«Он такой ловкий и меня совсем не боится. Вы подружитесь. Вот увидишь, как будет нам вместе весело!»- говорил Серёжа Пальме. Пальма в ответ радостно улыбалась и вертела рыжим пыльным хвостом. Она была счастлива! Хозяин её взял с собой. Должно быть, они пойдут на реку, а может на конюшню, где чудесно пахнет и столько интересного!
В поле яростно стрекотали кузнечики. Стрекозы расчерчивали воздух стеклянными крылышками. Белое облако, похожее на испанский галеон под парусами, причалило к вершине холма. Прозрачная тень легла на деревню, притушила жёлто-красное сияние летнего дня. Солнце, наливаясь медью, тяжелело и катилось к дальнему лесу, где был у него дом. В это время суслик Федя всегда сидел у своей норы и ждал Серёжу.
О Феде Серёжа никому не рассказывал, даже другу Витюхе. Витюха страсть как ловко бросается камнями. Хвастал, что птицу на лету в глаз бьёт. Врёт, должно быть, но по бутылке попал. Ну его! Ещё Федю напугает, а Серёжу, если он заступится, слюнявой девчонкой станет дразнить. Сам ты Витька — девчонка и балабон! Как дед Кеша говорит, «пустобрёх — весь пар в гудок!» Вон, доктор Айболит из книжки, которую ему вчера читала бабушка Лиза, дружил и с попугаем Карудо, и с уткой Кикой, совой Бумбой, маленькой свинкой Хрю-Хрю, собакой Аввой, а Бармалея не испугался, и никто его девчонкой и слюнтяем не считал! Серёжа тоже передружит между собой всех своих друзей, тогда может и с Витькой их познакомит.
Вот и знакомый увал в круглых головках кровохлёбки. Суслик Федя привык мальчику и совсем не испугался, когда заметил знакомую фигурку. Даже наоборот, выбежал навстречу.
Пальму охотиться никто не учил, но её прабабка была лайкой! Завидев суслика, рыжая псина вся подобралась, задние лапы как пружинки подбросили пёсика вверх, клацнули острые зубки, сомкнулись беспощадным капканом на шейке дикого зверя, доверившегося человеку. Федя пискнул. Собака сильнее сжала челюсти. Суслик затих.
«Отдай! Ты… ты, что сделала? Федя наш друг»,- с трудом выдавил из себя Серёжа. Руки тряслись.
Пальма завиляла хвостом: «Ну, какова я охотница?»
«Отдай, дура!»- мальчик замахнулся на собаку.
Пальма разжала зубы. Безжизненное тельце суслика упало на траву. Серёжа поднял друга: «Феденька, Феденька, не умирай!»
Не слышит друг.
«Противная собака,- кричит Серёжа,- ты зачем его убила? Я тебя сейчас сам убью!»
Мальчик наклонился к земле. Тяжёлый, рыхлый глиняный комок сам собой лёг в маленькую ладонь: «Вот тебе, дурацкая собака!»
Глиняное пятно, похожее на след от пули, растеклось у ласкового собачьего глаза. Пальма не отвела морды, только заскулила: «Зачем ты так?»
Серёжа заплакал.
Мальчик похоронил Федю на берегу Усолки. Неглубокую могилку в песке вырыл палкой. Из этой же палки сделал крестик, связав половинки кусочком шнурка.
Пальма не ушла домой, но близко не подходила, как Серёжа ни звал. Обиделась.
Солнце коснулось леса, зажгло прозрачное закатное облако. Смолкли кузнечики, пронзительно и тонко загнусили комары. С водопоя прошёл колхозный табун. Вечер потихоньку перебрался со ставшей тёмной речной воды на склон Шеломкинского холма. Только там на самом верху, где когда-то стояла деревенская церковь, а сейчас заросший дурной травой пустырь, всё ещё царил день. Серёже хотелось туда к теплу и свету, подальше от кусучих комаров и мошек, но мальчик продолжал сидеть у могилки.
«Зачем смерть?- думал Серёжа,- почему она навсегда? Было бы, как в игре в войнушку: тебя убили, ты красиво упал и умер, немного полежал, и вот - ты опять живой!» Стало до слёз жалко доверчивого суслика.
«Нет, смерть это навсегда и ничего нельзя исправить!»- понял Серёжа.
Мысль о смерти впервые посетила беспечную мальчишескую голову.
«Это значит - все умрут? Все-все, кого я знаю, и деда, и баба, и папа с мамой, и младшая сестрёнка Таня? и вожатая Лида, и даже самый-рассамый герой?»
Серёжа зябко повёл плечами.
«Я тоже умру!»- пришло чудовищное понимание.
Мальчик стал представлять, что он стал мёртвым, что лежит в земле, и его едят черви. «Так мне и надо! Я заслужил. Но пусть для мамы с папой и других хороших людей советские учёные придумают такую таблетку, что выпил - и живёшь вечно!- успокоил себя мальчуган,- деда в газете читал, что в двадцать первом веке на всей земле наступит коммунизм, а при коммунизме, кто захочет помирать?»
Серёжа стал мечтать, как люди заживут в будущем, какими станут его любимые Шеломки. «На Луну летать будем, и на Марс, а хочешь — на Венеру, на каникулы. На Венере, должно быть, тепло! Где-нибудь и инопланетян встретим. Вон, тунгусский метеорит и не метеорит вовсе был, я сам в «Вокруг света» читал».
Комар больно укусил Серёжу за макушку, но мальчик даже не пошевелился. «Лучше я был бы для Федьки злым,- думал Серёга,- суслик не стал бы мне доверять и остался живым. Получается, что зверь не должен человеку верить! Так всем лучше. И Пальму я зря обидел! Кругом моя вина». Серёже захотелось себя наказать. «Пусть меня сегодня съедят комары до смерти»,- решил он.
Потом мальчик стал думать, сколько комаров должно его укусить, чтобы выпить всю кровь.
«Наверное, миллиард миллиардов,- думал Серёжа,- столько комаров во всех Шеломках не найдёшь, только опухнешь тут. Что толку за так помирать. Лучше я выучусь и стану учёным, чтобы со смертью бороться!»
Кто-то тихонько подошёл сзади и ткнул Серёжу в руку. Пальма. «Моя собаченька, прости меня!»- слёзы сами собой высохли на мальчишеском лице.