ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Рассказ, посвящ. П. С. Кожухову
- Давно хочу поведать тебе забавную историю, приключивщуюся с моим Петром Степановичем, да всё не было случая. А сейчас вот, когда завтра ты улетаешь, решила бросить все дела и исполнить задумку. Садись поудобнее,- приглашает меня младшая сестричка
Фаина Савельевна в уютное местечко под ветвистой сосной Зенковского парка.
- Всё началось вот с чего:
В четверг, рано утром, в Райотделе милиции города Энска резкий телефонный звонок прервал на редкость тихо прошедшую ночь.
- Милиция? Говорит Волынцев.
- Здравствуйте, Михаил Максимович! Директора местного совхоза Волынцева хорошо знала вся область.
Он был ветераном колхозного строительства. Его не раз перебрасывали для подтягивания с одного хозяйства на другое. И вот теперь, убелённый сединой уже второй десяток умело ворочает делами большого совхоза.
- Так что стряслось, Михаил Максимович?
- Беда у меня вышла – исчезла Сметанка.
- А что же конюх, сторож?
- Сторож на месте, не исчез.
- Спасибо за сигнал, Михаил Максимович. Найдём – не иголка. Ну, посмотрим. В округе все знали и не раз видели - на верховой кобылице легко носился заботливый хозяин. С ней он брал любые ухабы, маленькие речушки, овраги; заезжал побеседовать с людьми в самые отдалённые бригады и отделения, а иногда и появлялся там, где его совершенно не могли ожидать: то он прервёт притаившуюся компанию механиков в кустах с бутылкой и лёгкой закуской на газете, то застанет у куреня овощеводов в рабочее время, разыгрывающих подкидного. А уж тогда - получай публичный разнос. Верхом на лошадке директор поддерживал свою далеко не спортивную форму. Любил появляться в городе по делам и прогарцевать перед окнами первого секретаря горкома. Дескать, смотрите – списывать-то таких, как я – рановато. Да, никто, видно и не спешил с этим. Совхозные поля клиньями упирались в окраинные посёлки нашего города. Здесь же особняком стоял и домик директора совхоза. На другом конце Энска своей окраиной смыкался с совхозными полями рабочий посёлок. Здесь на краю улицы стоял заводской пятиэтажный дом. В нём жили рядом с шахтёрскими семьями и мы с Петром Степановичем. Ребята наши и внуки разъехались по другим городам. Степанович сызмальства много читал, тянулся к забавному слову, доброй шутке. Когда подрос, стал активным участником художественной самодеятельности. Сначала читал стихи, а потом стал петь. Со временем голос у него стал сочным, бархатным. По молодости он носил пышную бороду. Это сейчас старики, молодясь, подчищаются. Убелённая голова, пышная борода, волнообразно спускающаяся почти до живота, украшала правую сторону первого ряда хористов. Степанович и партии-то пел под стать своему ухарскому виду. Немало аплодисментов он снимал за свои любимые арии: «Чуют пра-авду!» - из Сусанина, «Сатана там правит бал...Сатана...» - из Фауста. Его не раз вызывали на бис, и он охотно шёл навстречу возбуждённой и благодарной публике, а уже когда начинались новогодние празднества - лучшего Деда Мороза нигде в округе не сыскать. Он и есть - натуральный Дед Мороз. И у хитрой дотошной детворы при встрече с ним никогда не возникала дерзкая затея – потянуть Деда Мороза за бороду – не на резинке ли? Тут всё на месте. И это приводило к восхищению малышню, с жадностью впитывающую дедморозовские шутки - прибаутки.
Была у нас за городом дача, участок обхаживали в основном я с бабушкой. Хозяин отвечал за строительство и вёл его достаточно долго, на совесть, не спеша, уже шестой год. Работал на шахте, особенно не развернёшься. К тому же Степанович всегда оставался любимым шахтёрскому делу мастером по металлоизделиям и всяческим машинам. Попросят покопаться – прикоснулись его умелые руки и, глядишь, пошла машина. Пылесосы, стиралки (стиральные машины), автомобили... сколько их было! И всем он давал новую жизнь. Даже милиционеры с неисправными пистолетами обращались. И были, как дети, довольны своими игрушками, получая их из рук уважаемого мастера. Ради людей он не считался ни с чем.
С поздней осени давно не баловал вниманием свою усадьбу и молодой сад хозяин. А тут вот выпал обильный снег и заныло под ложечкой. Сходить бы? В рабочий день – не с руки, зимние дни короткие. Потому наш хозяин в воскресенье стал на лыжи. Небольшой, привычный шестикилометровый бросок, и вот она, его родная, вобравшая столько сил и энергии, дача. Пройдя через калитку, - вспоминает Степанович, - заметил во дворе какие-то смешенные следы на снегу, доски, которыми на зиму закрепил двери, были сорваны, а двери при небольшом усилии стали падать на меня. Я их раскидал по сторонам, самого захватывает злость и любопытство. Захожу в первую большую комнату и... Боже ж ты мой! Что за привидение? В комнате стоит слегка встревоженная, белая лошадь. Я себя дёргаю за ухо, кусаю губу – не сон ли это? Нет, чувствую, реальность - лошадь есть лошадь. Лёгкий круп, тонкие ноги и длинная чудесная грива, придавали ей сказочный вид. С лошадьми я с раннего детства имел дело и знал, что они любят уверенных, смелых в своих действиях, хозяев, и не терпят около себя трусости и нерешительности, потому подошёл к ней твёрдо, решительно потрепал за холку и одобряюще похлопал по шее. Эти мои действия были приняты лошадью доброжелательно. Что ж, - думаю предпринять? Ясно было одно – лошадь не могла
без помощи человека забраться в хату, да ещё и закрыться в ней. Сена и овса рядом не было. Значит, не кормлена. Может, подождать? Глядишь, объявится конокрад. Конокрад? Так ведь, эта кличка прочно закреплена за цыганами, издавна занимающимися этим рискованным промыслом. Они ведь здесь недалеко, километрах в 30-40, обитают табором-посёлком. Значит, – придут. Надо ждать. И стал ждать.
Но тут нашего хозяина охватила шальная мысль: а что, если гостю преподнести сюрприз? Ну, не бить же, ей Богу, его беззащитного?
Впрочем, трудно сказать, как будет настроен этот таинственный похититель. На всякий случай подготовился (настроился) к обороне. Но надо его перехитрить, взять другим, неожиданным для него способом. И стал лихорадочно рыться в старом тряпье, занесённым из дома – поношенные куртки, брюки, кофты, различная обувь, одеяла, простыни. Вот – простыня... сейчас мы её... И начал накручивать её на голову, сооружая чалму. Великовата... Располосовал и стал накручивать снова. Глянул в зеркало – как раз. На спину накинул старое пальто. Ну, -думаю, -хватит. Остальное – как получится. План действия ещё не созрел.
Сел на лошадь, попробовал оглядеться, потом спешился, погладил лошадь и примостился у окна с видом на калитку.
В карман положил фонарик, укрылся потеплее и настроился на бдительную, нерегламентированную ночную вахту.
В полночь слышу: скрипят сапоги по снегу (лучше -скрипит под сапогами снег),- вспоминает Степанович. Пригляделся- а правда, вроде цыган. На голове копна чёрных, густо вьющихся, волос скрывала шапку(?). Из-за широких усов и плотной бороды лица не видно. Одной рукой поддерживает охапку сена, в другой – что-то вроде сумки. Идёт спокойно, не оглядываясь по сторонам. Я тихо (быстро) - чалму не голову и на лошадь - прыг. Жду. Двери пришелец осторожно открывает, перешагивает (переступает) порог... И в это время я бросаю на него луч света, затем как бы случайно провожу им по всей комнате так, чтобы он смог рассмотреть и меня, восседающего на лошади с колдовской чалмой не голове. Мой гость вначале оторопел, - войдя в роль, вдохновенно рассказывает Пётр Степанович, - чуть подался назад, потом, вижу, он стал приходить в себя...На лбу его образовалась вэ-образная складка, глаза освирепели, ноздри нервно запрыгали (зашмыгали). В это время я внезапно вскидываю вверх руку с вытянутым (выпрямленным) указательным пальцем и во всю мощь своего баса даю первый, попавшийся мне на ум куплет из Фауста: «Са-та- на там пра-вит бал! Са-та-на!» Цыган от новой моей выходки прилип к косяку.
-У-у – бэ – за –у - ра – ке, - и голос его стих, сам он начал медленно опускаться на пол, ухватившись правой лукой за сердце.
Тут наш Пётр Степанович быстро соскочил с лошади, стал ладонями по щекам приводить в чувство отчаянного незнакомца. Не помогает...зачерпнул кружку воды и – ко рту. Рот - на замке. На этом все запасы врачевания у хозяина дачи были исчерпаны. Оставалось одно – срочно сообщить в милицию и вызвать «скорую». Тем временем грузное тело цыгана стало вытягиваться, голова упала на грудь, рука, лежавшая на сердце, беспомощно повисла, а на полу из – под него стала расползаться тёмная лужица.
Пётр Степанович выводит лошадь и на ней галопом в милицию. Во дворе отделения милиции привязывает свою находку к столбу и – к дежурному,
- Товарищ капитан, я убил человека!
- Как? Почему? Где убил? – вырвалась у дежурного серия стандартных вопросов в ответ на тревожное и нескладное заявление.
- Ну, мм–может, и не у-убил, но как мне по-показалось, он мёртв, этот цыган.
- Какой ещё цыган?
- Да, что на дд-даче остался. Лошадь он украл и ко мне на дд-дачу.
- Та-ак, чуть прояснилось. Вязкин, - приказал капитан своему помощнику, - доложите руководству: Сметанка нашлась. Я выезжаю к месту происшествия. Позвоните в совхоз – Сметанка цела. Сообщите доктору – я за ним заеду.
На пути к даче у всех, ехавших (едущих, сидящих) в машине, были свои тревожные думы. У капитана смешались чувства радости и тревоги. Радость, что нашлась Сметанка, тревога – возможное убийство на территории, закреплённой за отделением. А это новые хлопоты, расследование, поиск, погоня, - словом «ЧП». Молодая женщина-врач волновалась о другом; если летальный исход – решение простое – фиксирую смерть, а, если не летальный? Надо вспомнить все меры, принимаемые в таких случаях в реанимации. Дай-то Бог! Петра Степановича угнетала мысль о том, что он впервые в жизни назвал себя убийцей, не убивая натурально несчастного, как ему теперь виделось, цыгана.
- Вот, за этим поворотом на 13 линии –дача, - сказал Степанович.
- Ну, веди, -приказывает капитан.
Пётр Степанович подходит к даче и видит...двери распахнуты, хотя он, отправляясь в милицию, прикрывал их, чтобы не заморозить ночного гостя. Переступает порог и что же? Цыгана –нет! Исчез цыган! На полу кусок смятой простыни, разбросано сено и торба с овсом.
- Ну, где ж твой труп, «убийца»? - рассерженно, с неприкрываемой (с неприкрытой) иронией спрашивает капитан.
- Да в-вот, лежал тут, недвижимый, как мёртвый, как мне показалось, - сбивчиво стал объяснять суть дела наш следопыт.
- Показалось! Вижу, осталось от твоего загадочного цыгана только мокрое место, - брезгливо указав на лужицу, капитан продолжил, - поверим и проверим. А сейчас – в отделение, оформить акт, как требует порядок.
Теперь, возвращаясь в отделение те же лица думали о происшедшем событии по-разному.(уже по-другому) Капитану забот прибавилось.
Несостоявшееся убийство? А если действовала группа и они его унесли, чтобы замести следы? И много ещё наплывало разных «если». Ну, хоть Сметанка нашлась. А цыгана – найдём!
Докторша была спокойна – её участие свелось к нулю. Один Пётр Степанович был не на шутку встревожен, - Да что же это вышло? –думает, - неужто притвора этот цыган? Ведь свалился намертво ... и эта жижица из-под него, так сказать, хоть и мокрая, - всё же вещественное доказательство. И представил уже себя на скамье подсудимых – за что же? – мысленно защищает себя Степанович, - если он мёртв – признаю, есть часть моей вины. А если его увели, так надо доказать, товарищи судьи!
- Так его увели или унесли, я так полагаю, товарищ капитан, - нежданно вырвалось у Степановича.
При въезде во двор отделения милиции первым, кого охватило новое чувство тревоги, был Пётр Степанович, заметивший, что Сметанки нет у того столба, к которому он привязывал её час-полтора тому назад. Может, её перевели в другое место, понадёжнее, - подумалось ему.
Все быстро вошли в кабинет дежурного.
- Что нового, - бросил спешно капитан, -А, Михаил Максимович, ещё раз – здравствуйте, прибыли за своей Сметанкой? И снова вопрошающе строго переводит взгляд на помощника.
- Новости ждём от вас, товарищ капитан, - невозмутимо спокойным тоном отвечает помощник.
Здесь Пётр Степанович не сдержался и спросил:
- А лошадь-то куда перевели что ли?
- И в самом деле, где же Сметанка? Неужто -её никуда не перевели?
- И в самом деле, где же Сметанка? – встревоженно спрашивает теперь уже капитан. На этом слове директор совхоза нервно встал.
- А я к ней и не прикасался, - сказал помощник, -Звонить – звонил в совхоз и начальству как приказывали, что нашлась де ваша исчезнувшая Сметанка.
- Нашлась! Исчезнувшая!? - гневно, повышенным тоном, почти протянул капитан, медленно опускаясь в своё кресло,
- За ночь три исчезновения - все... за-га-доч-ные! Не много ли?
- Два, товарищ капитан. Сметанка впервые исчезла в четверг, третьего дня, а сегодня с утра уже понедельник, - спокойно, ехидным тоном внёс свою неуклюжую поправку помощник.
Раздосадованный, с подавленным чувством боли и гнева, плюхнулся в машину Михаил Максимович,
- Давай, Федотыч, - домой, - скупо и в сердцах бросил он шофёру.
- На машине вдвоём? А как же Сметанка?- участливо и тревожно спросил Федотыч.
- Исчезла и отсюда наша Сметанка,- нехотя вымучил из себя директор, в душе щадя шофёра за сопереживание.
- Завтра – пораньше. Предстоит неблизкая поездка, - распорядился директор, когда машина подкатила к его дому. Открыл калитку во двор и увидел свежие, глубокие следы на снегу. «Неужто?» - мелькнуло в сознании что-то загадочно-таинственное.
Подталкиваемый каким-то неиспытанным чувством, нервно крутит ключом, распахивает дверь на веранду и...что же?!
Вы уже догадываетесь?
Перед ним стоит любимая Сметанка... Она как будто ждала своего хозяина, весело замотала головой, сделала шаг навстречу и нежно коснулась плеча дорогого ей человека. Не веря своим глазам, хозяин дома обхватил обеими руками дорогую гостью и мешком повис на её шее. Через плотный слой тяжёлых раздумий и печали радость с трудом входила в исстрадавшуюся душу Михаила Максимовича.
- Кто же мог быть этот дерзкий человек, шутовскими трюками решивший потешиться над людскими тревогами?
Спасибо тебе, родная сестричка, за эту действительно забавную историю с загадочными исчезновениями. А. С. Мелехин