Пиком «сталинских репрессий» считаются 1937-38 годы, а венцом – разгром армии по «делу Тухачевского». Одиннадцать тысяч офицеров было арестовано и подвергнуто репрессиям. Сколько из них было расстреляно, неизвестно до сих пор. Но в любом случае, все современные историки уверены, что между разгромом офицерского корпуса перед войной и масштабным провалом военных операций в 1941-42 гг. прямая связь. Недостаток опытных офицеров в РККА привел к тому, что немцы дошли до Москвы, оккупировав огромную часть страны. И несмотря на то, что победа в войне была одержана, обвинения в фатальном ослаблении армии не снимаются со Сталина до сих пор.
В печальном для СССР 1938 году родился и заговор офицеров вермахта против Гитлера. 20 июля 1944 года заговорщики попытались убить фюрера. Гитлер выжил, арестовав уже двенадцать тысяч офицеров, то есть на тысячу больше, чем Сталин, повесив пять тысяч из них. Причем последнего, адмирала Канариса, 9 апреля 1945 за три недели до своей собственной смерти. До конца войны оставались считанные дни и не то, что каждый офицер, каждый немец, способный сражаться, был на счету. Заговорщиков могли разжаловать отправить на фронт искупать вину. Однако же близость конца не остановила Гитлера. Ускорили ли эти репрессии падение Германии? Безусловно. Но ни один историк не предъявляет Гитлеру никаких обвинений в ослаблении армии в самый опасный для страны момент. А вот в случае со Сталиным все наоборот. Отчего так? Может оттого, что заговор против Гитлера был реальным, а против Сталина сфабрикованным, выдуманным?
Общепризнанные факты говорят следующее. Немецкая разведка передала в Кремль фальшивые документы на мнимых заговорщиков из РККА при посредстве президента Чехословакии Бенеша и посла Александровского. Правда, бумаги ушли не прямо через Бенеша, а через советское посольство в Берлине. Вместе с фальшивками фигурировала некая папка из архива главы абвера адмирала Канариса, которую Вальтер Шелленберг, будущий начальник 6-го управления ГУИБ (РСХА), выкрал для Гитлера. Помянутая папка, кстати, не появилась ни на судебном процессе над военными, ни позднее. Все обвинение строилось на личном признании Тухачевского в том, что он глава заговора, и написанного лично Михаилом Николаевичем ровным красивым почерком, что наталкивает на мысль, что никаких пыток к нему не применялось. Тут же было арестовано окружение Тухачевского, а потом репрессии начались во всей армии. Впоследствии Тухачевский был реабилитирован, равно как и его сослуживцы, а руководство страны и лично Сталин были обвинены в маниакальной подозрительности и личной неприязни к военному таланту Тухачевского. Да, Тухачевского не любили ни Сталин, ни нарком Ворошилов. За его заносчивость, высокомерие, карьеризм и очень странные предложения по реформам в армии. И хотя дело его до сих пор считается сфабрикованным РСХА при попустительстве НКВД, остаются вопросы по поводу добровольного признания Тухачевского и других «мелочей».
Роман Гуль, участник деникинского «ледяного похода», белоэмигрант, писатель, посвятивший целую книгу красным маршалам, с большой симпатией, как это ни странно, относился к Михаилу Николаевичу. Гуль восторженно писал о нем, не скрывая некоторых деталей биографии Тухачевского, которые автору казались героическими. И не только ему, а всему Советскому Союзу сто лет назад. Но сегодня по прошествии времени эти детали уже таковыми не кажутся.
В феврале 1915 года в Карпатах немцы полностью уничтожили 110-тысячную армию ген. Сиверса, посланную туда военным гением Великого князя. Поручик Тухачевский попал в плен, откуда бежал в конце 1917 года, чтобы уже в мае 1918 г. стать командующим 1-й красной армии.
Тухачевский совершил пять(!!) побегов на территории Германии. Гуль не видит ничего необычного в том, что после каждой неудачи Тухачевского не расстреливали, не наказывали, не ужесточали ему режим, не писали в личном деле «склонен к побегу», а просто переводили в другой лагерь или тюрьму. А вот его товарищи куда-то исчезали. Гуль считает, что они успешно скрывались. Но его уверенность ни на чем не основана, разве что только на признаниях самого Тухачевского сокамерникам. По его словам, в какой-то момент он с товарищами разделялся, и они шли каждый своей дорогой. По чужой территории, без знания языка, без еды, одежды, денег, карт и компаса, по дорогам, кишащим полицейскими патрулями. Как тут не убежать, тут любой сбежит! Последний побег в 1917 г. Тухачевский совершил с полковником Черновецким на прогулке по окрестностям лагеря, куда их отпустил комендант лагеря «под честное офицерское», что они вернутся. Но они не вернулись. Избитого Черновецкого приволокли в лагерь через шесть дней. О судьбе Тухачевского он ничего не мог сказать, поскольку они «разделились». Но мы-то знаем, что хранимый тайною судьбою Михаил Николаевич через Швейцарию добрался до Франции, где в Париже 29 сентября (12 октября) 1917 г. явился к военному атташе А.А. Игнатьеву засвидетельствовать, так сказать, свое и глубокое, а уже 16 октября шагал по петроградскому вокзалу. Поспел прямо к октябрьскому перевороту, как чувствовал.
Если бы Роман Гуль беседовал не с товарищами по несчастью будущего маршала, а с современными российскими зэками, то они вполне и внятно объяснили бы писателю, что человек, имеющий множество побегов безо всяких для себя серьезных последствий, может называться по-разному: «наседкой», «стукачом», «дятлом», «сексотом» и даже «сукой», но суть остается одна – этот человек активно сотрудничает с администрацией мест заключения.
И как ровно тогда и гладко начинают объясняться разные «мелочи», непонятные доселе. Например, каким образом Тухачевский в рваной шинели с куском хлеба в кармане пересек несколько границ и оказался в объятой пламенем революции России. Уж не о втором ли опломбированном вагоне идет речь? Замечательна и дата прибытия – конец 1917 г. Советской контрразведки еще нет, а царской уже нет, и некому задать Михаилу Николаевичу неприятные вопросы. И у всех революционная эйфория, пик любви и всеобщего доверия! Но мы уже можем себе представить содержимое загадочной папки из архива адмирала Канариса. Видимо, там лежали какие-то расписочки и обязательства, заверенные все той же красивой подписью, что и личное признание на имя Ежова от 26.05.1937. И признание Тухачевского на первом же допросе становится понятным и оправданным. Вряд ли бы он так быстро сдался при виде гестаповских поделок. Но ему, видимо, предъявили его же собственные доносы на товарищей и согласие работать на немецкую администрацию. И понятно, почему эта папочка покоилась именно в архиве Канариса. А у кого еще, как не у главы военной разведки? Но она очень нужна была Гейдриху, начальнику ГУИБ (Главное управление имперской безопасности – РСХА), творцу провокации.
К.Х.Абсхаген: «…одно событие…заставило Канариса насторожиться… Речь шла о просьбе Гейдриха передать в его распоряжение хранящиеся в Управлении абвера документы времен германо-советского сотрудничества, исполненные собственноручно немецкими генералами, маршалом Тухачевским и другими… В связи с этой просьбой Гейдрих лично пришел к Канарису, и между ними состоялся довольно резкий и бурный разговор, в ходе которого Канарис отказался выполнить требования… и заявил, что он-де ошибся адресом. Мол, гестапо должно самостоятельно справляться со своими проблемами…Летом, уже после расстрела Тухачевского 12 июня, Гейдрих, сияя от радости, поведал Канарису детали акции: как он ее спланировал и осуществил. На вопрос пораженного Канариса, зачем ему понадобилось это делать, Гейдрих ответил, что идея принадлежала самому Гитлеру, который хотел таким образом обезглавить и ослабить Красную армию на многие годы. По иронии судьбы Канарису было известно, что в какой-то мере Тухачевский не являлся совсем безвинной жертвой. Он располагал абсолютно достоверными сведениями, что Тухачевский, прибывший в Лондон на похороны короля Георга V, встречался и вел переговоры с генералом Миллером, главой русских эмигрантов в Париже» (К.Х. Абсхаген «Канарис. Руководитель военной разведки вермахта»)
«Он (Гитлер) встал теперь перед трудной проблемой, которую необходимо было решить. Если бы он высказался в пользу Тухачевского, советской власти, может быть, пришел бы конец, однако неудача вовлекла бы Германию в преждевременную войну. С другой стороны, разоблачение Тухачевского только укрепило бы власть Сталина. Гитлер решил вопрос не в пользу Тухачевского…. Поскольку не существовало письменных доказательств тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера были произведены налеты на архив вермахта и помещение военной разведки. На самом деле, были обнаружены кое-какие подлинные документы... Ко всеобщему изумлению, Сталин предложил деньги за материалы о «заговоре». (В. Шелленберг «Лабиринт»)
Понятной становится суть конфликта между Канарисом и Гитлером. Вильгельм Франц Канарис не собирался подобно Гитлеру уничтожать СССР. Он видел в грядущей покоренной державе лишь протекторат, управляемый доверенным лицом, а лучше шпионом, из числа русских, а еще лучше из числа известных и очень популярных русских. Такую страну легче захватить, практически бескровно, и еще легче такой страной управлять, поскольку для покоренного народа она будет выглядеть формально свободной и лишь слегка идеологически зависимой.
Канарис, возможно, и не замышлял глобального вторжения в СССР, каким видел его психопат Гитлер. Скорее всего, после мятежа Тухачевского и развязанной новой гражданской войны, Канарис бы просто ввел войска для «умиротворения сторон», а потом бы их торжественно вывел, утвердив диктатором Тухачевского. А Тухачевский уж, со своей стороны, не остался бы в долгу перед рейхом, и начал бы вывозить в Германию все самое ценное безо всяких выстрелов и масштабных танковых сражений. Примерно так, как это делается прямо сейчас.
Но Гитлеру для утверждения величия рейха нужна была громкая победа. Разводить дипломатию с отсталыми и дикими народами ему казалось делом недостойным. И он решил просто ослабить и без того, по его мнению, слабую Красную Армию. И когда Шелленберг принес ему заветную папку, Гитлер приказал вложить в нее сфабрикованные документы на якобы сторонников предателя и отправить ее в Россию через Бенеша. Расчет был точным. Не поверить личным распискам Тухачевского Сталин не мог. Поверить в то, что комкоры, комбриги и командармы из личного окружения Тухачевского ни о чем не догадывались, Сталин тоже не мог. Сослуживец Тухачевского или все знал и поддерживал его, или все знал и умалчивал, или был просто слеп от своего невежества и отсутствия бдительности. В любом случае он был достоин казни. Ну и, соответственно, с окружением высшего командного состава, шестьдесят процентов которого было репрессировано, от лейтенантов до полковников, тоже что-то нужно было делать по тем же основаниям.
Интересно, что контакты с немцами Тухачевский признал лишь с 1925 г. Почему? Да потому, что более ранние, аж с 1915 г., кинули бы тень на всю кремлевскую власть – «проморгали, проспали врага рядом с собой» - и прежде всего на Ленина, который и назначил Тухачевского командармом в 1918 г. Вот потому-то и не всплыла заветная папочка на процессе – она могла забрызгать богов революции. И по подсказке следователя Тухачевский признался не в сотрудничестве с вермахтом, а в «троцкистском антисоветском заговоре». И с 1925 г., то есть спустя год после смерти Ленина. А уж под этот «заговор», который, впрочем, имел место, сдал всех, и правых, и виноватых. Развернулась душа стукача, решил, раз самому жизнь не подарят, значит, нужно унести с собой в могилу как можно больше ни в чем неповинных людей. И настоящий дьяволизм этой задумки в том, что в первых же строках своего «чистосердечного признания» Тухачевский называет имя друга Сталина – Авеля Енукидзе. И расправа над Енукидзе не заставила себя ждать.
Мог ли Сталин оставить Енукидзе в живых, даже зная о его невиновности? Нет не мог. Этим бы он дал шанс Тухачевскому и его сообщникам избежать казни. Пришлось бы оставлять в живых и военных, чьи фамилии обильно поминал Тухачевский. А как ему не верить, если эти же фамилии в списках, подкинутых Гейдрихом? Сталин ненавидел предателей, всевозможных иуд, на эту слепую ярость и рассчитывал Гейдрих. Но когда Сталин наконец понял, что его провели, он расправился и с Ежовым, и с Александровским.
Изготовил фальшивки генерал Беренс, будущий шеф СС Белграда. Он же передавал их агенту НКВД. Когда Москва неожиданно для всех предложила деньги, Гейдрих, явно не подумав, запросил три миллиона рублей (!!!), которые и были доставлены крупными купюрами. Деньги Гейдрих передал в русский отдел РСХА. Лучше бы он потребовал доллары, потому что его агенты, попытавшиеся рассчитываться в Москве этими купюрами, были тут же арестованы. За фальшивые немецкие документы Москва заплатила фальшивыми рублями (или мечеными), прямо, сделка века! Таким образом, Сталин достаточно быстро узнал, откуда приехала посылка. И наказал за непрофессионализм Ежова и Александровского.
Но по мнению Германа Беренса, которому собственные фальшивки долго не давали покоя и мучали сомнениями, «устранение Тухачевского лишь задержало на непродолжительное время реорганизацию советских вооруженных сил, тогда как большевистский режим остался в неприкосновенности и еще более укрепился. Сталинская энергия и организационные способности очень быстро устранили те недостатки, которые были вызваны аферой Тухачевского. Живой Тухачевский, говорил Беренс, значил для Германии больше, чем десяток Власовых. Даже если бы планировавшийся им путч оказался несостоятельным, Германии надлежало предпринять все, что было в ее силах, для спасения маршала и вывоза его из России». (В. Хёттль «Секретный фронт»)
Вряд ли Тухачевский нашел достаточное количество сторонников и решился бы на подобный путч. Скорее всего, в начале войны он бы постарался попасть в плен, что в 1941 г. было нетрудно. И только потом начал бы открытую борьбу со Сталиным. И последствия были бы непредсказуемы.
Кто же он такой, красный маршал Тухачевский? Он не только кровавый мясник и людоед, безжалостно подавивший мятеж Кронштадта и крестьянское восстание Антонова. Идея сжигать деревни со одними стариками, детьми и бабами, установив на окраинах пулеметы, чтобы ни одна живая душа не спаслась, принадлежит, заметьте, не эсэсовцам, и не американцам во Вьетнаме. Они лишь жалкие подражатели, в то время как подлинное авторство массового аутодафе принадлежит Тухачевскому.
Он не только бездарный вояка, оставивший сотни тысяч красноармейцев на территории Польши в безумном походе 1920 г., когда Кремль пытался вернуть Польшу в состав империи, как это сейчас пытаются сделать с Украиной. Он прежде всего авантюрист и карьерист до мозга костей, всю жизнь рвавшийся к власти и переступавший ради нее через близких, родных и друзей. Причем, ему было все равно, где делать карьеру, в какой стране и с каким режимом – лишь бы быть у руля власти. Начиная еще с Павловского училища, где он ради получения лычек на кадетские погоны подставлял своих товарищей, которых начальство, обычно сквозь пальцы глядевшее на мелкие провинности курсантов, вынуждено было выгонять из училища. Ведь надо было как-то реагировать на официальные доносы Тухачевского.
Ради красной карьеры бывший дворянин Тухачевский женился «правильным браком» на дочери простого машиниста Марусе Игнатовой. Роман Гуль: «Может быть, Маруся никогда бы и не сделала рокового шага, но русский революционный голод во вшивой, замерзшей стране был страшен. А жена командарма Тухачевского может ехать к мужу экстренным поездом, ей дадут охрану и красноармейцев и не обыщут, как мешочницу. Маруся из любви к родителям, по-бабьи, возила в Пензу домой мешки с мукой и консервными банками.
Не то выследили враги (врагов у Тухачевского пруд пруди) – о мешках стало известно в реввоенсовете фронта. И, наконец, командарму Тухачевскому мешки поставлены на вид. Мешки с рисом, мукой, консервными банками везет по голодной стране жена побеждающего полководца?!
Я думаю, слушавшему «красную симфонию» и глядевшему не на небесные звезды, а на свою собственную, Тухачевскому от этих мешков стало эстетически невыносимо. Мировой пожар, тактика мировой пролетарской борьбы – и вдруг мешки с мукой для недоедающих тестя и тещи! Какая безвкусица!
Тухачевский объяснился с женой: церковного развода в РСФСР не требуется, и она свободна. Маруся была простенькой женщиной, но тут она поступила уж так, чтоб не шокировать мужа: она застрелилась у него в поезде. Враги, донесшие на Тухачевского, посрамлены, а Тухачевский женился еще раз». (Р. Гуль «Красные маршалы»)
Звезда политического авантюриста закатилась. Но он и сегодня, уже мертвый, продолжает чернить честных людей, искренне желавших России добра и процветания. Его официальная реабилитация, использованная Хрущевым для антисталинской кампании, не оставляет им никакого шанса. И до каких пор это будет продолжаться неизвестно.