Подруги припарковали легковые автомобили под берёзками. Между открытыми дверцами было удобно переодеться, и в адрес мужчин последовала команда отвернуться. Скоро Елена Сергеевна восхитилась:
— Лёня, хочу такие же бикини, как у Люси! Взгляни-ка.
— Ну ты и даёшь, подруга милая! Где же это видано, чтобы завотделом пропаганды красовался в подобной экстравагантности?
— Я же не на трибуне партийной конференции или на совещании в обкоме партии.
— Сразу бы в дурдом попала.
— Вот видишь. А в частной жизни я — слабая женщина, имеющая полное право именно на такой раздельный купальник. Жаль, что до сих пор в нашу страну бикини не импортируют, а я бы разрешила. Если не импортировать, то шить на всех фабриках. Всё равно процесс пошёл. Догадываешься, к чему я об этом говорю?
— Никакого понятия.
— Ты что, Лёня?! Предвижу полнейший бардак в умах человеческих. Скоро никому не будет дела до бикини, в которых сейчас соблазнительно выглядит наша Люся. Хоть в них, хоть с одними шнурками на чреслах разгуливай.
— На вражеском языке безнравственная штуковина, тобой упомянутая, называется стрингами.
— Вот именно. Только это семечки, а цветочки ожидают нас впереди, если не начнём нормально управлять страной. Понимаешь, приелось всё это. Жуём-пережёвываем одно и тоже, как корова отрыжку. Та хоть молоко даёт исправно. А что даёт наша консервативная идеология? Ровным счётом ничего. Перемены, Лёня, нужны, перемены. А какие, не могу додуматься, хоть убей.
— Поживём и непременно додумаемся, — Людмила Егоровна решила закруглить, на её взгляд, никчемный и неуместный разговор. — Главное, что и ты, Лена, и я, и Игорёша, и Лёня и, разумеется, Максим, честно отслуживший положенный срок в рядах славной армии, — все мы хорошо живём в нашей тесной компании и будем жить ещё лучше. Может, всё-таки пойдём купаться?
— Пошли, подружка! Мужчины-лежебоки на песок плюхнулись. Максим, составь нам компанию, пожалуйста.
— Я позже присоединюсь.
— Не упорствуй, Максим, поплавай в охотку, — посоветовал Леонид Артёмович. — А тем временем я и отец обмозгуем в деталях просьбу моего старого приятеля насчет дачи.
— Хорошо. Не буду мешать.
— Только без обиды, ладно?
— Само собой.
— Ура, уговорили! — воскликнула Елена Сергеевна. — Наконец-то, я наплаваюсь вволю. А то ведь с понедельника опять работа, работа, работа. Как она мне обрыдла, словами не выразить!
— Вот и забудь хоть на время о ней, — Людмила Егоровна резво поплыла знакомым маршрутом за песчаный островок.
Там все выбрались из воды передохнуть, и Елена Сергеевна спросила сына:
— В гости думаешь отправиться через неделю или всё же попозже?
— Не знаю. Может, и раньше. Надоело лентяйничать. Надо же определяться, что делать дальше. Учиться или работать. Или то и другое одновременно. Возможно, через пару дней уеду. Тачка в порядке, классная.
— А если знакомство с Любавой до женитьбы дойдёт, сюда вернёшься с ней?
— Не вижу смысла возвращаться, если всё сложится благополучно. Ты уж извини, пожалуйста, но я хочу самостоятельно выстраивать жизнь.
— А я и не возражаю. А ты как думаешь, Люся, надо побыстрей уезжать Максиму?
— Конечно, уезжать. Его здесь ничего и никто не удерживает.
— Люся, тебе легко сказать. Мы же любящие родители. Волноваться, переживать будем. Тебе, милая, не рожавшей, не понять. Ты только не обижайся на мои слова.
— Нисколько не обижаюсь. Живу себе в удовольствие. Не рожала и не хочу рожать. Ни от твоего Игорёши, ни от кого. Да хоть бы от Максима. Правда, Максим? Вот возьму и соблазню тебя.
— Ну ты, подруга, даёшь! — притворно изумилась Елена Сергеевна.
— А что? Пока от меня никто не отказывался. Так что, Максим, будь бдительным. Не при маме будет сказано.
— Ладно тебе сочинять! — примирительно произнесла Елена Сергеевна. — Смутила парня, бессовестная, нескромной шуткой. Оставлю вас на пару минут, кофе даёт о себе знать.
— Надеюсь ты не обиделся, — проводив взглядом подругу, поспешившую за кустики, Люся обворожительно улыбнулась Максиму. — Глупостей специально наговорила перед мамой. Ты уж, пожалуйста, не уезжай так быстро. Между тобой и Любавой пока нет никаких обязательств, а ты — взрослый мужчина, и тебе не к лицу романтическая влюблённость.
— Люся, я точно не романтик, не переживай напрасно.
— Да я и не волнуюсь. Просто лишний раз напоминаю: поживи для себя. Впрочем, на Любаве ты не остановишься. У тебя будет много женщин. Я лишь одна из них. Вспомнишь когда-нибудь мои слова.
И настолько «влюблённо» Людмила Егоровна глядела на Максима, что ему и уезжать куда-то вдруг расхотелось. Она же готова была рассмеяться: вновь развела его, как натурального лоха, и не миновать ему постели с ней.
Отправились дружно в обратный путь, а «лежебоки» по-прежнему загорали на песчаном берегу. Игорь Петрович обрадовался:
— Плывут, Лёня, наобратно плывут! Я же говорю, они отдыхали. Закругляем наш разговор. Приличные терема построим твоему приятелю и его родственникам. Пусть и не сомневается. Долг платежом красен, разумеется.
— Есть варианты. Мебель импортная, бытовая техника, наличные деньги. Ты подумай на досуге, определись.
— Посоветуюсь и со своей «законной», и с Люсей. Я на их мнение полагаюсь. Для счастья обеих стараюсь, о себе не забывая. Гляди, когда-нибудь и прикажешь Елене, возвращайся, мол, к Игорёше насовсем. Не приелась ещё?
— Игорь, в своё время ты её, как мужик, до конца не разгадал, не раскусил. Женщины — удивительный народец. На словах — одно, в мыслях — другое, а в постели — третье, вовсе непредсказуемое. Вот и переметнулась. Только не в этом главное. По моей протекции Лена из рядовых инструкторов шагнула в завотделом, а теперь радуется, что в секретари прочат. Ей за меня и впредь держаться надо. Не вечно же ей потом в секретарях горкома партии быть. Уверен, что и ты долго не задержишься на новой должности. Не хочу предугадывать события, но толковал я о тебе с одним влиятельным лицом в правительстве. Умные люди, такие профессионалы, как ты, позарез нужны. Наверху старческий маразм крепчает, упрямо не уступает дорогу молодым. Пришло время готовить исподволь всесоюзную ротацию кадров.
— Полностью согласен с тобой. Маразм он и есть маразм. Надо что-то предпринимать радикальное.
— Вопрос только в том, кто он, самый главный радикал? Ладно, время покажет. Ну, а ты не сожалеешь, что именно Люся рядом с тобой?
— А какие тут могут быть муки совести? Её обширным связям позавидует и фарца, и обыкновенный спекулянт, и крупный государственный чиновник. Я без неё как без рук. Да и всё домашнее хозяйство на ней.
— Доверяешь, значит, ей полностью во всём. А если кто насовсем поманит её? Расстроишься, переживать будешь?
— Сокрушаться безутешно не буду. Я её сам-то вроде бы как по бартеру взамен Лены получил. Могу и отдать по бартеру кому-нибудь. Другая сговорчивая найдётся. Была бы взаимная выгода.
— Я так и думал.
— Ты это к чему? Уже кто-то поманил? Впрочем, можешь не рассказывать. В конце концов, она имеет право поступать так, как считает нужным. Я без претензий.
— Потом договорим — наши подплывают.
— Ну-ка, немедленно оба в озеро! — издалека распорядилась Елена Сергеевна. — И купаться до тех пор, пока не пригласим отобедать. Иначе накажу.
— Неужели из партии выгонишь? — Леонид Артёмович изобразил на лице натуральный испуг.
— А вот и выгоню. И пойдешь вместе с простым народом стоять в очередях за варёной колбасой и шмотками. Никто тебя, сирого, больше не пожалеет.
— Никто не пожалеет и не поймёт. Народ и партия едины, раздельны только магазины.
— Лёня, ты неиссякаемый кладезь народного творчества. Порадуй нас ещё какой нибудь смешной мудростью.
— Хиппари и панки — бледные поганки. А вот развитой социализм: тащи с завода даже гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость!
— Ах, Лёня, всё-таки мне не смешно. По гвоздику, по кирпичику и растащат страну. Прут всё, что плохо лежит. Некому навести железный порядок, чтобы каждый на своём рабочем месте трудился честно и заинтересованно.
— Да, Леночка, некому. А вот ещё агитка: для родной страны подарком будет самим дорогим, если станешь ты свинаркой и пример подашь другим.
— Я?! И свинаркой? Да ни за что на свете.
Обеденный перекус под берёзками затянулся надолго. Настоящая объедаловка — не убавить, не прибавить. Сухое грузинское вино «Цинандали» подруги не пили, поскольку им предстояло управлять автомашинами, зато щедро угощали мужчин. Тосты звучали один за другим. За здоровье и благополучие каждого из присутствующих, затем за всех вместе. И за прекрасный автомобиль, подаренный Максиму родителями, и за шикарную двухэтажную дачу, и за новую перспективную должность «дорогого Игорёши», и за счастливое возвращение «уважаемого Максима» со срочной службы, и за его предстоящее путешествие к «прелестной девушке». Он тоже решил сказать тост, короткий и бескомпромиссный:
— За победу коммунизма!!!
— То есть? — удивился Леонид Артёмович. — По-моему, вопрос закрыт, и пока приходится довольствоваться развитым социализмом с человеческим лицом. Максим, ты что-то не договариваешь.
— Я, понятно, не брал Зимний и не встречался с Лениным, но, как молодой коммунист, считаю, что другой альтернативы для нашей страны и всего человечества не существует и не может быть. Перечитайте внимательно труды Владимира Ильича, и вы поймёте, что великий вождь во всём прав. То есть, победа коммунизма неизбежна.
— А ты успел прочитать его всего-всего? — Елена Сергеевна была удивлена сыновним откровением.
— Нет, не всего. Во время службы в армии познакомился с его о актуальными трудами. Моя мечта — однажды перечитать полное собрание сочинений.
— Похвально, очень похвально, сынок! Так тебе и уезжать никуда не надо, а прямо ко мне на работу в горком. Может, передумаешь?
— Решение твёрдое. Уеду. Так за что пьём?
— Конечно, за победу, родной мой. И за мечту.
Людмила Егоровна произнесла вовсе не язвительно:
— Надо Максиму подарить на свадьбу ПСС вождя мирового пролетариата!
— Ты хорошо придумала, Люся! — обрадовалась Елена Сергеевна. — Вот среди прочего и подарим полное собрание. Молодец, Максим, что ревностно относишься к росту партийного самосознания.
"Вот дурачьё!" — по-иному подумал о нём Леонид Артёмович. — "Такое нагородил..."
"Шёл бы лучше в строительный вуз учиться, больше бы толку было", — разумно помыслил родной отец.
Чуть не прыснула от смеха Людмила Егоровна: "Как же старательно предстоит выветривать дурь из твоей головы! Ну, погоди, ужо. Вот останемся вдвоём..."
Никто из них не сообразил, что Максим просто-напросто развлекался, привычно посмеиваясь над всеми. В никакое светлое будущее он не верил, а в партию вступил из карьерных соображений.
Продолжение: http://proza.ru/2021/04/11/1092