Резкий грохот сотряс воздух, больно ударил по перепонкам. Шеф сжался в комок. Засвистели осколки, посыпались комья грязи вперемежку с сырыми листьями, корой и ветками дуба.
Опасность была позади. Шеф открыл глаза и увидел как на них, кроме комочков земли, сверху сыпятся крупные белые градинки. Он ощутил их мягкие удары всем телом. Градинки звякали ударяясь друг о друга и особенно пронзительно звенели, если бились о сталь автомата. Шеф поднялся на колени и увидел вокруг россыпь тех самых античных монет. Сотни монет лежали вокруг и медленно покрывались оседающей серой пылью от взрыва, и это была лишь видимая их часть. Большая же часть монет навсегда разлетелась по округе со скоростью пуль; срезая ветки, впиваясь в стволы деревьев и зарываясь в землю. Это был серебряный хаос.
Адреналин хлынул в кровь. Шефу хотелось дать волю эмоциям и кричать от восторга, но он держал себя в руках, хотя с каждой секундой это становилось всё сложнее.
Они переглянулись с Гришей, поднялись и пошли к дубу, то и дело наклоняясь, что бы подобрать монетки.
- Сногсшибательно! - весело повторял Молдаван.
- Добычно! - так же весело отвечал Шеф.
Могучий великан прочно стоял на своих корневищах, а из под них, там где стояли сапоги, виднелась небольшая воронка.
Зарубина нигде не было.
- Где же он? Батя! - озираясь по сторонам крикнул Молдаван.
Они прошли по склону лощины до большой промоины. В ней лежал Зарубин и не шевелился. Его здорово присыпало взрывом, а на голове у него лежал толстый дубовый сук. Видимых ранений не было. Гриша сел на колено, отбросил сук, пощупал пульс на шее отключившегося Бати и тихо сказал:
- Жив. Глухаря поймал!
- Глухаря? - переспросил Шеф.
- Да, когда в лесу беззвучно срывается и неожиданно бьёт тебя по голове отломившийся сук, говорят: "глухаря поймал", - объяснил Молдаван, собрал со спины Бати несколько монет и принялся его тормошить. Шеф инстинктивно посмотрел вверх.
Зарубин пошевелился: открыл глаза, опёрся на локоть и удивлённо осмотрелся. Казалось, что он забыл обо всём, что происходило до этого момента.
- Здорово шарахнуло, - прокряхтел он и стал отряхиваться.
- Смотри, - Гриша позвенел монетами в сложенных замком ладонях, потом дунул на них и открыл.
- Одна звенеть не будет! - одобрительно произнёс Батя и потирая голову стал подниматься.
- А две звенят не так! - продолжил Шеф.
- И что это значит? - спросил Батя.
- Это значит, что Крылов нашёл где-то недалеко отсюда монеты, клад монет, и набрал их в сапоги. Спрятал в этом приметном месте, но ему не повезло. Подорвался.
- А кто сапоги минировал? Духи? - спросил Гриша.
- Выходит что так. Монетка у араба - лучшее тому подтверждение.
К ним пришла полная ясность относительно произошедшего события, прежде выходящая за рамки реальности и здравого смысла.
- Нужно валить отсюда быстрее. Сейчас разведка может прийти на грохот взрыва или боевики, или и те и другие. - предложил Батя, поднял одну монетку и стал её рассматривать.
Гриша согласно кивнул и сказал:
- Хорошо. Только соберём немножко, не напрасно же рисковали. На всё про всё три минуты и валим.
Сергей ловко собирал монеты передвигаясь на корточках и вместе с комочками прилипшей глины складывал их в карманы камуфляжа. Монеты не много отличались друг от друга: формой, профилем правителя, изношенностью - некоторые были сильно потёрты. Попадались и кривые, и разбитые - изувеченные взрывом. Шеф думал о том, что вряд ли тот далёкий во времени хозяин этих денег мог себе представить, что по прошествии многих сотен лет они попадут кому-то в руки, таким изощрённым способом.
Батя поднимал монеты и медленно оглядывался, на его лице не было никаких эмоций, зато присутствовало некое нарочитое безразличие; он будто бы полол траву на грядке. Молдаван собирал аккуратно, протирал пальцами каждый кружок и казалось, что он выбирает только лучшие из них. Ему хотелось найти хотя бы одну монетку с отверстием, что бы нацепить её на память, рядом со своим смертником*.
Увлекательное занятие затянулось. Батя несколько раз демонстративно смотрел на часы, но нужного эффекта это не возымело. Его глаза наполнились немой укоризны и когда Зарубин посмотрел на часы ещё раз, то быстро встал и иронично произнёс:
- Не угодно ли будет господам направиться в лагерь?
- Всё! Отставить. В одну колонну становись! - отозвался Молдаван, медленно возвращаясь в реальность.
- Быстрей, быстрей! Десять минут уже ползаете! - укорял Батя.
Молдаван с Шефом наконец-то поднялись на ноги и радостно улыбаясь заглядывали друг другу в глаза. Потрясли карманами, в которых отчётливо звенели монеты и пошли, веря и не веря в случившееся.
- А что с монетами делать будем? - спросил на ходу Шеф глядя на Гришу.
- Не знаю. В музей сдадим.
Обратный путь до носилок шёл на подъём, но вместо того чтобы стать долгим и обременительным, наоборот, показался Шефу очень коротким. Сергей где-то читал, что жизнь измеряется моментами, когда захватывает дух и ему казалось, что сейчас, это был как раз тот самый момент. Перед его глазами стояла картинка; корявый дуб и лучики солнца играющие на серебряных монетах. Душа пела, плясала, весело бежала рядом.
Размышляя о кладе, Сергей не нашёл примеров из близкого или дальнего круга друзей и знакомых, кто мог бы похвалиться найденным кладом. Только будучи подростком, в клубе, он слышал разговоры взрослых о подобных историях, но чаще их можно было найти на страницах книг. Шеф всегда сочувствовал Остапу Бендеру, так и не дотянувшемуся до стула с бриллиантами, восхищался Шлиманом - нашедшим легендарную Трою, а так же Говардом Картером, что открыл миру сокровища гробницы фараона Тутанхамона.
Вид носилок вернул Шефа к опасной реальности. Они лежали перед ними, можно было брать их и идти в роту, но Батя не торопился. Он закурил и вдруг серьёзным тоном, не допускающим плюрализма мнений, сказал, пристально глядя то на Молдавана, то на Шефа:
- Никому нельзя говорить о том, что произошло с нами, там, под дубом. Это вызовет нездоровый интерес. Желающих будет много. Будут потери, и они будут на нашей совести. Да и погибшему Крылову это не добавит чести.
- Лады! - ответил Гриша.
- Скажем, что монеты подобрали на обратном пути. Пошли, мол, по следам волочения этого гранатомётчика, нашли сапоги, в них монеты.
С этого момента они стали хранителями тайны серебряного клада. Следопыты договорились сдать монеты ротному Мишину и пусть он решает, что со всем этим делать.
Запыхавшиеся и взмокшие они вышли из «зелёнки» в том же месте, где и вошли. К ним сразу же подбежал Ачхой, радостно виляя хвостом, но почуяв мёртвое тело, пёс навострил уши и не спуская глаз с носилок семенил рядом.
К их приходу начальство разъехалось. С кухни вкусно тянуло едой. Расчёты БМП чистили пушки своих боевых машин огромными банниками. Завидев следопытов с носилками, их нелёгкая работа сразу перешла в перекур. Все с молчаливым интересом смотрели на носилки.
Первым тишину нарушил Гриша:
- Командир у себя? - спросил он, опуская носилки возле БМП.
- У себя.
- Заводи машину Рудик. Этого в полк, - Гриша показал рукой на носилки и направился в землянку командира роты.
Продолжение http://proza.ru/2021/06/06/58