Червяков Геннадий Станиславович, танцовщик,
в прошлом солист Ансамбля песни и пляски Киевского Военного Округа,
которому, в период работы в КВО, за 8 месяцев,
руководство военного ансамбля презентовали однокомнатную квартиру,
за отличную творческую работу в качестве артиста балета,
по вольному найму.
Ремарка.
В исполнении танцевально-комических мизансцен
в Ансамбле песни и пляски КВО, - равных Геннадию Станиславовичу,
не было.
*
Из мемуаров 1975 год.
По приезду в Киев, и с первых дней учебы в студии
при Ансамбле танца УССР, я решил разыскать
Червякова Геннадия Станиславовича.
Ему я был и останусь благодарным за то,
что однажды мне рассказал об Ансамбле танца УССР
и что при нём существует студия, в которую
я мог попасть ещё до Армии, в 1971-72 годах.
В рассказе http://proza.ru/2007/04/08-103 о том,
как мы встретились и по каким причинам мне было
не суждено в то время оказаться в Киеве.
Так, вот…
У меня, в записной книжке были его адресные данные
и в скором времени, в выходные дни, я разыскал его дом и квартиру.
Дома его не оказалось, а сосед напротив,
когда я ему рассказал причину моего визита
к Геннадию Станиславовичу, подробно рассказал,
где его можно найти, - сказал, что там,
в квартире таксиста, он подрабатывает, -
клеит на пол керамическую плитку…
Поскольку было уже поздно, я заторопился к себе,
на съёмную квартиру.
В следующие выходные я нашёл квартиру таксиста и мне повезло,
таксист был дома, а Геннадия я не застал.
Таксист жаловался, что уже месяц Геннадий пытается
постелить плитку в туалетной комнате размерами 1.5 квадратных метров.
Таксисту было очень жаль Гену, - выдавал ему немного денег
на питание, поскольку Гена хорошенько прикладывался
к спиртному и частенько пропадал на несколько дней.
Таксиста я расспрашивал о Геннадии Станиславовиче,
а он в свою очередь, интересовался мною… От куда я приехал,
чем я занимаюсь и где живу...
Когда речь дошла до моей учёбы в студии, стипендии
и будущей профессии с заработной месячной оплатой,
- таксист настолько был удивлён, что разоткровенничался
не на шутку и поделился своими достижениями
от дня службы на флоте, будучи мичманом
и до сегодняшнего дня, - работая в киевском таксопарке.
В первую очередь он рассказал, что является одним
из членов экипажа подлодки ПЛА к-181, которая
совершила в непосредственной близости от Северного полюса.
В какое-то время, когда надо было запастись кислородом,
подлодка произвела всплытие в полынье, потому,
как требовался доступа к атмосферному воздуху.
Откровенничал…
«И, чтобы себя случайно не обнаружить, мы всплыли
под Американском флагом, прикреплённом на специальном флагштоке».
Молча сидя в кожаном кресле с большой кружкой пахучего
чайного напитка и поглощая вкусности,
предложенные таксистом, - я не совсем въезжал
в его взволнованную и безостановочную речь…
Предложил мне пройти в его гардеробную,
в одну из комнат, я хотел было поблагодарить за чай
и сладости, как он вдруг жестом руки и,
касаясь моего плеча, предложил мне подойти,
к стоящему у стены, большому и высокому,
до потолка, - шифоньеру. Стоя с кружкой недопитого чаю,
я смотрел, как он один за другим выдвигает ящички,
доверху уложенными какими-то вещами.
Они были уложены ровными стопками, словно
на полках в магазине…
Таксист стал доставать одну за другой эти вещи
и раскладывать на рядом стоящий стол…
Это были матерчатые отрезы трёх цветов, - чёрный, синий и белый.
Вывалив на стол пару дюжин стопок из отрезов,
таксист перенёс моё внимание на рядом стоящий пенальный комод.
Вытаскивая одну за другой шухлядки и вынимая такие же отрезы,
как из шифоньера - таксист говорил мне,
что это всё приобретено было во время службы на подлодке…
Теперь уже с нескрываемым любопытством я следил
за движениями его снующих рук и, разглядывая ткань,
прикасался к ней своей ладонью…
Видя моё любопытство и потому как я двигаюсь
от ящичка к ящичку, - таксист отходит в сторону и,
направляясь к зеркальному трюмо, просит меня подойти к нему.
Сам становится позади зеркала и через минуту,
оттопырив фанерный лист, с тыльной стороны трюмо,
достаёт от туда четыре сберегательные книжки
и предлагает мне посмотреть на имеющиеся записи…
В каждой из книжечек были вписаны цифры 9000 рублей
и соответствующие запись прописными буквами.
После всего увиденного, я не вспомню многие подробности,
но финал нашей встречи запомнился хорошо,
- это про мою учёбу в студии при Ансамбле танца УССР
и дальнейшую перспективу, - выучившись танцевать…
Таксист очень удивлялся, что, я получаю
за учёбу стипендию 20 рублей, а по окончанию учёбы
смогу танцевать в каком-то Ансамбле и при этом будет моя
изначальная месячная зарплата в 60 рублей в месяц.
Рассказал ему, что во время учёбы я немного подрабатываю в
Кулинарийном комплексе (этот комплекс был на ул. Ульяновых)
там мне дают продукты и немного денег за любую исправную работу.
Чуть погодя, когда я должен был покинуть квартиру таксиста,
- он, с улыбкой на устах, предложил мне, как бы покинуть учёбу
в студии и перейти к нему в таксопарк, вначале его учеником,
а затем, по мере возможности, перейти
на собственные «хлеба», - обзавестись профессией таксиста.
Ещё сказал, что будут водиться хорошие деньги
и за парочку годков я смогу отложить приличную сумму денег,
- примерно тому, как я видел в его сберкнижках…
В ответ он услышал, что люблю танцевать
и буду продолжать учиться в студи…
После нашей встречи, спустя несколько месяцев,
мне стало известно, что Геннадий Станиславович умер
(водка сделала своё дело) его квартиру, сосед
по лестничной площадке, - работник ЖЭКа,
«отжал» квартиру Геннадия Станиславовича.
Больше я никогда не встречался с таксистом - подводником
с подлодки ПЛА к-181, в доме у которого,
под фанеркой трюмо, были спрятаны 4 сберкнижки,
а в шкафу, комоде и в шифоньере, ровными стопками были уложены,
тканевые отрезы.
1975 год.
24 сентября.
В. Онищенко