесной дороге, которая змейкой петляла между сосен и елей, и я потихоньку расслаблялась. Перед очередным крутым поворотом наше движение несколько замедлилось, а затем вдруг резко возросло, настолько резко, что меня просто вдавило в сиденье, и я в ужасе закрыла руками лицо. И тут, после неожиданного резкого звука, почувствовала, как меня враз укусили тысячи ос. Наверное, я бы закричала, если бы могла издавать хоть какие-то звуки.
- Не снижай скорость, - услышала я напряженный голос Журавлева.
Я убрала руки от лица и увидела, что он обернулся ко мне.
- Ксения, вы в порядке?
Меня пронзали тысячи уколов.
- Не знаю, - еле выдавила я, - но определенно жива.
Он хмыкнул.
- Вы – молодец! С вами вполне можно в разведку пойти.
Дальше он не стал со мной сюсюкаться, а взялся за телефон. Я слышала его голос, слышала слова, но совершенно не понимала, с кем и о чем он говорит. Я обнаружила, что руки у меня покрыты кровью. На темно-синей куртке и джинсах следы крови были почти не видны, зато голубой джемпер был испещрен темно-красными каплями разных размеров. Почему я куртку не застегнула?! Осколки стекла проникли повсюду, я ощущала жжение в груди, в животе и в верхних частях ног.
- Пуля застряла в обшивке над головой Антона, - подал голос Коля.
- Это хорошо, - сказал Журавлев. – Не всякая пуля пробивает такое стекло, это может дать зацепку.
- Пуля? – еле слышно спросила я. Я-то думала, что в окно кто-то бросил камень.
Мне никто не ответил, а я почувствовала, что слабею. Неужели опять в обморок грохнусь? Этого нельзя допустить. Я собрала в кулак оставшиеся силы и произнесла.
- Уже четвертое покушение.
- Почему четвертое? – спросил Коля, у которого тоже там и тут расплывались кровавые пятна.
Я стала перечислять:
- «Кирпич на голову», падение с эскалатора, бандит с ножом. – Коля с недоумением уставился на меня, а Андрей Николаевич повернулся.
- Нет, Ксения, это не четвертое покушение на вас, а второе покушение на меня. Первое состоялось два месяца назад.
Я оторопела. Так вот почему он повсюду ходит с телохранителями!
- Значит, наши неприятности начались примерно в одно и то же время.
- Да, мы с вами товарищи по несчастью, - усмехнулся Журавлев.
Мы уже покинули лесную дорогу и, проехав некоторое время по окраине города, свернули на пляж. Дождь усилился, ветер неистовствовал, огромные волны накатывали на пустынный берег. В такую погоду даже Финский залив, который никто морем не считал, казался грозной силой. На краю пляжа стояло небольшое сооружение с претензией на оригинальность, - окна разной формы, волнообразная крыша, подчеркивающая название ресторана «Волна». Мы остановились неподалеку от входа, но автомобиль не покидали – не тот вид и не то настроение, чтобы обедать, да и небезопасно. Свет в салоне не зажигали по той же причине. Было еще не поздно, но из-за низко нависших тяжелых туч в салоне царил полумрак. Журавлев и Антон развернулись к нам, чтобы было удобнее разговаривать. Мне же было не до разговоров. Мое тело терзало множество стеклянных укусов, терпеть боль становилось все труднее.
- Ксения, вам очень больно? – спросил Журавлев.
- Да, - односложно ответила я.
- Странно, что лицо почти не задето, всего пара точек.
- Я машинально закрыла лицо руками, когда автомобиль резко ускорился, - пояснила я. - Мое лицо могло бы выглядеть и так.
Я подняла руки, с которых сочилась кровь. Несмотря на полумрак, я заметила, как побледнел Журавлев, но голос его не дрогнул.
- Потерпите немного. Сейчас приедет скорая помощь и полиция. Все уладится.
- Может, обработать Ксении руки? У меня есть аптечка, - подал голос Антон.
- Не прикасайся, - резко оборвал его Журавлев. – Своей обработкой ты можешь
загнать осколки внутрь. Пусть медики с этим разбираются. Пока нам нужно кое-что обсудить. Скажите, - обратился он ко мне, - вы говорили кому-нибудь о нашей сегодняшней встрече?
- Только своему шефу, но я понятия не имела, где эта встреча произойдет. – Тут кое-что пришло мне в голову. – Лучше вы скажите, вы называли свою фамилию, когда заказывали столик в ресторане?
- Да, - выдавил он, - меня здесь знают, хотел, чтобы все приготовили по высшему разряду.
Никто не стал комментировать его признание. Большой Босс прокололся! Причем, так по-детски. Видимо, это было большой редкостью. Они стали обсуждать случившееся, а я сквозь боль и усталость старалась следить за их разговором, то и дело теряя его нить. Понятно, что покушение было подготовлено заранее. Кто-то сообщил о предстоящем обеде заинтересованному лицу, и стрелок в нужное время занял нужную позицию. Плохая погода была ему на руку, гуляющих в лесу не было. Журавлев сдержанно поблагодарил Антона за спасение жизни, упомянув, что это произошло уже во второй раз. Если бы не наблюдательность и быстрая реакция водителя, то пуля угодила бы в переднее стекло и, скорее всего, попала в голову его шефу или ему самому. Я ниже ростом и сидела, вжавшись в спинку кресла, поэтому пуля пролетела мимо, осыпав все вокруг веером стеклянных брызг. Похвалили и надежное стекло, которое, разрушаясь, превращалось чуть ли не в стеклянную пыль. Если бы осколки были крупнее, все могло закончиться хуже. Обсуждение подробностей прервало появление полицейских.
Одна за другой подъехали две машины, истошно сигналя. Из первой выскочили двое мужчин и быстрым шагом направились к нам. Андрей Николаевич распахнул дверцу автомобиля, и один заглянул внутрь, с его куртки вода текла ручьем. Журавлев очень коротко и ясно обрисовал ситуацию, и полицейский мгновенно принял решение. Журавлев с Антоном вместе с ним отправились в полицейский автомобиль для дальнейшего разговора, а второй полицейский сел на освободившееся место и, достав блокнот, записал в него наши данные. Услышав сирену скорой помощи, он захлопнул блокнот.
- Об остальном завтра поговорим, вы нуждаетесь в медицинской помощи.
- Тех, двоих, тоже нужно осмотреть, - сказала я, - наверняка они тоже пострадали, хотя и не в такой степени, как мы.
Все происходило на удивление быстро и слаженно. Врач, глянув на нас, сказал, что с нами лучше разбираться в стационаре, а Журавлева и Антона проводили в скорую помощь, где им удалили несколько осколков, после чего отпустили на свободу. Андрей Николаевич заглянул к нам.
- Ксения, Коля, никуда из больницы не отлучайтесь, ждите, когда я за вами заеду и привезу сменную одежду. Эту вы вряд ли когда-нибудь сможете надеть. – Он глянул на мои ноги. Белые кроссовки были забрызганы кровью. – Ксения, назовите свои размеры.
Я усмехнулась и выполнила его просьбу. Ничего, он не разорится, а я действительно никогда и ни за что не надену эту одежду. Когда скорая помощь с нами на борту уже отъезжала, из второго полицейского автомобиля вышли четверо мужчин в камуфляже и гуськом потянулись в сторону ресторана. Следственные действия по делу о покушении на жизнь бизнесмена Журавлева начались.
У Коли больше всего пострадала правая щека, она напоминала кровавое месиво, оттуда кровь стекала и на губы. Были и другие повреждения, но не столь впечатляющие. Коля улыбнулся, заметив мой испуганный взгляд.
- Ну что, красавец, не правда ли?
- Глаз не отвести, - в тон ему ответила я. – Ты напоминаешь вампира после сытного ужина.
Сидящий рядом врач хохотнул.
- Не расстраивайтесь. Думаю, следов не останется, порезы неглубокие, со временем все рассосется.
Похоже, Журавлев хорошо обработал медиков, те были с нами до крайности любезны и, когда мы приехали в больницу, нас не заставили ждать, а, минуя толпу народа в приемном покое, сразу провели на отделение. Там мы с Колей разделились. Не знаю, что делали с ним, но меня провели в душевую, где тщательно помыли. Впервые с детского возраста, я не сама это сделала. Эту процедуру провела медсестра, поясняя, что перед операцией необходимо смыть кровь, при этом не загнав внутрь осколки. Она не стала меня вытирать, а промокнула тело полотенцем, после чего накинула мне на плечи больничный халат. Волосы высушила феном. В этой предупредительности я тоже почувствовала руку Журавлева. Ощущать себя чистой очень приятно, но вода разбередила раны. Они болели и зудели, особенно больно было рукам.
Больше часа я провела в операционной, где молодой симпатичный хирург извлекал из меня осколки, при этом развлекая шутливыми разговорами. Досчитав до сорока двух, он сбился со счета. Большинство осколков он извлек без наркоза, но, когда приступил к рукам, сделал местное обезболивание. Не знаю, как я все это выдержала. Мое тело напоминало холст, на который художник-абстракционист небрежно брызнул буроватой краской. Несколько наиболее крупных повреждений заклеили пластырем, в том числе, на лбу, а кисти рук полностью забинтовали, оставив подвижными несколько пальцев, чтобы я хоть как-то могла себя обслуживать.
Свободных палат не было, так что меня провели в ординаторскую, где уже находился Коля. Его правая щека была скрыта толстым слоем марли, закрепленной крест-накрест налепленными полосками пластыря. Он мне улыбнулся, хотя с повязкой на щеке сделать это не так-то просто.
- Хорошо, что твое хорошенькое личико почти не пострадало.
Он обратился ко мне на ты, но в данной ситуации это выглядело вполне естественно. Мы плечом к плечу как бы прошли боевое крещение, так что излишние формальности были ни к чему.
- А мне так щеку разворотило, - продолжил он, - будто заряд дроби туда засадили. Врач сказал, что ранения глубокие и понадобится пластическая операция.
- Ничего, после нее еще краше станешь, - утешила я.
Он усмехнулся, так как красотой не отличался. Время от времени заходил кто-то из врачей, одни обходились скупыми приветствиями, другие пытались что-то выведать, но мы, не сговариваясь, отделывались ничего не значащими фразами. Коля весьма восторженно отозвался об Антоне. Если бы не он, сегодняшняя поездка могла закончиться гораздо хуже. Он всегда настороже, а после предыдущего покушения особенно. Сидя за рулем, он умудряется смотреть не только вперед, но и по сторонам. Коля, держа руку на кобуре, следил за обгонявшим нас мотоциклом, когда Антон что-то заметил справа от дороги, он и сам не понял, что именно – то ли какое-то движение, то ли что-то блеснуло. Размышлять было некогда, и он прибавил газу. Это нас и спасло. Я ведь слышала, когда он об этом рассказывал, но тогда находилась в полуобморочном состоянии, и не все до меня доходило. Нам принесли чаю с печеньем, и мы с удовольствием подкрепились.
Журавлев появился около семи в сопровождении хирурга, который меня оперировал. В белом халате Андрей Николаевич выглядел очень внушительно и напоминал солидного и знающего главврача.
- Как вы тут? – обратился он к нам обоим.
- Делимся впечатлениями, - сказала я, - и вычисляем, у кого повреждений больше.
- И у кого же?
- По количеству – у меня больше, но Колина щека перекрывает мои увечья.
- Как же ваши руки?
- С ними не очень, - хмуро признала я.
В разговор вступил врач. Сказал, что за руками нужно следить особенно тщательно, вовремя делать перевязки, чтобы не осталось следов. Я представила свои руки, испещренные шрамами, и мне стало не по себе. Своими руками я гордилась. Если к лицу и фигуре у меня имелись претензии, то к рукам – никаких. Врач тем временем говорил, что мне придется ежедневно приезжать на перевязку до тех пор, пока раны не затянутся. То же самое относилось и к Коле. Потом мы перейдем на самообслуживание. Журавлев в компании с хирургом уже успели посетить больничную аптеку, где закупили все необходимое – перевязочные материалы, антисептики, заживляющие бальзамы, обезболивающее и снотворное. Пакет получился довольно внушительным.
Получив еще массу наставлений, мы спустились в приемный покой, где разошлись по разным смотровым, чтобы переодеться. Мне помогала любезная медсестра, став на время моей горничной. Белье, джинсы, джемпер – все было отличного качества и пришлось мне впору. То же относилось и к носкам, и к кроссовкам. Только легкая голубая куртка, на мой взгляд, была слишком светлой, но это уже придирки. Сумочка была при мне, я причесалась и нанесла легкий макияж. У меня отличная стрижка, и даже без укладки волосы смотрелись вполне прилично. Длинная густая челка скрывала пластырь на лбу, так что я выглядела, как обычно, еще бы так себя и чувствовать! Но жжение по всему телу и боль в руках не давали забыть о случившемся. А еще меня беспокоили вещи, оставшиеся в пакете – комплект белья, ночная сорочка и легкий халатик, своим легкомысленным изяществом напоминающий пеньюар. На что это он намекает? Мне только интрижки с ним не хватает.
Когда я вышла в коридор, Журавлев с Колей уже поджидали меня. Я тепло поблагодарила своего благодетеля за одежду, сказав, что все мне понравилось и пришлось впору, и протянула ему пакет со словами: «А это лишнее.».
- Все это вам пригодится, - жестко произнес Журавлев. – Сегодня вы переночуете в моем доме, как Коля и Антон, завтра съездите на перевязку, еще в полицию нужно заехать, чтобы оформить протокол, потом решим, что делать дальше. Мне нужно подумать.
Подходящих аргументов для возражения я не нашла, но все же пробормотала, что мне завтра нужно на работу.
- Вы на руки свои посмотрите! – раздраженно произнес Журавлев. – Какой из вас работник? Позвоните своему шефу и скажите, что раньше, чем через неделю, не появитесь.
Пришлось признать его правоту. Мы вышли из больницы. Возле входа нас поджидал роскошный черный Ауди последней модели, похоже, на этом автомобиле в субботу Журавлев приезжал ко мне. Это же было только вчера! А кажется, что целую вечность назад. Мы сели на прежние места. Журавлев кратко рассказал, чем они с Антоном занимались после расставания с нами. Вместе с сыщиками съездили на ту лесную дорогу, нашли место, откуда велась стрельба, но никаких улик не обнаружили. Дождь и сгустившиеся сумерки мешали тщательному осмотру. Возможно, завтра с утра повезет больше. Потом доехали до дома, после чего за руль джипа сел один из полицейских, чтобы доставить его на спецстоянку. Там проделают с ним все необходимые процедуры, в том числе, извлекут пулю. У телохранителей имелась своя комната в доме босса, где они могли переночевать и переодеться. Антон собрал для Коли сменную одежду, в то время как Андрей Николаевич позвонил в лучший универмаг Зеленогорска и, сообщив мои размеры, попросил подобрать подходящий гардероб.
Немного подкрепившись, они отправились в путь.
Я уже успела заметить, что Журавлев, вводя человека в курс дела, все излагает лаконично, но в то же время так подробно, что никаких вопросов не возникает. Это большое искусство. Сколько пустых болтунов мне довелось слушать, когда произносилось очень много слов, в которых было очень мало информации. Из больницы мы ехали кружным путем, так что на дорогу понадобилось не менее получаса. Я пыталась думать о чем-нибудь приятном, чтобы хоть немного приглушить боль в руках, но это мне плохо удавалось. Когда мы вошли в дом, у меня ноги подкашивались от усталости, а глаза еле удавалось держать открытыми и, все же, мне удалось кое-что рассмотреть. Из прихожей мы попали в гостиную. Мягкая мебель, обитая пестрой тканью, хорошо сочеталась со шторами, там и тут были расставлены невысокие столики, как бы деля эту просторную комнату на несколько уютных уголков, на светлых бревенчатых стенах – несколько написанных маслом пейзажей, у дальней стены большой буфет с посудой, на полу роскошный домотканый ковер. Гостиная была обставлена в деревенском стиле, что мне понравилось. Жалюзи и современная стильная мебель на фоне бревенчатых стен смотрелись бы нелепо.
Андрей Николаевич помог мне снять куртку, после чего усадил в кресло возле одного из столиков.
- Сейчас будем ужинать, - сказал он.
Я чувствовала себя марионеткой в его руках, выполняла все, что он говорил. Сил на сопротивление и, вообще, ни на какие самостоятельные действия не было. А есть мне и впрямь хотелось. Сегодня я не обедала, да и ужин задерживался. Антон принес несколько коробок и стал накрывать на стол. Оказывается, по пути в больницу они заехали в ресторан и купили всякой всячины. Было много всяких закусок и салатов, а из горячего – ризотто. Его Антон подогрел в микроволновке. Вилку я могла держать в руке, хотя и с трудом. Журавлев сел рядом со мной в такое же кресло, как у меня, а Коля с Антоном разместились напротив нас на диване.
- Обычно мы едим на кухне, - сказал хозяин, - но сегодня у нас гостья. Выставлять обеденный стол, приносить стулья слишком долго и хлопотно, а вам пора отдохнуть.
- Без проблем, - ответила я. - Меня все устраивает, главное, есть еда.
Мужчины вежливо рассмеялись. Мы с Колей не пили, так как собирались перед сном принять обезболивающее, а Андрей Николаевич с Антоном выпили немного коньяка. За столом мы не обсуждали случившееся, разговор был легким и малоинформативным. Всем хотелось расслабиться. Я была не то, что расслабленной, просто никакой, поэтому не сразу вспомнила, что мне нужно позвонить Денису. Для разговора с ним я отошла в дальний угол гостиной. Он отозвался сразу, и его голос казался очень радостным.
- Привет! – бодро произнес он. – Еще чего-нибудь новенького узнала? – Тут я услышала Викин голос: «Денис, все остывает!». – Узнала. А вы, как мне кажется, помирились. Поздравляю!
Он пробормотал в трубку «подожди», видимо, перемещаясь в другое место.
- Помирились, - нервно произнес он, - но поздравлять меня не с чем. Все останется так, как было. Я не готов к кардинальным переменам. Только, пожалуйста, не говори Вике, что я тебе рассказывал о нашем разрыве.
- На этот счет можешь не беспокоиться. Я тебе по другому поводу звоню. В ближайшую неделю я не смогу выйти на работу.
- Что-то еще случилось?
- Случилось. Машину Журавлева обстреляли, и меня задело осколками стекла.
Ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы осмыслить информацию, потом он предложил за мной приехать. Я заверила, что в этом нет необходимости, меня привезут, когда это станет возможным. Посыпались вопросы, на которые я отвечала очень лаконично. Наконец, он догадался спросить, где я нахожусь сейчас.
- В доме Журавлева под Зеленогорском.
- Понятно, - протянул он.
- Да ничего тебе не понятно, - возмутилась я. - Тут полно народа. Один из его охранников тоже пострадал. Мы тут лечимся.
Пообещав держать его в курсе дел, я отключилась. На меня напала такая сонливость, что я еле держалась на ногах. За стол я не стала возвращаться и спросила у хозяина, где я могла бы прилечь. Он сразу поднялся и, взяв меня под руку, повел к лестнице, притулившейся в углу гостиной. Поднявшись на второй этаж, мы оказались в небольшой комнате, по-видимому, выполнявшей роль малой гостиной. Из нее был выход в коридор, по обе стороны которого располагались двери в спальни. Дом был значительно больше, чем казался снаружи. Журавлев открыл передо мной одну из дверей, и я оказалась в небольшой уютной комнате. Здесь было все необходимое для отдыха, но ничего лишнего, однако она не походила на номер в гостинице, было в ней что-то домашнее. Радушный хозяин указал на неприметную дверь, объяснив, что за ней находится мой персональный санузел.
- Наверное, вы захотите освежиться, - сказал он, затем с сомнением посмотрел на мои руки.
- Меня в больнице вымыли с ног до головы, так что обойдусь чисткой зубов. У вас найдется запасная щетка?
- Думаю, найдется.
Он прошел в санузел, в котором имелись душевая кабинка, раковина и унитаз, и достал из шкафчика над раковиной все необходимое. Распечатав щетку и отвернув крышку тюбика с зубной пастой, он улыбнулся.
- Теперь справитесь?
- Не совсем. Пожалуйста, расстегните мне пуговицу на джинсах. – Он ошеломленно смотрел на меня. На нем был серый свитер с высоким воротом, и его глаза на таком фоне казались стальными. – В больнице медсестра с большим трудом ее застегнула, - пояснила я.
Мне было так больно и так хотелось в туалет, что неловкость и стеснительность куда-то подевались. Я приподняла джемпер, давая доступ к пуговице, и он приступил к делу, случайно коснувшись обнаженной кожи на животе. Я еле удержалась от дрожи, такая мощная искра меня пронзила. Думаю, он тоже не остался равнодушным, так как довольно долго возился с пуговицей. Покончив с ней, он пробормотал, что сходит за моими вещами, и удалился. Я не хотела думать о том, что только что произошло между нами. Ничего не произошло! И не произойдет! Как-нибудь доберусь до постели, а утром съезжу в больницу и полицию, а оттуда – домой! Там мне тоже предстоит визит в полицию. Что-то моя жизнь стала напоминать криминальную мелодраму или того хуже – боевик с элементами детектива. Повсюду сыщики, бандиты, наемные убийцы, да еще работа специфическая. Чем все это закончится?
Когда я вошла в спальню, Журавлев уже был там, а на разобранной постели были разложены роскошная сорочка и легкомысленный халатик. Я отодвинула их и присела на край кровати. Он стоял рядом, его внимательные серые глаза не отрывались от моего лица.
- Ксения, приношу вам самые искренние извинения. Я ведь взялся вас в какой-то мере защищать, а на самом деле подставил. Каждая ваша ранка отзывается во мне болью, ведь вы получили ее из-за меня.
- Вы же не специально, - пробормотала я.
- У вас очень красивые руки, я это сразу заметил, - продолжал он. – Что теперь с ними будет?
- Будем надеяться на лучшее, - бодро произнесла я. - На мне все заживает, как на собаке. Недавно я колени очень сильно разбила, когда с эскалатора свалилась, так уже никаких следов не осталось.
Он улыбнулся.
- А вы оптимистка!
- Что есть, то есть, - признала я.
Нужно было бы спросить, как связаться с сыщиками, которых он нанял, но я вдруг онемела, осознав, что меня волнует близость этого мужчины. Только этого не хватало! Я так устала, и у меня так все болит. Пусть он поскорее уходит.
- Вы сами справитесь или вам помочь переодеться? – раздался бархатистый голос. Я смотрела на него, он смотрел на меня, и между нами что-то происходило. – Может, Колю позвать? - предложил он. - Я заметил, что вы с ним перешли на ты.
- Лучше вы, - выдавила я.
Он не стал отказываться. Протянул руку, отодвинул в сторону мою челку и прикоснулся губами ко лбу рядом с наклеенным пластырем.
- Бедненькая…
Затем началось самое нежное и эротичное раздевание, какое только можно представить, сопровождавшееся поцелуями-прикосновениями и легкими поглаживаниями. Каждая моя ранка удостоилась отдельного внимания. В мою кровь хлынуло столько адреналина, что я уже не чувствовала ни сонливости, ни боли. Когда на мне ничего не осталось, я прохрипела, что не пью таблетки. Он сразу отодвинулся и, пробормотав, что обо всем позаботится, удалился. Его не было довольно долго. Возбуждение стало спадать, и я с ужасом подумала, что он не вернется. Передумал связываться со мной. Но он вернулся, и мои чувства ожили. В этом мужчине были и сила, и нежность, и страсть. Я полностью растворилась в наслаждении.
Проснулась я одна. Только сбившаяся простыня, отпечаток головы на соседней подушке да едва различимый запах говорили о ночи любви. Мне стало грустно от того, что его нет рядом. Я не знала, который час. Часы с руки сняли еще в больнице, а мобильник остался в сумочке. Я прислушалась к своим ощущениям, они были неоднозначны. Тело еще хранило следы ночных наслаждений, а мозг уже вернулся в реальную жизнь. Почему он меня не разбудил, чтобы вместе позавтракать? Хотел дать мне возможность побольше отдохнуть? Или решил поставить меня на место? Если это так, то мне это место не нравится. Ладно, скорее всего, он ждет внизу, когда я проснусь. Не нужно впадать в панику. Я надела халатик и прошла в санузел. Там нашлись влажные салфетки, которыми я от души воспользовалась, затем почистила зубы, причесалась и немного подкрасилась. Одеваться самой было сложно, но я все же справилась, только пуговицу на джинсах не застегнула. Кто придумал делать такие петли?! Впрочем, джинсы так плотно на мне сидели, что это не имело большого значения.
Покончив со всеми процедурами, я спустилась вниз. В гостиной был только Коля. Он сидел в кресле, пил кофе и смотрел телевизор.
- С добрым утром, соня, - поприветствовал он меня. – Я собирался минут через пятнадцать тебя будить. На одиннадцать у нас заказано такси. Сначала заедем на перевязку, затем в полицию. Андрей Николаевич обо всем договорился.
- А где он? – спросила я.
- Они с Антоном уехали в Питер примерно час назад.
У меня в душе все перевернулось. Он уехал, не попрощавшись, не оставив записки или сообщения на телефоне. Похоже, он поставил меня на место, чтобы я не строила воздушных замков. Я и не собиралась их строить, но все равно было обидно. Такое в моей жизни уже было – прекрасная ночь, а затем полное забвение. Только теперь я стала старше и мудрее, и не стану делать из этого проблему. На том месте, которое он мне определил, я не останусь. Мне его и винить особо не в чем. Он меня не соблазнял, я сама навязалась. Наверняка в его жизни есть женщина, и она важна для него. Не зря он так долго ходил за презервативами. Колебался. Но, как и большинство мужчин, не смог отказаться от того, что само шло ему в руки.
- Когда он вернется?
- Скорее всего, завтра, а, может, и послезавтра, - сказал Коля. – Андрей Николаевич велел мне возить тебя на перевязки и развлекать. Только я в развлечениях не слишком силен.
Я физически ощутила, как умерла какая-то частичка моей души. Нет! Я этого не допущу! Эта частичка не умерла, лишь ранена, но так же, как и мои руки, она восстановится, и я буду счастлива. Разве это так уж невозможно?
Мы с Колей съездили на перевязку, затем в полицию. Там мне особо нечего было рассказывать. Я не знала его знакомых, даже о предыдущем покушении до вчерашнего дня не слышала. Мое участие в этом деле ограничилось получением травм. Когда мы вышли из отделения полиции, Коля стал вызывать такси. Я тоже взялась за телефон.
- Ты куда собралась? – набросился он на меня. – Андрей Николаевич велел мне охранять тебя до его возвращения.
Я снисходительно на него посмотрела.
- Для тебя господин Журавлев - начальник, а мне он не указ. Я еду домой. Передай ему мою благодарность за заботу.
Мое такси приехало раньше, и Коле не удалось меня остановить. Я испытывала мстительное удовольствие, поступая не так, как велел Журавлев. Что ж, я почувствовала заботу и надежное мужское плечо (и не только плечо, усмехнулась я про себя), теперь придется возвращаться на исходные позиции, то есть самой о себе заботиться. Я позвонила Денису, сказала, что еду домой и было бы неплохо прямо сегодня обратиться в полицию. Он пообещал созвониться с Клочковым, после чего перезвонить мне. Перезвонил он почти сразу. Мы договорились, что я буду ждать его у себя дома. Когда он освободится, заедет за мной. Я едва успела повесить трубку, как раздался очередной звонок – звонил Журавлев.
- Ксения, что за демарш вы устроили?!
Боже мой! Ксения! И на вы! Но я тоже не лыком шита.
- Андрей Николаевич, - приветливо сказала я. - Никакого демарша не было. Если бы вы разбудили меня до отъезда, то мы бы утром все обсудили. Поймите, я ничем не могу помочь в расследовании покушения на вас, так что мое нахождение в Зеленогорске бессмысленно. Мне нужно разбираться с покушениями на меня. Я уже созвонилась со своим шефом, и мы сегодня вместе отправимся в полицию. Еще раз благодарю вас за то, что благодаря вам был обнаружен мой преследователь. Пожалуйста, скиньте мне на телефон данные тех сыщиков, чтобы следователь мог с ними связаться.
- Ты на меня обиделась? – спросил он, легко переходя на ты.
- За что?! - Я постаралась вложить в свой вопрос побольше удивления. - Мы оба пережили стресс, к тому же, обстановка была располагающая. Какие обиды? Все было просто замечательно! Ни о чем не беспокойтесь, я не болтлива. А своих сыщиков можете отозвать. Я вручаю свою судьбу в руки наших правоохранительных органов.
- Хорошо, - мрачно согласился он. – Позвони мне, если найдешь своего злодея.
- Обязательно. Желаю и вам своего злодея вычислить.
На том мы и распрощались. Я столько сил потратила, чтобы провести этот разговор в таком бодром и доброжелательном ключе, что совершенно выдохлась. Гордость я сохранила, но на душе было на редкость муторно. Только переливать из пустого в порожнее я не собиралась, это я уже проходила. Мне нужно залечить свои телесные раны, вычислить преступника и в очередной раз начать новую жизнь. Разве это не замечательно – начинать новую жизнь? Я уже подъезжала к дому, когда от Журавлева пришло сообщение, в котором содержались необходимые данные о сыщиках. Я ответила коротким «Спасибо». «Разошлись, как в море корабли», - пришла на память банальная фраза.
Я успела привести себя в порядок и перекусить, когда за мной зашел Денис.
- Готова? – спросил он, внимательно меня разглядывая. – Где увечья?
Я вытянула вперед руки.
- Главный удар пришелся на них.
Затем объяснила, что раны есть почти по всему телу, а лицо не пострадало, так как его я прикрыла руками, только два пореза на лбу.
- Хорошо, что лицо не задело, - задумчиво произнес он, - было бы жаль калечить такую симпатичную мордашку.
Я сделала преувеличенно грозное лицо.
- А за «мордашку» ответишь!
Он рассмеялся.
- Ладно, не мордашку, а личико.
- Слишком слащаво, - скривилась я, - на досуге поработай со словарем.
Эта шутливая перебранка окончательно привела меня в чувства. Я сосредоточилась на предстоящем разговоре со следователем. Есть более важные занятия, чем страдания по престарелому ловеласу. Хотя, если быть честной, он совсем не ловелас. Он меня не обольщал, держался сдержанно и даже отстраненно, это я его соблазнила. Денис стал меня поторапливать, и я оставила посторонние мысли.
В полиции мы провели больше двух часов. Вопросы, вопросы, вопросы… Хорошо, что Денис был рядом и мне помогал. Я его пылко поблагодарила.
- Значит, от услуг Журавлева ты отказалась?
- Да. Может, злодей передумал меня убивать. Сколько можно тратиться на сыщиков? Пусть родная полиция обо мне позаботится.
- У полиции нет таких возможностей, круглосуточно тебя охранять неизвестно какое время, - пробубнил мой шеф.
- Значит, сама буду себя охранять! – бодро воскликнула я. - Он лишь усмехнулся.
Когда мы вышли из лифта, Денис улыбнулся.
- Ксения, мы с Викой приглашаем тебя на ужин.
- Вы что-то празднуете? – с усмешкой поинтересовалась я.
- Свят, свят, свят, - тут же открестился Денис. – Просто ужин. Долг платежом красен. Тебе пора нанести нам ответный визит.
Я была совсем не против. Сейчас приготовить нормальный ужин было мне не под силу. Викина квартира мне понравилась. Она была в очень хорошем состоянии и прекрасно обставлена. Мы сразу прошли на просторную кухню, где хлопотала хозяйка. Видимо, Вика хотела произвести впечатление на Дениса, так как стол просто ломился от всевозможных закусок, приготовленных собственными руками.
- Красота! – радостно воскликнула я, сглатывая слюну, так как сегодня не удалось нормально пообедать.
Вскоре в моем бокале появилось красное вино, а радушные хозяева то и дело подкладывали мне закуски. Когда я рассказывала о покушении на Журавлева, в ходе которого пострадала, Вика меня не перебивала, не задала ни одного неудобного вопроса. Что за чудеса такие? Неужели на эту девицу снизошла благодать? Мне почему-то в это не верилось, и я себя пожурила за то, что стала такой подозрительной и вижу в людях только плохое. От вина и обильной пищи я разомлела, и недавние горести стали казаться не такими горькими. Я уже была готова и сама погрузиться в благодать, когда фраза Дениса диссонансом ворвалась в мое сознание.
- Пока ты лечишься, Вика тебя подменит. Сегодня она уже полдня проработала. Кстати, у нее неплохо получается.
- А как же ее работа? – встрепенулась я.
Тут выяснилось, что за несколько дней до окончания трехмесячного испытательного срока ее уволили без всяких объяснений. Это произошло дней десять назад, а Денис об этом даже не упомянул. Почему?
- Ты с кем-то поссорилась?
- Ничего серьезного не было, - раздраженно ответила она, - так, пара стычек. Дело не в этом. Просто начальник отдела кадров решил пристроить на это место свою сестру. Представляете, ей уже сорок! Да и красотой не блещет. Разве такой секретарь должен быть у директора рекламной фирмы? Твой однокурсник вообще мерзавец, ни одного слова в мою защиту не сказал, а уж я просто наизнанку выворачивалась, чтобы ему угодить.
Мне стало все ясно. То ли Никите надоела ее угодливость, то ли она с ним заигрывала. Такое вполне возможно. Вспомнила, как она кокетничала с Клочковым, когда мы пили чай на моей кухне. И это на глазах у Дениса! Нетрудно представить, как она себя ведет без свидетелей.
- Не повезло, - сказала я, не желая озвучивать свои нелицеприятные мысли. – Ты уже подыскала другое место?
Она замялась.
- Не так это просто. Я вот о чем подумала. Как я поняла, ты теперь с Журавлевым. Вряд ли тебя по-прежнему интересует работа в детективном агентстве. Хлопот много, а денег мало. А меня бы это место вполне устроило.
У меня дыхание перехватило от ее наглости. Такая ради достижения своей цели по головам пойдет. Уже идет. На Дениса я не смотрела, было противно. Я поднялась.
- Спасибо за прекрасный ужин.
- Еще торт будет! – перебила меня Вика. – Я сама испекла.
- Есть сладкое на ночь – вредно, - нравоучительно произнесла я. – А теперь просто так, для справки. Я не с Журавлевым, а сама по себе. И в ближайшее время менять работу не собиралась. Но я обещаю обдумать то, что сегодня услышала.
Я направилась к двери.
- Ксения, я не хотела тебя обидеть, просто…
Я ее не слушала, а открыла дверь. Денис увязался меня провожать.
- Ксения, пожалуйста, не обижайся на Вику. Она всегда действует, как слон в посудной лавке.
- Тебе как раз такой секретарь и нужен.
- Мы просто неправильно поняли ситуацию.
Мне хотелось сразу заявить, что я не смогу с ним работать, но решила не рубить с плеча. Пусть помучаются. Я устроена официально и сразу на постоянной основе, никаких испытательных сроков у меня не было, так что одним росчерком пера меня не уволишь. Сначала нужно найти другую работу, а потом демарши устраивать. Когда мы подошли к моей двери, я обернулась.
- Спокойной ночи, Денис.
- Ксения…, - но я уже открыла дверь, - спокойной ночи, - услышала я вслед.
Мне хотелось броситься на кровать и разрыдаться. Но это путь слабаков. Пора оловянному солдатику выпрямиться в полный рост. Я накинула куртку, прихватила сумочку и вышла из квартиры. Мой путь лежал в ближайший круглосуточный магазин. Было уже около одиннадцати, погода не радовала, народу на улице почти не было, но я о своей безопасности не думала. Как будет, так и будет. Купив две пачки сигарет, я без всяких приключений вернулась домой. Нашла пепельницу, поставила ее на стол и, сев на стул, закурила. Никакого облегчения сигарета мне не принесла, в горле запершило и стало подташнивать. Я сразу ее затушила и невесело рассмеялась. Сигарета все-таки свое дело сделала – чтобы ее заполучить, мне пришлось сосредоточиться на посторонней цели, совершить небольшую прогулку, и рыдать расхотелось. Здравствуй, стойкий оловянный солдатик, ты опять в строю!
Глава четырнадцатая
На следующий день я переехала к маме. Мне была нужна поддержка – не только физическая, но и моральная. А кто лучше мамы может все это предоставить? Я редко обращалась к ней за помощью, но всегда знала, что могу на нее рассчитывать в любой момент. Осознание этого делает человека сильнее, и мне было очень жаль свою подругу, которая такой поддержки давно лишилась. Я ввела маму и будущего отчима в курс дела, правда, не до конца. О покушениях на меня я умолчала, представляя, как мама на это отреагирует – да она спать перестанет! Сказала, что случайно встретилась с Журавлевым в кафе недалеко от работы. Он был зол на меня за прошлое, считая, что меня подкупили, я же чувствовала свою вину перед ним. Вот мы и решили еще раз все обсудить, чтобы окончательно расставить точки над i. Он пригласил меня в ресторан, а по дороге его машину обстреляли, осколки стекла задели меня в нескольких местах. Мама пришла в ужас даже от изложения облегченной версии событий, дотошно расспросила о ранениях, а потом удивила неожиданным вопросом.
- Он к тебе не приставал? – обеспокоенно поинтересовалась она. – С чего бы ему спустя два года все это заново выяснять?
- Что ты, мама! – возмутилась я. – Да он мне в отцы годится!
- Это еще никому не мешало, - проворчала она, - тем более, богачам.
Семен Алексеевич понимающе усмехнулся. Я сказала, что хочу поскорее забыть об этом неприятном приключении. Сейчас мне нужно вылечиться и встать в строй, чтобы я могла полноценно себя обслуживать. На перевязки мне предстояло ездить в свою поликлинику.
- Я могу тебя туда возить, - предложил будущий отчим.
У него был подержанный автомобиль корейского производства, который уже много лет исправно нес свою службу. Я не стала отказываться от такого предложения. Во время этих поездок мы лучше узнали друг друга, и я поняла, что никакой он не хмырь, как мы с Лешкой его между собой называли, а нормальный мужчина. Он овдовел пять лет назад и жил в трехкомнатной квартире вместе с детьми. Одну комнату занимала дочь вместе с мужем и десятилетней дочерью, во второй – неженатый двадцатисемилетний сын, который регулярно приводил разных девиц.
- Ладно бы, у него была постоянная девушка, а так – просто проходной двор.
- Радуйтесь, что он девиц приводит, а не парней, - сказала я.
- И то верно, - согласился он, усмехнувшись. – Теперь такое время, что уже не знаешь, чего ожидать.
Он – бывший военный, подполковник в отставке, так что у него неплохая пенсия. Все годы после ухода из армии он работал охранником, сначала в универмаге, потом в банке. Именно в банке они и познакомились с мамой. Мама там же работала операционистом, принимала платежи за коммунальные услуги. В прошлом году он попал под сокращение, сначала хотел опять в какой-нибудь банк устроиться, но не получилось. Теперь он снизил свои требования. На днях был на собеседовании. Ему должны на следующей неделе перезвонить. Это небольшое предприятие. Его предполагаемую должность, скорее, можно было назвать вахтером, чем охранником. Работа - сутки через трое.
- Не бог весть что, но это лучше, чем сиднем сидеть. А то мне не по себе, когда Катя утром уходит на работу, а я дома остаюсь. Конечно, там не такая зарплата, как в банке, но все же лучше, чем ничего.
Я от всей души пожелала ему удачи. Они с мамой очень подходили друг другу, вернее, дополняли друг друга – мама очень мягкая, а он более жесткий, мама слишком доверчивая, а он здраво смотрит на жизнь. Да и по возрасту они подходят друг другу – маме пятьдесят девять, ему шестьдесят три.
- Мы с Катей уже давно друг другу приглянулись, но я боялся съезжать из своей квартиры, - признался он. - Вдруг у нас ничего не получилось бы? Куда мне возвращаться? Не смогу же я внучку выгнать из комнаты, которая стала бы принадлежать ей?
Да ведь и у нас свободного места было мало. Мы с Лешкой тогда жили вместе с мамой. Когда я переехала в свою квартиру, Семен Алексеевич решился на переезд. А теперь и Лешка съехал, вот у них и расцвели отношения, и они решили пожениться.
- Ты не против нашего брака?
- Только за! – искренне заверила я. – Я хочу, чтобы мама была счастлива. Думаю, вы тоже. И она сумеет сделать вас счастливым.
В общем, мы с будущим отчимом подружились. Я и Лешке позвонила с соответствующими инструкциями. Мы с ним уже неделю не созванивались. Он чуть ли ни круглыми сутками находился на съемочной площадке. А еще и в рекламе снимался.
- Ты что, у мамы живешь? – удивился он. – С чего это?
- Да так, маленькое приключение, - неопределенно ответила я.
Лешка сразу почуял неладное и пообещал заехать после съемок. Мама была на вершине блаженства, так как мы уже очень давно не собирались все вместе. Она кинулась на кухню готовить праздничный ужин, Семен Алексеевич включил пылесос, а я развалилась на диване в отсеке, который выполнял у нас функции столовой и гостиной, и смотрела телевизор. Неплохо устроилась. Хоть какая-то польза от моих травм.
Вечер прошел на удивление дружно и душевно, и Семен Алексеевич стал полноправным членом нашей семьи. Мне пришлось для Лешки заново повторить версию недавних событий.
- Что-то ты, сестрица, темнишь, - начал он, но я так выразительно на него посмотрела, что он умолк на полуслове.
Мама бросила на меня вопросительный взгляд, но тут Лешка стал рассказывать свои дурацкие анекдоты, и мы обо всем забыли, держась за животы. Улучив момент, я спросила, как у него дела с Натальей.
- Да как-то мирно все, - хихикнул он, - как бы не заскучать.
Я выдала ему щелбан, правда, не слишком сильный.
- Что это ты младшего братишку обижаешь? – шутливо заступилась за него мама.
- Я его не обижаю, а воспитываю. За ним глаз да глаз нужен.
Перед своим уходом Лешка хлопнул себя по лбу.
- Чуть не забыл. Приглашаю тебя на презентацию нового сезона нашего сериала, где твой брат (он сделал важное лицо) исполняет одну из главных ролей. Вот тебе приглашение на два лица.
- У меня только одно лицо, - хмуро сказала я.
- Неужели все так плохо? – искренне забеспокоился брат. Никаких смешинок в его глазах не осталось.
- Хуже некуда.
Он не мог долго пребывать в плохом настроении, поэтому быстро нашел выход.
- Тогда я обеспечу тебе эскорт. Тебе Виктор Королев нравится?
- Это такой смазливый брюнет? – уточнила я.
Лешка сделал испуганное лицо.
- Не вздумай назвать его смазливым! Он – признанный красавец!
- Тогда он наверняка придет с девицей.
- Исключено. Он недавно развелся и женщин видеть не может.
- Зачем мне такой женоненавистнический эскорт? Лучше вообще без него.
Лешка заверил, что должным образом проинструктирует приятеля, а тот хороший артист, так что со своей ролью справится на отлично. Затем последовал жест, ставший для меня уже привычным, и из кармана была извлечена очередная стопочка купюр.
- Купи себе какое-нибудь супер-платье и сделай так, чтобы мужики слепли, глядя на тебя.
- Зачем это тебе?
- Как зачем? Хочу похвастаться своей сестрой!
- А это ничего, что твоя сестра с пятном на репутации?
- И на солнце есть пятна, - глубокомысленно изрек он, целуя меня и маму и обмениваясь рукопожатием с Семеном Алексеевичем. – Скоро смогу называть вас папочкой, а то прежде как-то не доводилось.
После Лешкиного ухода мы еще некоторое время сидели за столом и, улыбаясь, перемывали ему косточки.
Я наслаждалась прелестями семейной жизни, но чувствовала, что пора уже возвращаться в свое логово. До переезда я решила навестить Леру. Она жила по соседству с мамой. Мы с ней дружили с первого класса, но в разные периоды жизни между нами была разная степень близости, иногда годами не виделись. Но два года назад, когда на меня начались гонения, Лера объявилась и здорово меня поддержала, заявив, что ни на секунду не поверила в то, что меня подкупили. Она происходила из интеллигентной семьи. Ее родители и родители ее отца были учеными и преподавали в университете, причем, являлись типичными представителями этого сословия – погруженными в науку и рассеянными. Их дом был похож на наш, только они жили не в коммуналке, а в огромной отдельной квартире. Там было много всего интересного – антикварная мебель, редкие книги, всевозможные безделушки. Мне очень нравилось приходить к ним в гости. Теперь Лера с мамой остались вдвоем, дедушка с бабушкой уже давно умерли, а ее отец – несколько лет назад. Мама до сих пор работает в университете и уходить на пенсию не собирается, хотя ей уже далеко за шестьдесят.
Несмотря на такое окружение, Лера не стала ученым. Ее с детства больше всего интересовали книги. Она не только любила читать, но интересовалась и самими книгами – как они изданы, где, какой шрифт, какие иллюстрации и прочее. Так что никто не удивился, когда она выбрала профессию библиотекаря. Она много лет работала в Публичной библиотеке. Казалось, всем была довольна, но, когда ей предложили возглавить библиотеку в новом районе, она приняла это предложение. Личная жизнь у нее не задалась. В юности у нее был роман, до сих пор не знаю, до какой степени близости они с Максимом дошли, но все вдруг резко оборвалось. Тогда я вела разгульную жизнь со своим мужем-музыкантом, и мы почти не общались. С тех пор, насколько мне известно, никаких романов у нее не было. Она миловидная, но не яркая, и никогда не пыталась себя приукрасить, хотя в свое время я пыталась что-то сделать в этом направлении. А еще она очень мнительная, все время чего-то опасается. Не знаю, как она смогла стать руководителем с таким характером, но вроде у нее получается.
Когда я вошла в ее квартиру, то будто окунулась в детство. Там ничего не изменилось. Мы тепло обнялись, после чего Лера пригласила меня в гостиную. На красивом антикварном столике уже все было приготовлено для чаепития. Прежде всего, пришлось рассказать о своих последних приключениях, так как не заметить повязки на руках было невозможно.
- Ксюша, у тебя всегда была необычная и интересная жизнь! – сделала она неожиданный вывод.
- Думаешь, это очень интересно, когда в тебя впиваются десятки стеклянных осколков? – с обидой спросила я.
- Я не об этом, - отмахнулась Лера. – В твоей жизни все время что-то происходит. А в моей не происходит ничего!
Я стала ее утешать, напомнила, что недавно она сменила работу, а это наверняка повлекло за собой и другие изменения.
- Да, я рада, что сделала это. Быть руководителем непросто, но, в то же время, очень интересно. Я потихоньку меняюсь, от прежних страхов и неуверенности почти ничего не осталось. Но сейчас я о другом. Вчера случайно встретила Лену, сестру Максима, мы еле узнали друг друга.
Она замолчала, а я напряглась, понимая, что сейчас она скажет что-то важное. Так и произошло.
- Максим сейчас разводится, хотя у него двое детей. Собирается вступить в новый брак, так как его подруга беременна.
Она говорила это таким механическим голосом, что я забеспокоилась.
- Плюнь на него!
Лера не обратила внимания на мой возглас, продолжая свой безэмоциональный монолог.
- Он женится, потому что та женщина ждет ребенка. – И вдруг ее голос стал на октаву выше и на сто децибел громче. – А меня он заставил сделать аборт! Говорил, что мы еще слишком молоды заводить детей, еще успеем нарожать целую кучу. Сам договорился обо всем, хотя на пятнадцатой неделе делать аборт очень опасно. – Ее голос постепенно затихал, а последнюю фразу она произнесла почти шепотом. – Я стала бесплодной.
Она разрыдалась, а я стала ее утешать, и сама разревелась. Рассказала, что и я потеряла ребенка на шестнадцатой неделе. Когда с нами происходили эти несчастья, Лере было двадцать два года, а мне двадцать три. В тот период мы вообще не общались, и такие важные события остались для нас неизвестными.
- Ты тоже бесплодна? – смахивая слезы, спросила Лера.
- Нет, вроде все в порядке.
- Тогда почему у тебя до сих пор нет ребенка?
- Не от кого его завести.
- Это тебе-то, с твоей внешностью?
И что в последнее время все цепляются к моей внешности? Обычная у меня внешность – не уродина, но и не красавица. Потом дошло. Видимо, я так запустила себя за последние годы, что мое возвращение к прежнему виду производит сильное впечатление. Но внешность для счастья не главное.
- Ты с годами становишься интереснее, - добила меня подруга. Я усмехнулась. Глядишь, годам к восьмидесяти, если, конечно, доживу, настоящей красавицей стану.
- Сейчас мне не до личной жизни, - мрачно произнесла я. - Хотелось бы новую работу найти.
Лера внимательно слушала мой рассказ о том, как мой шеф решил заменить меня на свою любовницу на посту его секретаря. О моих предыдущих попытках найти работу она знала. И тут ее лицо осветилось улыбкой, враз сделав ее очень привлекательной.
- Решение твоей проблемы есть! – вскричала она. – Ты будешь работать в моей библиотеке!
Лера была фанатом библиотечного дела, поэтому ее речь могла увлечь кого угодно. Понимаешь, говорила она, библиотека располагается в новом микрорайоне. Там ничего нет! Никаких культурных объектов! Она хотела, чтобы библиотека стала очагом культуры в этом человейнике. У нее были большие планы, рассказывая о которых она захлебывалась от возбуждения. Все было очень интересно, но какое я имею к этому отношение?
- Я ведь не библиотекарь, - наконец, удалось вставить мне слово.
Ей нужен был не библиотекарь, а кто-то вроде специалиста по связям с общественностью. Она собиралась сделать из библиотеки досуговый центр и, чтобы все посещающие его, становились читателями. План был продуман до мелочей, ей даже удалось выбить ставку администратора. Лере удалось что-то «выбить»?! Похоже, она и впрямь изменилась. Она уже побеседовала с несколькими кандидатами на эту должность, но никто ее не устроил. Одна женщина вроде подходила – и пробивная, и опыт работы имелся, но ее речь была неинтеллигентной. Я могла представить, что стоит за Лериной аккуратной формулировкой.
- Ты станешь нашей визитной карточкой! – с воодушевлением говорила подруга.
Я поинтересовалась зарплатой, она оказалась почти вдвое меньше той, что я получала у Дениса. Я приуныла, зато в Лере не было ни грамма уныния. Она сказала, что, если у нас все получится, то муниципалитет расщедрится на надбавки.
- А еще ты сможешь вести кружок журналистики. Мы будем выпускать местную газету!
Планы все разрастались, разрастались… И я вдруг поняла, что меня что-то зацепило. Может, кружок журналистики? А не будет ли это нарушением запрета на профессию? Нужно проконсультироваться у юриста. Мы почти обо всем договорились, только я попросила дать мне две-три недели на залечивание ран.
- Но не больше месяца! – начальственным голосом произнесла подруга, - а то не успеем подготовиться к новогодним праздникам. Конечно, подготовка уже идет, но мне хотелось бы, чтобы ты все взяла в свои руки. У меня и без того забот хватает.
Всю неделю Семен Алексеевич был моим личным водителем, и мне было приятно общаться с ним. Мама просто сияла. Он возил меня на перевязки, однажды отвез в полицию, где мне опять задавали вопросы и просили прокомментировать фотографии. Неужели вы не можете припомнить человека такой конституции среди своих знакомых? Среди близких знакомых никого похожего не было, а так – может, кто-то и встречался, но я его не запомнила. Все же, кому я так насолила? Мне трудно было представить настолько злопамятного человека, который бы годами лелеял свою обиду и, в конце концов, возжаждал бы моей крови. Я уже перебрала всех своих знакомых, проследила за судьбами героев моих разоблачительных статей. Среди них подходящих кандидатур не было. Похоже, придется покопаться в далеком прошлом. До чего же не хотелось в него погружаться! Я решила отложить это до лучших времен. Сейчас мне нужно залечить не только телесные раны, но и раны от двух предательств – предательства нежного любовника и предательства прекрасного шефа, почти друга.
В понедельник мне сняли повязки, пластыри на лбу, груди и животе тоже уже не требовались. Теперь мне самой предстояло долечиваться. Особого ухода требовали руки. Раны затянулись, но новая кожа имела разную степень красноты, так что руки выглядели пятнистыми. Я должна была почти постоянно носить перчатки, для работы по дому одни, на улице другие. В общем, мне надавали кучу наставлений и кучу рецептов. Семен Алексеевич довез меня до аптеки, где я запаслась всевозможными лекарствами на месяц вперед. Потом я пригласила его к себе домой, чтобы выпить чая. Хозяйским глазом оценив содержимое моего холодильника, со словами «я скоро вернусь» мой будущий отчим удалился. Вскоре он вернулся с двумя пакетами продуктов и наотрез отказался взять от меня деньги. «Еще неизвестно, когда ты выйдешь на работу, а я уже на следующей неделе.». Я бесконечно радовалась за маму, что она нашла себе такого хорошего мужа.
Закрыв за ним дверь, я надела медицинские перчатки, предварительно смазав руки специальной мазью, решив неукоснительно соблюдать рекомендации врача. После недельного отсутствия было приятно оказаться в своей квартире, но чего-то не хватало. За столь короткое время я привыкла к семейному теплу, а теперь опять осталась одна со всеми своими проблемами и страхами. Я занялась домашними делами, размышляя о планах на будущее и постепенно успокаиваясь. Какая-никакая работа у меня будет, а это не только деньги, но и общение, и ощущение своей нужности, чего я была лишена долгое время. А потом и остальное наладится. Мой злодей либо угомонится, либо его найдут, другого варианта я не допускала. А там – глядишь, и Большая Любовь появится. Я рассмеялась. Ведь мне давно не шестнадцать лет, а мечты не изменились.
Около семи раздался звонок в дверь. Хорошо, что Денис зашел без своей подруги.
- Увидел свет в окне и решил тебя проведать, - пояснил он. - Как здоровье?
- Налаживается. - Я показала руки в перчатках. – Еще месяц придется в них ходить, чтобы кожа восстановилась. Проходи.
Обычно он заходил уверенно, как к себе домой. А сегодня чуть ли не бочком проскользнул в квартиру. Я предложила ему кофе, решив, что мне это тоже не повредит. Он старался не смотреть мне в глаза, так неловко себя чувствовал. Мне же его общество было неприятно, но я помнила, чем ему обязана, и держалась корректно и даже доброжелательно.
- Денис, да не напрягайся ты так, - усмехнулась я. – Я тебе никаких проблем не доставлю. Завтра приеду в контору, чтобы оформить увольнение.
Он поднял на меня виноватый взгляд.
- Я сожалею, что все так получилось. С Викой не так легко работать, как с тобой. – К своему стыду, я ощутила злорадство. - Но я действительно думал, что ты сошлась с Журавлевым, и тебе моя работа больше не нужна.
- Мог бы и у меня спросить, но больше не будем об этом. Я зла на тебя не держу и никогда не забуду, что ты спас мне жизнь, так что живи спокойно, выводи на чистую воду преступный элемент и обогащайся. Буду только рада твоим успехам.
Мы еще некоторое время говорили о пустяках, но оба понимали, что закончилась не только наша совместная работа, но и некое подобие дружбы, которое нас связывало.
Дни летели незаметно, заполненные какими-то мелкими делами и размышлениями. Регулярно звонила Лера, чтобы поддерживать во мне интерес к будущей работе, опасаясь, что я передумаю. Но ей нечего было опасаться, других вариантов трудоустройства у меня не было, да я их и не искала. У Галки пока события развивались не по плану. Володя перестал на нее напирать с предложениями о восстановлении супружеских отношений, но несчастным не выглядел. Галка сказала, что ей надоело строить предположения на его счет, и она набирается решимости, чтобы подать на развод. У Кости московские переговоры застопорились, там возникли какие-то сложности, но он так соскучился по Галке, что вырвался на пару дней в Питер. Эти дни они практически не вылезали из гостиничного номера. В общем, подруга свой выбор сделала, теперь оставалось преодолеть всякие технические трудности. Ввиду краткости Костиного визита встреча команды не состоялась, что меня несколько разочаровало. Я была бы не прочь встретиться с друзьями и немного развеяться.
Приближался день презентации нового сезона Лешкиного сериала, и я активно искала подходящий наряд. Как можно выполнить приказ брата и ослепить мужчин с пятнистыми руками? Кое-что пришло мне в голову, но осуществить мою задумку было не так-то просто. Сначала я искала подходящие варианты в интернете, но ничего не нашла. Пришлось проехаться по магазинам. Я это делала в будние дни в рабочее время, по-прежнему считая, что мой злодей – добросовестный работник. Денис, чувствуя свою вину, выплатил мне солидное выходное пособие, да еще Лешкины деньги, так что я была практически не ограничена в средствах. Во время своих вояжей по магазинам я очень остро ощущала отсутствие собственного автомобиля. Первый автомобиль у меня появился сразу после свадьбы – миниатюрный «Опель» красного цвета. Он выглядел слишком пафосным, но вполне соответствовал моему тогдашнему образу жизни. Потом были и другие автомобили, Юрка был просто помешан на них. Автомобиль, который я разбила, тоже был куплен бывшим мужем. Самой заработать хоть на какое-то транспортное средство мне пока не удалось.
Как-то вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, меня навестил Лешка.
- Еду на ночные съемки, - проинформировал он, - так что, сестрица, быстро выкладывай, что на самом деле с тобой приключилось. Тот диетический вариант, что ты изложила у матери, меня не убедил.
И я все ему рассказала. Мой неунывающий братец выглядел ошарашенным.
- Ну, дела, - протянул он. – Может, тебе куда-то уехать от греха подальше?
- Навсегда? – уныло спросила я.
Он потряс головой.
- Нет, конечно. Это не выход. Мне надо подумать. Пока я могу нанять тебе телохранителя.
Я невесело рассмеялась. У Лешки совсем недавно завелись деньги, но он уже вжился в роль богатого человека. Я заверила его, что полиция за мной присматривает, и этого достаточно. На самом деле, полиция никакой охраны мне не обещала. Лешку беспокоило и другое, он не понимал, с какой стати Журавлев вдруг стал моим защитником. Ты, сестрица, ему сильно нагадила, говорил он, а он вдруг обо всем забыл? Не верю. Такие люди ничего не забывают. У Лешки богатая фантазия, так что с версиями никаких проблем не было. Он считал, что за покушениями на меня стоит именно Журавлев. Почувствовав, что близок к разоблачению, тот решил притвориться овечкой, подсунул лже-киллера, который был настолько неловок, что все время попадался на глаза сыщикам. И, в то же время, ему хватило ловкости не дать себя поймать.
- Думаю, за свою жизнь можешь больше не опасаться, - пришел к выводу брат. – Вряд ли Журавлев решится еще на одну попытку, но держись от него подальше. Наверняка он постарается отомстить тебе каким-нибудь другим способом.
У меня промелькнула страшная мысль, но я тут же ее отбросила. Я не согласилась с братом, считая, что Журавлев к покушениям на меня не причастен, и мне рано расслабляться. Я выложила на стол фотографии моего преследователя.
- Посмотри, не напоминает ли он тебе кого-нибудь.
- Разве что Кащея Бессмертного, - высказался Лешка, внимательно все изучив. – Колоритная фигура.
- Мы не в сказке, - оборвала я его. - Постарайся держаться поближе к жизни.
Он вспомнил, что в их съемочной группе есть длинный и тощий, как жердь, помощник оператора, но у того скуластое лицо.
- Тогда зачем ты мне о нем рассказываешь?
- Просто размышляю вслух, а ты, сестрица, не будь такой злобной, а то тебя никто замуж не возьмет, и придется мне всю оставшуюся жизнь тащить на себе этот тяжкий крест в виде незамужней сестры.
Я хотела на него рассердиться, но не получилось, и я рассмеялась.
- Так-то лучше, - одобрил брат и заснял на мобильник несколько крупных планов моего преследователя. – Полюбуюсь на досуге на эту тощую физиономию, вдруг что-то в голову придет. А теперь мне пора выдвигаться. Я пока еще не настолько звездный, чтобы на съемки опаздывать.
- Иди-иди, - подтолкнула я его к выходу.
Он все же еще ненадолго задержался, чтобы выдать порцию своих дурацких анекдотов, едва не доведя меня до истерики.
- Признайся, ты ведь сам их придумываешь, - отсмеявшись, сказала я. – Ты бы мог их опубликовать.
- Ничего не выйдет. Это авторские анекдоты, не каждому они по плечу. Некоторые пытались их пересказывать, но никто не смеялся. А уж читать их и вовсе никто не захочет.
Уже, стоя в дверях, Лешка сбросил свою шутовскую маску и не просто попросил, а приказал держать его в курсе моих дел и, главное, ни о чем не умалчивать и ничего не приукрашивать. И о его занятости не думать, сразу звонить! После его ухода я, как всегда, еще некоторое время смотрела на захлопнувшуюся дверь и улыбалась. Наверняка мама немало слез пролила, когда узнала о своей беременности. А в результате такое чудо получилось. Правду говорят, никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Фотографии лежали на столе и, сев за стол, я в очередной раз стала их рассматривать. Почему-то больше всего меня привлекала фотография, на которой злодей завязывал шнурок. Он присел на корточки, руки держатся за шнурок, а голова повернута в сторону камеры. Было что-то знакомое в этой позе и в этом повороте головы. Я попыталась представить его без камуфляжа. Длинные руки, длинные ноги, узкое лицо и коротко подстриженные волосы. Что-то было не так. Ничего в памяти не всплывало. Я прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на облике незнакомца, втайне надеясь, что откроется третий глаз. Но тут услышала, как включился холодильник, затем за окном сработала автомобильная сигнализация. Погрузиться в параллельную реальность не удалось. Было уже поздно, и я отправилась спать. Фотографии убирать не стала, решив завтра с утра на свежую голову еще раз их изучить.
Однако уснуть не удалось. В памяти всплыла сказанная братом фраза: «Наверняка он постарается тебе отомстить каким-то другим способом», а также вспомнилась и моя реакция на нее, которую я поспешила подавить. Промелькнувшая тогда мысль теперь предстала передо мной во всей красе. Он уже мне отомстил, унизив меня! Я от ужаса зажмурилась. Пусть между нами нет любви, и даже влюбленности нет, но взаимное притяжение возникло с первого взгляда, и в той непростой ситуации оно обострилось и нашло свой выход. Была великолепная ночь, а после нее унижение, что слишком сильно напоминало произошедшее со мной пятнадцать лет назад. Стало так тошно, хоть волком вой. Я встала с постели и прошла на кухню. Рука уже потянулась к сигарете, но я ее отдернула. Нет! Я не позволю ему меня сломить. Спать расхотелось, я присела за стол и уперлась взглядом в фотографии. Нужно сосредоточиться на деле, а не распускать нюни.
Я опять всматривалась в фотографию, на которой неизвестный завязывал шнурок. И опять пыталась облачить в слова то, что видела. Длинные ноги, длинные руки, узкое лицо, глубоко посаженные темные глаза, нос с горбинкой и длинные черные волосы, кольцами спускавшиеся на плечи. Откуда взялось столь подробное описание? И тут я вспомнила! Меня будто током прошибло. Именно этими словами я недавно описывала одного человека. Я побежала в спальню за ноутбуком и уже через минуту оказалась на сайте, на котором публиковались короткие рассказы. Я нашла свой рассказ под названием «Нераскрытое преступление» и начала его читать. Мне стало стыдно. Жалкая поделка! Смесь мистики и больной фантазии. Неудивительно, что читатели оставили так мало комментариев. Другие мои рассказы пользовались значительно большей популярностью. Для того, чтобы понять, откуда взялся этот бред, мне все-таки пришлось погрузиться в далекое прошлое.
Окончание следует...