Моя МАСТЕРСКАЯ, выставка живописи – новый фильм на You Tube.
Моя последняя ВЫСТАВКА живописи – фильм на You Tube.
(адреса внизу моей страницы)
©
Прошло много лет. Четыре иль пять. А может, и того больше. Не замечал Егор года. Жил и жил в своём подземелье как инок уединённо и мрачно. Бородой оброс. Одежду и пищу не выбирал. Что Гарри даст, тем и обходился. И всё это время постигал единственную науку, жестокую и страшную – науку творца.
-Ты царь, – тебе дано увидеть то, что недоступно другим.
Там за гранью, за пределами зримого, твой материал.
Там – первородная глина.
Там – гул всех эпох.
Там – пространство в пространстве, непостижимое разуму.
Там – Дух Безразличный.
Там Бога нет. Он ещё не родился.
Там – Целое рассыпано мельчайшими гранулами, образуя прекраснейший, но мёртвый узор.
Там нет движения, но есть пульсация; нет тепла, но есть взрывы запредельных температур.
Там нет времени, но есть ВСЕГДА.
Ты должен осмелиться заглянуть туда, за грань. За живую ткань жизни.
Прорви этот видимый мир. Он слишком прекрасен, чтобы быть правдой.
Всё настоящее – страшно.
Так говорил Гарри-бес. И был он строг и абсолютно спокоен. И не было в нём ничего от прошлого Гарри. Не было золота и мишуры. Была лишь тоска, и токи разрушительной страсти пронизывали пространство вокруг.
-Ты царь, – говорил Гарри. – Я дам тебе краски и холст. Ты сделаешь невозможное. Ты прорвёшь плоскость холста. Ты взорвёшь пространство. Ты уничтожишь ЖИЗНЬ – любое её проявление, спалишь дотла окружающий тебя мир. Этот обман звуков и запахов, красок и света.
И потом на пепелище, в этой безумной пустыне ты разыщешь пульсирующий сгусток первородного вещества, ты поднимешь со дна лишь комок дожизненной глины, вдохнёшь в него бога и краску обратишь в цвет и цвет заставишь светиться, и пространство как разлетающееся облако раскроется под твоей кистью.
Построй свой дворец. И царствуй тогда.
Иначе не будет тебе покоя. Нигде и никогда.
И помни: все настоящее пишется кровью.
* * *
И началась у Егора долгая, изнурительная, выматывающая душу работа.
И боль, что томилась под сердцем, окрепла и стала его сутью. Везде и всегда.
И страсти разрушительной силы обрушились на него, и токи безумия, посылаемые Гарри как демоны принялись разваливать построенный Богом Храм.
И душа его подчинилась этой безудержной пляске, и внял он Учителю своему, и проник за Пределы.
* * *
Страшно заглянуть за грань.
Страшно и невозможно, глядя ТУДА, жить живой жизнью.
Но страшнее стократ разрушать её самому и там, на пепелище, в тупом и затхлом безвременье тщиться отыскать материал, пригодный для созидания…
* * *
Гарри бесновался. Он не мог долго ждать. Он хотел владеть. Сразу всем. Владеть ВЕЧНОСТЬЮ.
Он заводился, обдавая Егора жаром.
Он прорвал ПРОСТРАНСТВО как ветхую тряпку, он комкал его и рвал клочьями. Он расщепил ВРЕМЯ, в камни обращая мгновения. Он перелистывал ЭПОХИ с лёгкостью фокусника. Он заходился в экстазе, рассматривая плоды человеческих усилий.
Он творил ХАОС.
-Всё это было, было… – цедил Гарри – вечность. Старая истасканная шлюха, неподвижная тупая тварь. Она везде! Отблеск её отражения зыбким ореолом светится всюду. Каждый предмет несёт в себе её отстраненный облик.
О, как прекрасно это таинственное Ничто.
О, как страшна её тупая неподвижность!
Она не знает Любви, не ведает Тайны. Она вскрывает печати, срывает одежды, обнажает суть.
Она не берёт жертвоприношений – она забирает судьбы.
Она примет всех, кто осмелился заглянуть в её Пределы. Каждого примет и переварит.
Лишь Бог, полный скорби, смотрит на неё отовсюду.
И нет ничего отвратительней её равнодушной всеядности. И нет ничего подлиннее.
Над этой истиной-парадоксом ты будешь биться всю жизнь. И каждый раз вновь и вновь будешь открывать и поражаться.
НЕТ НИЧЕГО ОТВРАТИТЕЛЬНЕЙ ЕЁ ВСЕЯДНОСТИ, И НЕТ НИЧЕГО ПОДЛИННЕЕ.
-Ты слышишь эти звуки? Слышишь монотонный гул мелодии?
Ты должен обрести эти звуки, эту музыку беспредельности. В каждой краске будет светиться отражение вечности, на каждый предмет ляжет её отпечаток.
Ты боишься? Боишься осмелиться? Осмелиться прикоснуться?
Я помогу тебе.
Я заварю бульон из страсти и милости.
Я раздую угли под твоей кастрюлей.
Дальше готовь сам.
Немного смерти добавь в жизнь, в благодать капни смертного ужаса, отчаянием разбавь надежду, в любовь подмешай тоски, а веру окрась сомнением.
И вот оно! закипело, ожило...
И над всей этой стряпней – беспристрастие творца.
Ты теперь бог.
Бог, создающий вселенную.
* * *
Когда же это случилось?
Егор почувствовал: тепло... ещё теплее... горячо!
Сознание ещё не восприняло этот подарок, но рука уже знала и делала. Момент истины случался неотвратимо. По-деловому просто. Будто ничего другого и быть не могло.
Шесть лет не давалась ему эта работа.
Шесть долгих лет бесплодных усилий.
Шесть лет он не мог проникнуть вглубь холста, не слышал звук цвета. Зазеркалье не пускало его. Всё это время он ползал по поверхности, тыкался в её холодную плоскость как муха в стекло и бесился. И тосковал. Он слышал жизнь, но она не подпускала к себе. Видел мир подлинный, но не мог быть в нём!
Холст рвался, не выдерживая натиска страстей, потухшие краски сдирались с поверхности и лежали под ногами грязными грудами, и НИЧЕГО не случалось!
Отчаяние было страшным и чёрным.
Он метался в своём подземелье как в трюме корабля с задраенным люком. Корабль несётся по просторам бескрайним к цели заветной. Но ему что с того! Он изолирован. От тепла и света. От милости Божьей.
О, адские пытки несостоятельности!
О, бессилие!
* * *
Иногда, случалось, его посещало вдохновение...
Мысль обострялась, душа ликовала, воображение рисовало потрясающее по силе и величию здание жизни.
Твердой рукой профессионала-строителя он возводил свой дворец.
Всё было учтено: пропорции, материал, отделка. Во всём виделся продуманный целесообразный смысл. Здание завораживало своим великолепием. Егор парил в поднебесье: неужели это моих рук дело? о-о-о!
Но остыв от созидательной эйфории, он прозревал, что натворил. С холста смотрело на него пластмассовое лицо мертвеца.
Егор рычал и кидался замазывать содеянное с яростью. Уничтожая эту роскошную мертвечину, этот припудренный и напомаженный памятник самодовольству, он замечал, с каким напором работает рука, с каким живым блеском ложится краска.
Хаос, возникший на холсте, нёс куда больше смысла и убедительности, чем вся эта выверенная и продуманная конструкция мироздания.
-Из хаоса явился мир, – ронял Гарри. – Случайность язык Бога.
Егор ощущал, как безнадежно нагромождён его организм, как замусорено сознание. Господи, – просил он, – сделай так, чтобы я стал чист как младенец, рождённый вчера. Расправь мою душу, дай услышать тебя, Господи. Обрати на меня милость свою!
Но этот...
Он здесь. Он есть. Он присутствует.
Он посеял сомнение, обнажил Тайну, сорвал покровы с тела Господня и бросил его на развалины, в своё пустое пекло.
Кому ж тут молиться?
Но нет, нет... всё не так...
Ты САМ. Один в этом мире! Забудь обо всём. Начни всё сначала.
Есть краска, рука, холст. И всё!
Не молись, не проси, не рассуждай. Превратись в пустоту, в ничто.
Вот краска, рука, холст... И никаких посредников! Тебя нет. Ты расчищен для звука, пронизывающего тебя. Ты полый инструмент, господин Исполнитель. Попади в резонанс звучания и двигайся, расставляя знаки.
Ты слышишь цвет? Ты видишь звук? Ты чувствуешь дрожь рождения? Холст пропускает тебя!
Там между знаков – пространство. Долина, полная шорохов. Там из светящейся пустоты, из легких касаний, из колыхания форм, из наплыва теней, из закодированного первородного вещества рождается божество. Оно проявляется и гаснет, и вновь проявляется...
Не спугни его, потеряйся, исчезни...
* * *
Егор стоял и смотрел на содеянное.
Сознание оседало как пыль, проявляя реальность.
Что это было? Озарение? Энергетический выброс? Прорыв в мир иных измерений, где ВСЁ и ВСЕГДА?
Он был вычищен, выхолощен... использован силой, не замечающей его. Он попал в поле его воздействия. Через него просквозил поток, всасывающий в себя всё, что копилось долгие годы, зрело нарывом. Всё вынес вихрь и выбросил на холст.
Всё теперь там.
Там знаки божьи.
Краска жила, пульсировала. Она несла в себе заряд. Затаившийся взрыв. Код. Звук жизни вечной.
Там жило изображение.
Отрывок из романа «Гарри-бес и его подопечные»,
опубликованный в издательствах Belmax, 2000; Молодая гвардия, 2005