Жила-была на свете хитрая мама-сова. Папа-сова каждый день улетал на работу, а мама-сова оставалась с тремя совятами.
Совята и сделали маму-сову хитрой. Папа-сова не был хитрым, потому что своих совят видел утром и вечером, а ещё по выходным.
А чтобы стать поистине хитрым, надо круглосуточно видеть совят.
Вначале мама-сова тоже была бесхитростной и простой.
Хитрость — дело наживное. Не сразу поймёшь, что к чему. Надо тысячу раз на грабли наступить.
А у мамы-совы, как и у многих других мам, такие ситуации были в изобилии.
Когда совята от огромного внутреннего хулиганства каждые пять секунд просили маму-сову налить воды в чашки, чтобы попить, она им верила. И лила, лила, лила воду в их маленькие керамические чашечки.
Когда совята хотели ещё больше похулиганить, они делали вид, что роняют чашки, которые сразу же разбивались. Им было так смешно!
Совята на самом деле не хотели пить, они хотели шкодить, да ещё как!
Малявки наливали воду во все горшочки, ведёрки, вазочки и скидывали туда вещи, причём, далеко не детские.
Однажды они засунули в горшок даже взрослую сову-соседку, заманив её африканским львом!
— У нас дома — африканский лев!
— Обожаю их! Можно взглянуть хотя бы одним глазком?
Совята уже потирали ручки в предвкушении очередного веселья.
У совы-соседки не было совят, она их с детства не любила. Совята, говорила она, это не жизнь, а гонка какая-то! И не поспишь, и не поешь, да и на вязание времени не остаётся.
В чём-то она как в воду глядела, но хитрой так и не стала.
Иначе малолетние фантазёры не заманили бы сову в горшочек.
В горшочке этом уже плавали: три подушки, тирамису, скафандр, пять белых мышек, крокодил и 87 зубочисток.
— А вы глаза закройте и шагните! Там и будет вас поджидать африканский лев.
Соседка доверилась и упала в горшок. Открыла глаза — а ей навстречу крокодил плывёт.
Сова была не из робкого десятка. Она внимания на него не обратила.
Давно она, если честно, не мылась.
Когда живёшь одна, мыться не особо-то и хочется. Да и повода нет, никто же на тебе не рисует даже.
— Как хорошо-то это! А мыло у вас есть? — восхищалась сова-соседка водичке, не обращая внимания на возмущение мышек. Они почему-то не особо были рады всяким совам.
— Есть! — обрадовались совята и облили сову-соседку взбитыми сливками.
Сове-соседке до того понравились совята, что она задумалась, а не завести ли ей своих. И целых тридцать! Хотя нет — пятьдесят!
И жить сразу веселее будет. И мыться можно хоть каждый день. Оказалось, что это очень приятно.
Вся эта история произошла за секунд 45. Мама-сова только стаканчики подавала, про себя размышляя, от чего у совят такая жажда.
— А шоколадные сливки имеются? — очнулась она от требований откуда-то появившихся мышей.
— Есть… — по привычке она протянула сливки. И ахнула.
Весь домик — в воде. Выходит, у совят другая жажда. Приключений, не иначе.
Так было каждый день. И на протяжении лет пяти.
Потом мама-сова просто приобрела железные чашечки, и когда к ней подходили совята, она кидала их в разные стороны.
Совята бегали за чашечками, и им было весело.
Маме-сове тоже было весело. Только она это скрывала.
Этим временем она читала детективы и одновременно ела вкусные пироженки. Дома была чистота.
Папа-сова приходил с работы и радовался: какая у него хорошая сова, а совята — послушные и даже не проказники.