Это произведение ни в коем случае не намекает на универсальность или всеобщность в каком-либо ключе. Это всего лишь история одной семьи, уникальная и обособленная. Все персонажи вымышленные.
* * *
Жили мы в детстве в красивом городе на юге. Море, солнце, песок, горы. Райский уголок. Природа прекрасная. Работа у родителей была рядом. Но мать сначала работала то-ли в местном министерстве, то-ли ещё где. Потом перешла в другое место. А потом ещё в одно, что и было рядом с домом. Пешком до работы минут 10-15.
Мой детский сад был тоже рядом с работой родителей. От работы матери до сада было пешком пару минут. Выйти на улицу - и он тут на другой стороне просторной площади-улицы.
Но было дело меня как-то в садике то-ли забыли, то-ли намеренно не забрали. Не ясная история. Воспитатель меня тогда забрала к себе домой, потому что родителей не было до самого вечера. А забирала меня обычно мама.
Причина почему меня не забрали я так тогда и не понял. Казалось, что родители поссорились и не могли решить кому же именно меня забирать. А мне рисовали, что я как бы во всей этой их ссоре виноват. Но, честно сказать, я сейчас тоже точно не знаю что это такое было.
Так это интересно сложилось, что квартира, где жила воспитатель, была прямо рядом с той квартирой, что мы потом обменяли на одну из наших квартир. Ждал я пока меня заберут на балконе, переделанном в лоджию. Кажется со мной общалась ещё бабушка, мама воспитателя. Мне предлагали чай, и как помнится варенье.
К 7-ми вечера как помнится мать пришла за мной и забрала домой. Я не задавал вопросов, почему так произошло, а просто постарался забыться, ведь я был очень рад, что меня наконец забирают домой. Что было потом я не очень помню. Всё дальше как бы в тумане.
* * *
Учился я в школе средне, хотя были периоды, когда у меня были только пятёрки и четвёрки. А учился я плохо не от того, что не мог. Просто, как я потом выяснил, не все хотели от меня и брата каких-то явных продвижений. А подавалось это через некое одурманивание. Надо заметить, что отец мой был отличником.
Периодов, когда я учился в школе на четвёрки и пятёрки, было два в четвёртом и десятом классе. Хотя в десятом классе я уже учился не в школе, а в колледже при университете. А в четвёртом классе меня записали в группу отличников и выдали новенькие учебники. Нас отличников, как помню, было человек 6 на весь класс. Не отличникам выдали старые учебники. В десятом же классе мне надо было перейти с платного на бесплатное обучение, мне за прекрасную успеваемость предоставили такую возможность - я стал обучаться бесплатно, как все остальные, и, наконец, получать стипендию.
* * *
Но как бы я ни старался, я не мог хорошо сдать вступительные экзамены в университет или на малый факультет, как у меня назывались десятый и одиннадцатый классы школы. В университете, я смог только поступить на средненький факультет, куда поступали не очень успешные студенты малого факультета. А на малый факультет я тоже не смог поступить и поступил на платное, хотя я и прошёл подготовительные курсы.
Помню как на защите экзамена я не смог нормально защититься, хотя было, как я потом понял, где. В результате у меня был непроходной бал на бесплатное. А на защите я был ватным и на явные атаки экзаменатора ощущал какую-то эйфорию внутри, и тупо улыбался - таких не берут в студенты, как говорится.
Эта эйфория потом меня много где преследовала. Была она у меня и до этого. Возникала она в моменты, когда мне надо было бороться, чтобы достичь большего. Спустя только годы я понял что это такое. И, конечно, пожелал, чтобы я знал, что это много раньше. Но я очень рад уже тому, что смог распознать это.
* * *
Мать никогда не любила, чтобы кто-то развивался выше неё. Она была уверена, что надо быть такой как она. Эгоистичной и страшной сукой внутри, но туповатой снаружи. Ей очень не нравилось, когда мы дети чего-то достигали. У неё это вызывало истерики, и она прекращала это чувство "любви", которое мы дети чувствовали. Это приводило к тому, что мы боялись стремиться и достигать. Мать была довольна, когда мы ничего не достигали, и была зла, когда достигали.
Я слыл дурачком. Никто в семье не понимал мои устремления. Все смотрели на меня сверху вниз и шпыняли. Помню как-то сестра-близняшка матери ударила меня, ребёнка, сидящего на полу, с ноги в голову. Ей не понравился мой взгляд, когда она уходила со своим сыном. Я после этого прослыл "красным глазом" в школе-колледже. Левый глаз у меня заплыл кровью, и другие дети меня этим дразнили.
Я стоил из себя дурака, чтобы меня не трогали, не мочили психологически. Всякий раз когда, я показывал свои устремления, они жестоко купировались матерью. Она всегда находила что-то чтобы купировать мои устремления. Но у неё так же всегда находились слова и действия сделать меня виновным во этом же. То я не хочу петь песни, когда они пьяные с подругами и сестрой-близняшкой гудели. То не хочу предавать отца. То проявляю излишнюю самостоятельность, выхожу из каких-то установленных и известных только матери рамок. То не подчиняюсь психологическому давлению. То в ответ на то, что на нас детей уходит много денег, предлагаю бюджетировать наши детские расходы и экономить - и даже расписываю такой бюджет. Всё было для неё не так. Сестра-близняшка, да и тётя, те старшая сестра, казалось поддерживали это дело. Из меня строили изгоя - мальчика для извибивания при плохом настроении, семейного изгоя.
Помнится было дело, когда бабушка, мать отца, встала было на мою защиту. Так мать нашла повод поссорить отца с ней - аж подралась с ней у меня и у брата на глазах. Отец потом с бабушкой несколько лет не разговаривал.
* * *
В более взрослой жизни это привело к тому, что я стал скрывать от нее, делали своей жизни, что я знал её взбесят. Хотя мать демонстративно устраивала истерики по поводу и без повода, какая-то схема в этом была, и я, кажется, эту схему уловил. Я скрывал свою жизнь и достижения, чтобы не попасть под каток страшного давления со стороны матери. Фотографии, где я счастлив и улыбаюсь были ей недоступны.
Было дело я разместил заметку на своей странице вКонтакте о форме любви. И понятное дело эта заметка отличалась от того, что понимала мать под любовью - те отличалась от этого "избей любимых". А я был тогда в стольном граде, так мать не поленилась мне обзвониться по этому поводу и сообщить, какой я урод. Я попытался было успокоить её, сказать, что это всего-лишь шутка. Но мать не унималась и дала мне понять какое всё моё существо ничтожное. Меня трясло после разговора. Потребовалось время, чтобы прийти в себя.
Вообще, в ход у неё шли различные уловки и трюки, чтобы заставить нас детей чувствовать себя уродами. Всё шло в дело. Я думаю, это доставляло ей удовольствие. Без этого она не могла жить. Принизь ближнего своего - получи удовольствие. Низкая жизнь.
* * *
Сказать, что я осуждаю свою мать - нет не осуждаю. Трудно ей жить. Ненавидеть людей, даже самых близких. Выжимать из них соки. Быть подчинённым своим ощущениям в теле, своим вымышленным мыслям и своему вымышленному миру. Трудно ей. Я даже знаю откуда такое в ней пошло. Кто-то скажет из детства. Боль души, заливаемая алкоголем и пакостями.
Я было думал, может ей помочь как-то сводить на курсы, где рассказывают о том, как любить. Любить по настоящему, а не строить отношения "зависимый-созависимый". Но как-то это не задалось. Да и отношения очень сильно испортились. Я уже перестал верить или понял, что человека поменять нельзя. А может я просто знал, что она откажет - ведь с ней всё в порядке. Хотя я долго, может даже годами лелеял мысль, что с этим можно что-то сделать. Дя, я люблю свою мать. Но есть предел, который я не позволю сломать.