Они так и не поняли, как так получилось, что Алексей согласился помочь "немощной, пожилой женщине" (Сашка постарался не засмеяться и только хрюкнул) заменить котел.
- А то знаете ли, - наивно хлопала глазками Кристина Андреевна, - как к женщинам относятся, мол, не понимают ничего, обмануть, обидеть можно.
Она так трогательно изображала беспомощность, что Алексей поверил и пообещал проконтролировать процесс. Анна же неожиданно для самой себя предложила испечь для Кристины Андреевны пирог с жутким названием "Утопленник".
- Я в детстве читала одну книжку и там был этот рецепт, когда выросла, попробовала и пирог оказался действительно невероятно вкусным, - так объяснила Анна свой неожиданный выбор печева и добавила в порыве откровенности, - знаете, по книгам можно неожиданно найти очень много интересных рецептов. Я раньше не понимала, зачем автору писать о такой ерунде. Помните, у Чехова, караси в сметане? И не только у классиков. Можно ресторан открывать и включать в меню блюда из книг.
- А сейчас понимаете, зачем писатели так делают? - заинтересовалась Кристина.
- Думаю, да. Они так вроде бы пытаются сказать, что все, что они написали - абсолютно реально. Читателя наводят на эту мысль именно упоминаниями чего-нибудь знакомого. А кухня, еда - это ведь то, с чем мы каждый день не просто сталкиваемся, мы и думаем об этом часто, иногда слишком часто, - рассмеялась Анна, - а еще это мостик. Так выдуманные герои попадают в наш мир, - совсем разоткровенничалась Анна и сама смутилась, побоявшись насмешки. Часто ей казалось, она встречает на улице людей, словно немного ненастоящих, словно они - герои книжек. Каких-то не совсем земных. Да и сама хозяйка была немного нездешняя, Анна сама себе не могла объяснить, почему она так решила и из какого романа сбежала добрая хозяйка.
- Интересная мысль, - Кристина Андреевна посмотрела на Анну ласково, - и вы приготовите "Утопленника"?
- Да, если захотите, очень вкусный пирог.
- Конечно, буду очень рада, - просто сказала хозяйка.
Сашка особо к этому диалогу не прислушивался. Он аккуратно ел вкусный торт и думал, какое в этом доме такое странное чувство, нет, не в доме, в самом Сашке. Такое бывает перед Новым Годом. Для Сашки это был не только праздник подарков и конфет, мандаринов и наряженной елки, но и чуда. Взрослые трубили об этом везде, но никто по-настоящему в это чудо не верил. Все вздыхали и говорили, что вот сейчас объедимся и обопьемся, как ненормальные, а на утро изжога, таблетки, усталость и горечь во рту, а про чудо забыть можно. Вроде его никто и не ждал. И вот это Сашку расстраивало больше, чем фальшивый Дед Мороз, у которого постоянно трещал телефон, а сам Дед - потный, уставший и слегка хмельной, всем отвечал одно и тоже - "Ждите!" и всем обещал приехать через полчаса, как самый настоящий волшебник, который, как известно, может со временем сделать все, что угодно и будь этот фальшивый Дед тем самым Дедом, он бы сумел провернуть такой фокус легко и просто, но увы, волшебством от этого проходимца не пахло. А уж когда дед попросил родителей поставить ему пять звезд в каком-то приложении, Сашка и вовсе расплакался, как маленький. Чудо убили на корню и когда взрослые в полночь пили шампанское и загадывали повышение зарплаты и отпуск на далеких островах, он загадал чудо. Любое, пусть самое маленькое, но настоящее чудо.
Когда уже Шарик не мог ходить, стал равнодушным и не махал хвостом, Сашка просил кого-то, он не мог бы сказать кого, чтобы загаданное чудо случилось здесь и сейчас и старый пес превратился бы если не в молодого себя, то хотя бы поел и побегал. И снова чуда не случилось и Сашка подумал, все это враки. И Деда Мороза нет и чудес. А вот здесь, в этом странном доме, он вдруг понял, вот оно! То, о чем он просил в новогоднюю ночь потихоньку начало сбываться. И сам этот дом и его странная хозяйка, о которой он откуда-то знал очень многое, они и были чудом. Даже торт - не просто красивый и парадный, а невероятно вкусный был одним из составляющих этого чувства. Мальчик аккуратно, стараясь не спешить (торт был большим, он знал, ему позволят съесть еще один кусочек, вон тот, с пингвином, стоящем на островке из синего сахара) ел необычный торт и очень хотел прийти в гости к чуду еще раз. Или даже не один.
Между тем разговор как-то незаметно свернул на того самого сумасшедшего Петеньку с фотографии и родители аккуратно спросили, чем же он был так дорог хозяйке, раз его фотография стояла на самом видном месте, рядом со снимками матери и детей Кристины Андреевны.
- Это долгая история, - вздохнула хозяйка, - если вы не торопитесь...
- Абсолютно не торопимся, - ответила Анна. Она успела отстирать скатерть, успокоиться и оттаяла душой. Так она называла свое состояние, когда ей казалось, что она в данный момент не человек, а облако хорошего настроения.
- Если позволите, я вам расскажу эту историю от первого лица, Петенькиного, разумеется. Так будет удобнее.
Анна и Алексей кивнули, а Сашка был слишком занят тем кремовым пингвином, на вкус он оказался даже лучше, чем предполагал Сашка. Он отламывал от сладкой птицы крошечные кусочки и готов был слушать все, что угодно, лишь бы время остановилось, торт не заканчивался и неожиданное ощущение счастья не уходило из этой комнаты.
- Когда моим близнецам было пять лет, погиб мой муж - Станислав. Знаете, я никогда не называла его иначе, Станислав - ударение обязательно на "и", его родители были поляками и их историю я так и не узнала. Как и почему они оказались в том маленьком городке на самом юге чужой для них страны? Я искала документы, не нашла. Но это к слову. Я очень любила его и потом часто жалела, что не ушла вслед за ним, не смогла, а вот у его родителей получилось, - Кристина Андреевна промокнула глаза и замолчала.
- Как он погиб? - осмелился спросить Алексей.
- Упал с лестницы. Глупо, правда? Он захотел почистить желоба на доме, не так уж и высоко, да и падал он не раз, говорил, умеет это делать правильно. Я не знаю, как так произошло, но он, падая, ударился виском, у нас там к забору были прислонены старые доски, он их или не заметил или не смог уклониться и...
Раньше Кристина думала, что только в бульварных и банальных романах "чернота накрывает" какого-нибудь бедолагу. На своей шкуре поняла, как верно это выражение. Она ничего не помнила с того момента, когда выскочила во двор и увидела лежащего на земле мужа. Сразу все поняла и ее действительно накрыла чернота. Она очнулась на сороковой день, когда, как говорят, душа расстается с телом. Ничего не помнила - тоже банальность, оказавшаяся явью, не плакала и не могла сказать ни слова. Про нее говорили - окаменела. Свекровь, сама похудевшая и почерневшая от горя и тоски, кормила ее насильно и как куклу перемещала по дому. На кровать, в туалет, за стол, на стул, на лавочку, за стол, на кровать и так каждый день. Кристина не хотела жить. Аделаида Сергеевна присматривала за детьми, хотела всех увезти к себе, но Амалия Казимировна уговорила подождать немного.
- Чего ждать? - спросила Аделаида. Обычно догадливая и умная, она не поняла, к чему готовится сваха.
- Подожди, - ничего не объясняя попросила Амалия и Аделаида согласилась. Занималась детьми, почему-то поняв, что Кристина сейчас нужна свекрови, нужна именно своей беспомощностью и сохранявшейся связью с покойным.
На сороковой день, когда душа окончательно прощается с телом и когда нужно ее помянуть щедро, чтобы ТАМ ей было легче, Кристина очнулась. Сама поела немного лапши и попросилась поспать на кровати свекрови. Она легла рано, в доме еще перемывали посуду, разносили по соседям стулья, убирали большие кастрюли и ложки, хранящиеся в подвале именно для таких случаев или же для свадеб. Кристина спала долго, без кошмаров и черноты, а когда проснулась, узнала, что ее свекрови больше нет, умерла во сне, на кровати Кристины и Станислава. Аделаида Сергеевна себя ругала нещадно, просмотрела! Проморгала! Как не поняла, что задумала сваха. Обмен - действо сложное и подвластное самым сильным и отважным. Отдала свою душу за невестку, отвоевала ее у бездны.
- И мужа туда тянет, что ж, ей видней, - шептала Аделаида Сергеевна, видя, как бледнеет душа Вячеслава Антоновича, сейчас бы сказали аура его начала истончаться. Он погиб в пьяной драке на сороковой день от кончины Амалии, а еще через сорок дней, когда помянули и свекра, в осиротевший дом пришел Петенька. Вернее, он там бывал каждый день, Аделаиде он глянулся, она кормила его и купила новую одежду, заставляла ходить в баню и умываться каждый день. Петенька поначалу недовольно хныкал, говоря, что мыло щекочет глазки, а одежа неудобная, когда новая и чистая, но потом привык и стал называть Аделаиду Сергеевну "мамкой".
В тот суматошный день, когда надо было накрыть большой поминальный стол, семью Червинских любили и на поминки пришла вся улица, Петенька пообедал вместе со всеми, напихал в карманы конфет и печенья и куда-то ушел. Вернулся вечером и, глядя на белое и неживое лицо Кристины, сказал.
- Я тебе сейчас расскажу, как я тебя спас.
Говорил он своим обычным голосом маленького мальчика и Кристина не обратила на его слова никакого внимания. Она чувствовала, что следующие поминки будут по ней самой и даже радовалась тому моменту, когда увидит Станислава и сможет его обнять.
- Ночка!
Кристину внезапно разозлилась.
- Не смей меня так называть!
Она не поняла, что на нее нашло, но вдруг вся ярость, боль и невероятное горе вырвались на волю, она закричала и завыла так громко, что все собаки улицы услышали и подхватили ее песню холода, смерти и потери.
- Тихо, тихо, - Петенька, избегавший любых прикосновений, вдруг прижал ее к себе. Она задыхалась от неприятного запаха, как Петеньку не отмывали, от него все равно попахивало псиной, застарелым потом и тем особым запахом душевной болезни, учуять который способны немногие, но те кто могут, страшатся и не любят эту вонь.
- Я тебе сейчас расскажу, как я тебя спас за другого человека. Должен был его, а получилось тебя. А раз так, ты должна жить. Вот послушай.
Петенька отпустил Кристину и она увидела, что смотрит он на нее так же осознанно и необычно, как было в тот самый день, перед родами, когда он не пустил ее гулять. Свекровь тогда сказала не обращать на это внимания, но потом соседки о чем-то шептались за спиной Кристины, а на ее вопросы делали глупые лица и говорили о пустяках. Амалии Казимировне удалось невозможное - позатыкать рты уличным сплетницам, дело не просто сложное, можно сказать героическое, Кристина подозревала неладное, но не смогла ничего выведать и если бы не внезапное откровение Петеньки, кто бы знал, как все случилось.
- Когда мне было одиннадцать, - начал свой рассказ Петенька сильно издалека, - был у меня дружок - Сема. Научил он меня курить, мне понравилось, не сразу, конечно, поначалу кашлял, аж до блевачки, но потом вошел во вкус. Бегали мы в парк и папироски у отдыхающих стреляли, денег не было покупать. Если парень с девушкой идет, обязательно пару штучек даст, выпендрится, какой он щедрый. И вот в тот самый день, дело летом было, жарко, гроза собиралась, мы подумали, надо скорее настрелять папирос и домой, в сарае покурить. Так сказал, папирос, они денег стоили, не много удавалось выклянчить, хорошо, если парочку, а еще можно было чинариков набрать. И вот шныряем мы по парку, видим такой весь из себя щеголь, одет хорошо, барышню за ручку ведет. Мы к нему, дайте папироску, дяденька, а он Семке по лбу дал, щелкнул пальцами, не больно, но обидно и добавил, чтобы мы шли куда шли и не приставали к приличным людям. Семка озлился сразу и сказал мне, давай проследим за этим хлыщом, стемнеет, камнем швырнем или грязью какой. Я сдуру согласился. Идем мы за этой парочкой и тут это щеголь споткнулся, почти упал, пиджаком махнул, он в руке его держал и у него из кармана коробка папирос как-то выпала. Не заметил и дальше пошел, а Семка быстро так подскочил, коробку схватил и нет, чтобы просто убежать, окликнул того щеголя и издевательски спросил, не он ли папироски потерял, а потом крикнул мне "тикаем!" и побежал, а тот парень за нами. Семка быстрее меня бегал, я поэтому отстал немного и все мне казалось, меня сейчас щеголь нагонит и побьет, нырнул я в кусты и побежал подальше от аллей, туда, где и дорожек уже нет и фонарей, знал я там одну скамейку, туда влюбленные приходили целоваться, я иногда подглядывал за ними, интересно же, хоть и противно.
- На ту самую скамейку, где я рисовать люблю? - догадалась Кристина.
- Да, туда. Там редко кто бывает, сама знаешь.
Кристина очень хорошо об этом знала. Она обнаружила скамейку случайно, когда ей надоело гулять по дорожкам и она, как и Петенька, пролезла через кусты и с удивлением увидела другой парк - заросший, дикий, пустынный. Она полюбила его и часто сидела на старой скамейке, читала, рисовала и слушала птиц. Там было так безлюдно и спокойно, что иногда она чувствовала себя единственным человеком на всей земле или даже во вселенной.
- Не знаю, почему я побежал именно туда, почему не отсиделся в кустах, но то место мне казалось абсолютно безопасным, я заполз под лавочку и притаился. Мне все казалось, этот щеголь сейчас прибежит и накостыляет мне по шее. Глупо, конечно, но пролежал я там около часа. Стемнело и мне уже было страшно вылезать и идти домой по темному парку, поэтому я лежал под той лавкой и уговаривал себя выползти и успеть добраться до дома пока не началась гроза. Еще и ветер начал завывать так страшно, тоскливо, ужаса на меня нагнал. И вот когда я уже собрался вылезать, пришли они. Их было трое. Один связанный, я это понял по тому, как они его волокли, а он упирался, кричал, чтобы они его отпустили и он ни в чем не виноват. Конечно ни в чем, только долги отдавать надо, сказали ему те двое.
Петенька замолчал и с трудом сглотнул, дальше произошло то, что лишило его разума и он не понимал, кто и зачем заставляет его переживать заново тот ужас.
- Что? Что дальше было? - спросила его Кристина. Она уже догадалась, что именно видел подросток, но ей было важно узнать, почему он, вопреки самому себе, вспомнил тот страшный день и смог рассказать ей все.
- Они его били. Он так кричал страшно, я закрыл ладонями уши, но слышал все, абсолютно все. Я был совсем рядом, а вокруг была тьма, ветер выл и их крики так смешивались, что если бы кто и проходил мимо, ничего не заподозрил. Тот, которого мучили, он как зверь кричал. А те двое лишь пыхтели и смеялись. Я мог бы тихонько вылезти и убежать, позвать на помощь, но струсил. Мне было страшно, я знал, увидь они меня, убьют. И я лежал под той скамейкой и этот вой рвал мне кишки. А потом начал накрапывать дождь. Сначала нечасто, потом быстрее и ветер не прекращался и те двое сказали, хватит, кончай его и я услышал хрип или стон и те ушли. Я все лежал под той лавочкой, ливень хлынул такой плотной стеной, я промок и вдруг сверкнула молния и я увидел открытые глаза молодого парня, он лежал на земле около лавки и смотрел прямо на меня и я закричал почти также, как и он. Из его горла текла кровь, смешивалась с дождем и этот пузырящийся красный поток тек прямо под лавку, когда молния сверкнула еще раз, я увидел, что моя рубашка уже пропитана этой разбавленной водой кровью.
Петенька замолчал и попросил попить. Кристина с трудом дошла до кухни и налила компот в любимый Петечкин стакан. Он выпил жидкость жадно, пролил немного на чистую рубашку, вытер рот рукой и с трудом продолжил:
- Там место нехорошее, кровь любит. Того парня не нашли, наверное, они потом вернулись и куда-то его спрятали, я не знаю. Когда я увидел его горло, свою рубаху, я так этого испугался, для меня главным было убежать от этого всего, уже ничто больше меня не пугало. Мамке я все рассказал, она приказала мне молчать, выстирала мою одежку, а утром я заболел. Простыл сильно, температурил, мамка боялась, сгорю я, но выжил, а потом и дурачком стал. Так судьба распорядилась. Я знаю, там не раз убивали и в тот день, когда я тебя туда не пустил, там тоже кому-то кишки выпустили. Тело не о-поз-на-ли, - по слогам произнес Петенька, - ты понимаешь, Ночка? Я мог бы спасти того парня, мог бы выскочить потихоньку и позвать на помощь, но я испугался и его убили. А тебя я смог уберечь и ты теперь обязана жить. За себя, за него, за меня и за эту семью, ты поняла?
- Слишком много для меня одной, тебе так не кажется?
- Нет, Ночка, не кажется. Дай покушать, я голодный. Что у вас есть?
Кристина удивленно посмотрела на Петеньку и увидела знакомые, абсолютно пустые, голодные глаза. "Он сказал то, что был должен," - так объяснила это потом Аделаида Сергеевна, "и вернулся туда, где ему лучше." "Лучше в безумии?" - Кристина подумала, она не поняла мать. "Конечно! Там нет горя, там все живы и есть только одна проблема - вовремя покушать." "Но как он понял, что я могу попасть в беду? Что он увидел или почувствовал?" "Боюсь, этого мы уже не узнаем, а, значит, это нам и не нужно," - ответила ей тогда Аделаида Сергеевна.
Сашка нечаянно стукнул ложкой о тарелку и морок прошлого испугался этого звона. Исчез.
- Я вас расстроила, простите, я крайне редко стараюсь вспоминать об этом и всегда плачу, - откровенно сказала Кристина Андреевна и, к удивлению Анны, громко высморкалась в свой изящный платочек.
Алексей глубоко вздохнул, ему показалось, все это время он не дышал и ему было также страшно, как и тому Петеньке.
- А что случилось дальше? Вы же не бросили этого сумасшедшего? Скажите, что не бросили? - неожиданно для всех подал голос Сашка. Взрослые были уверены, он так занят тортом, что не услышит ни слова, а если услышит, то не поймет. И оказались абсолютно неправы. Кремовый пингвин растекся по тарелке, чай остыл, а торт уже не казался Сашке таким прекрасным. Впервые в жизни он понял, как страшно бывает влезть в шкуру другого человека, как страшна сама жизнь и, как выясняется, смерть Шарика и порванные брюки - это самая страшная не трагедия.
- Конечно же не бросила, мой милый мальчик, - ответила Кристина Андреевна, - впрочем, уже поздно. Мы ведь с вами скоро увидимся и я расскажу, что же случилось дальше.
Сашка медленно соскреб остатки крема с тарелки, допил холодный чай и сделал то, чем его родные бабушки попрекали еще не один год. Он абсолютно добровольно обнял Кристину Андреевну, ткнулся липкими губами в ее щеку, пахнущую вкусными цветами и шепнул ей на ухо:
- Я очень, очень хочу с вами дружить.
Продолжение следует