Было нас три брата с трехлетней разницей в возрасте, я – средний, между старшим и младшим. Изредка, во время отъезда родителей, сторожить нас оставалась «тётя Федосия», чернобровая красавица возрастом под тридцать лет, девица улыбчивая и доброжелательная. Работала она станочницей на лесопильном заводе нашего посёлка, в котором проживало около четырех тысяч душ разного возраста. Обязанности станочницы нехитрые – вращалась циркулярная пила под узким навесом, одна толкала деревянный брусок, вторая – принимала изделие, распиленное пополам и ловко укладывала ровной стопкой рядышком. Так все восемь часов смены, по окончанию работы готовая продукция увязывалась в пучки, грузилась на вагонетки и мускульной силой передвигалась в направлении склада. Рядом в цеху шипела-грохотала пилорама, где два проворных мужичка укладывали бревно на тележки, продвигали торцом к станку и уже на выходе ещё двое рабочих встречали готовые доски или брусья. Сама Федосия проживала в двухэтажном строении, где ютилась в комнатёнке на двоих, площадь её не превышала девяти квадратных метров. Однако, несчастной себя не считала, скорее – наоборот, в деревеньке, где проживала она до сей поры с матерью и братьями-сёстрами в неказистой избушке, жизнь была совсем не сахар. Отец – фронтовик, вернувшийся в сорок пятом, прожил всего пару лет, мать надрывалась на колхозной работе за трудодни, вот и ушла Федосия «в люди», чтобы хоть половину зарплаты отдавать родному семейству. В те времена у сельских красавиц не было желания публично вращать оголёнными телесами перед населением, чаяния их были куда скромнее – встретить хорошего парня, домовитого и непьющего, вырастить ладных детей и радоваться жизни.
На работе станочниц подстерегала беда – случалось, в ночную смену одолевала дремота и хватало пары секунд, чтобы безжалостная пила вмиг сделала своё чёрное дело. Несчастную тут же тащили через дорогу в больницу, где оказывали возможную помощь. Федосье ночами снилась напарница, пострадавшая метельной февральской ночью - во сне угрюмо раскачивался скрипучий фонарь над станком, криком исходила несчастная девица и через слёзы матюкался старый мастер, дядя Миша. Сон прерывался судорожным пробуждением, после бессвязной молитвы и глотка воды наступало облегчение. Господь и ангелы – хранители благоволили к дочери фронтовика, весной она расписалась в поселковом совете с Николаем, шофером леспромхоза и вскоре вся комната отошла молодоженам. На работе её уговорили вступить в партию, а через два года на заводском собрании выдвинули кандидатом в депутаты Верховного совета республики. Сельчане дружно проголосовали ЗА, Федосия Пантелеевна без скандальной выборной компании получила удостоверение и значок, однако в ту пору это не означало, что ей выделят автомобиль, водителя и откроется доступ к казённым деньгам для строительства коттеджа. Просто Николай перекроил примыкающую кладовку в комнату и зажили они вполне благополучно. Федосия по-прежнему шагала через дорогу на лесопилку, правда ночами уже не работала – её назначили бригадиром, теперь отвечать приходилось за шесть станков под символической крышей и работу двенадцати женщин разного возраста.
Детей у наших добрых знакомых не было, иногда Николай и Федосия приходили к нам на скромные «посиделки», а случалось – мать отправляла меня к ним, занять «трёшницу до получки». Однажды уехал я осваивать дорогу жизни, поэтому с депутатской семьёй пересекаться больше не доводилось, но слышал от родителей – всё у них ладненько и проживают они теперь в новеньком четырёхквартирном доме, который возвели к полувековому юбилею нашей советской державы ...
06.04.21 г. 07 : 33