Вы наверняка решили, что я стану про друга "Ивана Лапшина" сочинять? Ошиблись. Про того друга уже написали раньше.Еще и фильм тоже сняли про него. Но он и был совсем не мне другом, а кому-то другому он другом был.
Хотя на старости лет пора уже признаться, что само понятие "дружбы" сильно изменилось. И я принялась дружить подчас с совсем мне неведомыми людьми, которых в жизни и не видела ни разу. Это другие уже знакомые мне люди подбрасывают постоянно своих знакомых, а для меня неведомых людей, чтобы хоть так обеспечить эффект существования в этом мире не в полном одиночестве. И при этом часто теперь выходит такое дело необычное. С этими незнакомцами часто даже намного проще дружить, чем с давно знакомыми. Эти незнакомцы изначально понимают, что жизнь меня уже очень сильно изуродовала , поэтому они как раз изначально всячески стараются не обидеть еще больше. А вот как раз те, что из стареньких. Часто мне скидку не дают на мою убогость. И отношения с ними все чаще просто прекращаются совсем.
Так вернемся же к конкретной дружбе со знакомым прежде человеком. Его я как раз немного и лично знала до всяких катаклизмов в состоянии здоровья головы и остальных членов тела, которые от головы намного дальше. Хоть дружбы промеж нас особой как раз не водилось никогда. Уж очень его место сидения в оркестре сильно далеко от моего стояло.
Вот только однажды в очереди в столовую в первый огромный перерыв длиной аж в полчаса, вдруг мне одна знакомая тихо прошептала: "А у Саши сын родился!". Тут я поздравила какого-то валторниста, который тоже в этой очереди стоял, но немного дальше. Попутно успела дать себе зарок постараться запомнить хоть имя валторниста, уж коли я вовек не смогу запомнить имя сына, который у него сегодня родился. Так я и узнала имя Александр. Понемногу прояснилось и другое тоже. Он в прославленном оркестре совсем не на основной работе. Он еще успевает бегать и совсем в другое место тоже. И там он как раз сильно основной работник. Да и кто по собственной воле оставит работу в Большом Театре? А валторн всегда и везде очень много надо. В театре их такое изобилие, что они не слишком утомляются, поскольку есть много вариантов для замен и отдыха.
В прославленном оркестре состав валторн был намного меньше. Но и там с составом этим происходили часто метаморфозы. Их и на переправе сменяли очень часто. На переправах не меняют только лошадей. К другим работникам оркестров это правило часто не относится.
Вот следующий эпизод из этой дружбы опишу. Идет у нас как-то двойная репетиция. А это довольно поганая придумка, доложу я вам. Там день разбит на две половины изначально. При этом в этом дне два заезда капитальных. Сначала ты работаешь только с одним перерывом до обеда. С двух до трех ты спокойно кушаешь, чем Бог послал в столовой. И садишься с инструментом ноты изучать уже до шести часов пополудни. То есть все же целая смена на заводе в восемь часов с инструментом не выходит. Но полноценных шесть. Только так! И за это время дирижер любой обязан сделать в два раза больше, чем за нормальный рабочий день.
Вот и была у нас такая репетиция. Идет обед. Внезапно раздается призыв всем срочно подняться в главный зал ММДМ. Оказывается, пока мы все обедаем, там конкурс происходит. И участвуют в этом деле предельно разные по форме инструменты. О конкурсе этом даже никого и не предупреждали абсолютно. Там и контрабасы на себе таскает наш рабочий. На этом гардеробе успело отыграть много людей со стороны. И наши люди тоже выходили. Там тогда и появилась женщина в сугубо мужской группе, которую просто не смогли не взять. Так сильно ей аплодировал весь состав оркестра. Потом мне шепотом успел признаться их концертмейстер, что он как раз вовсе не хотел, чтобы она прошла это испытание. Но пришлось подчиниться большинству и согласиться с мнением остальных, кто был в восторге от ее игры.
А потом стали играть обладатели валторн. Там больше упор был уже на тех, кто уже работал в коллективе. Но и их часто сильно подводили нервы. Для этого рога есть несколько концертов, которые мечтают и боятся исполнять все валторнисты мира. Их сочинил композитор Рихард Штраус. И это главный показатель. Если ты в силах их играть, то ты однозначно сильный валторнист. Попутно отвлекусь снова на себя, любимую. Я категорически не люблю всех Штраусов по одному и вместе.
Тот, что нас одарил вальсами своими, не люблю до тошноты за их размеры. Там можно тихо сдохнуть, пока доиграешь до конца все эти повторения. Потом в нужном месте нужно перескочить на указатель "дальше", чтоб хоть немного сдвинуться по направлению к концу. Тот, что нас осчастливил непомерным наследием из полек. Каждая полька играющих подводит к сердечным приступам все ближе. Там же тоже. Множество повторов, пока доиграешь до конца. А простой конец в этих польках не задуман автором. Там непременно или что-то выстрелить должно. Либо щелкнуть. Так волосы шевелятся от восторга и от ужаса. Либо вовсе звучит гудок. Посредине музыки. Или печатает машинка. Тихий ужас! А тем, кто танцует в это время, должно быть смешно и весело. А у играющих. Просто "Титаник " идет ко дну со всеми музыкантами.
Но кошмарнее всех как раз для инструменталистов этот самый Рихард. Когда по приходе на работу на пульте уже были разложены очередные ноты авторства этого из Штраусов. Было абсолютно ясно, что ничего хорошего нас не может ждать. Там и группировки нот. И знаки при тональностях. Куда ни глянь, один кошмар сплошной. Это сразу групповые репетиции отдельно. Это варианты, как выучить и изобразить очередную закавыку, которые почти и не давали результат.
Так вот один из валторнистов смело исполнил часть концерта этого Рихарда. Его исполнение оценили, и разрешили еще немного поработать дальше. Его отец тоже тогда у нас работал. Он просто ничего не исполнял на этом самом конкурсе. И уже осенью его уволили без всяких объяснений. А ведь он до этого работал даже в "Виртуозах". Он потом и умер довольно скоро. Но причина смерти - диабет, а не неучастие в негласном конкурсе в перерыв всего оркестра для обеда.
Так вот мой друг Андрусик. Я не помню, что он играл. Но помню только, что это было хорошо и правильно. Он ни капли не боялся этого экзамена в наш перерыв обеденный. Просто взял свой рог и успешно без дрожи в членах защитил себя и свое место в этом коллективе. Мой друг Андрусик на изображении второй. Тот, что немного дальше ближнего. А уточнить, кто справа, а кто слева, я сильно опасаюсь ошибиться с направлением и перепутать "право" и "лево", как царский рекрут.