Благодарное-край чудес и счастья

                Повесть               
               
               
                Приснился сон,
               
                В котором все сбылось.
               
                И я проснусь
               
                Без тени сожаления.
               
                А может, это было,
               
                Но прошло,
               
                Давным - давно,
               
                До моего рождения.               
               
               



               
               
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ   
               
               
               
                Глава первая               
               
               

   Август- удивительный месяц. Это еще не осень, но уже не лето. Очень щедрый на урожай и необыкновенно сухой на новую зелень. Август входил в свои права медленно, давая возможность полюбоваться звездопадами, понежиться на солнышке, насладиться вкусными дарами из своего урожая. Казалось, так будет долго. Днем еще была жара, доводящая все живое до изнеможения. Даже деревья и кусты замирали, бессильно опустив листья.

   В один из таких жарких дней к небольшой станции с смешным названием Аягуз подошел поезд. Проводницы быстро опустили ступеньки, и из вагона стали выходить пассажиры, толстый узкоглазый казах, стройная узбечка в длинном платье, волосатые русские парни. Последними в проеме дверей показались две девушки с чемоданами и сумками, ступили на подножку, а до земли надо еще прыгнуть, боязно, но сзади подталкивали, и пришлось приземлиться, чемоданы и сумки подали заботливые соседи по купе. Огляделись: вокруг за много километров расстилалась выжженная солнцем степь, перерезанная небольшими оврагами, поросшими чахлым кустарником. Жаркое солнце слепило глаза, перехватывало дыхание, вызывало жажду. Пока осматривались, перрон опустел, куда идти дальше- спросить. не у кого. Наконец увидели дяденьку в железнодорожной форме.
- Скажите, где автовокзал? –пропищала Майя.
-Жок! Вам нужна автостанция? За мостом.
Посмотрели, куда он махнул – мамочки! Высокий мост через рельсы заканчивался где-то вдалеке.
 Добрели до первых ступенек, Варя впереди, Майя следом. Сил нет, жарко, пить хочется. Оглянулась. Ну, Майка, ну, стрекоза! И тут нашла себе подмогу: тащит ее чемодан какой-то невзрачный хлопец, а она, довольная, скачет вокруг, кокетничает. Одолели мост, нашли автобус с надписью «Благодарное». Водитель молча продал билеты и на вопрос, когда приедем, ответил:» Часа через три, если не сломаемся». Достались им самые последние места, плюхнулись на горячие пыльные сиденья, а пассажиры все лезут и лезут, уже и стоячие места все заняли, а они ухитряются устроиться в проходах, запихивают между сидений свои вонючие мешки. Автобус маленький, и где только его нашли, грязный, с ржавыми боками и разбитой дверью. Наконец по узкой шоссейной дороге отправились в самое пекло. Шлейф пыли за автобусом ложился плотно на плечи и головы пассажиров.
 
Майя ерзает по сидению, оглядывается по сторонам, ворчит:
-Загнали нас на край света! К черту на кулички! Как здесь люди живут?
-Никто нас не загнал, сами напросились,-вяло возражала Варя.
_ Да, похоже мы попали с тобой, дорогая, как кур во щи, так, кажется, у вас говорят.

    В этом выпуске окончившим институт с красным дипломом предложили первыми выбрать себе место работы. Пригласили в методический кабинет областного отдела народного образования, там во всю стену висела карта области и красными кружочками были помечены те населенные пункты, где нужны были учителя. Варя в раздумье стояла у карты. Куда ехать? Домой не хотелось. Манила, как и всех молодых, романтика комсомольских строек, но таких здесь не оказалось. Вспоминались книги о судьбах сельских учителей, носителей высокой культуры.
Рядом кружила красивая блондинка, одетая в модное платье, тоже что-то читала, бормотала еле слышно. Названия все попадались казахские. Ну, нет, пусть туда казахи и едут, насмотрелись на них во время учебы! Будем смотреть дальше. И вдруг одновременно прочитали: Благодарное. Оказывается, есть и такое село, название понравилось. Стали смотреть дальше: находится на востоке области недалеко от озера Зайсан, на севере широкой полосой раскинулся горный массив Тарбагатай, недалеко государственная граница с Китаем. А что, может, попробовать?
Майя, так звали девушку, выпускница биофака, загорелась такой возможностью.
-Все, едем туда, к тетке, в глушь, в Саратов, как там у вашего Грибоедова. Достали меня дома предки! Хочу на волю, в свободное плавание!
Так они оказались в этом «задрипанном» автобусе, в этой жаркой степи, в поисках романтики.
- Это нам тоже так жить? Нет, говоришь, там китайская граница недалеко? Все, беру белый флаг и прошу политического убежища,- зудела под ухо Майя.
-И где ты возьмешь белый флаг?
-Привяжу белый платок к палке и к китайцам с лозунгом: » Примите, дорогие братья, к себе. Не дайте погибнуть!»
  -Ох, ох, раскудахталась! Подожди, надо доехать, наконец, до этого благого дара, а там видно будет.
Автобус скрипел, урчал, вздрагивал, а потом и вовсе остановился. Обрадовались, что доехали, но шофер походил вокруг, попинал колеса и пробормотал:
-Не дотянул, будем менять.

Пока ремонтировались, девчонки сидели на обочине дороги, пили теплую воду, вытирали платочками пыльные лица и шею.
Жара спадала. На землю опускалась прохлада, давая отдохнуть всему живому.
  В село въехали уже по темноте. Узкие улицы освещались тусклыми фонарями, дома были затенены кустами и деревьями, проносились на мотоциклах, мопедах и велосипедах подростки, вдалеке слышалась музыка, крики. На небе проявились первые звезды. Водитель повеселел, дотянули до конечной, теперь можно и расслабиться.
- Девчата, вам куда?
- Нам в школу, в школу!
-Но уже вечер. Там кто-нибудь есть?
 -Не знаем. Но нам больше некуда.
Парни на переднем сиденье вмешались в разговор:
- Там дед Федот, сторож. Стучите ему посильнее, он глуховатый.
Подошли к воротам, долго стучали, пока услышали:
-Кого черт несет так поздно?
- Мы приехали к вам работать, автобус в дороге сломался, поэтому так поздно.
Открыл высокий худой старик, выслушал их и повел в конец школьного двора к длинному бараку, открыл одну из дверей.
- Вот ночуйте здесь, а завтра Катерина Ивановна придет, и поговорите.

  Утром их разбудил осторожный стук в двери. На пороге стояла миловидная женщина с большой сумкой.
- Здравствуйте! Разбудила я вас? Мне сегодня сторож сказал, что вы приехали. Давайте знакомиться. Но сначала я вас покормлю, а то вы с дороги, наверно, голодные.
На столе появилась молодая картошечка, посыпанная сверху укропом, малосольные огурчики, творожок, душистые яблоки, баночка с медом.
Девушки уминали все подряд и только мотали головами на ее вопросы. После такого завтрака настроение поднялось, сон пропал. А Катерина Ивановна продолжала:
- Сегодня отдохните, оглядитесь. Я вам пришлю нашу вожатую Свету, она вам все покажет.

 Светлана, худенькая, робкая девочка, сначала стеснялась, а потом разговорилась так, что не остановить. Рассказала о себе, что не прошла по конкурсу в институт, решила поработать два года в школе, а затем уже поступать вне конкурса.
Повела их сначала к пруду.
 -Вода уже холодноватая, но купаться можно.
Оказалось, что в селе два пруда, вода проточная, чистая, мягкая с гор, которые закрывают с севера почти полнеба.
Майя загорелась пойти в горы прямо сейчас, но Света рассказала, что это так кажется, идти к ним километра три.
 
Плескались полдня в пруду, постирали и высушили пыльную одежду, зашли в магазин, на почту, прочитали афишу на двери клуба. Село большое, улицы имеют названия, дома –номера. За высокими оградами виднеются огороды. Зелени, правда, уже маловато, ботва картофеля высохла, кукурузные листья пожелтели, подсолнухи склонили свои тяжелые головы. Видны краснеющие помидоры и ярко-желтые тыквы. А по краю огородов кусты яблонь, груш, слив.
 
  Прогуляли почти до вечера, когда над рекой уже поднялся густой туман, закрыл зеркало воды, спрятал все, что скрывалось в камышах.
Укладываясь спать, Варя подтолкнула подругу:
- Ну что? Идем сдаваться китайцам?
- Нет. Пока подождем,- сонно пробормотала Майя.
 
На другой день Катерина Ивановна провела их по школе.  Здание двухэтажное, старое, печное отопление, но кабинеты чистенькие, мебель новая. В школе учится 700 учеников, занятия в две смены. Коллектив дружный, сильный, но предметников не хватает. Сразу предложила нагрузку Варе 26 часов, русский язык и литературу в двух пятых и двух девятых, Майе химию и биологию, 24часа.Им все было интересно, но понимали, что у Катерины Ивановны неотложные дела, поэтому все оставили на потом.
-И еще. Это не приказ, а просьба, хотя бы на неделю пойти помочь совхозу, зерна много, рабочих рук не хватает. Может, тоже поможете?
-Конечно, конечно,- закивали они, - хоть завтра.
- Вот и ладненько. Теперь о жилье. Сейчас вы живете в интернате. Там будут жить ученики из окрестных деревень. Вам мы подыщем квартиру. У нас можно найти даже с питанием. Столовая в совхозе работает только до октября, пока не закончится уборка. Школьные завтраки у нас бесплатные, но особо не наешься. В общем, договоримся.

Целую неделю они вместе со Светкой работали на току, перелопачивали зерно, просушивали и грузили в машины.
Погода стояла сухая, безветренная, все торопились убрать урожай до дождей. Комбайны целыми сутками косили и молотили зерно, пересыпали в кузова подъезжающих машин. По утрам уже тяжелая роса холодила лица, руки, но бодрила и предвещала жару.
 В обед отдыхали девушки в холодке на буртах пшеницы и услышали треск мотоцикла. Из –под косынок, укрывших лица, увидели, как выскочил на своем драндулете Витек, притормозил, а с заднего сидение спрыгнул высокий парень и кинулся к дяде Пете, заведующему током.
- Батя! Здорово!
Схватил его в охапку, приподнял и закружил.
- Все! Приехал я! Отдал долг родине!
 Дядя Петя так разволновался, что только трогал его рукой и что-то пытался сказать.
- Ты про форму!  Скинул я, скинул! Я на попутных с самой станции, подошел к дому- закрыто, ну не забыл, где ключ, открыл. Только переоделся, а тук Витек на своей тарахтелке. Вот к тебе завернули, потом к маме!
 Вскочил к Витьку на сиденье, и покатили.
Светка фыркнула, мотнула косынкой.
- Серега это. Сын его! Из армии пришел! Герой!
-Почему герой?
- Да так все его зовут. И в спорте герой, и в драке – герой!


                Глава вторая.

     Проснулась Люба рано, разбудили петухи, как по будильнику стали голосить один за другим. Открыла глаза, а так хотелось завернуться обратно в одеяло и досматривать короткий утренний сон. Но надо вставать, надо приводить себя в порядок, надо ехать на занятия. Надо просто жить. Приготовить завтрак, наносить воды из колодца в баню, замочить полотенца для завтрашней стирки. Вышла на крыльцо, потянулась, осмотрелась: небо чистое, ясное, ярко-синее, солнышко обещает хороший день, птицы стараются перепеть друг друга, гогочут, стрекочут, курлыкают. Красота! Прыг, прыг, схватила ведра, побежала к колодцу. Надо набрать пару ведер воды. Потягать из колодца- сила нужна, раскрутила воротом бадью в туннель колодца, вытащила и налила полные ведра чистой, студеной воды.
 
   Завтрак готовила Люба на уличной печке под навесом, чтоб дома лишней жары от печи не создавать. Печурка маленькая, Большие поленья не влезают, пришлось искать старый колун.
   Каша и чай –вот и весь завтрак. Побежала в огород, нарвала зелени, а соседка бабушка Устя через плетень высыпала из фартука два огурца и красные кругляшки редиски. На ходу причесывалась, одевалась, подкрашивала ресницы и бегом на остановку, не опоздать бы на занятия. Первый в расписании –бухучет, преподаватель Галина Ивановна хвалит: Сообразительная, добросовестная. Хороший будет работник».
       
      Уже несколько лет жила Люба одна. Справную и добрую хату поставили родители. Маленькой помнила, как завозили бревна, сами рубили, ставили сами, сами конопатили стены, стелили полы, сложили крепкую печь. Помоет Любка вечером полы и пока высохнут, пахнут, как и раньше, каким-то терпким и приятным ароматом.
 
 Родители потеряли в войну своих, выросли в детском доме. Мама с Украины, а отец местный, белорус. Выросли, поженились, получили землю и сначала построили небольшую баньку, в ней и жили, пока строились, а потом перешли в новый дом с большими окнами, с коньком на крыше, с резными ставнями. Помнит Люба, как любили вечером сидеть родители на чистом крылечке, вдыхать лесные запахи и радоваться жизни. Рядом доченьки. Все родное, близкое.

    Но беда и здесь подкараулила их, забрала ту, что дала им жизнь, что пела им колыбельные песни, что заплетала им первые косы. Мама умерла, когда Любе шел десятый годок, а Ульяне –пятнадцатый. Отец и раньше был немногословный, а теперь замолчал. Вечером все больше сидел с цигаркой на крыльце, обнимал своих дочек и плакал.
      Их деревенька стояла на краю леса. Когда-то это был крупный колхоз, а потом как-то все развалилось, но рядом построили военный городок, стали нужны им и бревна, и доски, вот и трудились теперь вместе: рубили лес, построили пилораму, не дали развалиться деревеньке. Так вместе и выживали.
Отец бил умелым столяром, часто приглашали его то забор поставить, то крышу починить.

Марфа, бездетная разведенка, пригрела Павла. В его дом мачехой не пошла, своя хата справная, а вот мужик нужен. Стала зазывать да угощать. Стал Павел, так звали отца, все чаще оставаться у Марфы, а когда старшая Ульяна окончила техникум и вышла замуж, совсем перебрался к своей зазнобе. Посчитал, наверно, что справится Любка одна. Она тоже поступила в техникум на бухгалтера, что и Уля, добираться, правда, далеко, в Гомель.  Но все успевала: и огурцы полить, и баню протопить, и печь побелить. Вот и сегодня стирку затеяла. Занятий в техникуме нет, весь день ее. Перестирала все в баньке, а полоскать пошла к реке. Там есть мостки, на которых хозяйки полощут свое белье, воды можно не жалеть, да и тут же развесит на кустиках, день жаркий, высохнет быстро. Натянула на старенький купальник короткий сарафанчик и побрела к реке с тяжелым тазом.
 
  На берегу подружки играли в волейбол, за кустами перекликались, поглядывали на девчат солдатики, загорелые, стриженые, лопоухие, заливисто хохотали и вызывали внимание девчонок. Вдруг Машка, самая здоровая, со всего маху запустила мяч так, что он плюхнулся рядом с солдатами. Они подхватили его и с криком стали перекидывать между собой. А девчонки кричат:
-  Любка, Ты ближе там, неси мяч!
Люба подошла к берегу, канючит:
-Ребята, ну отдайте мяч, а то они меня сейчас прибьют!
Стоит, чуть не плачет. Прошло минут пять, и вот один из них поднял мяч над головой и кинул Любе в ноги.
- На мяч! Неси подружкам, а то пропадет твоя молодая жизнь!
Люба подхватила мяч, побежала к подружкам, поиграла, пока сохло белье, а когда стала складывать в таз высохшее белье, из-за кустов подглядела, как выходят «кавалеры» из воды в длинных черных трусах, с которых стекает вода на белые худые ноги. Прыскает Любка от смеха. Чудно, до пояса темные, загорелые, мускулистые, а ноги страх смотреть! Пытаются отжать воду с трусов, снять-то никак нельзя! Народ кругом! Так и одели форму на мокрое тело, затолкали ноги в кирзовые сапоги. Как они, бедные, в таких сапожищах целый день бегают и работают на такой жаре!
 
Сложила белье в таз, сунула ноги в шлепки и стала подниматься к дороге, как вдруг кто-то дернул за таз, обернулась, а там тот самый солдатик, что кинул ей мяч.
 _Боишься, что утяну твое белье? Давай, помогу донести!
Всю дорогу перешучивались, а когда дошли до калитки, познакомились. Зовут Иваном, родом с далекого Казахстана, служит второй год.
    Так с тех пор и пошло. Как увольнительная, бежит к Любе. И воды наносит, и дров наколет. Люба показала, где прячет ключ от дома, так он, когда ее нет, и печку натопит, чтобы она побыстрее согрелась и отдохнула с дороги. Наварят картошки, Люба спрыгнет в погреб за солеными огурцами, быстро соберет на стол, умнут все по-быстрому, и убегает Ваня к вечерней поверке, а Люба садится за составление схем, отчетов, а то сядут на диван и под хрипы старого черно-белого телевизора рассказывает Ваня о своем доме, о походах по родному краю с учителем географии по отрогам Тарбагатая, об увлекательной рыбалке с отцом на озере Зайсан, у них его называют морем.

-Вот отслужу я, а ты окончишь свой техникум, и уедем ко мне на родину, дом построим, детей заведем.
Люба прятала у него на плече счастливое лицо и тоже хотела новой жизни с ним.

   В розовое майское утро распахнула Люба окно и увидела, как скрипнула калитка и в парадном костюме вбежал Иван.
-Люба! Люба,-кричал он,- дембель!  Все! Я отслужил!
А он красивый, белозубый, глаз не оторвать!
Когда страсти немного улеглись, рассказал, что срок службы окончен, что он уже получил проездные документы и хоть завтра может уезжать!
 -Как завтра? А я? _-заплакала Люба.
-Вот, вот! Я тебе сейчас все расскажу.
Помолчал, погладил ее по плечу,
-У меня на руках уже билеты на поезд до самого дома, бесплатные. Если я буду ждать твоей защиты, деньги пропадут. Что делать?
  Весь вечер думали, гадали, то ссорились, то мирились и решили: пусть Ваня едет один, а через месяц приедет Люба. Как и куда ехать, он все ей рассказал.

    Проводила Ваню, погоревала и стала готовиться к защите. В выходной день пришла сестра Ульяна с маленьким Богданчиком, узнала об отъезде Ивана, пожалела сестру и рассказала о своей нелегкой жизни с ненавистной свекровью. Все, что ни сделаешь, все не так.
-Так перешли бы сюда, я все равно уеду к Ване. Папка пусть «жирует»
 со своей Марфой,  а этот дом и твой тоже.
-Люба! Так я хоть сейчас! Уговорю Колю, она уже и его достала, а дома и стены помогают.
     Прошло два месяца. Лето набирало силы, дарило их всему, что окружало, деревьям в лесу, хлебам в поле, плодам в садах.

   Люба каждый день заглядывала в почтовый ящик, что висел на заборе, Ваня прислал только одно письмо, что доехал хорошо, что встретили отец с матерью, потом писал, что сговорил его дружок съездить на заработки в шахты на Рудный Алтай. Деньги, по слухам, платят хорошие. Заработает на свадьбу и вернется. Пусть пока ему не пишет, адреса постоянного нет. К концу лета вернется и даст телеграмму.
 
Ждала Люба весточки, собирала по рублику, готовила себе добрую справу для деревенской жизни. А потом решила: не будет она ждать вызова, доберется сама, познакомится с родителями и вместе дождутся его с заработков. Купила билеты на поезд и стала собираться. Сложила в чемодан одежду, спрятала остатки денег в платочек, завязала –и в бюстгалтер, а сверху еще булавочкой скрепила, так надежнее.
Ульяна уговорила оставить зимнюю одежду, отправят потом посылкой.  Коля, муж Ульяны, рассказал, как компостировать билеты на пересадках, как найти и сесть в свой поезд, как выходить на остановках, где покупать продукты.
   Вечером зашла соседка баба Устя, принесла десяток яиц, красных помидор, молодого чеснока, большой шматок сала.
_-Вот тоби в дорогу. Все сгодится. А отец не прийшов? От зараза Марфа, пригрела змеюка окаянная, увела от диток. Хоть бы сунул какую-нибудь копейку дочке, так далэко йидэ. Давай, Любочка, почеломкаемся на дорожку. Жизни тебе доброй и счастья.
      Почти неделю колесила Люба на поездах через всю страну, отлежала  бока на твердых полках, питалась все больше в сухомятку, терпела все и жила одной надеждой. Вот приедет она к Ване, встретятся они, и начнется новая счастливая жизнь.
 
    В село приехала, когда уже вечерело, нашла дом, открыла воротца и с улыбкой вошла во двор. Какая-то женщина гонялась по огороду за курицей, громко кричала:
-Убью заразу! Убью! Поймаю, шею сверну и тебе через плетень кину! Опять перетоптали все грядки! Куры у тебя по всему огороду гуляют и на наш перелетают!
Увидела незнакомую дивчину с чемоданом и, не сбавляя голоса, накинулась на нее:
-Хто такая? Ваня нужен? А его нэма! Поихав за длинным рублем и пропав! Когда приидэт? Нэ знаю. А девок его я привечать нэ буду! Иды, иды, откуда прыихала!.
   Люба вышла из ограды, села на скамеечку и разревелась. Там ее случайно встретила Катерина Ивановна, выслушала и привела в интернат. Постучала к   девушкам и, сдерживая слезы, проговорила:
-Вот привела вам еще одну подружку. Покормите ужином, помогите помыться, а завтра сходим с ней в совхозную бухгалтерию, слышала, что там нужны счетоводы. Пусть поработает, а там видно будет.

                Глава   третья.

     Утро первого дня осени решило порадовать на прощание теплым солнечным днем. Растения отцвели, но не утратили еще своего летнего наряда. палисадники ломились от   стройных гладиолусов, приветливо выглядывали разноцветные головки георгинов.
 В зелени деревьев засеребрилась проседь, красно-желтой пелериной покрылись дорожки. Принарядился багряной листвой клен. Идет царица-осень, напоминая о себе таким разноцветием красок.
 
  К школе ведут незаметные на первый взгляд тропинки. Этим праздничным утром бегут по ним нарядные дети с огромными букетами. Широко открыты школьные ворота, веселая музыка приглашает на   первую в этом году торжественную линейку. Звучит команда к построению, приветственные слова директора школы, родителей, шефов. Первоклашки сегодня именинники. Им внимание, для них звенит первый звонок, приглашает их в светлую, чистую школу.
 
       Варя подошла к группе старшеклассников, спросила:
-Это девятый «А»?
-Ну, мы,- отозвались нехотя волосатые подростки. Они считали себя уже взрослыми, а эта пигалица, наверно, какая-нибудь новенькая, и вдруг услышали:
-Здравствуйте! Я ваш классный руководитель, зовут меня Варвара Михайловна.
 Собравшиеся замерли с открытыми ртами, с насмешливыми взглядами. Замерли, отвернулись и стали перешептываться:
-Отпад! Дождались! Сколько же ей лет? Что, неужели уже и институт закончила!
-Ничего! Мы ее поставим на свое место, укажем обратную дорогу. Гуд бай, девочка!
   Так разглагольствовали пацаны в модных, расклешенных брюках и девчонки с подкрашенными ресницами и высокими начесами.
 
   Варя поняла, что ее проверяют на вредность. Идти на компромисс или брать реванш командирскими приемами не спешила. Только по делу. Расписание, учебники, дежурство. Но через несколько дней –уборка картофеля на совхозных полях.  Распределила обязанности и стала вместе с ними собирать картошку. В обеденный перерыв выложила на общий стол свой обед, предложила всем, но никто к ее продуктам не притронулся. Ничего, подождем!

  К концу рабочей недели к ней стали обращаться, но избегали называть по имени отчеству.
Изменились отношения после неудачного падения с грузовой машины двух девочек, одна ударила руку о борт грузовика, другая с трудом доковыляла до дороги. Варя быстро осмотрела ушибы, сделала тугие повязки и отправила в медпункт.
 
  Когда начались первые уроки, она почувствовала уверенность, ее любовь к предмету, эрудиция смогут растопить этот ледок недоверия, заслужить уважение.

Майя легкая, говорливая, без комплексов. Всех быстро расставила по своим местам, и вскоре ее ученики копали землю, носили воду, обрезали деревья и кустарники.

    Подруги уже месяц жили в доме у тети Фени Она жила с сыном, который учился в зооветинституте. Дом большой, четыре комнаты, огород, постройки во дворе, хозяйство. Брала на постой из-за небольшой пенсии. Приняла квартиранток приветливо, все показала, договорились, что и кормить их будет за определенную плату. Подружились, она рассказывала о своей жизни, о соседях и родственниках.
 
  Девчата с утра быстро завтракали и убегали на работу, а она копалась в огороде, кормила кур, поросенка, доила корову, а к вечеру готовила им что-нибудь вкусное. Особенно полюбилась ей Любаша, приветливая, быстрая, проворная. Как только прибегала с работы, мигом переодевалась и бежала помогать по хозяйству. Что умела, а умела многое, делала сама, а что не умела, спрашивала. Даже корову доить научилась. Вместе они убирали тыкву, варили из нее вкусную кашу, солили на зиму огурцы, квасили капусту. «Бедовая!" - так ласково называла ее Федосья Трофимовна. И вспоминала свою доченьку, тоже Любочку, которую потеряла, когда ей только исполнилось три годика. Глядела на эту попрыгунью и думала, может, дал ей господь встречу с дочерью. Если бы…Если бы… Заболит сердце, навернутся слезы, а Любашка уже вприпрыжку собрала целое ведро спелых помидор и собирается приготовить вкусный салат от бабы Усти. Все говорит, все улыбается, все стрекочет, и кажется Федосье, что это ее Любочка выросла, похорошела и радует ее своими придумками.
 
  Варя тоже любила заниматься домашними делами, но приходила она с работы поздно и попадала только к раздаче, то есть к ужину.

Майя раньше жила в городе, была единственным ребенком в семье, где ее не заставляли заниматься домашними делами. Бабушка была портнихой, шила даже по модным журналам, и Майя щеголяла на всех вечерах в самых нарядных платьях.
   Вечерами она взахлеб рассказывала о директоре школы Петре Петровиче. Фронтовик, вместо кисти на левой руке -  протез, в школе стал работать после войны, заочно окончил географический факультет пединститута, исходил с учениками весь Тарбагатайский массив, знает каждое ущелье, каждый водопад. Сейчас он пишет книгу о своем крае. Показала даже вершину горы, где клубились облака, жители называют ее Кучерявой. Майя так увлеклась этой книгой, что мечтает весной пойти в горы и полюбоваться красотами этого края. 

                Глава четвертая

    Разве можно не любить осень? Не ту, что с дождями и туманами, а ту, которая дарит последнее тепло, дым костра, запах горящих листьев! И как не восхищаться скромной палитрой красок, запахом сена, увядающими травами! Грусть осени имеет свой собственный аромат. Однажды осень возьмет реванш, желтыми осколками укроет землю и наградит всех благостными днями бабьего лета.
 Каждый год все гадают: придет ли бабье лето?  «Какие бабы –такое и лето»,- беззлобно шутят мужики.
     Бабье лето в деревне –это последний штрих перед серым, рваным,
  мокрым октябрем, жестким и пронизывающим ноябрем. Но порадует еще раз на прощание ясными, короткими и теплыми днями, тихими, спокойными вечерами. Природа просит всевышнего продлить тепло хоть бы на несколько дней, и если непреклонный творец согласится, тогда и наступает бабье лето.
    Тетя Феня с девчонками допоздна возились в огороде. Сгребали и жгли листья, копали грядки под зимний чеснок, обрезали засохшие ветки малины и смородины. Вдруг услышали, как кто-то открыл тяжелые ворота и метнулся к крыльцу.
Кто там? Илюшка, ты что ли приехал? -  позвала тетя Феня.
Мужчина бросился на крик, а Любка замерла на мгновение, а потом с криком «Ванечка!» кинулась к нему.
Да, это был Иван, заросший рыжей бородой и длинной гривой волос. Схватил в охапку Любашку и только повторял «Люба, Люба!».
 Через какое-то время пришли в себя, огляделись.
- Ну, с приездом! -  тетя Феня, усадила их на скамейку,- Давай рассказывай, где тебя носило?
Ваня волновался, проглатывал слова, повторял то, что казалось ему главным:
- На шахтах Рудного Алтая стали создавать кооперативы, частные фирмы, они заключали договора с предприятием, сами набирали рабочих, сами платили, отобрали у всех паспорта, обещали хорошие деньги, но заставляли работать по десять часов, жили в холодном вагончике, питались в сухомятку. В общем, намучились и как вырвались из этого плена, даже не верится! Деньги привез, правда, мало, но на свадьбу хватит! Как ты, Люба, решила добраться сюда? Я не знал, где тебя искать? А тут только приехал, мать меня и огорошила!
 -Ванечка! Да, я вот решила приехать сама, а тебя нет. Мать твоя слушать меня не стала. Спасибо Катерине Ивановне и девчонкам. Думала, поработаю месяца два на обратный билет и уеду!
- Нет1 Нет! Никуда не уедешь! Собирайся! Я пришел за тобой!
Тетя Феня стояла с огромной тыквой и как будто собиралась долбануть его по голове, а потом сказала, как отрезала: 
 - Давай, Иван, сделаем все по-людски. В субботу приходи с родителями к нам сватать Любу. Вот так!

В субботу. принаряженные Маланья и Василий сидели за столом у Федосьи и говорили нужные в таких случаях слова.  Ваня с Любой держались за руки и только кивали головами, как кукольные игрушки.
Свадьбу решили сыграть на Ноябрьские праздники. Гостей созвать столько, сколько усядутся в доме, родня и соседки помогут с угощениями. Подвела итог разговоров опять тетя Феня:
- До свадьбы Люба будет жить здесь. Пусть встречаются, гуляют, а вместе будут только после свадьбы. Посаженными родителями со стороны невесты будем я и школьный сторож дед Федот. Свадьбу будет вести Катерина Ивановна. Вроде все обговорили.
-Все да не все,-  с натугой пробубнил Василь, толкая Малашу в бок, - давай, говори!
 Как надо, так и говори!
Поняла Маланья, что говорить придется, одернула кофту, вытерла платочком глаза.
- Вот что я скажу. Люба, ты не обижайся на меня за ту встречу, развела меня соседка со своими курями! Дура!
- Давай по делу,- опять толкнул ее муж в бок.
 -Так я обещаю, что такого больше не повторится.
Люба прослезилась, Малаша тоже запричитала. Одним словом, помирились.

-Золото вам сноха досталась. Золото. Хоть сейчас бы выдала замуж за своего Илюшку, да у той только ваш Ваня на уме. И не трещи, где попало, своим языком: «Сиротку берем, голу и босу». Будет у нашей невесты приданое! Будет!! Выдадим замуж не хуже других. В обиду Любашку не дам. Ты мой характер знаешь.
-Вот! Вот! Правильно говоришь, Феня. Доведешь ты меня, Маланья. Вот возьму топор и отрублю твой поганый язык!
Маланья стояла, хлопала ладонями по своим толстым бокам и причитала:
- Да, Феня! Да Васыль!  Да я!

 Утром проводила Федосья девчонок на работу, выкатила из сарая тележку на двух колесах и с крепкими деревянными ручками, наложила картошки, свеклы, морковки и отправилась на край села. Там жили семьи сосланных в войну поволжских немцев. Когда разрешили им воссоединиться с родными, выбрали они место в небольшой деревне Преображенка, построили крепкие и теплые дома из самана, завели хозяйство и образовали свое поселение. Осталась жить здесь молодая женщина Маруся, умом слабая, но добрая. Подкармливали, кто чем мог ее, а она учила девочек вышиванию, плетению скатертей и покрывал из белых ниток. Сестра обещала забрать ее, как только сложат в новом доме печку. Вот к ней и направилась тетя Феня. Знала, что хоть и бедно жила, но остались от родителей перина и подушки. Сельские бабы знали, что ни у кого не было таких мягких и теплых перин, как у немцев. Уговорила Феня продать ей оставшуюся от родителей перину, две больших подушки и вязаную скатерть. Привезла домой, просушила, пересыпала в новые наперники, а старые сожгла на костре, аккуратно зашила суровыми нитками, вечером показала девчонкам. Варя подумала, медленно подошла к кровати, вынула из-под нее чемодан, открыла и положила сверху перины новый постельный набор. Тетя Феня достала из комода два вафельных полотенца, пожелтевших от времени с вышитыми по краям узорами из красных и зеленым ниток.
- Вот и приданое для невесты готово, только в чем пойдет она на свадьбу?
-Туфли я присмотрела в раймаге.  А вот платье…
- Минуточку! – подала голос Майя, кинулась к шифоньеру и стала выкидывать оттуда свои наряды. Разлетелись по всей комнате разноцветные платья, блузки, а она все копается, выкидывает и приговаривает:
 - Сейчас! Сейчас! Вот нашла! Бабушка сшила к выпускному вечеру в институте. Надела всего один раз. Вот, Люба, меряй!
 В руках у Майи сверкало, переливалось платье из тонкого шелка цвета топленого молока или, как еще называли этот цвет «слоновой костью».
Любе платье почти подошло, но из декольте жалко выглядывали худенькие плечи.
-Стоп!  Я придумала.- У меня остался от блузки кусок белого гипюра, завтра попросим нашу учительницу по трудовому обучению. Она сделает какую-нибудь вставку. Может, и на фату останется!
- Ну, вот и невесту одели!
Довольная тетя Феня обняла Любу, прижала к себе, услышала, как трепыхается ее сердечко, улыбнулась и пошла накрывать стол к ужину.
               
                Глава пятая.

 В октябре травы, поздние листья на деревьях становятся плотными и шумят совсем иначе, чем летом, не беззаботно, а с каким-то тайным смыслом. И птицы поют о другом, собираясь в дальние теплые края. Меняется цвет неба, больше нет безмятежных рисунков и белых облаков. Все чаще расплывается серость и брызгает мелкий, моросящий дождик. Синева неба холодная, неласковая, но все еще красивая. Солнце редкое и низкое, некрасивого, мутного и желтого цвета. Туманы и озноб –предвестники зимы.
 После Покрова начинается ожидание чуда – зимнего Николы, нашего русского деда мороза. В погребах и сенях крестьянских подворий стоят зимние заготовки: мешки с картошкой, свеклой, морковью, деревянные бочки с капустой, банки с огурцами, помидорами и компотами. Сушеные травы, пучки укропа, петрушки висят на крючках, семена трав и цветов надежно упрятаны до нового урожая.

 Варя и Майя привыкали к новой жизни, к новым людям, к новым порядкам.
Дом тети Фени стал для них родным. Илья быстро подружился с ними, водил их в кино, отбивал от назойливых кавалеров, брал под руки своих сеструх, так шутливо называл их, и приводил домой.  По субботам, теперь уже без Илюшки, ходили в клуб на танцы. Майя в миг обрастала кавалерами, шутила с ними, кокетничала. Стеснительная и серьезная Варя старалась не привлекать к себе внимания. Молодежь, а это вчерашние школьники, местная интеллигенция в лице агрономов, механиков, зоотехников, врачей  и других, приходили, чтобы отдохнуть, закадрить сельских красавиц, похвалиться новыми нарядами, произвести выгодное впечатление на остальных. На вид вроде и неплохие, и умные слова говорят, но как-то не цепляло.

 Катерина Ивановна рассказывала о том, как играют в селе свадьбы.

- В селе свадьбы любили всегда. Это был целый праздник. Гостей встречали за насколько дней раньше. Приезжали родственники, кумовья, друзья. Летом ставили большие столы во дворе, зимой в доме, откуда сначала выносили всю мебель, ставили столы, клали плахи на табуретки, чтобы вместить всех. Свадебные поезда, запряженные тройками лошадей, украшали лентами и цветами. Бубенчики на дугах приглашали всех на деревенский праздник.  Я за 20 лет, что живу здесь, выдала замуж и женила столько своих учеников, студентов, коллег, что счет потеряла.
- В проведении свадеб есть обряды, которые сохранились и сегодня.  Свадьба начинается утром с выкупа невесты из родительского дома, затем торжественная регистрация в сельсовете, потом молодые и дружки едут к дому жениха. Встречают родители с караваем хлеба на рушнике, у нас осталось много потомков основателей этого села с Украины, поэтому и говор похож, и обычаи, и порядки, и песни. Так к чему это я вспомнила. Ладно, дальше молодых благословляют. На них обильно сыплют зерно, конфеты, печение, пряники, чтоб и жизнь была веселой и счастливой. Жених берет невесту на руки и вносит в свой дом, следом идут дружки, хозяева приглашают гостей, и начинается пиршество. Свадьба идет несколько дней. У нас в селе –два дня, своя работа не ждет.  Первый день свадьбы буду вести сама. Обычаи известные: поздравления от старших до младших, Потчевание гостей вином и закуской, но здесь надо строго следить, чтобы веселье шло планомерно, чтобы не хватались за рюмку особые любители «зеленого змия», забывая молодых. И в какой-то момент у одной из свах «обнаружился» в рюмке таракан, надо его выловить. Как? И раздаются полупьяные крики «Горько!». Кричат гости, а молодые должны целоваться.
Гости считают, сколько длится их поцелуй и чем дольше, тем лучше будут они любить друг друга. Не нравится мне все это, не нравится. Но молодым придется потерпеть. Таков обычай!
А затем начинается настоящее веселье, когда дрожат половицы от топота плясунов, когда не выпускают из рук гармони два гармониста, по очереди играя то подгорную, то цыганочку, то гопак. Сегодня много пьют, много поют, бывает, что и плачут. Перекидывается свадьба на улицу, в поле, к реке.
И вот когда разомлеют гости, когда кажется им, что жизнь хороша, вот тогда начинается еще одно действие –дарение. Теперь уже молодые обходят гостей с рюмками наливки, благодарят их за поздравления,  а гости дарят им на счастье, кто что может. Теперь все чаще дарят конверты, а раньше что только не несли. Помню, на какой-то свадьбе привели козу, барана, курицу.
 Но это все в первый день, а второй день свадьбы будете вести вы.
  Конкурсов, шуток, прибауток можно подыскать в журналах, я тоже вспомню. Ваша задача –не допустить срама, ссор, драк. А то знаете, как некоторые веселят сами себя на другой день. Меняются одеждами мужчины и женщины. Мужикам красят брови, губы, на голову- платок, женщины надевают большую по размеру мужскую одежду, шапку, а на пояс привязывают длинную кукурузину, изображая мужское достоинство, зальют глаза самогоном и трясут этим хозяйством в плясках. Тьфу, говорить не хочу!
- И еще. Надо придумать такие игры, шутки, конкурсы, чтобы отвлечь мужиков от лишней рюмки и драки, а женщинам дать отдушину, вдоволь попеть частушки, поплясать, вспомнить песни отцов и матерей, песни своей молодости, посмеяться и поплакать.

                Глава шестая

Утро перед свадьбой началось с суматохи и паники. Тетя Феня наспех накрывала стол, Майя разложила перед Любой всю свою косметику, Варя торопливо гладила ей платье, легкий шарф, опять Майкин наряд, которым укроют фату на улице.  Люба замерла за столом, со страхом   смотрела на всю эту суету. Подошла тетя Феня, погладила по голове, придвинула к зеркалу.
-Ну, ну! Что такая смурная? Замуж выходишь! Радоваться надо!
--Боюсь я! – прошептала Любаша.
- Кого боюсь,-  воинственно загорланила Майя,- Да мы их! Не бойся! Мы рядом!
-Я целоваться боюсь!
Затихли все, а потом захохотали. Ну, насмешила!
- А ты, Люба, закрывайся фатой от всех этих горлопанов! Ишь, что придумали –целоваться у всех на виду! Домострой!
 Майя разошлась не на шутку, но в сенях послышались чьи-то шаги, и с порога шагнул в дом дед Федот.
- Ну, здравствуйте вам! Принимаете гостей?
- Да не гость ты, не гость! Посаженный отец! Выдаем мы сегодня свою доченьку Любушку,-  тихо проговорила Федосья. Отвернулась к печке, утерла глаза передником, придвинула табуретку.
-Садись. В ногах правды нет!
Девчата с удивлением рассматривали своего дядю Федю, так они звали его. Помнили, что он первый встретил их в незнакомом селе, привечал и потом, когда начались занятия, всегда здоровался, в шутку называл их «шустрыми!»
На нем был черный костюм с лацканами и бортами, которые уже давно вышли из моды, новая рубашка, наверно, только из магазина, на ногах начищенные до блеска хромовые сапоги.
- Ой, какой красавец! – не удержалась Майка.
- А то! Я вот эти сапоги лет двадцать назад выменял на поросенка. Лежали в кладовке, я уже и забыл про них, а тут вспомнил, надраил вчера салидолом, выставил на ночь на крыльцо, чтобы вонь вышла, и вот нарядился.
- Хорош! Хорош!
Варя кружила вокруг деда, поправляла воротник, сдувала пылинки с костюма.
Перебил их любование звук подъехавших автомобилей. Все быстро уселись за стол и приготовились продавать невесту.
 В распахнутые двери вошли веселый, нарядный Ваня, Илья и еще один дружка.
 Майка слегка толкнула Варю.
- Смотри, смотри! Это же герой, которого мы видели на току.
Да, это был он, высокий, стройный, черноглазый.
Дружок оказался таким болтуном, что быстро уговорил подружек невесты продать им это сокровище. Выложил выкуп, который они запросили. Все выпили за здоровье новобрачных и отправились на торжественную регистрацию в сельский совет. Девушки сели в первую машину, парни –во вторую.

  А Федосья Трофимовна и дед Федот собрали приданое Любаши, сложили в тележку, привязали красную ленточку и повезли в дом жениха. Теперь, когда они остались одни, потянула его за рукав и тихо спросила:
- Как живешь, Федя?
- Пойдет! Я при школе, там и живу, там и сторожу. Ребятишки не дают похворать. То дорожку надо почистить, то сосульки сбить, то крышу подлатать. Помощников хватает.

Замолчал. Взялся за ручки тележки и покатил за ворота. А Феня шла следом и вспоминала. Ох, ох! Кажется, что это было не в их жизни, кажется, что это не они прощались на скамеечке под черемухой, кажется, что это не она ждала треугольников с фронта. Помнит, как бежала она навстречу почтальонке, как потом с заплаканными глазами стояла у ограды. Когда поняла, что понесла, сначала испугалась. Ей только шестнадцать лет, она и сама еще ребенок, а как сказать матери? Потом были пересуды, сплетни, а мать поняла все раньше всех, поняла и уберегла ее от позора, приняла все так, как может только материнское сердце. Родила девочку, назвала Любочкой, а писем от Федота так и не было. Через три года схоронила свою кровиночку, умерла от дифтерии.  Готова была умереть вместе с ней. А писем не было. Вот и война окончилась, вернулись выжившие, а Федот так и не прислал ни единого письма.
 Мать все чаще заводила разговор:
- Не жди, дочь! Устраивай свою жизнь сама. Вон Семен сколько лет ходит за тобой. Хозяйственный, непьющий. Выходи за него! Бабий век короткий! Надо успеть детей нарожать и вырастить.
 Прожила с Семеном 20 лет. Построили дом, вырастили детей, но фронтовые раны не отпускали его, осколок от ранения гулял в груди, напоминал о себе все чаще.  Похоронила, когда младшему было только десять.
Уже после пятьдесят третьего года вернулся Федот, старый, лысый, хромой. Прошел вражеский плен, хлебнул горя в своих лагерях. Сколько жизней погубила эта проклятая война, сколько покалечила!  Слышала, что в Андреевке сошелся с какой-то вдовой, но своих детей не было. Когда уже унесла война мужа, встретила как-то Федота на базаре. Постояли, поговорили, а когда разошлись, окликнул, подошел:
-Феня! Ты, я слышал, одна теперь. Да и я там как отрезанный ломоть. Может, сойдемся, да попробуем жить вместе.

-Нет, Федя! Поздно! Ушли наши годы. Доживем кто как.

 Как ушел на пенсию, вернулся домой. Старый товарищ, тоже фронтовик, директор школы Петр Петрович взял в школу сторожить. В пристройке оборудовал себе жилье, сложил печь с теплой лежанкой, поставил стол, стал своим и для учеников, и для учителей. Ночью сторожил, днем мел и чистил дорожки, топил печи, вечером сучил дратву из суровых ниток, видел у детей из интерната рваную обувь, звал к себе, отогревал на лежанке, а сам подшивал им валенки. Жалел их, живших в небольших деревеньках, в многодетных семьях, в которых война унесла отцов, поил горячим чаем вприкуску с конфетами- подушечками. Сердобольные мамаши иногда пересылали ему то баночку деревенского масла, то кусочек сала.

                Глава седьмая

     Первый день свадьбы прошел так, как и предполагала Катерина Ивановна. Варя не отходила от невесты, поправляла фату, одергивала платье, закрывала от назойливых взглядов. Поздравления, тосты чередовались с выкриками «Горько!», пьяными репликами, заздравными песнями и плясками.
После обязательного танца молодоженов, вошли в круг все желающие. К Варе подошел высокий, солидный мужчина и пригласил на танец. Вел осторожно, но уверенно и ритмично.
- Варвара Михайловна, давайте будем знакомиться, - с улыбкой произнес он, - я Владимир Петрович, директор совхоза, вот пришел поздравить своего водителя с торжеством.
-  Да, Ваня говорил, что вы доверили ему руль от автомобиля,-  тоже с улыбкой продолжила светскую беседу Варя.
 -Надолго к нам?
 -Не знаю. Пока все нравится. А дальше видно будет.
- Вот и я думал так же, когда 15 лет назад приехал сюда молодым агрономом. Да так здесь и остался.
 - Мне понравилась здешняя природа, нас хорошо встретили в школе, да и жители села приветливые и хлебосольные.
- Это вы правильно отметили: хлебосольные. Мы отдыхаем семьей летом на море, у родственников, а вернемся и рады –мы дома.
 Музыка окончилась. Владимир Петрович подвел ее с стройной женщине с высокой прической.
--Познакомьтесь, моя жена.
- А мы знакомы. Я, если вы помните, мама Наташи Ковалевой.
- Хорошая у вас девочка, скромная, начитанная.
_ Ох, если бы и сыночка так похвалили, а то на родительское собрание стыдно идти,- вздохнул Владимир Петрович.
- Так Валера Ковалев из пятого класса – это ваш сын?  Непоседа. Ему трудно спокойно просидеть весь урок.
- Бабушка его говорит, что у него в одном месте шило торчит.
Посмеялись, Анна Ивановна, так звали ее, пригласила заходить в книжный магазин, где она работает.

    Свадебный вечер подходил к концу. Гости основательно нагрузились спиртным, напелись протяжных песен, наплясались с припевками и частушками. Кто-то еще не израсходовал запас веселья, кот-то уже дремал за столом, кто-то, подгоняемый ворчанием жены, искал верхнюю одежду.
  Катерина Ивановна объявила последний конкурс.
- А сейчас посмотрим, на что годятся дружки жениха и невесты? А ну-ка в круг!
 Выскочили Варя с Майей, Илья с Сергеем. Гармонист Витек медленно вывел мелодию цыганочки с выходом. Майя и Илья недолго тешили публику, а Варя с Сергеем только вошли во вкус. Здесь Варя знала себе цену. Вспомнила, как с детства плясала под гармошку брата, а лет с 12-ти старшая сестра стала показывать, как войти в круг, проплыть лебедушкой, как раскинуть руки, повести плечами, как зазывно подмигнуть партнеру. А уж дроби они выбивали вместе так, что тряслись половицы, тренькала посуда в шкафу. В 16 лет она уже была первой плясуньей в деревенском клубе.
Сейчас в нее как будто вселился шаловливый бесенок, веселый и беспечный. Она то с упоением носилась по кругу, раскинув руки, то плыла лебедушкой, то сыпала каблучками звонкую дробь. Партнер тоже был хорош, крутился вокруг нее волчком, выписывал кренделя ногами, нарезал круги вприсядку, бил ладонями по коленям и стрелял в нее взглядом, полным восхищения. Из сдержанной, даже стеснительной Варя превратилась в роскошную красавицу, стройную, гибкую, пленительную. Казалось, протяни она руки, и партнер пойдет за ней в огонь и воду.
Наконец Витек заглушил гармонь и прокричал:
- Победила дружба!
 Сергей быстро встал на одно колено и поцеловал ей руку.
Румяная, разгоряченная, присела отдохнуть рядом с тетей Феней и услышала ее шепот:
_ Молодец, Варвара! Показала этим курицам настоящий танец. А то войдут в круг, сгорбятся, головы опустят, топчутся на одном месте, а руками чисто тесто месят в деже. Тьфу!

 Жарко, обмахнулась платочком Варя и пошла к двери.
- Пойди, пойди! Охолонь в сенках, только на улицу не выходи, простудишься,- прокричала заботливая тетя Феня.
Варя распахнула двери в темные сени и угодила в объятия. Горячие руки опалили плечи, погладили спину, а жадные губы прикоснулись к лицу. Теплота заполнила все клеточки ее тела, сознание помутилось.  Через мгновение дверь снова с шумом отворилась и два пьяных мужика под песню «Шумел камыш» вывалились за порог, а Варя выскользнула из жарких объятий и вернулась в дом.
  Поздним вечером возвращались домой. Шел снег, на темном небе тонкой расцветкой вырисовывался молодой месяц. Вокруг него рассыпались звезды, будто рой золотых пчелок. А он плывет в тишине зимней ночи такой молодой, изящный, такой тоненький, но не одинокий и будто даже веселый, готовый пуститься в пляс вместе со звездами. Глядела Варя в это волшебное таинство и тоже хотела почувствовать себя одной из этих звездочек, радоваться жизни, смеяться, пуститься в пляс. Душа ее рвалась к чему-то неизведанному, но такому желанному. Она все еще чувствовала жаркие ладони Сергея, прерывистое дыхание, несмелый поцелуй.

Разбудила тетя Феня рано.
- Вставайте, девчата. Надо молодых будить.

Варя надела свое любимое платье, голубое в белый горошек с кружевным воротничком и узеньким поясом. Носилась по дому, радостно представляя себе сегодняшний день. Душа пела и играла, стремилась вырваться и улететь в небеса.
 У выхода увидели белый двор, занесенный мягким, пушистым снегом, выровнявшим все пространство, ни кочки, ни бугорка, только кусты поздних многолетников поднимались над гладким покрывалом, да ветки деревьев склонялись до самой земли, местами касаясь безупречной чистоты покрова. Между веток, покрытых снегом, точно ватой, проглядывало совершенно чистое синее небо. Во всей природе преобладали только такие оттенки. Зима началась сразу, без предупреждения.

Молодые уже проснулись, свадебные наряды отправили в сундуки. Светлая блузка и черная юбка-колокол подчеркивали тонкую фигуру Любы. Ваня в новой голубой рубашке из нейлона, купленной Любой на одной из станций на последние деньги, весело улыбался.
Молодые мели пол, а гости подкидывали им сор в монетах и рублях Люба поднимала и прятала их в широкие карманы.
    Второй день свадьбы был другим. На столах радовали глаза разнообразные рыбные закуски. Вот караси, зажаренные в сметане, вот аппетитные куски запеченного жереха, вот заливное из рыбы. Но больше всего дразнила вкус и вызывала слюнки жирная и запашистая уха из налима.
Вчерашние гости подлечились стопкой, а потом жадно выхлебали большие чашки горячей ухи. Сразу полегчало! Расслабилась публика и опять пожелала зрелищ! Варя и Майя зазывали в круг всех желающих и устраивали различные игры и розыгрыши. Вот молодые носят ложками воду из полной чашки в пустую. Кто донесет быстрее и не расплещет, то и главный в доме. Победила, конечно, проворная Любаша.
Майя, наблюдая за похмелившимися гостями, поняла по их настроению, надо им поразмять кости, и приглашает в круг высокого и стройного казаха Дюйсена.
--Эй, кто хочет побороться со мной! Выходи! Покажу, как побеждали казахи в национальной борьбе.
Желающие храбро кинулись на него, подгоняемые криками из толпы, а он несколькими приемами уложил их на половичок. Встают поверженные, прячут от стыда глаза, потирают плечи, что-то ворчат. Остальные желающие отступили, а Майя приглашает помериться силой на кулаках, посадила напротив друг друга, поставили они локти на стол, сжались кулаками и началось! Надо сломить противника и нагнуть его кулак до стола. Многим захотелось попробовать свои силы. Победители награждаются медалью и стопкой наливки.
А Варя с женщинами готовит конкурс частушечниц. Женщины на это великие мастерицы. Выходят в круг и под мелодию гармони поют с шутками, а иногда и с грустью, вспоминают припевки своих матерей, бабушек. Победительницей стала жена старшего брата Вани. Пропела 24 частушки, ни разу не повторилась. Одели ей на шею тоже медаль, а она хвалится перед товарками и обещает привезти новых частушек. Они живут в Зайсане, так называется рыболовецкий поселок. Муж Степан -  бригадир рыболовецкой артели, оттуда и рыбы мороженой привезли на свадьбу целый воз.
 Розыгрыши чередовались с медленным и задушевным пением украинских песен, вспомнили и кудрявую рябину, и черемуху под окном.
       Сергей пришел не один.  Весь день не отходила от него высокая черноглазая девица. Сжималось сердце Вари: не такого она ожидала продолжения их знакомства. Но взгляды его на себе ловила, и душа расцветала.
    Короткий зимний день сменяется долгими морозными сумерками. За окнами в какой-то миг зазвенели бубенцы.  и к дому подкатили две тройки лошадей, запряженных в широкие сани. Молодежь из дома как ветром сдуло. Попадали в сани, не забыли Витька с гармонью, под звонкие песни, под переливы гармони прокатились по селу и вырвались за околицу. Снег покрыл пока еще тонкой пеленой наезженную грунтовую дорогу, но лежал уверенно и прочно. Полозья саней легко скользили по первопутку. Лошади резво стучали копытами, выбивая свою дробь. Кругом на многие километры расстилались поля, еще недавно голые и сиротливые после богатого урожая, а теперь ровно присыпанные снегом, завораживали глаза. Казалось, уходят они куда-то за горизонт, в заоблачную вечность. Остановились в поле передохнуть, осмотреться, полюбоваться этим великолепием. С криками, визгами поиграли в снежки, повалялись в мягком, пушистом снегу и повернули к дому жениха. Гости расходились, а молодежь ввалилась в дом, румяная, продрогшая. На столах к их приезду уже стояли пироги с мясом, рыбой, вишней, горячие чайники с травами, банки компотов и киселей. Люба, Майя, Варя с аппетитом уплетали пироги, запивали их горячим чаем. И тут Майка на весь стол крикнула:
- Тетя Малаша! А правду говорят, что у вас самые вкусные пироги?
Маланья застеснялась, махнула рукой, а Любашка добавила:
-  Правда, правда. Я никогда таких вкусных не ела! Спасибо, мама!
Малаша отвернулась, вытерла глаза и промолвила:
-Ешьте, ешьте на здоровье.
 Варя с Майей переглянулись довольные: долго они уговаривали Любу пересилить свою робость и назвать свекровь мамой.
Кто-то с другого бока все дергал Варвару за локоть и пытался что- то говорить. Повернула голову –ба, рядом сидела Настя, плела что-то невразумительное. Да, перебрала, девушка, перебрала. Волосы растрепались, косметика потекла. А Настя приглашала на какую-то свадьбу. Прислушалась.
- Варя! Ты придешь ко мне на свадьбу? Я тебя приглашаю.
Помолчала и опять завела:
-У нас с Сережкой скоро свадьба.  Мы дружим с ним давно. Теперь я никуда его не отпущу!
 
Варя отодвинулась от новоявленной подружки. Главную информацию она получила. Вот, значит, как –свадьба! А она-то думала, что и к ней пришла любовь, как к Любаше. Зря радовалась!
  Гости разошлись. Ваня и Степан вынесли столы, доски, на которых сидели гости. Варя подошла к Любе попрощаться. Обнялись –и зарыдали. Майка подскочила и тоже заплакала. Ваня принес ведро теплой воды для пола, увидел ревущую троицу и шутливо возмутился:
- Развели потоп! Прощаются они! Что Люба уезжает в дальние страны? На одной улице живете.
 Успокоил по-своему.
Малаша проводила их с полными сумками.
- Возьмите! Возьмите.  Дома разберете.  Спасибочки вам за такую свадьбу. Может, и на вашей погуляем.

       Зима основательно вступила в свои права. Подморозило. Тени от деревьев отливали холодным сиянием. Небо затянули тяжелые облака.

 Тетя Феня дожидалась их около горячей печки. Из боковушки слышалось похрапывание Ильи.
- Вот молодец Малаша, правильно рассудила,- приговаривала тетя Феня, разбирая сумки, -закуски осталось много, не собакам же выбрасывать. А нам пригодится. Да, чуть не забыла, приходил дед Федот. Катерина Ивановна переказывала, чтобы завтра в школу не приходили, каникулы.
-Ура,-обрадовалась Майя, - спать буду до обеда. Тетя Феня,-  сверлила ее эта мысль,- что за девица висела целый день на Сергее? Невеста?

 Тетя Феня села к печке, горестно сложила руки.
- Да какая невеста? Она со школы все ухлестывала за ним. После школы учились в городе, вместе на каникулы приезжали. В армию провожали, она рядом сидела. А как уехал Сережка, так как с цепи сорвалась. То солдатские машины ночуют около хаты, то командировочные. Шалава, как и ее мать. Та тоже сколько семей разбила, сколько ей окон повыбивали жены полюбовников. Вольная она, и дочь вся в мать. Нина, мать Сережки, переживает, надеялась, что придет с армии, одумается, а она опять проходу ему не дает. Сережка ведь мой племянник, сестры мы с Ниной. Душа болит.
 
Повздыхала и пошла укладываться спать.
 
Варя слушала все и прощалась со своей мечтой. Опять потекли слезы. Шмыгнула носом и услышала:
–Варя, ты плачешь?
-Нет ,Майя, нет, тебе показалось.
-Да не показалось. Это ты из-за Сергея? Я поняла, что между вами искра проскочила еще тогда, когда вы так отплясывали. Не переживай! Найдем мы тебе жениха. Спи.

                Глава восьмая.

      Вторая четверть в школе самая короткая и самая трудная: проведение контрольных и проверочных работ, выставление оценок, подготовка к новогодним праздникам.
 Варвара старалась загрузить себя работой Точила, не отпускала ее тоска. Она помнила его горячие руки, ночами ее обволакивало какое-то прекрасное блаженство и уносило от реальности. Она отказывалась от уговоров Майи сходить в кино или на танцы. Не хотела добавлять себе боли при виде Сергея с Настей. Надеялась, что отпустит ее тоска и справится она со своим чувством, так неожиданно свалившимся на нее.
       Ранним утром торопилась на первый урок, выскочила из ворот дома с тяжелым портфелем. Морозный воздух холодил руки Тонкая шубейка из искусственного меха грела плохо. Столбы дыма из печных труб поднимались вверх, предвещая крепкие морозы. Снег сверкал холодными и разноцветными искрами. Деревья, казалось, спали глубоким сном, не реагируя на происходящее вокруг. Узкая тропинка вдоль домов привела к широкой колее от машин и подвод, решила перебежать ее и вдруг резко подскользнулась.  Портфель отлетел в сугроб, а Варя раскинула руки, готовая угодить туда же, как кто-то крепко ухватил ее за талию и поставил на другую сторону дороги.
-Как удачно я оказался рядом,- услышала она знакомый голос,- чуть не угодила носом в сугроб. Давай, цепляйся за меня, доведу до школы, пока не набила шишек и синяков. Давай свой портфель. Ой, ой, какой тяжелый, что ты там носишь?
 Сергей шагал широко и уверенно, а Варя не поспевала за ним, семенила, сбивалась то на бег, то на быстрый шаг, а он все балагурил не останавливаясь, но между словами уловила вопрос.
- Как живешь? Что- то не видно тебя ни в кино, ни на танцах?
- Некогда. Работы много, диктанты, сочинения проверять надо, да и к Новому году подготовить выступление,-  затараторила Варя, а он вдруг прервал
 ее:
-Читать умеешь? Поверни голову.
На двери клуба висела афиша. Фильм  «Еще раз про любовь» с Татьяной Дорониной в главной роли.
-Может, посмотрим про любовь? А?
-Сегодня? Нет, нет не могу. У меня репетиция. Спасибо. Я побежала.
Оторвалась от него и бегом к школьной ограде. У входной двери оглянулась. Сергей стоял там же и жадно курил. Подумала: «Переживает! Сорвалось приглашение! Или просто брякнул для форса!»

Пятиклашки встретили шумом, выкриками, вопросами и новостями. Любила их Варя за непосредственность, естественность, искренность и чистоту. Нет у них ничего от взрослых, ни предательства, ни лжи, ни лести. Что думают, то и говорят, а говорят, как умеют.
    Сегодня в пятом «А» заключительный урок по правописанию приставок. Все, за исключением Валеры, рассказали правило.
- Валера! Если ты сегодня не ответишь, я выставляю тебе двойку и оставляю учить это правило после уроков. Ну как ты?
- Да учил, учил! А можно я расскажу своими словами?
-Можно.
Вышел к доске, почесал затылок, взъерошил чубчик и начал, переминаясь с ноги на ногу:
- Жили-были две сестры-приставки и все время ругались. Старшая сестра пре все хвалилась, что она самая-самая, ну прямо очень.» А ты какая-то боязливая, несмелая. Не хочу я с тобой дружить».
 Говорит все увереннее, буквы в словах на доске вставляет правильно.
-Вот спорили они спорили, пока не вмешалась царица слов, я забыл, как она называется.
- Лексика,- подсказала Варвара.
- Вот, вот. Она самая.  И подкинула она им слова, где значение приставок неясно или совсем нету.  И стали они теперь вместе думать, что им написать в таких словах. Значит, победила дружба!
-  А там еще одна была приставка.
Да это подружка у злюки пре была, выручала ее, приставка пере. Все, я закончил.

   В классе стоял такой хохот, что слышно было даже в сторожке деда Федота.
-Молодец! Давай дневник, я ставлю тебе пятерку за оригинальный ответ.
 Валерка вдруг преобразился и вразвалку, подсмотрел в кино, подошел к столу. На место он возвращался уже котом Матроскиным из деревни Простоквашино,  который все умеет, даже крестиком вышивать.
 И как их не любить после таких ответов? И зачем ей скучная научная работа, куда ее так настойчиво зовут. Ее призвание - быть в центре такой жизни, а не корпеть над сухими отчетами и монографиями.

  В начале учебного года при распределении кружковой работы дали Варе драматический кружок. Всю первую четверть она занимала это время занятиями со слабыми учащимися.
 
 Во второй четверти стала думать о том, что готовить к новогодним праздникам. Летом в новом городском кинотеатре она посмотрела премьеру фильма «Сказка о царе Салтане» с Олегом Видовым в роли Гвидона. Поразили размах фильма,цветной, широкоформатный, краски русской природы, великолепнейшая игра актеров. Вспомнила о впечатлении от фильма, подумала, а что если взять не уже избитый сценарий о Снегурочке и Деде Морозе, а инсценировать наиболее интересные отрывки пушкинских сказок. Посидела несколько вечеров, набросала сценарий. Старшеклассники загорелись идеей, но играть хотелось только положительных героев, пришлось взять себе сватью бабу-бабариху,  Майе –ткачиху – и понеслось. Катерина Ивановна готовит чтение текста за сценой, физрук, он же дядька Черномор, выбирает себе 33 богатыря, у завхоза нашли списанные занавески, географические карты, из чего только не шили костюмы, шапки, накидки. Нашлось дело и учителям изобразительного искусства, и музыки. Даже директора школы уговорили на роль царя Салтана. Репетировали блоками, затем все объединили. В школе оставались дотемна, все отрабатывали, переделывали, дополняли.

   Малыши встречали ее каждое утро, выкладывали все новости. Услышала, что приболел дед Федот. После уроков заглянули к нему в строжку. Из неплотно закрытой двери несет холодом, печка не греет, дед лежит на холодной лежанке под ватным одеялом. Майя быстро помчалась в аптеку, Варя затопила печку, поставила старый закопченный чайник, помыла посуду, подмела пол. Заставили дедушку выпить таблетку, натерли спину вонючей мазью, напоили горячим чаем.
- Завтра не вставайте, обойдутся без вас, а мы еще придем.
- Да забегали уже ребятишки, да и Петрович заглядывал. Спасибо, девчатки!
Вечером за ужином рассказали о болезни деда. Утром, провожая их на работу, тетя Феня положила два свертка.
-Вот передайте ему носки и пояс их собачьей шерсти, всегда этим лечились от болезни суставов. А во втором свертке-пироги.
Забежали в сторожку, передали гостинцы. Дед Федот уже ходил сам в старых валенках. От печки шел жар, на плите кипел колченогий чайник.

      Спектакль 30 декабря имел, как хвастались артисты, ошеломляющий успех. Ну, не ошеломляющий, тут они перегнули палку, но Варвара осталась довольна. После представления проводили детей, принесли из дома закусок, наливки, накрыли большой стол. Директор поздравил всех с наступающим Новым годом, прочитал приказы, где всем работникам выносились благодарности. Теплота, искренность, забота –вот что окружало Варю и хотелось тоже дарить им внимание.
 
 В разгар веселья гости упросили исполнить песни, которые они готовили к завтрашнему концерту в клубе. Их вокальный ансамбль назывался «Ивушка!»  Вышли Катерина Ивановна, Варя, Майя и запели. Чистые высокие голоса Вари и Майи дополнялись бархатным альтом Катерины Ивановны.
  Выбрала Варя момент, когда дед Федот о чем-то увлеченно спорил с директором, присела рядом с приветливой Петровной, завхозом.
- Мария Петровна, вот взять бы вам шефство над нашим ветераном. Сторожку бы убрать, белье простирать.
-Я уже думала об этом, но он все отказывается от помощи. Вот на каникулах полегче станет техничкам, прогенералим его жилье. Подговорю директора, пусть он позовет его к себе в кабинет постучать молотком, а мы все сделаем.  Выберем из интернатских постелей, что еще может сгодиться, матрас, одеяло, подушку.

     Программа по литературе – это изучение творчества писателей второй половины девятнадцатого века. Без сомнения, великая русская классика блистательна и прекрасна, но чему она может научить подростка? Как жить? Что делать? Как найти цель и смысл своей жизни? Как бороться против несправедливости и лжи?  В этом возрастном периоде дети формируются на всю будущую жизнь. Подростку необходимо знать, как жить? Может, так, как Базаров? «Наше дело разрушить, строить будут другие»? Или научиться спать на гвоздях, как Рахметов? Зачем? Что может взять для себя подросток из таких произведений? И надо ли ему это?
Достоевский – великий русский писатель, прочно обосновавшийся на литературном пьедестале. Но почему опять главный герой –студент-убийца Раскольников и Соня, проститутка. Я бы взяла лучше рассказ «Подросток» или хотя бы «Идиот», где нет убийства, правда, есть душевнобольной и содержанка. А как же основное значение литературы- воспитание чести, достоинства, мужества, патриотизма? Этим в них и не пахнет. Научите, как людям удается устоять в жизни и сохранить совесть?
И еще Островский –тоже великий драматург. И его пьесы о купечестве, наверно, тоже чему-то учат. Но как могут понять шестнадцатилетние девчонки любовь замужней женщины к молодому любовнику и ее самоубийство? Да не поймут они, что Катерина –жертва «темного царства» и что ее смерть надо оправдать.  Нет, не оправдают. Они уже наслышаны, что бывает в их повседневной жизни за такую любовь. И они осудят Катерину, про себя. А вслух перескажут статью Добролюбова «Луч света в темном царстве», как того требует учитель и школьная программа.
  Варвара, составляя планы проведения таких уроков, думала: неужели не было в те времена других достойных произведений? Были, были. Это величайший Толстой, тонкий и ироничный Чехов. Вот их произведения и нужно изучать. Переделывала, где могла, программы, включала дивную поэзию Фета, Тютчева, Кольцова. Обязательно поэму Некрасова «Русские женщины». Она была уверена, что восстание декабристов и разветвление их идей- это целый пласт в русской культуре. Вот эти составляющие могут сделать изучение литературы интересным и занимательным. Русская литература и русская история должны в тесном содружестве формировать в людях высокие моральные качества.

                Глава девятая.

     Герой! Даже и не вспомнить, когда в первый раз назвали его так, но потом как-то закрепилось. Может, и правда –герой! Ну геройства в нем было хоть отбавляй! Страдали от его геройства родители, учителя.
- Неуемный,-так звала его бабушка.
- Удержу нет,- добавлял дед.

Гонял на велике, потом на мотоцикле, любил лошадей, особенно Карьку, стройного, с высокой шеей, густой гривой, тоже неуемный, к себе подпускал немногих. Сергея сразу признал и беспрекословно выполнял все команды. Попинать мяч, поплавать наперегонки в быстрой, горной реке так, что запросто можно подхватить простуду. А уж поозоровать или даже похулиганить - на это он был большой мастак. Учился почти хорошо, особенно любил физику и математику, а вот по русскому получал худенькие «троечки». Выручала круговая порука: он дает списывать задание по математике с условием, что сочинение за него напишут другие. Все школьные соревнования проходили не только с его участием, но и обязательными победами Азарт и желание быть первым позволило ему добиваться многого, но не всего.
 
   После окончания школы друзья поехали поступать в институты в областном центре, кто- то в техникумы, кто-то в училище, а он –в Новосибирский университет. Да! Мы такие! Нам надо не как всем, а лучше! Математику и физику сдал на «отлично», а сочинение завалил. Переоценил себя! Хлестнула его судьба, может, поумнеешь?  Успел хоть в техникум документы сдать, чтобы год не пропадал, а после –сразу в армию. Здесь его немного обтесали, сбили с него спесь, здесь он увидел, что сослуживцы умеют лучше подтягиваться на турнике, бегать многокилометровую дистанцию, лучше умеют стрелять и водить тяжелые грузовики. Это стало для него первым уроком.  За два года службы он многое понял, многое переоценил. Перед дембелем друзья звали на комсомольскую стройку или в Заполярье, но он решил сначала поехать домой, повидать родителей, одноклассников, отдохнуть, оглядеться. Мама, как в детстве, поглаживая непокорные вихры, уговаривала его остаться дома, рассказывала, каким богатым стал их совхоз, как живут его уже семейные одноклассники. Отец, сухой и строгий, делал упор в разговоре на то, что нужно получить высшее образование.
- Выбери себе институт, поступи на заочное отделение, поживи пока дома, хорошую работу и здесь можно найти, не захочешь остаться, пока учишься, уезжай, мы поможем.

А тут еще Настя нарисовалась. Сколько себя помнит, она всегда была рядом. А что надо, девка красивая, горячая. Правда, после армии совсем охладел к ней.  Знал по письмам, как она «ждала» его, знал ее вольное поведение. Думал:  после армии окончательно прекратить отношения, но опять клятвы в верности, любви и прощения за все грехи молодости. Молчал, а сам думал: может, правда, любит. Да и столько за весь срок службы без женской ласки!  Купился на все ее уговоры, пока не увидел на свадьбе Ивана и Любы Варвару.
 Не скажешь, что никогда он не видел таких красивых, веселых. Видел и заводил мимолетные отношения, иногда это был быстрый и страстный роман. Он всегда мог покорить девушек обаянием, харизмой, но эти отношения быстро сменялись равнодушием, а иногда и скандальным разрывом. Он был гуляка, никогда не связывал себя даже мыслями о женитьбе, но после знакомства с Варей его мысли и желания перешли в какое- то другое состояние.  Ему вдруг очень захотелось, чтобы Варя стала матерью его детей, была бы постоянно рядом, смеялась, спорила, радовалась. Вот куда его занесло! Он никогда не умел говорить и думать красиво, какими-то высокопарными словами, не находил их в своей голове, а тут вдруг возникло желание так думать и так жить.
 
    В новогоднюю ночь в клубе торжественный праздник. Сергей шел по узкой дорожке между сугробами, подкидывал ногой твердые снежные комочки и о чем- то сосредоточенно думал. Настроение паршивое. Даже выпить не хочется! Скука! Пойти повеселиться некуда. Впервые пожалел, что вернулся сюда после службы. Сидел бы сейчас с дружками в баре, глазел бы по сторонам, слушал бы их байки о житье—бытье. В клуб шел только для того, чтобы увидеть Варю. Хотя бы издали! Увидел! Варя стояла рядом с директором совхоза и его женой и о чем- то весело и увлеченно рассказывала. Решение пришло сразу. Сейчас он все скажет и все услышит, а потом, он и сам не знал. Пригласил на танец, говорил какие-то избитые слова поздравления, а потом выпалил:

- Варя! Я вот что подумал. Скажи, у тебя кто-то есть? Ну, друг или жених? Нет, ты скажи, я пойму.
Голос его прерывался, то как будто какие-то слова заглатывал, то другие, наоборот, выплескивались наружу такие корявые, измочаленные, но необходимые.
- А тебе не все равно?
- Конечно, нет! Ты от меня бегаешь. Я хочу знать, почему?
Варя долго молчала, потом подняла голову, и он услышал ее тихий голос:
-Сережа! Зачем я тебе? У вас с Настей скоро свадьба.
-Вот те раз! Без меня меня женили!  Кто это сказал тебе?
-Она и сказала. Даже на свадьбу пригласила.
Музыка кончилась, танцующие пары разошлись, а они стояли друг перед другом и молчали.
- Ну, я разберусь! Разберусь!
Повернулся и пошел к входной двери. Выскочил с крыльца в холодную улицу в расстегнутой куртке с шапкой в руке. Хотелось с маху разрубить все связки, все узлы, вырваться, наконец, из этих пут, которые столько лет связывали его, героя, смелого, буйного, куражистого. Быстро подошел к больнице, знал, что сегодня Настя дежурит, громко и отрывисто постучал в дверь. Открылось окошечко, довольная, улыбающаяся Настя выпорхнула из двери и повисла на нем.
- Ой, Серый, ты пришел поздравить меня с Новым годом, а я уж думала, что продежурю ночь одна!
Привычно поцеловала в щеку, сцепила руки на шее.
-Оторвись ты от меня, разговор есть.
-Про свадьбу?  Я давно ждала его. У нас с тобой давно любовь!
- Какую свадьбу? Какая любовь? Ты забыла, какие письма писала мне в армию? То, прости, разлюбила, то, прости, вышла ошибка! Другие ребята получают письма, хвалятся, фотки показывают, а я? Стыдно сказать, что я получаю.
   - Ошибалась, правда, но я уже все забыла!
 
-А я не забыл! Давай разбежимся без скандалов. Живи, как хочешь. И не трепи по селу о какой-то свадьбе, на которую ты уже приглашаешь.
-А, поняла, откуда ветер дует! Решил за училкой приударить? Да ничего у тебя не получится! Вон вожатая Светка говорила, что у нее диплом с отличием, ее в город на научную работу зовут! Не останется она здесь.
 Слезы кипели у нее в глазах, губы превратились в узкую полоску. Теперь она напоминала злую и бешеную   склочницу, готовую вцепиться в него мертвой хваткой.
- Кто ты,-  уже не сдерживаясь, кричала она на весь холодный коридор,- и кто она, а кто ты! Лапоть ты деревенский!  Нужен ты ей, как же! Прибежишь еще ко мне, приползешь! 
- Уйди! Я за себя не отвечаю,-в бешенстве кинулся к ней Сергей.
 Она быстро шмыгнула за дверь и закрылась на крючок.

 На улице Сергей пришел в себя, руки так ломило, хотелось с силой выдернуть изнутри этот огромный комок, который не давал ему ни дышать, ни говорить.
Погода резко изменилась. С гор подул сильный, колючий ветер, вырывал с застывших сугробов корку снега и отчаянно бросал в лица прохожих. Дорога покрылась то небольшими холмиками снега, то ямками, обнажившими грязное осеннее покрытие.
Сергей шел не разбирая дороги. Встречные знакомые обходили его стороной и удивлялись:
- Ну Серега! Не дождался Нового года, уже набрался!
Колючий ветер слепил глаза, сыпался за воротник, мешал идти по дороге. Остановился! Огляделся. Рядом дом Ваньки. Постучал в окно. Ваня выскочил на крылечко в наброшенной фуфайке.
- Выпить есть? Неси!
- Зайдешь? А то подожди в бане, там еще тепло.
Водку пил большими глотками прямо из бутылки. Обожгло все внутри, потеплело и потянуло на разговор. Иван молчал, а Серега все говорил, размазывая по лицу пот, слезы, сопли. Говорил, прикладывался к бутылке, пересыпал матерщиной. Потом немного помолчал. Комок стал давить меньше. Под конец совсем разоткровенничался:
-Ну почему мне так не везет! Чем я хуже тебя? Все, с Настей покончено! А как жить дальше?
- Тебе ли, Серега, жаловаться, да ты у нас такой герой, только глянешь- любая побежит!
- Не нужна любая! А та, которая нужна, не хочет бежать!
- Да неужели есть такая? Не поверю!
-Есть! И ты ее знаешь! Варя это. Вот взяла меня за душу и все!
-Он как! Варюха –хорошая девчонка, моей Любаше как сестра! Что тебе сказать, Серега? Добивайся! Ты же у нас герой!
 
                Глава десятая.

Ранним морозным утром на старом автобусе отправились Варя с Майей к поезду. Добрейший Петр Петрович отпустил их на все каникулы домой. Майю встретил на вокзале отец, а Варя снова автобусом отправилась в деревню к маме, где ее любили и ждали.
Целую неделю нежилась в мягкой постели, ела вкусные мамина пельмени, а еще они ходили в гости. Утром в деревне надо накормить и убрать свое хозяйство, истопить печь, поставить туда томиться борщ.  Надевали все самое лучшее и шли или к тете Поле, или к дяде Мите, или к подругам мамы. Она очень любила показать свою дочь, умницу и красавицу, похвалиться самой и услышать ответные слова: «Какая ты, Дуся, счастливая, что у тебя такая дочь». Ходили вокруг нее, гладили волосы, перебирали наряды и восхищались. А мама радовалась больше всех. Но самым главным и самым нежелательным для Вари был разговор о том, что пора ей замуж. Уже перед сном дома она выговаривала маме: «Ну что они так стараются выдать меня замуж?». Мама успокаивала: «Так уж водится, как только вырастает в семье девица, так начинают искать жениха. Но ты не обижайся на них, выйдешь и ты, в девушках не засидишься».
 
Через неделю вернулась в город, там брат Слава служил в воинской части, там же директором военторговского магазина работала его жена Валя. Только у нее можно было купить дефицитную одежду, обувь. Разбежались глаза, когда увидела на складе все это великолепие. Теперь, а не как в студенчестве, она имела деньги и могла позволить себе купить то, что хотела. А Валя ведет в другой отсек, а там - шубы! Правда, всего две, но какие! Из черной натуральной цигейки! Примерила одну и не захотела снимать. но денег боль
ше не было.
- Бери! Отдашь, когда сможешь.

В Благодарное она приехала поздно вечером. Пропустила один рабочий день. С двумя большими сумками с трудом протиснулась в калитку. Черныш не узнал ее в новой шубе, а как заговорила- весело запрыгал. Не узнали и тетя Феня с Майей. Заголосили, заохали, походили вокруг, повосхищались, а Майка, как всегда, выдала: «Все наши модницы умрут от зависти». Майе Варя привезла импортные колготки, а тете Фене махровое полотенце.
 
Утром детвора встретила у входа радостным криком: Варихална приехала! Так сокращенно они приучились называть  неудобное для них ее имя и отчество. Василек подошел к ней, погладил ее новую шубу и прошептал:
- А вы нас не бросите?
- Что ты! Да как же я вас брошу?

Старшеклассники встретили сдержанно, но приветливо. Основная проблема их учебы –незнание художественного произведения, которое изучают. В отличие от городских учеников эти читать не любили, не считали нужным читать в летние каникулы весь список рекомендуемой литературы. Да и найти их было сложно. Варвара многое покупала на свои деньги, выписывала наложенным платежом, помогала очень Анна Ивановна из книжного магазина, привозила нужные книги для школьной библиотеки. Варя приобщала своих девятиклассников к чтению всевозможными средствами: индивидуальными заданиями, докладами, сама много и увлеченно рассказывала на своих уроках-лекциях, устраивали десятиминутки на уроках с чтением отдельных эпизодов. Все шло в ход, и лодка плавно раскачивалась и плыла в нужном направлении. Они, наконец, научились слушать, пытались читать сами, высказывать свои мысли в коротких сообщениях и сочинениях.

 Работа захлестывала Варю так, что не оставалось времени, чтобы подумать о научной работе или о своем, девичьем.

Петр Петрович встретил в коридоре и попросил зайти после занятий. Варя написала объяснительную о вчерашнем отсутствии и приоткрыла дверь в кабинет директора.  Петр Петрович испуганно посмотрел на нее и пригласил к столу.
-Что у вас?
- Вот объяснительная по вчерашнему дню.
_Фу! Ух как вы меня испугали! Я подумал, что это заявление об уходе. Возьмите свою объяснительную назад и садитесь поближе. Я вот о чем хотел с вами поговорить. У нас каждый год набирается группа тех.  которые собрались поступать в институты и техникумы. Что-то вроде подготовительных курсов. В этом году уже 12 человек записались. По математике и физике учителя есть, а вот по русскому и литературе нет. Одна надежда на вас. Раз в неделю два часа русский и литература. Оплата будет соответственно. Как вы на это смотрите?
-У меня есть выбор?
- Нет! Выбора у вас нет!- шутливо сдвинул брови, ну прямо как царь Салтан.- Завтра в 18.оо –первое занятие

К деду Федоту попала уже ближе к вечеру. Каморка, теперь и не каморка, а комната отливала бело-голубыми стенами, стол под новой клеенкой, на лежанке добротный матрас, чистое постельное белье, даже занавесочку на окно повесили. Дед сидел за столом в чистой фланелевой рубахе и читал газету.
- Видишь, Варвара –краса, какой у меня теперь дом. Интернатские ребята взяли надо мной шефство, Петровна поставила на довольствие. Обедаю в интернате. Нет, я не иждивенец, с зарплаты будут высчитывать. Живу прямо как король!
- А то! –его же присказкой восхитилась Варя.
-Майка-свирестелка, вон, привезла две чашки, одну поменьше, другую побольше и кружку.
- А я вам тоже подарок на новоселье привезла. Выбрасывайте ваш старый чайник, отработал он свое. Вот вам новый.
Вытащила из сумки синий эмалированный чайник, а к нему тоже такой, только поменьше, для заварки.
-Ну, девчата, удружили вы мне. Спасибо. Приходите теперь на чай!
-Придем, придем! А это вам пирожные к чаю!

Вечером забежала к Любаше. Она похвалилась новыми шторами, Варя вынула две большие сатиновые наволочки

-Вот тебе на твои новые подушки, смотри, какие красивые, я думаю, и размер подойдет.
-А давай сейчас и примерим.
Люба кинулась к кровати, а сама рассказывала все новости.
-Сережка заходил на Новый год к нам. Долго они сидели в бане. Иван не больно-то говорливый. Поняла, что с Настей он порвал окончательно. Она уволилась с работы и уехала к тетке в Барнаул. И еще, Варь, он сказал, что ты ему нравишься!
Посмотрела на нее встревоженно и спросила:
- А он тебе нравится? 
Варя пока собиралась с духом, услышала из кухни:
-Девчата! Чайник закипел, пироги только из печки!
Ну, тетя Малаша! От ваших пирогов я не откажусь.

Всю обратную дорогу раздумывала над словами Любы. Нравится, не нравится? Как все это не серьезно, сегодня нравишься, а завтра снова объявится Настя, вспыхнет старая любовь. Верить или не верить этому? Запуталась ты, голубушка! Надо выкинуть из головы эти смутные мысли и загрузить себя работой. Она вылечит.


                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

                Глава первая

   Каждый понедельник в 18, 30 в школе проходила планерка. Подводили итоги прошедшей недели и составляли план будущей недели. Последним в повестке дня шел блок педагогических новостей.  Интересные факты, опубликованные в Учительской газете или в методических сборниках, готовили молодые учителя по очереди. Варя недавно нашла сведения о работе московской школы, где директором был Караковский. В этой школе весь учебный год работали над одной темой, а итоги подводили на празднике «За честь школы», который проходил перед летними каникулами.
 
Катерине Ивановне это сообщение понравилось, она поговорила с директором школы, набросали с Варварой основные направления, посоветовалась с учителями и выдала целую программу, названную «Родина моя!» Совхоз носил такое же название «Родина!» Конечно, до московских школ далеко, но что-то можно взять и нам.

Шла вечером по зимнему селу, вдыхала свежий морозный воздух и вспоминала, как она впервые приехала сюда с мужем, тоже выпускником математического факультета пединститута.  Привез Павел ее в село, где родился, провел детство, привез в свой дом, к своим родителям. Вот слушала Варвару Михайловну и вспоминала свои первые шаги. С родителями мужа сразу сошлась, а потом и сроднилась. Они жили сами по себе, занимались хозяйством, ждали внуков. И дождались сразу двоих. Ох, как тяжело она носила их, как брела в школу по грязным дорогам, придерживая тяжелый живот, как радовалась новой жизни, которая зарождалась в ней, как сгибалась от первых схваток, как очнулась в районной больнице и узнала, что детей двое, оба мальчики. Вот с этого времени и, наверное, до конца жизни будет жить в ней тревога за жизнь этих двух ревущих комочков.

  Муж тоже был рад появлению наследников, но как-то даже испугался. И было от чего. Олежка и Игорек нарушили его размеренную жизнь, вихрем ворвались в сладкий сон, принесли с собой столько забот и беспокойства!

Как пеленать, купать, нести на прогулку сразу двух? Как вынесла бы она все это, если бы не свекровь? Молча купала ребят, пеленала, кормила манной кашей, поила коровьим молоком. Свекор смастерил вместительный ящик, накрывали ватным одеялом и укладывали внучат спать на свежем воздухе. А у детей все вместе, и простуда, и понос, и зубы. Всей ночью напролет орут, а она с свекровью не присядут.
Павел как-то незаметно самоустранился от всех этих пеленок, распашонок, от подгузников и ползунков. Приходил с работы, обедал и садился с газетой на диван, уходил от их крика в огород или с удочкой на пруд. Понимала Катя, что детям уделяет больше времени, чем ему, а он, наверно, все еще считал себя ребенком.  Постепенно холодок в их отношениях наступал все чаще. Все его стало раздражать, мог за что-то обидеться и молчать неделями. Больше всех от его поведения страдала жена. Равнодушие и отстраненность были не единственным его недостатком. Он считал себя умным, образованным, другие, по его глубокому убеждению, были его недостойны. Но его авторитарность не приветствовалась в том окружении. Он мог что-то приказать, просто сказать он и не умел, но жена не принимала его авторитарность и страдала больше всех. Он опять обижался, замыкался и уходил в свою «скорлупу».

 Дошло до того, что случился скандал. Все шло к этому. Он снова замолчал и стал собирать чемодан. В Новом Уренгое Тюменской области жил его друг детства. Вот к нему он и отправился за счастьем. Отсутствие его, как он считал, было только делом его жены. Не хотела жить по его правилам –получай! Оставайся с детьми одна! А он посмотрит на это со стороны! Душила его тоска по другой жизни, а по какой – он и сам не знал.

Проводила Катерина мужа, поплакала, а потом почувствовала облегчение. Надоело винить во всем только себя, заботы одолевали, навалились тяжелым грузом, запрещали думать о женском счастье.

Росли Олег и Игорь крепкими, здоровыми, летом загорали до черноты, зимой рассекали коньками гладкий лед на пруду. К школе уже умели читать, писали, правда, только печатными буквами. В школе учились легко, радовали своими знаниями, рассуждениями, их отличала хорошая память, любознательность. В десятилетнем возрасте отправились они с Петром Петровичем в свой первый поход в Тарбагатайские горы, увидели горные луга, покрытые первыми весенними цветами, перелески, попили воды из целебных источников. А вечером у костра глуховатый неторопливый голос Петра Петровича уводил их в глубокое прошлое края.  Оказывается, живут они на земле, которая много веков назад была дном огромного озера Зайсан. Сейчас это огромная долина между горными хребтами недалеко от китайской границы. Зайсан, которое все жители называют морем, самое древнее озеро на планете. Зайсан, как огромная чаша с неровным дном, перетекала под давлением скальных пород и уходила все дальше на восток, образуя огромное плато с плодородным илом и песком.
Первыми основателями этих земель были казаки, построившие здесь свои редуты для охраны русских земель от набегов монголов, китайцев, уйгуров. После столыпинских реформ тысячи безземельных крестьян центральной России стали осваивать необжитые земли Сибири, Алтая и Казахстана. Обосновалось несколько семей с Украины, засеяли земли и получили богатый урожай. Этот край с юга окружали казахстанские степи, с запада – мелкосопочник, с востока–китайские и монгольские земли, и только эта долина радовала хлебом, рыбой, фруктами. Жители стали называть это место благодатным, построили небольшую церковь, приезжий батюшка освятил ее и дал поселку название Благодарное.

 Засыпали ребятишки под эти рассказы и выдели себя землепроходцами. открывателями новых просторов. Особенно заинтересовала сопка Кучерявая. Вот бы покорить ее!
-Труднодоступная,- слышали они голос Петра Петровича,-только горные козлы проложили там свои тропы, места кругом открытые, ночевать негде. Кучерявой эту сопку называют потому, что над ней всегда клубятся облака, похожие на кудри.

   Павел каждый год приезжал в отпуск к родителям, детям, жене. Деньги пересылал регулярно.  Складывала в сундучок и прятала под кровать, сберкассам не доверяла. Так надежнее.
 Часто в ночных беседах убеждала:
-Давай разведемся. Трудно тебе на два дома. Может, встретишь еще свою судьбу.
- Я уже встретил. У меня есть жена, дети, родители.
Надолго замолкал, курил, но к себе жить никогда не звал. Привозил детям дорогие подарки, радиоприемник «Беларусь», стереомагнитофон. Как-то привез большой ящик. В нем –цветной телевизор «Фотон»! Целый день устанавливали антенну на крыше дома, а потом с увлечением рассматривали цветные картины.
         
В 12 лет решили Олег с Игорем пойти на Кучерявую сами. Подговаривали друзей, но они боялись неизвестности, да и родители бы не отпустили. А эти юные следопыты тайно собрали все, что нужно для похода: еду, спички, топорик и отправились.
 Только поздним вечером, когда дети не пришли домой, побежала Катерина к Петровичу, зареванные друзья признались, что братья решили дойти до Кучерявой. Спешно собрал Петрович мужиков, заседлали лошадей, сделали факелы из конопли и по дороге, известной только немногим, отправились на поиски. Двигались медленно, осматривались, звали, и только когда учуяли запах дыма, остановились. Петрович, осторожно ломая ветки, добрался до потухшего костра, около на еловых ветках, скорчившись, прижавшись друг к другу, спали горе-путешественники. Чтобы не испугать, Петрович тихонько дотронулся до них и проговорил: « Ну, все! Прибыли! Теперь надо вставать!»  Сонных, голодных, испуганных ребятишек посадили впереди всадников и завернули к селу.

 Дома жили ожиданием, тревогой, страхом. Свекровь молилась, свекор курил цигарку одну за другой, а Катерина ходила возле ворот и вглядывалась в ночную улицу. Считала до тысячи и назад, чтобы отвлечься, чтобы отодвинуть страхи и тревоги. И когда, наконец, на фоне утренней зари увидела всадников и две качающиеся головенки своих сыночков, повалилась на скамейку без сознания. Очнулась от того, что кто-то дергал ее за рукав и плакал навзрыд. Сонные, грязные, искусанные комарами, но живые, притулились к ней, и сознание снова вернулось.

Свекор повел их в баню, нахлестал  от души веником, натер грубой мочалкой, свекровь напоила горячим молоком  и уложила в постель, а Катерина гладила их сонные мордашки и думала: « Никуда мы отсюда не уедем». Здесь родина ее детей, здесь и она прижилась, здесь она познала доброту и заботу, здесь она стала нужной.
 Уже десять лет, как работает она заместителем директора школы. Петр Петрович был хорошим хозяйственником, а вот «грамотешки», как он сам говорил, было маловато.  Убедил Катерину, что она переросла себя как учитель, надо передать все, что знает сама, другим.
                                И теперь старается Катерина сделать учебный процесс в школе современным и занимательным. В селе все на виду, знают, к кому можно обратиться за помощью, за советом. Вот таким необходимым человеком стала она. Ей близки теперь не только школа, но и общественные дела. Она бессменный депутат сельского совета,                на ее плечах и детский сад,  и всеобуч, и помощь многодетным семьям, и  культурный уровень села, даже свадьбы, праздники, похороны и поминки не обходятся без ее участия, когда нужны ее помощь или совет.

  Сыновья после их неудавшегося путешествия очень изменились. Видимо, не только страх, который они пережили, но и мысли, взгляды в их детских головах закрутились по-новому. Они стали целенаправленно расходовать свое время.  заниматься спортом, зимой коньки и лыжи, летом – походы, загородные пионерские лагеря, с 14 лет работали во время хлебоуборки помощниками комбайнеров. Учились легко, без напряжения, все схватывали быстро, много читали. На книги Катерина Ивановна денег не жалела, покупали во время поездок, выписывала по почте. Это были книги о путешествиях, о землепроходцах, об экспедициях на море и на суше. Эти знания помогали им занимать призовые места на различных олимпиадах от школьных до всесоюзных, это определило их дальнейший жизненный путь.

 В летние каникулы перед последним выпускным классом поехали с отцом в Москву, нашли здание геологоразведочного института, поговорили с председателем экзаменационной комиссии, показали свои дипломы, наградные листы на олимпиадах. Их заверили, что они могут на следующий год поступить вне конкурса, а если окончат школу с золотой медалью, то и без экзаменов.
 
Когда прозвенел последний звонок, Петр Петрович собрал самых здоровых и выносливых и повел на Кучерявую. Собрали палатки, спальные мешки, таганок и котелок для приготовления горячего завтрака. Пятнадцать ребят и трое взрослых ранним утром направились к сопке. Петр Петрович шел первым. К вечеру они подошли к подножью Кучерявой, переночевали и на зорьке отправились покорять вершину. Это был самый трудный отрезок их путешествия. Узкая каменистая тропинка серпантином огибала гору. Подъем продолжался восемь часов. Усталые, с обветренными лицами, сбитыми руками  к середине дня  поднялись на вершину, огляделись: такой  восторг они испытали впервые. Казалось, что они парят где-то в поднебесье. Вот здесь и приняли братья окончательное решение - посвятить себя геологии. Будет их путь и далек, и долог, и не будет пути назад, потому что геолог – это будущее нашей земли, нашей планеты!

       Сыновья окончили школу с золотыми медалями, геологоразведочный институт, лето проводят в экспедициях, дома бывают редко, но радуют вниманием, бабушке-  красивый платок, деду-свою походную панаму, маме- редкую книгу, а Петру Петровичу –коллекцию камней. Убедили его написать книгу о своем крае, нашли в Москве хорошее издательство, и теперь эта книга с яркими фотографиями и рисунками является визитной карточкой села.
 
Павел в последние годы приезжал на родину все реже. Постарел, поседел, стал еще молчаливее.  Видимо, понял, что свои лучшие годы семейной жизни прошли в выяснении каких-то мелочей, в ношении мыслей о своем превосходстве. Понял, что окончательно теряет жену и детей. Мальчишки выросли, поумнели, и только мать стала для них самым важным авторитетом, с ней они делились своими взглядами, у нее просили нужного совета. Именно ей с упоением рассказывали о своих успехах. Ей и еще Петру Петровичу, но не отцу. Прошел он стороной их взросление, не был рядом, когда они нуждались в нем. С возрастом они стали видеть негатив в отношениях с матерью. Они понимали, что родителей не выбирают, были благодарны ему за их рождение, за материальную поддержку. Теперь они не нуждались в нем, хотя относились к нему ровно и спокойно.

Прошло еще несколько лет. Ребята окончили вуз, аспирантуру, написали и защитили диссертации, когда получили из дома телеграмму о смерти дедушки, на похоронах встретились с отцом, затем предложили переехать в Москву. Катерина Ивановна наотрез отказалась, неожиданно отец поддержал ее и сообщил им, что он вышел на пенсию и вернулся домой навсегда. Неожиданное известие мало обрадовало, помнили его трудный характер, отъезд и теперешнее возвращение.
 Сыновья уехали в экспедицию, Павел копался в огороде, пытался что-то поправить, переделать, был как всегда молчалив, с женой говорил мало. Однажды пришел в конце дня домой, сказал, что был на приеме у директора совхоза и договорился насчет работы. Катерина Ивановна попервоначалу и не поняла, кем он там устроился, на работу ходил исправно, засиживался дома по вечерам за бумагами, а Катя смотрела на его седую голову, усталые глаза и жалела.

 Ранней весной, когда только-только сошел снег, объявил муж о том, что собирается строить новый дом. Катерина и раньше все пыталась пристроить летнюю кухню, обновить баню, но свекор уже серьезно болел, дети далеко, без мужской руки трудно,- а здесь такие новости!
Подумали, посчитали свои сбережения, сходили в дом к Ивану, все выспросили, и занялся Павел закупкой строительных материалов. Летом поставили сруб, закрыли крышу и занялись внутренней отделкой. Павел с головой ушел в строительство, делал почти все сам, скупо показывал жене свои наработки, но все больше видела Катя его довольную улыбку, и вспоминала она его молодым. Ведь любила же за что-то, да и дети выросли вон какими богатырями, и, наблюдая за его умелыми руками, находила в себе успокоение, все больше видела в нем надежного и крепкого защитника.

                Глава вторая

  Второе полугодие началось с карусели уроков, тетрадей, дополнительных занятий. У Варвары самый слабый – 5 «б» класс состоял из учащихся окрестных деревень, где были только начальные школы. В эту школу их привозили родители, снимали жилье у одиноких бабушек. Дети каждую субботу уходили домой, а в воскресенье с мешочками за спиной возвращались. Детей из малообеспеченных семей определяли в интернат и кормили горячими обедами.
 Пятый «Б» состоял из таких детей. Были среди них хорошие, скромные, умные, были и драчуны, хулиганы и бездельники. На Камчатке, так называли последнюю парту, сидел второгодник Гена Митрохин. Выше на голову всех других, дерзкий, грубый, циничный. Его шуточки вводили в краску девочек.
 
Тема урока по литературе «Загадки», познакомила их Варя с этим жанром народного творчества, прочитали и прокомментировали статью в учебнике и стали вспоминать загадки и отгадывать всем классом. Урок подходил к концу, а Генка Митрохин все тянул руку и выкрикивал:
- Можно, я! Можно, я!
- Хорошо, Гена!  Отгадаем напоследок твою загадку.
- Слушайте,- Гена встал, набрал в грудь побольше воздуха и выдал:
-В темной комнате на белой простыне два часа удовольствия!
В классе –тишина! Василек с первой парты пропищал:
- Сон.
- Нет! Неправильно! – кричит Генка.
Варя от стыда опустила голову. Что делать? Как выйти из этой ситуации? Все помалкивают, хихикают, переглядываются, а Генка подтрунивает:
-Ну! Думайте!
Прозвенел, как кстати, звонок с урока. И вдруг его выкрик:
-Кино это! Кино! А вы что думали?
А ведь и правда, кино, -вздохнула Варя с облегчением.
Вот какие казусы случаются! И как этого избежать?

Катерина Ивановна привезла с совещания две новости.
Программа «Родина моя» была одобрена, и даже районные руководители обещали приехать на праздник «За честь школы!». Вторая новость тоже вызвала оживление. С первого по седьмое марта в районном Доме культуры состоится смотр художественной самодеятельности учительских коллективов. В обязательную программу включается выступление хора с тремя песнями, первая –народная, вторая о войне и третья –лирическая. Посоветовались и выбрали народную песню о розе, вторую «Смуглянку», а третью лирическую на стихи Сергея Есенина «За окошком вечер». Заведующая клубом Роза Романовна обязала всех два раза в неделю приходить на репетицию.

Подготовительные курсы тоже отнимали много времени. Решила один час в неделю отвести на русский язык, другой час на литературу. На первом занятии увидела за последней партой Сергея и Ивана. В перерыве подошли, поздоровались, поругали себя за то, что многое забыли из школьной программы, просили помощи.
- Возьми нас, двоечников на буксир,- смеялись, - обещаем выполнить все условия и выплыть.

К концу января приехал на каникулы Илья. Зима стояла в своем великолепии и, казалось, звала в свое царство и людей, и животных. Вот и Илья с Сергеем собрались сходить на зайцев. Вспомнили, как подростками вместе с отцами осваивали они эту нехитрую, но занимательную науку. Проверили и почистили ружья, отобрали патроны и с рассветом отправились в лес. Часа четыре бегали за зайцами, подстрелить удалось только одного. К обеду были уже дома, освежили, сложили в ведро мясо и залили холодной водой, чтобы вышел лесной запах, а вечером устроили застолье.
 
Майя и Варя впервые пробовали запеченную в русской печи зайчатину, а Илюшка все рвался рассказать, как добыли они такое лакомство.
-Все,-запретила Майя,- не надо больше об этом, жалко зайчиков.
- Какая жалостливая! А лакомиться зайчатиной можно?
У Илюшки рот не закрывался, рассказывал, как на практике чуть не угодил на рога к быку, как нерадивые студенты сдавали сессию.
- Ну как там наш герой грызет гранит науки? -  с ухмылкой повел глазами в сторону Сергея.
-Пускай он сам скажет,- улыбнулась Варя.
-Что рассказывать? Полный швах! Забыл, что знал, накрылся мой институт медным тазом.
-И не парься! Сочинение ты писать за четыре месяца не научишься. Готовь шпаргалки! Как готовить? Объясняю. Берешь листок из тетради в клетку, сгибаешь по вертикали и мелким почерком списываешь сочинение. Все, шпаргалка готова!
-А где их брать, эти сочинения? -с каким-то отчаянием спросил Сергей.
- Как где? Варюха тебе будет писать сочинения, а ты переписываешь в шпаргалку, мелко, обязательно своим почерком, чтобы понятно было. Задача ясная?
-Ясная, товарищ командир! – ответил повеселевший Сергей.
-Вот каждое воскресенье ты приходишь к нам, переписываешь сочинение, Варя проверяет, исправляет твои ошибки,- напутствовал всезнающий Илюха,-к весне наклепаете штук 15 - и вперед!

Посмеялись, обсудили подробности, пообещали все держать в секрете, а в воскресенье к вечеру явился ученик, и работа началась. Варя наблюдала за Сергеем и видела его совсем другим, более скромным, даже стеснительным, он испытывал жгучий стыд от своего неумения. Пока переписывал сочинение, ругал себя за ошибки. Ему страсть как не хотелось выглядеть перед Варей неумехой, дураком. Заканчивал переписывание потный, взъерошенный, сразу выходил покурить, дергался от стыда за свою безграмотность. Первые пять сочинений пришлось переписывать несколько раз, потом он стал внимательнее, спокойнее, видел, что Варя старается ему помочь, подсказывает мягко, ненавязчиво, подхваливает за успехи.

Он по-прежнему приходил по вторникам на подготовительные курсы, ждал Варю и провожал до дома.  Осторожно брал ее руку и прятал в карман своей куртки. Он стал сдержаннее в обращении с ней. Ушли куда-то его бахвальство, бравада, он стал меньше употреблять своих плоских шуток. Наверно, все это шло не от чистоты мыслей и поведения, а от позерства, желания понравиться. Он понял, что здесь это не приветствуется. Варя все чаще видела его искренность, простоту и ум. Он со смехом рассказывал о службе, о своих друзьях, и все больше понимала: перед ней тот человек, который ей близок и дорог. Она понимала, что тоже нужна ему, но не могла позволить себе утонуть в его обьятиях,  в его нежности, если бы не Настя. Он дружил с ней с детства. Все это не уйдет из него, может, и не ушло. Кто знает? Себя она уже поняла, а вот его нет! Она не могла поверить в искренность и правдивость его чувств.  а свои сдерживала, закрывалась, замыкалась, и Сергей чувствовал это.

    Седьмого марта, в воскресение, работники школы на совхозном автобусе отправились в район на смотр художественной самодеятельности. Роза Романовна отрепетировала с ними все песни, вытянула из каждого нужные ноты, научила их, как стоять, куда смотреть, кому улыбаться. На генеральной репетиции в народных костюмах встали в три ряда. На небольшой скамеечке в третьем ряду пятеро мужчин, в середине –Федот Трофимович, рядом по правую руку –Петр Петрович, физрук Василий Сергеевич, по левую руку –математик Иван Васильевич и трудовик Степан Иванович. Второй ряд –женщины повыше и поплотнее, а первый ряд самые молодые, красивые, голосистые.

 Костюмы аккуратно упаковали в чемоданы и отправились.
-В дороге не петь, - напомнила Роза Романовна, - голос надо беречь.
В Дом культуры прибыли к 10- ти часам, надели костюмы, причесались, подкрасились, встали на свои места и под счет раз, два, три открыли занавес. Катерина Ивановна представила коллектив и запели. 20 минут пролетели быстро, зал приветствовал их аплодисментами, члены жюри улыбались. Результаты будут только часа через три. Решили прямо в костюмах пройти через площадь в кафе, там представились гастролирующими артистами, а после вкусного и горячего обеда в благодарность спели свой репертуар. Артисты разрумянились, посветлели, повеселели, и песни прозвучали звонче, чище, чем перед строгой комиссией. Довольные, сытые вернулись в Дом культуры, получили первое место и награду - видеомагнитофон. 
Вечером вернулись домой и увидели: на столе в банке стоял большой букет тюльпанов. Запахло весной, чем-то прекрасным, надеждой что ли?
-Сережка принес,-улыбнулась тетя Феня и посмотрела на Варю. Та застеснялась, отвернулась и ушла к себе в комнату.

 Восьмое марта. В клубе праздник. Выступают победители художественной самодеятельности.  Полный зал зрителей. У всех радостные и веселые лица. После концерта - танцы. Варя сняла сарафан, в котором выступала, переоделась и при выходе столкнулась с Настей. Как она здесь оказалась? Глаза лихорадочно горели, лицо перекосилось от ненависти.
- Радуешься, что увела? Думаешь навсегда? Ошибаешься! Он известный гуляка и холостяк! Знаешь, сколько у него таких было? А приходил всегда ко мне! Придет еще, придет! А ты уезжай, пока он не сломал тебе жизнь!
Варя вспыхнула, приложила ладони к щекам и выскочила на улицу. Бежала по кочкам, скользила на дорожках, проваливалась в снег. Душили слезы.  Острая боль задевала за живое.

Все, домой! Не видеть этих полных ненависти глаз, не слышать ее довольного хохота.
Его горячие руки все еще держали ее, и какое- то прекрасное облако уносило от реальности. а в реальной жизни   Сергей снова встретится с Настей. Не могла она стать свидетелем их свидания. Не могла и не хотела.
Сергей постучал в двери через полчаса. Варя встретила его с опухшим от слез лицом, но строгая и решительная. Она постаралась скрыть свою боль, тревоги. Он уже знал об их встрече. Варя почти дословно передала монолог его бывшей возлюбленной. Сергей ссутулился, сжал кулаки и опустил голову. Помолчал, походил по комнате, подошел к ней.
-И ты веришь ей?
Варя смяла подушку, выпрямилась на кровати и тихо заговорила:
- Знаешь, я даже в чем-то оправдываю ее, она пошла на этот разговор от отчаяния, от страха потерять тебя. Ну, позлословила, ну вылила на меня ведро грязи, но что-то было в ней, что вызывало не то что жалость, а сочувствие. И в чем-то она права, знает тебя больше, чем я. Твои отношения с подружками меня не задели, это твое прошлое. И последняя ее реплика, чтобы я уехала, пока ты не сломал мне жизнь. Она поняла, что потеряла тебя, но и мне своей доли не желала.
Опять молчание, как пелена, накрыло их. Они сидели в темной комнате, и каждый думал о своем.
-Говорить так, как ты, я не умею, скажу только, что я порвал с ней окончательно. Когда Майя сказала мне о вашем разговоре, я готов был убить ее, но не нашел. Может, так лучше. Она побоялась встретиться со мной. Ты веришь ей, а мне?
- Не верю ни тебе, ни ей. Поняла одно, я действительно плохо знаю тебя. Может она в чем-то права.
Отвернулась, уткнулась головой в подушку, замолчала.
Так и просидели в молчании до прихода Майи. Провожая его, она встала, поправила платье, пригладила волосы.
- Занятия с тобой мы продолжаем. А другое… Не знаю, я ничего не знаю.
               
                Глава третья

 Весь месяц встречались на подготовительных курсах и в доме у тети Фени. Сергей исправно переписывал сочинения, Варя молча просматривала, давала задание и садилась проверять ученические тетради. Никаких эмоций, истерик, выяснения отношений. Он молча одевался и уходил.
 
Весна давала о себе знать во всю. Март начался бурным таянием снегов, ручьи бежали вдоль дороги, собирались озерцами в каждой выемке и ложбинке, терялись под закраинами льда в пруду. Каждую ночь лужи еще затягивались тонким ледком, а по утрам с крыш звенела капель, выбивая круглые ямки вдоль стен дома, из которых брызги разлетались во все стороны, отмечаясь на стенах точками, похожими на веснушки. Лед на пруду отстал от берега и превратился в серый, ноздреватый покров.
Весна рождала ожидание чего-то необыкновенного, светлого, радостного.
 
В школе увлеченно работали по программе «Родина моя» Каждый класс выбрал интересную и нужную тему и готовил свою презентацию (слово заимствованное, но уже часто употребляемое), это или выставка рисунков, или альбом, или выступления, или спектакли. Вот один из начальных классов выбрал тему «История русской матрешки» и готовит интересное представление. Восьмой класс «А» «заболел шахматами». Играли везде: в классе, в школьном дворе, на берегу пруда, носили шахматные коробки в сумках вместе с учебниками.  Решили пойти дальше, нашли интересные сведения о судьбах русских шахматистов. Варвара с девятиклассниками взяла тему «Русская литература и искусство», вычленила из этой большой темы четыре направления: русский кинематограф, связь русской литературы и искусства ( Русский романс ), тема подвига в литературе и искусстве. Один из представителей этого направления Василий Шукшин –актер, писатель, режиссер. Подготовили и провели литературный вечер, посвященный его творчеству.
 
Весеннее солнце своими лучами превращало снег в месиво. Распутица не давала добраться к дальним деревням. В последнюю неделю марта в школе каникулы. Почти всех интернатских детей отправили по домам, успевали они побродить по лужам и попускать кораблики, а потом отогреться на теплой печке.
Василек Селезнев и Гена Митрохин из самой дальней Ждановки остались в интернате одни. Дороги развезло так, что даже на тракторе трудно проехать. Василек жил с больной бабушкой в стареньком домике, мать свою почти не помнил. Упорхнула она в поисках счастья и сгинула. Бабушка отправляла внука в интернат с надеждой, что его там накормят и присмотрят за ним. Это хоть ненадолго избавляло от нужды и бедности. Василек, маленький, слабенький, с большими глазами и длинными ресницами, напоминал теленка, только что родившегося, который еще и ходить-то как следует не научился, и слепо тянется к тем, кто его погладит и пригреет. Молчаливый, стеснительный, учился слабо, но на внимание реагировал по-своему. Встретил Варвару возле школьного двора, потянулся к портфелю с тетрадями.
-Ого, тяжелый какой! Это двойки тянут! И моя где-то здесь?
-Нет, Василек! Не двойка, а твердая тройка! Будешь стараться, так и до четверки дотянем!
-Ура!- Взмахнул своими ресницами и поскакал вперед.
   Гена Митрохин, рослый, смышленый, был самым младшим в семье. Он и второгодником-то стал потому, что в прошлом году пропустил всю последнюю четверть, не вернулся после каникул в интернат, не было обувки, дома донашивал дырявые сапоги брата, в которых дальше двора не дойти.
 
 Не сказать, что они дружили, но относились друг к другу по-родственному. Генка не давал его в обиду, а Вася тянулся к нему, как теленок за куском хлеба.
 
 Погода на улице только радовала, сидеть в комнате скучно, вот и решили они как те папанинцы (книгу недавно прочитали) поплавать на льдине. Нашли длинную палку и отправились в путешествие. Лед от берега уже отошел, но был еще крепким и держал их справно. Прошли несколько шагов и увидели большую трещину. Потыкали палкой, вроде неглубоко и перепрыгнули на соседнюю льдину. Она медленно отошла к середине пруда и стала погружаться в воду. Студеная вода обожгла пальцы, просочилась в сапоги. Испуганные путешественники заметались, стали кричать.
_Эй, кто-нибудь, спасите,- голосил Василек. Генка все еще пытался подплыть к льдине потолще, но подскользнулся, уронил палку и тоже закричал.

 Сергей проходил мимо пруда. Настроение паршивое. Да и с чего оно будет хорошим. Варвара как каменная, молчит и шарахается от него. Потерял интерес к жизни, мечты об институте тоже куда-то исчезли, к друзьям идти не хочется, опять будут предлагать выпивку – воротит от такой жизни!
 Отчаянный детский крик вывел его из ступора! Прислушался. Да, крик от пруда! Мигом спустился к берегу, прыгнул на лед, сбросил куртку, кинул один рукав в воду, а другой ухватил сам.
- Держись за рукав! Держись!
В мгновение Василек ухватился за рукав, и сильным рывком Сергей перемахнул его на льдину у берега. Генка был тяжелее, стоял по пояс в воде, льдина уходила все глубже, прыгать боялся. Сергей снова кинул ему рукав куртки.
-Прыгай!
Генка услышал крик, закрыл глаза, растопырил ноги и прыгнул. Ухватился за рукав куртки закоченевшими пальцами и почувствовал, как его тянут к берегу. Сергей в кровь разбил руки об острые льдины, подтянул куртку, дернул на себя и упал от бессилья.
Крик Василька услышали уборщица тетя Поля, дед Федот, быстро привели их в дежурку, переодели в сухую одежду, навалили на них все одеяла, дали по большой кружке горячего чая. В суматохе и не обратили внимания на спасителя,  он незаметно надел мокрую куртку и побежал домой. В сапогах хлюпала студеная вода, горело иссеченное осколками льда лицо.
 
На другой день услышали Майя и Варя крик тети Фени:
-Ой, божечки! Да какое горе! Серегу увезли в районную больницу с воспалением легких!

Целую неделю ждала она от тети Фени новостей о болезни Сергея. Когда ему стало лучше, собралась в воскресение и поехала в больницу. Не изводила себя мыслями о нем, просто хотела видеть.

 А вокруг весна вступила в свои права. Все звенело от ликующего пения птиц. Яркость изумрудной травы слепила глаза. Все в природе шло в рост. Солнце щедро посылало свои лучи на землю, вызывало ответные чувства надежды и обновления.
Варвара вошла в больничный двор, прошла мимо сидящих на скамейке мужчин и вдруг услышала:
-Варежка!
Так ее называл только Сергей. Стремительно обернулась и увидела, как быстро вскочил со скамейки и догнал ее. Сережа в больничной пижаме, растоптанных тапочках, лохматый, похудевший, но такой родной и близкий, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Коснулась его горячих рук, прижалась и зарыдала. Весь лед сомнений, переживаний, страхов мгновенно растаял и выплеснулся горячими слезами.
-Ну, что ты? Что ты? Не плачь! Видишь, я уже почти здоров. Ты что меня не сразу узнала? Я в этом, как заключенный в Бухенвальде, а волосы на голове растут так быстро, что скоро буду, как Робинзон Крузо.

 Он еще что-то говорил, смеялся, держал ее за руку, а она радовалась тому, что он стал прежний, весельчак, баламут, но родной и единственный.
 
Успокоились понемногу, пересели на другую скамейку, Варя рассказывала новости, передавала приветы, совала ему в рот душистые мандарины.
- Твои спасенные отделались легким насморком, получили нагоняй от Петра Петровича. Сначала притихли, побаивались общественного порицания, а потом осмелели и стали героями, их как наглядный пример приглашали на классные часы, брали интервью для школьной газеты, а они, как попугаи, повторяли только одно: «Весной даже близко подходить в пруду не будем».
- И мы были такие же пацаны. Тоже хотелось поиграть в рискованных путешественников. В ледоход брали длинный шест и плавали по всему озеру. Как- то пришел домой в мокрой одежде, батя как схватил ремень и давай гонять меня по двору, пару раз попало по спине, так я сиганул через плетень к деду, отсиделся у него до вечера, а потом тихонько пробрался на сеновал, дождался, пока все заснут, и в свою кровать.

 Сидели долго, смеялись, перебивали друг друга, пока не позвали всех больных на обед.
- Да не пойду я, надоела эта баланда.
Сестра увидела его в окно, приоткрыла:
_Сергей! А про укол забыл?
- Искололи все ягодицу, сидеть больно. Что я еще скажу? Я курить бросил. Думал не смогу, но врач сказал:» Не бросишь курить – от бронхита не избавишься.»
Варя выдела, как он не хотел уходить, но настояла.   Поцеловал в щеку, помахал рукой и скрылся за дверями больницы.

 Приближались майские праздники. В эти дни проходили торжественные линейки у обелиска с именами односельчан, павших в Великой Отечественной войне. Рядом соорудили трибуну, с которой выступил директор совхоза, ветераны, школьники. А вечером в клубе состоялся концерт, в котором выступали школьники и, конечно, ансамбль «Ивушка». Их выступление всегда встречали аплодисментами, артисты пели с самозабвением, от души, и песни все были знакомые с детства, которые поют на всех праздниках.

Ночью пошел дождь Он шумел тихо и убаюкивающе, и все вокруг подчинялось ему и спало крепким сном. Тихо вздрагивали листья на деревьях. Земля принимала с радостью этот дар небес, жадно впитывала влагу и радовала всех первыми цветами. Подснежников на лугу за селом было так много, что казалось, это небо опрокинулось на землю и окрасило ее в синий, голубой и белый цвет.

Сергей с Варей часто гуляли среди такой красоты, Он рассказывал ей о походах по окрестностям, показывал овраги, перелески, богатые дарами природы. Приятно было любоваться этой красотой и вдыхать пьянящий аромат трав, слушать стрекотание птиц, жужжание пчел.
В день Победы, когда закончились все торжества, Сергей огляделся вокруг, как будто искал кого-то.
- Что-то я деда Федота не вижу среди ветеранов._
-Может, приболел,- вздохнула Варя, -давай навестим его.
Сторожка была открыта. Дед сидел за столом, на котором стояла бутылка водки и два стакана.
-Дядя Федя,-обняла его Варя-, вы не были на митинге, и среди ветеранов я вас не видела.
- А я никогда не хожу на такие праздники. Там славят победителей, а я кто такой? Я пленный, репрессированный, я враг народа.
Наклонил голову, поднял стакан с водкой.
- Для меня этот день как поминки по моим друзьям, которые не дожили до этого праздника. А я и повоевать не успел. Как в сорок третьем призвали нас на фронт, определили меня в хозвзвод. Мы привозили в военные госпиталя белье, обмундирование, забирали грязные, кровавые гимнастерки, везли в прачечную. Было нас во взводе десять хлопцев. Всего три месяца и провоевали, да какой там. я и не выстрелил ни разу. Везли ночью целый обоз белья в госпиталь и заблудились, встретились с немецкими патрулями, и осмотреться не успели, как услышали лающий «Хальт!» На этом и кончилась наша свобода. Погрузили в телятники и увезли в глубь Германии, в Рурские шахты, и долбил я этот уголек аж до сорок пятого года. Много наших солдат осталось там навечно. А я выжил! Освободили нас американцы, потом передали своим. Радовались, что кормят досыта, что говорят, как мы. А получилось совсем не так. Как заключенных привезли в Россию, и началось для нас такое! Каждую ночь вызывают на допрос и требуют сознаться, что нас завербовали немцы. Да какой я шпион? По-немецки не знаю. Образование четыре класса. Но били, гнобили, унижали хуже, чем немцы. Заведут вечером в кабинет и требуют подписать признание. Всю ночь стою посередине кабинета, сзади два охранника, а впереди следователь маленький, метр с кепкой, а  гонору целый воз, глаза злые, бегает вокруг, сует в лицо какую- то бумагу, и таких за всю ночь трое, четверо, сменяются, а я стою. По нужде выйти нельзя, многие не выдерживали такой проверки, подписывали признания, их куда-то уводили, я думаю, что сразу убивали. Полгода я терпел, а потом сорвался. Накинулся на следователя и чуть не придушил. Дали десять лет. И лес валил, и рыбу ловил, и золото мыл. Освободился после пятьдесят третьего. Приехал домой, там, где стоял наш дом, гора пепла. От соседей узнал, что два старших брата не вернулись с войны, родители погибли при пожаре. Сходил на кладбище, постоял у родительских могил. Кому я нужен? Никому. У Фени своя семья. Помню, что обещала ждать. Знаю, не писал, чтобы не надеялась. Какой я герой? Стыдно по селу пройти. Зачем портить ей жизнь? А я ее помнил всегда.
  Говорил дед Федот громко, отрывисто, в горле у него что-то хрипело, булькало. Замолкал, растирал по лицу скупые слезы. Видимо, много накипело у него за эти годы страданий, горя и обид. Столько, что распирало грудь, требовало выхода и вот выплеснулось в день Победы.
 
Варя и Сергей слушали его исповедь, удивлялись, сколько горя перенес он. как прожил свою жизнь не так, как хотел. Но сколько любви, заботы, жалости к людям осталось у него. Не выбили, не вытравили из него добро и помощь. Это знали все, и за это уважали старого деда Федота.
До самой ночи сидели они втроем, дед вспоминал и смешные моменты из своего детства, и свою первую и единственную любовь, сокрушался, что так и не увидел дочь.
 Уложили дедушку на лежанку, укрыли одеялом, дождались, пока уснет, и вышли из сторожки.
Молча шли по темным улицам под впечатлением откровений дяди Феди.

 Летняя ночь сверкала и радовала своим великолепием. На западе заря уже погасла, однако небо было светлее, чем на востоке. На его фоне четко вырисовывались силуэты тополей, стремившихся в верх, их вершины кружевом просвечивались среди плотной листвы. Подошли к пруду. В тихом зеркале воды отражались тысячи звезд, восходящая луна освещала густые кусты ивняка, и было так тихо, что даже слышалось журчание воды у берега. Медленно подошли к дому тети Фени.
-Варежка, ты замуж за меня собираешься?
-Когда?
-Да хоть завтра!
-Нет,-  смеялась Варя,- завтра не получится. Ты подумай, кто в селе играет свадьбы весной или летом? Не до свадеб ,                посевная, сенокос, хлебоуборка  Да и у нас есть причины, тебе надо подготовиться и поступить в институт, у меня конец учебного года, экзамены, потом отпуск, к маме надо съездить. Так что встретимся в августе, там и решим.
-Все распланировала! Значит, не раньше осени. Долговато ждать, но придется. Тебя не переспоришь.

Праздник «За честь школ» и Последний звонок провели 25 мая. Сначала поздравили выпускников с окончанием учебного года, а затем подвели итоги конкурса «Родина  моя», отметили победителей, наградили призеров олимпиад.
Лучшим классом стал 9 «А», лучшим учителем – Варвара Михайловна. И последней конфеткой, брошенной в корзину этого праздника, было выступление председателя профсоюзного комитета совхоза. Он поздравил и поблагодарил всех, кто принимал участие в этом важном деле и прочитал приказ, в котором лучшие ученики школы награждаются путевкой в Москву. Заключительным аккордом были лучшие выступления ребят вместе с учителями. До позднего вечера веселились, танцевали, шутили, оглашали все вокруг песнями, смехом, шутками.

Через несколько дней составили список претендентов на экскурсию, заказали билеты, стали собирать чемоданы. В помощь Варе вызвались поехать Марина Ивановна и Валерий Сергеевич, родители Веры Никоновой. Обязанности между собой поделили так: Варя отвечала за экскурсии, Марина Ивановна за питание, Валерий Сергеевич за проезд и жилье. Десять дней ходили по городу, побывали на Красной площади, в Кремле, на Бородинской панораме, на ВДНХ, в Третьяковской галерее,
Последний день ходили по магазинам, покупали модные джинсы, футболки, сувениры. Покидали Москву дождливым утром, с грустью провожали окраины города из окон вагона. Вернулись домой совсем другими. Куда делась робость, боязнь, страх перед поездкой?  На перроне в Аягузе их конечной остановки, стояли веселые, раскрепощенные девчонки в модных брючках, поскрипывали новыми кроссовками довольные пацаны.   Впечатления от поездки были потрясающие.
Отпуск Варя прожила в деревне у мамы. Ходили в луга за земляникой, колдовали над варением, окучивали картошку. Только перед отъездом решилась сказать маме о том, что собирается замуж. Вечером за ужином мама неторопливо, но с интересом спрашивала о Сергее, о его родителях, все ей хотелось узнать, в какие руки отдает она свою кровиночку.
-Мама, не беспокойся! Как только мы определимся со свадьбой, я напишу и приглашу вас всех.

Веселый, радостный Сергей встретил ее у вагона, схватил со ступенек, закружил, а Варя первым делом спросила:
-Как экзамены?
Ее сердце рвалось к нему, но разум не давал расслабиться.
- Да поступил, поступил! -  прокричал он и снова обнял ее за плечи. – Пойдем к остановке, там Ванька на директорской машине, домчимся с ветерочком.
По дороге узнала другие новости: вернулся с дипломом зоотехника Илья да не один, а с женой Мариной, она детский врач, выпускница мединститута. Второе известие Сережка произнес как диктор центрального телевидения. Встал, напыжился, набрал в легкие побольше воздуха:
-Решением дирекции совхоза наша свадьба состоится 22 сентября в День урожая. Торжественная церемония бракосочетания в клубе, продолжение свадебного банкета в столовой. Это первое. Одновременно с нами регистрируются Марина и Илья! Свадьбу гуляем вместе.  Ну как тебе наше решение?
-Новости неожиданные, но приятные. Рада за Илью.
 
Вечером собрались в доме тети Фени, обмыли Илюшкин диплом и выпили за здоровье студента Сергея.
-Ну что, пригодились тебе шпаргалки по сочинению? - вспомнил Илюшка.

-Нет!- с умным видом признался Сережка, -Я пошел другим путем. Перед экзаменом я вспомнил о той тоненькой книжечке, которую ты дала мне, это был учебник по русской литературе для казахских школ. Я сложил в нее все шпаргалки, засунул за пояс, прикрыл ковбойкой и пришел в аудиторию. Начался экзамен, я прочитал записанные на доске темы сочинений и расстроился: таких у меня в шпаргалках нет. Что делать? Попросил разрешения выйти, зашел в туалет, еще раз просмотрел, нет ничего похожего. Ну, думаю, капут. Полистал учебник и вдруг читаю: образ Татьяны Лариной. Вспомнил, что на экзамене есть тема: «Я так люблю Татьяну милую мою». Выдрал листки, свернул и в карман. Шпаргалки хотел выбросить, но вспомнил, что Ваньке сдавать в сентябре в техникум. Засунул опять под ремень, вернулся, переписал все с листочков и сдал. Слушайте, самое смешное произошло на следующий день: преподаватель пригласила всех в аудиторию и стала сообщать нам оценки, начала с троек, моей фамилии нет, приободрился, слушаю дальше, среди «четверочников» меня тоже нет! Блин! Вот влип! Неужели опять провалил! И вдруг слышу: «А этим сочинением я зачиталась. Такого я давно не слышала» И называет меня. Мать честная! Я покраснел, не пойму: это похвала или разоблачение. Дальше слушаю «дифирамбы». Какой я умный! Правда несколько ошибок допустил, а так, блеск! Вот так я сдал экзамен. Утром принес ей букет и не удержался: похвастался, что готовила меня к экзаменам невеста.

Насмешил всех от души.
-Понятно. Откуда преподаватель из Новосибирска знает, что там написано в учебнике для казахских школ, - усмехнулась Варя.
- Нет, я не понял, - перебил Иван, - шпаргалки ты мне отдаешь или как?
- Продаст, -выкрикнул Илья.
- А что! Организуем подпольную реализацию, наладим бизнес, заработаем денег.
- Кто это собирается торговать моими сочинениями? – шутливо возмутилась Варя.
-Как же теперь Ванечка сочинение будет писать? –подала голос Люба.
- Не волнуйся, я дам тебе свою тетрадь с сочинениями, приготовишь сама шпаргалки, а эти бизнесмены пусть потешат себя.
 
 Неожиданно приехала Майя и огорошила новостью: вышла замуж, приехала уволиться с работы и забрать вещи. Познакомилась с Михаилом в купе пассажирского поезда, думала, что опять легкий флирт, но выпросил адрес и стал писать длинные, веселые письма. Летом встретились в городе. Он окончил погранучилище, получил направление в воинскую часть в Среднюю Азию, попросил ее руки у родителей, и вот расписались, послезавтра отправляются к месту службы.

Вечером засиделись на скамейке, вспоминали, как приехали сюда год назад. Надо же, прошел только год, а сколько событий. Любашка скоро станет мамой, Майя порхала- порхала по жизни и вот выпорхнула, Варя только собирается замуж.

Свадьба прошла торжественно, широко. Регистрация проходила в клубе  в День урожая. Много цветов, музыка, поздравительные речи, всего этого было в избытке. Неожиданными и приятными были подарки. Правлением совхоза и профкомом Варваре и Сергею вручили талон на приобретение автомобиля «Жигули». Марине и Илье вручили ключи от квартиры. После этого торжества гости перешли в столовую, и два дня все село, горы, окрестные луга оглашались песнями, музыкой, веселыми тостами, искренними поздравлениями.
   
                Глава четвертая

Майя с Михаилом на стареньком армейском уазике добирались по узкой дороге на заставу, где предстояло им нести службу. Майя с восторгом озиралась по сторонам, тормошила задремавшего мужа, любовалась окрестными лугами, с упоением вдыхала горный воздух, вспоминала свои походы на Кучерявую.  Остановились около проходной и въехали в огороженную высоким забором воинскую часть, а вскоре привел ее Миша в длинный барак, открыл своим ключом одну из комнат.
- Заходи, жена! Это теперь наше гнездо.

Гнездо оказалось небольшой комнатой, половину которой занимала печь, у стены железная кровать, стол и старый облезлый шкаф. Так началась их армейская жизнь. Миша все дни проводил на каких- то непонятных учениях, приходил поздно уставший, приносил из столовой какую-то бурду, отдаленно похожую на суп, и разваренные макароны. Вместе с ними в бараке жили еще четыре семьи, одна русская и три таджикских. Застава располагалась на афганско-таджикской границе. Внизу, в долине, километрах в пяти - кишлак. Там иногда можно было купить свежей баранины, курдючного сала, молочных напитков. Женщины тогда готовили себе еду на костре, угощали и Майю. Жить можно было неплохо, пока не начались холода. Мокрый хворост не горел, труба дымила, пока разожжешь, нахлебаешься дыма и гари. Миша похудел, налился суровой сдержанностью, взгляд стал жестким, холодным, в обрывках разговоров слышала, что главная беда на границе –наркотрафик, тайные тропы через границу с товаром (наркотиками), а дальше в Россию и на запад. Задача пограничников перехватить любой ценой это зелье, убивающее молодежь.  Майя терпела, хотя давно ее руки не знали маникюра, а глаза-туши.  «Ко всему постепенно человек привыкает, к ветрам знойного юга, к холодам, к бездорожью, лишь к предательству друга он привыкнуть не может.» Она часто твердила эти строки Риммы Казаковой и терпела.
 Уже знала, что носит в себе их ребенка, стойко переносила токсикоз, научилась варить плов на костре, приноровилась к печке, пока не ворвалась в жизнь эта страшная ночь. По боевой тревоге ушли в дозор их мужья, а на рассвете к бараку подъехал грузовик, спешно погрузил женщин и детей и выехал за ворота к кишлаку. Водитель получил приказ вывезти семьи в целях безопасности. Грузовик петлял по каменистой дороге, подкидывал на ухабах пассажиров. Майя прислонилась к борту, невыносимо болела спина, низ живота распирало от сваток, помнила, как въехали в кишлак, остановились у комендатуры, а потом проваливалась в какую-то бездну и только слышала слова соседки Надежды Ивановны «Скорее, скорее…»
 
  Очнулась в больнице, рядом сидела Надежда Ивановна и держала ее за руку
- Миша? Где Миша?
- Живой! Живой! Слава богу, и ты выкарабкалась.
- Это?- Майя положила ладонь на живот и вопросительно посмотрела на свою спасительницу.
Покачала Надежда отрицательно головой, а Майя опять забилась в истерике.

На другой день она увидела рядом Мишу, он беспокойно гладил ее и что- то ободряющее шептал. А Майя не хотела жить, она ничего не хотела, а только чтобы оставили ее в покое.
 Через три дня приехала мать и увезла ее домой.

Приходила в себя долго. Миша продолжал служить, приезжал к ней, выводил гулять в парк, задаривал подарками.  Ничто не радовало. Так прошло два года. Она наотрез отказывалась возвращаться к нему в часть и все чаще подумывала о разводе. Однажды он неожиданно приехал к ней и сообщил, что получил направление в военную академию.
 Это спасло их брак. Три года прожила в Москве, пришла в себя, подлечилась и родила здоровенькую дочку. Теперь они жили в Душанбе, в хорошей квартире. Миша служил в штабе, имел звание подполковника. В один из летних дней она обрадовала Варвару своим неожиданным приездом. Две недели не могли насмотреться друг на друга и наговориться. Погостила у тети Фени и дяди Федота, полюбовалась новым домом Ивана и Любы. Вечерами, как и прежде, сидели на крылечке и вели бесконечные разговоры Любаша рассказывала, как съездила в Белоруссию:

- Ваня долго не хотел меня отпускать, а тут получила письмо от сестры, что заболел отец, я больше не раздумывала, взяла с собой старшенькую Наташку, отвез нас Ваня на станцию, посадил в поезд, а сам все наказывает, все советует. Ехали долго, а я все вспоминала свою первую поездку. Какая смелая была, решительная, ничего на боялась. Теперь мы ехали до Москвы в купейном вагоне, везде чисто, порядок, не то, что тогда: грязные туалеты, рваные простыни, чаю не допросишься. Приехали, открыла калитку и на меня пахнуло   таким детством, что казалось и не уезжала никогда. Дом все тот же, огород, сад, все почти не изменилось. Но сестра постарела, стала очень похожа на маму, отец, маленький, худенький, седой, обнял, прижал к себе и так пахнуло на меня его потом, я заревела в голос, так и стояли мы все трое пока не услышали, как подошли муж и дети Ульяны. Потом походили по поселку, я все показывала дочке свои любимые места, знакомила ее со своими подругами. Знаете, там ничего не изменилось, жизнь стоит на месте, тот же хлеб за 20 копеек, те же маленькие магазинчики, та же пилорама. Да и люди спокойные, даже какие-то равнодушные, ничего им не надо, и так захотелось мне домой! Да мой Ваня и сам все находит себе дело и меня подгоняет. Вон какой дом «забабахали», а теперь думаем провести в дом воду. Так что отдыхать некогда.

Стало прохладно. Дневная жара ушла, оставив после себя только запах горячего асфальта, теплого зерна, выхлопных газов от машин. Все это ночь осторожно разбавляла запахом цветов, прохладой от пруда, прикрывая все полупрозрачным пологом, усеянным звездами. Начали свои песни цикады, им подпевали сверчки. Туман плотно закрыл поверхность пруди, и только ивы молча окунали свои косы в вечернюю прохладу воды. Выплыла луна и внесла какое-то спокойствие.
- Почему люди так завороженно смотрят на луну и ждут какого-то чуда,-вздохнула Майя.
 - А есть оно, это чудо? Может, люди выдумали все? -кутаясь в шаль, прошептала Люба.
-Нет, девчонки, чудо есть, без него не было бы и счастья. Разве не чудо, что мы встретились, что у нас прекрасные дети, любимые мужья, нет, надо радоваться каждому дню, ценить все, что окружает нас, и тогда для каждого из нас мир расцветет разными красками.
- Варя, ты осталась такой же романтической особой, как и десять лет назад,-грустно проговорила Майя.- Да, жизнь учит нас многому, но,  помните, как у Риммы Казаковой, «Ко всему постепенно человек привыкает: к ветрам знойного юга, к холодам, к бездорожью, лишь к предательству друга он привыкнуть не может.» Вот если нет предательства, все остальное чудо.

               
                Глава пятая

      Прошло десять лет. События в стране коснулись и Благодарного. Союз развалился, сельское хозяйство приходило в упадок. Маленькие деревни пустели и погибали, а их жители спешно искали себе место и работу в городе. Выжить в таких условиях было почти невозможно. И только немногие руководители не опустили руки, стали думать, как сохранить рабочие места, как остановить вымирание деревни.
 Понимал это и директор совхоза «Родина» Владимир Петрович Ковалев. Команда его состояла из умных, толковых специалистов, понимающих, что изменения в сельском хозяйстве необходимы.
 Решили идти на эксперимент. Составили перспективный план перехода на новую систему хозяйствования, взяли в банке кредит на пять лет, хозяйство теперь именовалось так: совместное хозяйство «Родина». Совместное, а не советское.
Начали с объединения мелких деревень в более крупные поселения. Помогали с строительством нового жилья, с работой, проложили в таким поселениям шоссейные дороги, таких отделений совхоза образовалось пока три. Каждое из них занималось определенным делом.
Первое отделение в Преображенке взяло курс на работу с зерновыми культурами. Сократили посевные площади, государству уже не нужно было столько зерна, как раньше, теперь сами занялись сохранением и переработкой зерна и подсолнечника, построили мельницу, маслобойню, крупорушку, цех по производству комбикорма.
 Второе отделение в Ждановке осваивало мясомолочное производство, построили большой и теплый коровник, перевели коров на машинную дойку, организовали своевременную перевозку на молочный завод. Рядом построили свиноферму. В перспективе- создание миницехов по обработке продукции.
 Третье отделение расположилось уже в степных местах, свезли юрты окрестных аулов в Жанабай, построили просторные кошары для овец, а это мясо, шерсть, овчина. В будущем -  освоение валяльно-войлочного производства.
 На освободившихся от посевов пшеницы полях разбили сад, заняли плантации под выращивание садовой клубники.
  Нелегко перестраивались на новые рельсы хозяйствования, были и ошибки, и промахи, но через пять лет погасили кредит, и доходы уже стали поступать в казну совхоза.
 Пришлось взять под свое крыло еще несколько деревень на севере, ближе к озеру Зайсан. Собрали тех, кто остался, объяснили задачи, поставили условия, и появилось еще одно отделение, так и назвали, Зайсан, создали рыболовецкие бригады, заключили договора с магазинами и столовыми –и дело пошло.
Во всех отделениях открыли магазины, медпункты, начальные школы.

Благоустройство начали с дороги.  От железнодорожной станции до центральной улицы провели асфальтированную линию. Ветки к отделениям напоминали большое дерево с прочным и длинным стволом.
 Постепенно построили новое здание администрации. В старом здании разместили агропромышленный лицей, где могли получить специальность, необходимую в хозяйстве: ветеринарного фельдшера, мукомола, оператора машинного доения, пчеловода и других.
 Перестроили клуб, завезли музыкальные инструменты, и молодежь создала свой вокально-инструментальный ансамбль, а ветераны отыскали в пыльных кладовых трубы, валторны, и, как прежде, стали радовать жителей звуками духового оркестра, мелодиями «Дунайских волн» или танго «Маленький цветок». Теперь клуб назывался Центр досуга.
Рядом с больницей построили новую амбулаторию. Столовую переделали  в кафе.

Все чаще радовали глаз новые дома. Иван с Любой поставили на родительском подворье просторный пятистенок из деревянного бруса.  Иван после окончания техникума работал механиком в гараже, Люба –в бухгалтерии совхоза, в семье подрастали две дочери. Сбылась их мечта –свой дом. Ему отдавал Иван все свое свободное время, снес старые сараи, баню, на их месте радовали глаз летняя кухня, сауна, новые загоны для скота, скважина вместо старого колодца.   Долгими зимними вечерами вместе с отцом вырезали они наличники, украшали карнизы, ставни.  Дом своей красотой привлекал внимание прохожих, а Иван опять находил себе занятие, то надумает провести в дом воду, то пристроить котельную.
      
         Несколько лет назад получил дед Федот бумагу из военкомата. В ней сообщалось, что его реабилитировали, сняли с него все обвинения, дали военную пенсию. Отдельной записью он приглашался в пансионат для ветеранов. Не хотел ничему верить, столько в его жизни было неправды, но уговорили, убедили, отправили. Целый месяц прожил так, как никогда, подлечили, поставили новые зубные протезы, подобрали очки. В день выписки встретил в коридоре Феню.
- Здравствуй! А ты кого ждешь?
-Тебя. Вот узнала, когда выписывают, и приехала.

Вышли на крыльцо. Небо затянули хмурые тучи. Холодный осенний ветер пробирал до костей. На дорогах лужи, затянутые тонким ледком Осень все реже посылала тепло и напоминала, что впереди суровая зима.

--До нашего автобуса еще часа два. Что нам мерзнуть. Давай дойдем до универмага.

Феня решительно взяла его за локоть и потянула на тротуар. В магазине в отделе мужской одежды купили по паре носков, трусов, майку, фланелевую клетчатую рубашку, сунул ноги в мягкие войлочные ботинки, их называли «прощай, молодость», а Феня несет примерить теплую куртку с капюшоном, «аляска» называется. Капюшон мерить не стал, а купил теплую кепку.

Уже когда подъезжали к дому, завела Федосья разговор, ради которого и приехала.
- Вот что я тебе скажу, я долго думала, и вот что я решила. Ты совсем один. Сторожку твою скоро снесут. Я тоже одна, пока жили девчонки и Илюшка, не так одиноко было. А сейчас особенно вечером, хоть волком вой. Вот я что надумала.

Она волновалась, повторяла слова, теребила рукав куртки.
- Давай жить вместе. Мы не чужие. Как ты думаешь?
-Феня! Да я хоть сейчас!
- Сейчас мы завезем покупки, ты иди в сторожку, бери что там осталось и приходи. А я баню затоплю.
Так обрел дед Федот на старости лет кров над головой, заботу той, что когда-то провожала его на фронт, да так и не стала его законной женой.

     Варвара с Сергеем жили в благоустроенной квартире в двухэтажном доме для специалистов. Сергей окончил институт и работал главным инженером в автомеханических мастерских. Сыну Диме было девять лет, дочери Юле-пять.

       В школе тоже прошли изменения. Ушел на пенсию Петр Петрович и передал бразды своего руководства Катерине Ивановне, а она уговорила Варю занять ее место. Школа по-прежнему ютилась в тесном старом здании, пока, наконец, дошла у совхоза очередь и до нее.
 Впереди старого здания параллельно ему построили новое двухэтажное и теплый коридор, соединяющий их.  Работы было много, но и желания все изменить еще больше. На первом этаже разместились столовая, спортивный зал, актовый зал, библиотека.
 На втором этаже кабинеты по профилям. Впервые старшие классы перешли на кабинетную систему.
 В старом, но капитально отремонтированном здании на первом этаже стали учиться начальные классы, здесь же кабинеты для групп продленного дня, для кружковой работы. На втором этаже –пятые – седьмые классы. Школа полностью перешла на односменные занятия.
 Интернат закрыли. Каждое утро школьный автобус колесил по проселочной дороге и собирал учеников к первому уроку, а в четырнадцать часов развозил по домам. Водитель, тот самый Генка Митрохин, которого спас когда-то Сергей, на своей шкуре испытал бездорожье, теперь был у них кем-то вроде воспитателя. Подвозил школьников, громко здоровался, чувствовал себя здесь своим, докладывал, кого сегодня нет и по какой причине.
 Два года бились с нежелающими носить сменную обувь. Ну не хотелось снимать им грязные сапоги, показывать рваные носки. Проводили собрания с родителями, убеждали ребят в пользе такого переобувания. И все-таки сдвинули и эту проблему. Долго добивались оснащения и оборудования кабинетов, исписали горы прошений, требований, приказов в различные инстанции.
Теперь эти кабинеты не уступают городским.

Тщательно подбирали кадры. Приглядывались к молодым специалистам и оставляли далеко не всех. На особом счету были те, кто когда-то окончил эту школу. Вот они и продолжали нести те нравственные устои, которые приобрели здесь.
 Вспомнила Варвара, как пять девочек ее первого выпуска поступили в пединститут, как вернулись домой с красными дипломами. Сейчас одна из них Наташа Ковалева, дочь директора совхоза,-  организатор внеклассной и внешкольной работы. Остаются в селе молодые люди, приобретают нужные профессии, заводят семьи, строят дома. Встретила недавно Василька Селезнево, не признала сразу, вырос, раздался в плечах, только остались на лице большие глаза с длинными ресницами. Окончил сельхозтехникум и вернулся агрономом. Теперь плодовый сад – это его детище.

 После свадьбы Варвара и Сергей стали жить вместе с родителями. Свекор Петр Иванович хвалился снохой перед сельчанами:
-Нет, хорошая жинка досталась Сереге, хорошая. Хоть и образованная, а никакой работой не гнушается. Правда, к скотине мы ее не допускаем, а так на огороде или дома быстрая и проворная. Но как-то в первые дни заявила, что варить вкусно она не умеет. Нина, жена моя, говорит, научит, было бы желание. А где ей было учиться? Рассказывает, что тоже много горя хлебнула. Как в 16 лет уехала из дома, пока училась, мыкалась то по общежитиям, то по чужим углам.
 
Варя беременность переносила легко, а вот с родами замучилась. Работала до последних дней, выпустила своих первенцев, отгуляли выпускной, и почувствовала, что пора в роддом. Отвез Сережа сразу в районную больницу, решили подстраховаться: ребенок крупный. Возможно и кесарево сечение.  Сергея отправили домой, велели ждать. Прошли сутки, звонил часто, но слышимость плохая, видимо, на линии повреждение. На другой день не выдержал, взял сумку с инструментами и поехал. Машину оставил за углом, позвонил в дверь, открыла санитарка.
-У вас телефон плохо работает? Я с телефонной станции.
- Ой, заходи, заходи! Ничего не слышно.
Сергей зашел в ординаторскую, снял крышку с аппарата, а сам все оглядывается, и вдруг увидел, как по коридору идет жена, глаза от боли безумные, волосы спутались. Обдало всего жалостью и непроизвольно вырвалось:
-Ты еще живая?
Варя увидела его, замахала руками, закричала:
-Уходи, зачем ты пришел?
Санитарка забегала, вытолкала его в коридор, позвала акушерку. Та сказала, что роды затягиваются, врач гинеколог уехал по вызову, рожать придется самой. Сергей оставил свой рабочий телефон, остался ночевать в кабинете на стульях. И только ранним утром, когда сморил его сон, вдруг, как выстрел, прозвенел телефон. Вскочил, кинулся к столу, наскочил на стул, больно ударился и схватил трубку.
-У вас родился сын, вес 3кг 600 граммов, рост 52 см.
- Как жена?
 Но связь прервалась.
 
С этого дня Дима, так назвали сына, стал главным в доме. Дедушка несет и ставит на плиту воду, бабушка готовится купать, мама гладит пеленки, папа греет полотенце. И так каждый день. Через четыре месяца вышла на работу, теперь меняли графики работы, дед научился кормить внука манной кашей, подолгу гулять с ним. Сергей первое время боялся брать его на руки, но когда Дима научился смеяться, узнавать своих, тянуть к ним ручонки, отцовский инстинкт проснулся окончательно. В три года отдали в детский сад, и Варя вернулась в школу на полную ставку, а вскоре перешла заместителем директора школы, и начался в ее деятельности новый этап. Юльку родила между делом, легко, едва довез Сергей до больницы. Они привезли из деревни мать Вари, а она снова вернулась в школу.
 
Уже десять лет, как они вместе. Сергей был заботливым отцом и любящим мужем. Только его Варежка была для него самой красивой и самой желанной.
 Вспомнил Сергей, как-то подъехал к магазину и увидел: к нему подошли веселые, растрепанные Настя, ее подруга Райка и мать Насти.
-Ба, какие люди. Здравствуй, Серый! Как живешь?
Настя подошла близко, ухватилась за рукав его куртки.
-Здравствуй,- ответил Сергей,-  нормально живу.
Настя постарела, осунулась.
-А почему только нормально, а не хорошо? Слышала, что у тебя сын?
-Да, скоро годик,-похвалился он.
-Сын? А где наш сын? Нет его и не будет! Вытравила я его. Дура. И все из-за тебя! Ты виноват, ты! Ты сломал мне жизнь! Ненавижу тебя!
Она плакала, выкрикивала какие-то ругательства, Сергей пытался ее успокоить, но она вырывалась из его рук. Подруга и мать отвели ее за угол, успокоили, Сергей уже и забыл, зачем приехал, сел в машину и увидел ее мать. Она бежала к нему и махала рукой.
-Подожди, Сережа, не обижайся на нее, видишь, какая она стала, как выпьет, так и несет  что попало.
-Тетя Анфиса! Простите меня. Я виноват тоже. Ну что поделать? Так жизнь сложилась. Я знаю, что я виноват, знаю!
-Да не вини ты себя! Она сама свою жизнь погубила.
Выехал на дорогу, и так стало муторно, вспомнил Настю молодой, бесшабашной. Может, и правда, любила его, да только не уберегла свою любовь.
 Вечером сидели у телевизора. Дима играл на полу и вдруг встал и сам пошел сначала к жене, а потом к нему. Сергей схватил его, прижал к себе, и так полыхнуло что-то в нем. Сынок! Мой сынок! Мое счастье!
 Больше он Настю не видел, слышал, что завербовалась куда-то на Дальний Восток.
 Все эти десять лет он не представлял рядом другой женщины, кроме Вари. Она заботливая мать, хорошая хозяйка, его родители любят ее больше, чем сына. Она умеет убеждать, советовать, она любит его, но иногда он думал о том, все ли сделал он для ее счастья, может, тесно ей в этом окружении, может, стоило бы ей заняться наукой, а не вариться в этом селе, может, надо было поменять место жительства, знал он, что приглашали ее в рай ОНО инспектором, но она отказывалась. Сергей на некоторое время успокаивался, но мысли свои держал при себе.

                Глава шестая

    Летом прошлого года отправились в гости к старшей сестре Сергея Ирине в Подмосковье, в небольшой военный городок. Она врач гинеколог, муж, в прошлом боевой летчик, сейчас преподаватель в летном училище. Живут хорошо, Москва рядом. Посетили музеи, театры, выставки, но Варя задумала другое. Оставила детей с мужем, а сама разыскала школу известного директора Караковского, вошла во двор, занятий нет, лето, но в рекреации слышится смех, пробегают ученики, у входа выгружают мебель. Варя решила посмотреть на коллектив изнутри, понять, чем дышит школа, поговорить с учителями, ребятами. Все приветливые, общительные. Рассказали о традициях, о новых формах управления, о микроклимате в содружествах. Что это за новинка? Все классы школы поделены на содружества в разновозрастные отряды. Так, например, в один отряд входит класс начальной школы, среднего звена и старшего. Вместе они помогают в учебе, вместе выступают в соревнованиях, вместе готовят коллективные творческие дела. Ребята рассказывают интересно, весело, вспоминают смешные истории, чувствуется, что им это нравится. Учителя поделились с ней своими планами работы. Она привезла к себе в школу множество идей, советов, рекомендаций и успешно внедрила их о образовательный процесс.

На областном августовском совещании Варвара Михайловна рассказала о своей школе, о селе, которое называют оазисом красоты, о совместной деятельности школы и совхоза, а в заключение поделилась впечатлениями о поездке в московскую школу. После совещания ее разыскал корреспондент газеты «Казахстанская правда», долго беседовал, а прощаясь, напросился приехать в школу.

        Сентябрь- горячая пора. Нужно сформировать классы, отрегулировать расписание, подготовить и сдать все отчеты, помочь совхозу собрать урожай. Наконец все утрясли, можно было и свободно вздохнуть, но в один из ясных осенних дней в школу позвонила инспектор районного управления образованием Галина Васильевна, давняя подруга Катерины Ивановны.
-Встречай завтра гостей. Утром приедем втроем, я, редактор районной газеты и корреспондент «Казахстанской правды»! Все посмотрим за один день, побеседуем с вами и учениками, вечером уедем.
Сначала запаниковали, затем успокоились, распределили день так: утром встречаем гостей, проводим по школе, захотят пойти на уроки – пусть идут, затем директор ответит на вопросы, Варвара Михайловна расскажет о нововведениях, после-  экскурсия по селу и его окрестностям, подключаем Петра Петровича, ужинать едем к Варваре Михайловне.

Все прошло на уровне. Гостей проводили на экскурсию, а Варвара прибежала домой, отправила детей к бабушке, заказала испечь пирогов. Сергей замариновал мясо, стал готовить мангал, Варя застелила стол белоснежной скатертью, расставила приборы из нового столового сервиза, разложила мельхиоровые вилки, ложки, ножи, салфетки. Нафаршировала перцы и стала накрывать на стол. Угощать решила только своими продуктами, ничего покупного.  Овощи свежие и маринованные, копченое сало и мясо, грибы, домашняя колбаса, фрукты. Из напитков-армянский коньяк. Отдельно на журнальном столике ждали своего часа чайный сервиз, варенье, мед, пастила. пироги.

 Вернулись гости усталые, полные впечатлений, голодные. Разместили с Сергеем всех за столом, Варя принесла горячие перцы, а Сергей наполнил бокалы и предложил выпить за удачную поездку. Пока утоляли первый голод, говорили мало, но постепенно расслаблялись, всем хотелось поделиться. Катерина Ивановна сняла теплую кофту, ослабила пояс на юбке, выпустила поверх блузку, стало полегче, Галина Васильевна изнемогала в красивом кримпленовом наряде, но Варя завела ее в другую комнату, помогла переодеться в свое просторное и легкое платье. Мужчины сняли пиджаки, ослабили галстуки, раскраснелись и разговорились.

- Ну и как вам наше Благодарное- не утерпел Петр Петрович, обращаясь к Вадиму Валентиновичу.
- Я много видел красивых мест, но ваше – особенное, такого сочетания полей, садов, гор. лугов я не встречал. Это великолепие, созданное природой, дано вам, чтобы ценили, берегли, боготворили этот край чудес,   приумножали это богатство,- с пафосом воскликнул собкор.

-Как хорошо, что мы побывали и у директора совхоза Владимира Петровича и даже раскрутили его на интервью, - довольно потирал руки редактор Нияз Ахметович,- а
 - а вы обратили внимание, как беседовали с нами ученики. Это не боязливые и «зашуганные» деревенские ребята, которые произнесут в подобных встречах несколько заученных фраз дрожащим от страха голосом и замрут. А ваши совсем другие, они разговаривали с нами как равные собеседники, даже слова в их речи идут от себя. Я обратил внимание, ребята запросто произносят такие слова, как глобальные проблемы, менталитет, содружество. Они привычные для них. Это мне очень нравится. Я обязательно напишу и об этом.

- А методический кабинет? Нигде такого не видела, - снова завела разговор о школе Галина Васильевна,- сколько здесь собрано полезных и интересных методических находок!  Да каждый учитель найдет здесь ответы на все свои искания. Здесь и советы известного филолога Ильина из Ленинграда и разработки уроков математика из Ростова Шаталова.  А с каким вкусом оформлен этот кабинет! Как здесь комфортно и уютно отдыхается от уроков, от шума и беготни. Просто райский уголок!

- Это заслуга Варвары Михайловны,- посмотрела на нее с улыбкой Катерина Ивановна и добавила, - она там, как наседка, оберегает молодых учителей и по-своему приобщает их к работе. Да расскажи сама? Тот случай с романсом!
- Нет! Нет!- засмущалась Варвара. отвернулась и прижала руки к щекам.
Гости зашумели, всем хотелось послушать историю с романсом. А Варя все пыталась объяснить, что никакая это не история, но рассказать пришлось.

-Методический кабинет-это моя гордость. Создавала я его на одном дыхании и цель была одна- пусть каждый учитель найдет здесь дело для себя. Кроме методической литературы здесь свежие газеты и журналы, уютные кресла и диваны, электрический самовар, красивые чашки, вкусный и душистый чай, даже салфетки на столе – все для педагогов. Правда, в шкафу держу на всякий случай валерьянку. Любят заходить сюда наши коллеги. Кто ищет материалы к урокам, кто просматривает почту, кто беседует с коллегой за чаем. Так было и тогда. Прозвенел звонок с урока, распахивается дверь, влетает Людмила Алексеевна и заявляет, что больше в восьмой «А» не войдет! Понятно! Довели детки!  Опять, наверно, Яшка набедокурил! А она все рыдает. Уже и домой возвращаться собирается. И вообще она хочет к маме! Что делать? Я, конечно, сегодня найду этого негодяя, приструню, но сейчас-то что делать? Посадила за стол, налила чаю, попутно плеснула валерьянки. Вроде успокоилась, но носом шмыгает. И совершенно спонтанно я говорю?  «А давайте я вам спою?» И запела свой любимый романс «Белой акации гроздья душистые…» Смотрю, слезы вытерла, голову приподняла, взгляд задумчивый. А я решаю. Никуда я тебя не отпущу. Девочка умненькая, свой предмет любит, а опыт придет со временем. Сама вспомнила, как проходила «курс молодого бойца» Прозвенел звонок на урок, поднялась моя плакса, подошла ко мне. «Варвара Михайловна, спасибо Вам! У меня как будто второе дыхание открылось!» Приобняла ее и проводила на урок.

Женщины зааплодировали, мужчины потянулись поцеловать руку, но открылась дверь, запахло шашлыком, шумно встретили Сергея с горячими шампурами, и опять ненадолго все замолчали.

- Да, я еще что вспомнила! Знаете, как называют учителя методкабинет? «Приют спокойствия, трудов и вдохновения»! –уж очень хотелось похвалиться Катерине Ивановне.
-Как, как? Подождите, я запишу! -схватился за блокнот корреспондент,- Надо, же! Что придумали! Возьму на заметку!

Шашлык попробовали, похвалили, расслабились и потянуло на откровенность, на воспоминания. Все были когда-то молодыми, воспоминания о первом чувстве, о несбывшихся желаниях выплескивались из сердца, наводили на грустные и светлые мысли. Говорили обо всем, что волновало их когда-то, вспоминали строки из любимых стихотворений.
 
Галина Васильевна расположилась на диване, перелистала томик стихов Есенина, а потом перешла с официального языка на разговорный, встала, расправила бюст, довольно объемный, одернула платье и потребовала тишины:

- Хорошо сидим! Но хочется песен, как говорят в Одессе. Катя, Варя, а ну-ка давайте свою «Ивушку». Небольшая справка: эта школа славится еще поющими учителями. Уж сколько лет вы держите первое место в районе на смотре художественной самодеятельности среди учительских коллективов. Девушки! Давайте покажем свои таланты.

 Показали! Катерина и Варвара вели свои партии слаженно, чисто, душевно. Гости подпевали, Сергей подыгрывал на гитаре.
 
-Хорошо поете, девушки,-  перешел тоже на дружеский разговор Нияз Ахметович, - теперь вам в самый раз научить петь всех ваших школьников. У вас есть свой гимн?

-Нет, гимна своего у нас еще нет, но каждое утро после небольшой физкультминутки дети с радостью поют песню Булата Окуджавы. «Давайте восклицать, друг другом восхищаться» Это утреннее пение тоже входит в разминку. Так что у нас все впереди,- подвела итоги Катерина Ивановна.

Пока гости вышли на улицу подышать свежим воздухом, Варя приготовила стол к чаю, поставила красивый сервиз, заварила зеленый чай из листьев садовых кустарников. чабреца, Иван чая. Поставила лакомства, пироги,  приготовила каждому гостинцы в дорогу. За чаем стали говорить об отъезде. Через полчаса подъедет водитель Саша, сначала довезет до районного центра Галину Васильевну и Нияза Ахметовича, а дальше доставит к поезду Вадима Валентиновича. Собирались долго, шумно, обменивались телефонами, обещали вернуться сюда и сходить с Сергеем и Петром Петровичем на Кучерявую сопку. Вышли к ограде, поежились от холода, с гор дул сырой, пронизывающий ветер. Распрощались, еще раз поблагодарили за прием, Катерину Ивановну подвезут до дома, а Петра Петровича пошел проводить Сергей.
Варя вернулась в квартиру, перемыла всю посуду, подтерла пол, открыла окно.
 
Уже в постели Варя вдруг вспомнила:

 -О чем это вы так долго беседовали с корреспондентом?
- Не поверишь, стал жаловаться на свою жизнь! Да,
да, и у таких преуспевающих тоже проблемы. Рассказал, что в разводе, живет один, что не хочет возвращаться в свою квартиру, где его никто не ждет. Ему очень понравилось все. Вот, говорит, нашел бы я ему здесь такую женщину, как ты, он бы остался здесь навсегда.   А за ценой, он не постоит.

- Вот как, меня уже на аукцион выставили?

- Нет! Нет! Я сказал, что таких, как ты, больше нет, но обещал поискать похожих.

 -Спи, защитник! Завтра воскресение. Наши рубят капусту. Надо помочь.

Варя еще раз прокручивала в голове все события и впечатления этого дня. Интересно пообщаться с умными людьми, послушать, чем живет интеллигенция, что ее волнует. У них много общих тем, идей, взглядов. Сергей почти не вмешивался в их споры. Они, думал он, говорят о высоких материях, а он почти ничего в них не понимает. Даже, кто такой Омар Хайям, не знает. Да, они с Варей разные, у них свои интересы, свои профессии, свои единомышленники, свой круг общения. Не нужно вмешиваться в эту сферу. Вот пишут, что человек должен растворяться в другом, а Варя никогда не хотела этого.
 Когда любят, не ищут причину для любви, а просто любят. Не надо ни в ком растворяться, так жить интереснее. Секрет успешного брака прост, надо больше давать каждому своего пространства и доверия. Не надо душить партнера своим вниманием, подозрением, слежкой, легче надо быть и проще. Не зацикливаться на мелочах, не выносить друг другу мозг, надо жить так, чтобы каждый развивался в своем ритме, и тогда жить вместе станет интереснее. Вот есть у Варвары свое дело, а у Сергея свое. Они не вникают в дела друг друга, но уважают и дорожал мнением каждого. Пусть Сергей не знает ничего про Омара Хайяма, зато в автомобилях ему нет равных. Пусть каждый занимается своим делом, тогда вместе интереснее жить.
У писательницы Виктории Токаревой есть свой взгляд на семейные проблемы. Она считает, что действительно толковые семьи не тратят себя на выяснение отношений, на амурные передряги Им некогда заниматься этим. Им делом заниматься надо. Люди занятые и увлеченные получают от судьбы счастье прожить так, ничего не требуя взамен.

                Глава седьмая
 
   Промчалась зима с метелями, снегопадами, и наступила весна. Оделись в жемчужный наряд луга, подтаяли горные вершины и обрушили на низменность свои чистые и прохладные воды. Пруды вздыбились, лед на них, подгоняемый горными потоками, трещал, ломался, выбрасывал на поверхность сухой камыш, обрывки неводов. Берега почти до самых краев наполнились бурной и пенистой лавой. К концу весны горные речки стали мелеть, пруды успокаивались, становились тише, ровнее, привычнее. Так и жизнь человеческая, то ссоры, обиды, непонимание, но постепенно все приходит в норму, забываются невзгоды, наполняясь новыми событиями, новыми впечатлениями.
 
   В конце мая традиционный праздник «За честь школы». Уже несколько лет они работали по системе Караковского в содружествах.  Учебный год разделили на три семестра: первый с сентября по декабрь назывался «Здоровый образ жизни» (ЗОЖ), второй с декабря по март «Знай, умей, дерзай» (ЗУД), третий семестр с марта по май «Красота, искусство, творчество» (КИТ).

   Весеннее солнечное утро предвещало теплый день. Высоко в небе длинные перистые облака медленно уходили за горизонт. Природа окончательно проснулась от долгого зимнего отдыха и радовала сначала яркими подснежниками, затем оранжевыми огоньками, а вот теперь все луга покрылись дикими пионами, прозванными в народе Марьины коренья. Вчера целый отряд велосипедистов совершил выезд за этим чудом природы. Полные ведра цветов ждали своего часа на сегодняшнем празднике. Теперь его проводили в досуговом центре совхоза. Школа в этом краю, отдаленном от городов и крупных сел, была здесь главным культурным центром. С ней были близко связаны ученики и родители, бывшие выпускники, любили школьные праздники бабушки и дедушки, любовались своими внуками, шумно хлопали в ладоши и благодарили учителей. Все шли на праздник с букетами сирени, жасмина, весело переговаривались, делились новостями, приглашали к себе в дом.
  Прибыли и гости: начальник районного отдела народного образования. Омар Рахметович Омаров, редактор районной газеты Нияз Ахметович, как и обещал, привез съемочную группу с твердым намерением снять документальный фильм об этом удивительном крае и его людях.
       Начали торжество с напутственных слов выпускникам, которые были сегодня главными виновниками торжества Добрые слова, слезы, последний школьный звонок – все как всегда.
      Вторая часть праздника –подведение итогов за учебный год, награждение отличившихся, приветственные слова шефов, благодарственные родителей.
Самым ожидаемым было выступление лучших содружеств, подготовивших творческие отчеты. И чего только не насмотрелись зрители! И Миклухо-Маклая с папуасами, и героические страницы из истории нашей родины, и песни нашего века (Окуджава, Высоцкий, Визбор).

 Коллектив учителей организовал свое содружество и показал диалог с инопланетянами, которые не могли понять, что такое любовь, душа, гармония. Ценой невероятных усилий землянам удалось доказать, как необходимы в жизни такие понятия.
 
 Под конец праздника слово попросил Омар Рахметович. Он поблагодарил за приглашение, с теплотой отозвался о школе и вручил директору Катерине Ивановне медаль «Заслуженного учителя республики», а Варваре Михайловне – значок «Отличника народного образования».

   Ранним утром следующего дня провожал Петр Петрович очередной отряд краеведов покорять вершину Тарбагатайского массива, визитную карточку этого благодатного края,сопку Кучерявую.  Руководили группой Сергей и Илья. В ее составе были старшеклассники, победители спортивных праздников, съемочная группа с редактором, бывшие выпускники.
   
Природа проснулась от сна, сняла с себя ночной покров медленно и изящно и радовала запахом луговых трав, пением птиц. В природе наступила гармония. Все в ней живо и радуется солнцу и призывает любить этот мир, эту жизнь, этот день.

                Март 2021 год.