Фанзиля снова пришла первой. Утерев нос зеленой пушистой варежкой, она улыбнулась, словно и не соревновалась ни с кем. Сзади стояли другие лыжники, коллеги Фанзили по цеху, и люди из соседних заводов, те, кто победительницу городских лыжных соревнований не видел никогда.
- Она так старается, потому что умрет скоро, - говорили за спиной две женщины, которые работали в одном цехе с Фанзилей. – Бедная, ей ведь немного за тридцать, и не пожила совсем… Вот и живет каждой минутой, терять-то ей нечего.
- И детей иметь не может, - добавила, поджав губы, собеседница. – Иначе это заболевание передастся. Так говорят…
- Сильная она, - кивнула первая, а в душе подумала: не приведи Бог такую силу иметь. Жить, зная, что умрешь, но ходить вот так запросто везде побеждать, ей не хотелось бы. Лучше уж жить тихо и спокойно, как все.
Женщины не заметили, как к ним присоединились другие собеседники. Что за Фанзиля? Отчего каждый раз побеждает? Что ей, больше всех надо? «Да умрет она скоро, вот и гонится…» - спешили оповестить подружки, и незнакомцы поднимали брови, пожимали плечами, то ли сочувствовали, то ли радовались внутри, что им, молодым, смерть не грозит пока, а эта кудрявая победительница, хоть и молодцом, да толку-то в этом?
Собеседники говорили громко, не задумывались даже, что Фанзиля могла услышать каждое слово. Только она, правда, не слышала разговоров. Хруст снега, морозный ветер, шум сосен заглушали голоса. Она расстегнула толстую куртку, откуда мелькнул вязаный свитер, вынула термос. Возле Фанзили пошел теплый пар, запахло смородиной и какими-то летними травами.
- Кому? – оглянулась она на людей, которые только что ее обсуждали. Люди вздрогнули и замерли.
- Давай мне, - отозвался мужчина. – У тебя всегда самый вкусный чай!
Мужчина не участвовал в разговоре, а стоял в стороне. Крупный, круглолицый и простой Мишка работал с Фанзилей в одном отделе.
- Мама заваривала, - улыбнулась Фанзиля, и другие лыжники совсем дар речи потеряли. Непобедимая Фанзиля, которая скоро умрет, оказывается, говорит, да и чай предлагает. А чай никто с собой взять не догадался. Куда его засунуть? И попросить у Фанзили неловко. Второй раз она и не предлагала.
Выпив чашку чая, девушка, не снимая лыжи, умчалась из леса, где проходили соревнования. Прямо в лыжах в город и уехала!
- Жалко девку, - продолжили люди разговор. Миша, влюбленно смотревший ей в след, вдруг возмутился:
- Да что вы говорите-то тут! Чая лучше б попробовали! Предлагали же вам, что рты пооткрывали как куры? Такого чая ни у кого нет!
- И с мамой так живет она всю жизнь? - качая головой, спросила бодрая женщина лет 60. - Таким молодым замуж надо. Ей же уже за тридцать...
- Не знаю я, с кем Фанзиля живет, - отрезал Миша. – Ничего я про Фанзилю не знаю и вам не скажу. Не ваше это дело.
И Михаил замолчал, глядя на место, где только что стояла Фанзиля. Замолчали все. Каждый подумал о своем.
Фанзиле с детства говорили, что она рано умрет. У неё была такая болезнь, от которой постепенно разрушались кости. Ей нельзя было выходить замуж.Зачем делать больно какому-то человеку? Нельзя было заводить детей, ведь если родится девочка, болезнь передастся. Фанзиля слышала все эти страшные прогнозы с тех пор, как начала понимать речь. Врачи так и говорили: не скрывайте от неё правды, пусть не настраивается на жизнь, пусть не будет у неё ни мечты, ни надежды.
- Ей так легче будет, - говорил врач-старичок. - Если у человека не будет ни мечты, ни надежды, у него ничего не разобьётся.
Фанзиля тогда ещё не знала, что такое мечта, что такое надежда. Она была маленькой девочкой, которая только начала жить.
- Да, да, да, конечно, - кивала мама Фанзили. - Мы... все сделаем, чтобы она...
Фанзиля смотрела на маму, и видела, что та задыхается, и не может договорить.
- ...Чтобы она была сильной, - договорил за маму старый доктор, отодвинув очки. - И ни на что не надеялась. Хорошо, девочка?
Фанзиля ещё раз взглянула на маму, и сердце ее сжалось. Несколько лет хождений по врачам дали свой результат: мама не постарела, не поседела, но согнулась, словно на спине у неё сидел тяжеловесный младенец.
«Это я!» - подумала пятилетняя Фанзиля. Девочка ещё больше сжалась от этих мыслей. Сколько боли она доставляет своим родителям! И она, да, как груз у них на спине! Всю свою жизнь ее таскают у себя на горбе...
- Обещаю! - отчеканила Фанзиля, глядя в глаза доктору. В этот момент она для себя многое решила.
Старый доктор посмотрел на девочку, и в его глазах проскользнула улыбка, словно он улыбался самому себе. Нет, он не был плохим, он не был циничным, он просто повидал много-много детских смертей. За свою длинную жизнь он сделал вывод. Не надо давать надежду, когда твои дни сочтены. Потерянная надежда может убить. Убить мгновенно! Фанзиля обещала не верить, не надеяться, не мечтать. Она, впрочем, и так не умела все это делать. Ещё не научилась, а, может, и не было такой потребности. Своё обещание Фанзиля сдержала.
На следующий день отец отвёл девочку на фигурное катание. Она не мечтала быть фигуристкой, ей нравилось, как люди скользят по льду, словно это не люди, а птицы в воздухе. Фанзиля оказалась упорной, и фигурное катание у неё пошло. Она не мечтала и не строила планов на жизнь, а просто жила.
Родители сняли с себя груз, этого невидимого, но тяжеловесного младенца со спины. Внутри них появилось устойчивое и непоколебимое спокойствие. Они сбросили с себя тревоги за завтрашний день, это касалось всего - и работы, и отношений с людьми, и всего-всего-всего. Порою мама думала: а, может, и не в Фанзиле дело? Может, и не она была тем самым тяжеловесным младенцем у неё на спине? Может, она сама для себя была этим самым младенцем, неподъёмным грузом - тревогой за завтрашний день, за то, что ещё не произошло?..
Семья жила как и все. Отмечали праздники, ходили в гости, занимались спортом, дружили с другими людьми. Врачи регулярно напоминали о смерти. Скоро ваша девочка умрет, сейчас ей одиннадцать лет, через год-два ожидаем. Но родители улыбались, но не врачам, а как-то про себя. Говорить о смерти, предсказывать смерть, как они уже это поняли, не в компетенции кого-либо. А фраза «она умрет» казалась им уже заезженной. Все же умрут! Когда-то, в своё время. В подходящее, наверное, даже время.
Фанзиля была замужем. Она не строила планы на семью. Но один мужчина настолько сильно полюбил ее, что пришлось ему даже поссориться со всеми родственниками.
- Она же больная! - плакала мать, и ее понять можно. - Найди нормальную девушку! Разве мало их? Вон Верка глаза с тебя не сводит. Хорошая, здоровая девка, родит тебе детей.
- Мне не нужна нормальная, мне нужна Фанзиля, - молодой человек улыбался. Он впервые испытал чувство любви, и даже если б знал, что Фанзиля умрет через полчаса, все равно бы не отказался от своих намерений. Ему казалось, что упускать настоящую любовь - это настоящее преступление. А как он понял, что это любовь? По еканью сердца.
У Фанзили было двое детей. Врачи отговаривали. Дети сведут вас в могилу, ваше состояние становится хуже с каждым днём!
Фанзиля улыбалась. Где-то там, про себя. Муж спрашивал: когда будет известно, что мальчик? Мама заваривала чай. Папа делал ей массаж спины. Свекры продолжали возмущаться, им было сложно жить без надежды, без планов. Словно это давало им почву под ногами.
Фанзиля умерла, конечно же. Ей было чуть больше за сорок. Но и эти сорок были ее жизнью. Муж больше никогда не женился, он двадцать лет был счастлив с одной женщиной, и этого хватило на всю его жизнь. В их маленьком летнем домике он пил травяной чай с мамой Фанзили, они разгадывали кроссворды и делились открытиями, которые приносил каждый день. Мальчики не замкнулись в себе. Одному было пятнадцать, другому восемнадцать. Они пошли в спорт. В их семье спорт всегда поощрялся. Зимой были коньки и лыжи, летом обязательно велосипед, походы, бег. Родители так их воспитали, что спорт - это жизнь, он здоровье укрепляет и настроение поднимает.