Далеко за полночь Людмила Егоровна проскользнула в спальню к Игорёше, ни на йоту не чувствуя себя перед ним виноватой. В сказки про любовь она не верила и сейчас ликовала, что в лице его сына обрела великолепного «молодого специалиста» по удовлетворению её низменных желаний. Но никто и никогда не клялся ей в нежных чувствах — ни Игорёша, ни Максим, ни какой-либо другой мужчина.
Непонятным образом гипнотизирующий её женское сознание и волю, Леонид Артёмович обычно указывал ей на того, с кем надо было встретиться и переспать ради укрепления деловых отношений или каких-нибудь иных целей. Всякий раз Людмила Егоровна добросовестно выполняла очередное распоряжение. Не воспротивилась и тогда, когда Леонид Артёмович нахально покорил чувствительное сердце Елены Сергеевны и увёл её от Игорёши, но тут же обязал Людмилу Егоровну быть для обманутого супруга и умелой хозяйкой, и пылкой любовницей. Ослушаться Леонида Артемовича было невозможно, так как благодаря ему она сумела избежать участи обыкновенной шлюхи, и сейчас в её распоряжении были легковая автомашина, отдельная квартира и шикарная дача. Тайно она обзывала своего покровителя ядовитым пауком, тарантулом, но он же, в конце концов, не пил её кровь. Разве что не обошёл её своим мужским вниманием. Всего лишь один раз — из праздного любопытства.
Будильник со светящимися стрелками и цифрами прозвучать не успел, поскольку Людмила Егоровна проснулась раньше и быстренько отключила его. Когда Максим служил в армии, часы обычно трезвонили до тех пор, пока не просыпался Игорёша. Открывал он заспанные глаза и прежде всего замечал рядом с собой ослепительную смуглую красавицу. В ранний утренний час она в обязательном порядке получала сполна от него всё то, что ей нестерпимо желалось. Сейчас подобная побудка была ни к чему.
Людмила Егоровна взглянула на спящего Игорёшу примерно так, как завзятый автомобилист смотрит на абсолютно не дефицитную запасную часть, которая когда-нибудь, возможно, и пригодится. И зачем, дурень, попёрся руководить Главстроем? Работал бы директором на домостроительном, а ещё лучше, как недавно, главным инженером, потихоньку набивал бы свою мошну. И без того она тугая, но нет же — впрягся в непосильное ярмо. Теперь ему будет не до темпераментной Люси.
Поднявшись с просторной постели, Людмила Егоровна на глубоком вдохе привстала на носочки и, преисполненная сладкого томления и хмельного счастья, широко развела руки в стороны. Вновь бы мигом к Максиму, но не время. Придирчиво, так и сяк, она посмотрелась в зеркало, сбросив ночнушку. «Хороша я! Ах, как бесстыдно хороша и соблазнительна...»
Вымывшись под душем, она поспешила на кухню, чтобы определиться с завтраком для Игорёши, а затем заглянула в спальню и ласково разбудила его:
— Хороший мой, просыпайся! Быстренько умывайся и приходи завтракать.
Игорёша всё же проводил любовницу восхищённым взглядом. Красивые ноги у Люси! Кажется, у неё возникли небольшие проблемы со здоровьем. Может, и вовремя. Не до неё сейчас — голова болит исключительно о Главстрое.
За завтраком Игорь Петрович посчитал нужным напомнить:
— Люся, не забудь отвезти Максима в загородный дом. И приготовь ему на обед что-нибудь существенное, пока он будет накручивать километры. Такая просьба не помешает твоим планам?
— Нисколько. Как ты и просил, я проследила за ним. В баре бутылки на месте, всюду свет выключен. Мне кажется, он в гостиной магнитофонными записями с певцами «из-за бугра» увлёкся. По крайней мере, утром наушники, подключённые к магнитофону, на диване лежали.
Игорёша ей свято верил и дальше наивно советовал:
— Погода и сегодня ожидается солнечная. Прогуляйтесь вместе на озеро, позагорайте. Словом, не давай ему скучать. Тебе-то купаться можно или нет, не застудишь себя озёрной водой?
— Обязательно посоветуюсь с врачом. Мне же к нему с утра.
Он уехал на новенькой «Волге» последней модели. Какой неблагодарный! За всё утро не догадался поцеловать Люсю хоть бы разок или просто обнять.
Из окна гостиной Людмила Егоровна равнодушно взглянула на удалявшийся автомобиль. В огромной квартире она осталась не одна — факт в её повседневной жизни сейчас самый главный, ключевой. И всё-таки надо хорошо отдохнуть. Без промедления она прошла в «супружескую» спальню и, задёрнув шторы, плюхнулась на постель, преспокойно уснула.
Не скоро открыла глаза и прислушалась. Ни звука. Тихо в доме. Значит, Максим всё ещё дрыхнет.
Завтрак был готов, и от нечего делать она включила в гостиной телевизор. И выключила, так как фильм для детей «Великий укротитель» она видела не раз.
Людмила Егоровна нажала пусковую клавишу магнитофона, и неподражаемо запела Марыля Родович о разноцветных кибитках. Завораживающая мелодия!
Восхитительно пританцовывая, Людмила Егоровна покинула гостиную. Если бы ей неожиданно позвонил Игорёша, то она могла бы смело солгать ему, что буквально минуту назад возвратилась от женского врача и теперь, что прозвучало бы в высшей степени тоже правдиво, готовится к поездке на озеро и в загородный дом, тем самым проявляя обещанную неустанную заботу о его сыне.
Однако её предположение, что Максим всё ещё благополучно «дрыхнет», было ошибочным. Не спал он и вновь не мог отделаться от беспокойной мысли, что поступает гнусно по отношению к попутчице Любаве. «Выход у меня один — уехать, немедленно уехать. Не семья, а настоящий бордель. Не этому учил любимый вождь. Как они не понимают?»
Тем не менее Максим решил ни с кем не скандалить, а прежде всего спокойно переговорить с мамой о бронировании гостиницы и дате отъезда. Даже интересно, сколько родители отвалят денег на личные расходы? А как быть сейчас с Людмилой Егоровной? Да пусть всё есть как есть! Какая разница, как долго предстоит с ней путаться. Она же не швабра какая-нибудь заразная. И лучше всего так: он немедленно вычеркнет её из своей жизни чуть позже, когда навсегда уедет из дому — тогда восхитительным забавам с ней кранты.
В такой же мере цинично по отношению к возможной невесте Любаве, попутчице в скором поезде, он подумал о том, что будет неплохо, если Люся прямо сейчас появится в спальне. И она возникла в двери перед его взором. Короткие шорты сидели на ней как влитые, а спортивная майка выглядела не менее восхитительно.
— Люся, ты просто супер-пупер! Полный атас.
Она никак не отреагировала на явную лесть, невозмутимо прошла мимо кровати к окну, распахнула его и молвила строго:
— Отец велел о тебе заботиться. Жду тебя на кухне.
Уплетая за обе щёки вкусный завтрак, Максим прогнал прочь последние сомнения. Возможные отношения с попутчицей вилами на воде написаны, и крайне глупо отказываться от неустанной и необыкновенной заботы, которую проявляет о нём Люся.
— Без промедления едем купаться на любимое озеро, — объявила она, нарочно не позволяя обнять или поцеловать её.
Почувствовав полную власть над блудливым красавцем, Людмила Егоровна намеревалась вить из него верёвки. Её навязчиво желалось не сегодня-завтра перевоплотиться, наконец-то, в ту в развратную и бесстыдную, раскрепощённую до крайнего предела женщину, которой она давно была, в основном, на подсознательном уровне. Не опасалась Люся оказаться непонятой и в должной мере пристыженной Максимом, поскольку в его лице, пусть лишь и на время, заполучила беспечного и расторопного в их взаимных утехах шалопая.
Вволю наплававшись, они приехали в загородный дом. Люся не пригласила Максима в знакомую спальню и распорядилась:
— Я приготовила сюрприз. Поезжай на своей тачке за мной.
Максим вёл «семёрку» за легковушкой Людмилы Егоровны и терялся в догадках: куда она его увлекает-заманивает. Снова оказавшись на объездной, они через некоторое время нырнули на малоприметную узкую дорогу в березовой рощице, но качественно асфальтированную. Люся проигнорировала знак, запрещающий проезд, и Максиму ничего другого не оставалось делать, как двигаться следом.
Остановились у одного из кирпичных домов.
— Моя дача, — пояснила с довольной улыбкой. — Как тебе внешне терем-теремок?
— Круто! Наверное, особый индивидуальный проект?
— Да. Здесь поблизости нет похожих зданий, хотя все они построены из одинакового кирпича.
Восхитился Максим и внутренним убранством «терема». Паркетные полы, импортная мебель в гостиной, спальне и на кухне, телевизор, магнитофон, телефон. Словом, сказка. Он честно признался:
— Шикарно. Я и представить себе не мог. Сколько же всё стоит?
— Немалые деньги. Я умею поддерживать деловые связи между не простыми людьми. Мои добрые дела материализовалась в недвижимую награду. Цена дачи большая, не по зубам рядовому труженику. Но, как видишь, только не мне.
Конечно, лгала. Дачей облагодетельствовал Леонид Артёмович, предупредив строго:
— Она твоя, пока ты остаёшься послушной.
Людмила Егоровна сходу ответила:
— С такой дачей я никогда не расстанусь.
— Я бы не прочь заиметь когда-нибудь такой великолепный дом, — размечтался Максим. — А ещё лучше, как отцовский загородный.
— У тебя всё получится. Ты уж поверь мне на слово. А вот не менее шикарная ванная. Взгляни на итальянскую керамику, сантехнику из Германской Демократической Республики.
— Потрясающе, Люся!
— Напротив моя скромная спальня.
— Ничего себе, скромная. Офигеть можно!
Убирая с импортной кровати гобеленовое покрывало, она с удовлетворением помыслила о том, что вскоре Максим женится на Любаве и враз окажется в богатой семейке, но только вот от неё, Людмилы Егоровны, обольстительной и энергичной, никуда не деться ловеласу и после свадьбы.
Максим шутливо заметил:
— Сегодня «семёрка» отдыхает, мало я накручу километров.
— Зато ты преуспеешь в другом. Отличный километраж получится — я уверена. Если бы не некоторые обстоятельства, то мы были бы, действительно, чудесной парой.
— Какие обстоятельства, Люся?
— Во-первых, возрастная разница. Говорят, что в такой семье муж рано или поздно сворачивает налево.
— Я бы не сбежал, если бы женился на тебе.
— В излишней запальчивости так утверждаешь или нахально врёшь.
— Возможно, ты и права. А ещё какие обстоятельства препятствуют быть вместе?
— Елена Сергеевна может согласиться с тайным и временным сожительством, но чтобы я за тебя замуж?! Да никогда!
— Законным браком с тобой помешаю её партийной карьере?
— Совершенно верно. В глазах других прежнее положительное представление об Елене Сергеевне, как о перспективном партийном функционере, ты, наверняка, изрядно подмочил бы брачным союзом со мной.
— А если рассуждать в такой последовательности, то и об отце следует вспомнить?
— Ты прав. Ему и так забот хватает, а тут бы и ты огорошил ужасной новостью: длинноногая красавица к родному сыну перебежала. Вряд ли сердце выдержит. Хотя не знаю.
— В любом случае, мы перед ним не виноваты разве? Я ведь увёл тебя.
— Ты ошибаешься, хороший мой. Не ты меня увёл, а я временно как бы ушла от него. Кстати, я хочу тебе сейчас кое в чём признаться, поскольку стопроцентно уверена, что ты не расстанешься со мной. По крайней мере, до своего отъезда. Только сначала скажи честно: правда же, тебя больше не мучают угрызения совести, что ты поступаешь нечестно по отношению к попутчице?
— Нисколько. Было и прошло. Поступаю нечестно, но мне наплевать. Возможно, отдохну в гостях и возвращусь. И нет, не будет у меня никакой невесты по имени Любава.
— Вот видишь, как ты уже по-другому рассуждаешь. А вся причина во мне. Я на тебя, получается, дурно влияю. Охмурила преднамеренно.
— Люся, не выдумывай красивую историю.
— Правду говорю. Ты мне сразу понравился, когда обозлился на меня, возвратившись со срочной. А когда упился от злости, я мгновенно придумала якобы достоверную историю о том, что ты пытался меня изнасиловать, но, дескать, проявила благоразумие и уступила тебе.
— Не может быть! Я же вспомнил кое-что. Ты — в дверях спальни — улыбаешься мне.
— Специально, но еле-еле тебя, вдрызг пьяного, я тогда смогла растормошить. В любом случае, соблазнила бы позже — сегодня или на следующей неделе. Разве мной можно не увлечься?
— Ответ ты знаешь. Однако, с твоей стороны — этакое змеиное коварство.
— Согласна. Я и есть змея в женском обличье. Хочешь — верь, а хочешь — не верь. Вплоть до твоего отъезда я хочу принадлежать только тебе одному, поэтому вечером солгу Игорёше, что была у женского врача и он рекомендовал полное воздержание, скажем, на две недели. Ты же не огорчишься очередной ложью?
— Лучше поступить так, как ты решила.
— Не сомневалась, что правильно поймёшь меня. Ах, Максим, жить бы нам вместе до глубокой старости, как в сказке, и умереть в один день!
— Люсь, не обижайся, но ты глупость сморозила. Конечно, можно и врозь пожить как в сказке, но на счёт смерти. Я вот только жить начинаю, а ты мне про старуху с косой. Не нам её тут поминать. Жизнь впереди большая и счастливая.
Продолжение: http://proza.ru/2021/04/12/1358