Хелен много раз слышала о большой стране Советский Союз и об удивительной русской душе. Ещё до Первой мировой войны в семье Болдонов с любовью говорили о знаменитом русском П.И.Чайковском, в конце Второй мировой некоторые из их соседей участвовали в Мурманском конвое, организованном для помощи советскому населению необходимыми продуктами и медикаментами, а после 1961 года в мире сплошной восторг вызвал подвиг великого землянина - полёт Юрия Гагарина в Космос. От подруг по колледжу она слышала о визите в Англию ещё одного знаменитого русского композитора - Сергея Рахманинова. Но когда однажды по радио она услышала его Второй концерт для фортепиано с оркестром, то была ошеломлена, стояла, как вкопанная, слушая эти небесной красоты звуки, очаровывающие и вдохновляющие одновременно. В школьном военном ансамбле Хелен играла на валторне, которая здесь выделялась чистотой, ясностью мелодии, появившись, правда, ненадолго. Всё это торжество звуков одновременно входило в мозг Хелен и в её тело, тонко задевало все струнки расцветающего организма. И по окончании трансляции они с отцом, также слушавшим в тот момент Рахманинова, не удержались от аплодисментов:
- Брависсимо!
- Великолепно!
Ещё в раннем детстве школьный учитель показал ей, как держать смычок и скрипку, обучил азам звукоизвлечения на ней. С тех пор она научилась играть на скрипке, прислушивалась к тембрам других инструментов и даже задумывалась над специальностью музыканта, но семейный совет решил в пользу профессии учителя географии. Из симфонической музыки больше других её захватывала русская, а на географических картах её взгляд моментально ловил очертания огромной страны. Поэтому, когда она уже работала в колледже, в 1979 году в отпуск решила поехать по путёвке в СССР.
В аэропорту Шереметьево её встретила подруга по переписке Светлана, и весёлые девчонки в первый же день посмотрели Красную площадь. Её главные объекты - Исторический музей, Собор В. Блаженного, Кремль и мавзолей Ленина Хелен видела только на открытках, но здесь – терракотовое величие в едином ансамбле производило впечатление. Вечером они были в театре, а на другой день Хелен наслаждалась 2-ым концертом Сергея Рахманинова – вживую, в Консерватории. Подруги хвастались знанием культуры обеих стран: Хелен хорошо знала русских классиков, Чехова и Толстого, а Светлана восхищалась Бриттеном, Шерлоком и Флёр:
- У нас ведь недавно вся страна затихала, когда по телевизору вечером показывали ваш сериал по Голсуорси - «Сагу о Форсайтах».
На Красной площади с Хелен случился казус – она показала всю свою любовь к России. Когда они шли, Светлана рассказывала гостье о здании слева, а Хелен засмотрелась на Василия Блаженного справа, и вдруг….
Светлана посмотрела на собеседницу и увидела пустоту рядом – просто воздух. Посмотрела вниз – никого. «Я её потеряла?» – мелькнула у неё мысль. И секунду спустя она оглянулась: позади неё, вниз животом на брусчатке, лежала Хелен.
- Что с тобой, Хелен?
- Я споткнулась вот об эту кочку! – показывала Хелен пяткой на маленькое возвышение позади себя.
- Ну что же ты лежишь? Вставай. Тебе больно? – спрашивала Света.
- Нет. Только коленку чуть ушибла.
- Ой, ты меня напугала! Паранормальное явление: шли-шли две барышни, и вдруг одна лежит, обнявшись с Красной площадью…
- …а вторая идёт и говорит сама с собой, - хохотали девушки над собой.
Потом подруги отправились поездом на Кавказ – в Гагру, Сочи и Тбилиси. Когда Хелен общалась с русской девушкой вживую, а не через письма, то ощущала ту самую русскую душу, в которой стёрта грань между дружественными и родственными чувствами. Из путешествия она привезла много интересных памятных фотографий.
По возвращении, по письмам от подруги Хелен заметила охлаждение и расстроилась: ведь она собиралась пригласить её позже к себе, чтобы потом снова поехать в Россию, видеть эти открытые лица, слышать снова живой концерт в Большом зале консерватории. Она и обиделась, и встревожилась.
Однако долго грустить ей не пришлось. Через год она поступила в Университет на славянскую филологию, и там было много интересного в виде встреч, фильмов, разнообразных спектаклей, музыкальных программ. Она успешно училась и окончила университет с отличием.
…В колледже, возле аудитории «Класс драмы», мужчина военной выправки, но в обычном пиджаке, ждал преподавателя Хелен Болдон. У него были обычные глаза, русые волосы, человек был среднего роста, средних лет. Прозвенел звонок, коридор постепенно наполнился шумными студентами, появилась Хелен, и ожидавший её мужчина в штатском обратился к ней:
- Хелен, в 1979 году Вы побывали в стране, которая Вам нравилась, потом Вы снова мечтали посетить Советский Союз. Но, знаете ли, по отношению к Англии, это, ведь, не дружественная страна.
- Н…не.. знаю, но - может быть, - испугалась она и опустила глаза. - Д- да, я что-то такое слышала… В новостях, – посмотрев на собеседника, солгала Хелен, потому что по радио любила слушать передачи исключительно музыкальные. И лишь из разговоров на кухне она знала о силе вооружения СССР как способе перестраховки после 2-ой мировой войны. Но слова «коммунизм» и «сталинизм» произносились всегда нелюбезно.
- Дело в том, - продолжал мужчина, - что мы можем предложить Вам снова посетить СССР.
Хелен не верила своим ушам – неужели ей дадут путёвку? Но бесплатно она не привыкла ничего получать, хотя, может быть, она заслужила её за дополнительную работу с этими оболтусами…? Поэтому она спросила:
- А что я должна сделать для этого?
- Вы можете поступить в нашу школу агентов-конспирологов, ведь у Вас уже есть опыт общения, перевода писем и путеводителей с русского. Вы нам подходите как отличный знаток русской литературы и истории, к тому же, у Вас инженерный тип мышления. Вам остаётся лишь пройти подготовительный курс - подтянуть свой разговорный русский. Ну что, согласны попробовать?
И поскольку мотивация для Хелен была выбрана беспроигрышная, её желание помочь - и стране, и себе - было горячим, и она согласилась.
… В харьковском аэропорту её проверяли на таможне. Чемодан был наполнен разной одеждой вперемежку с новыми техническими средствами – usb-проводами, приставками, адаптерами. Офицер осмотрел сумки, ничего запретного не нашёл и позволил пройти.
На «курсах разговорного русского с погружением» в Харькове она была рада снова видеть советских, хоть и чуть иначе говорящих людей. Но, с удовольствием начав углублённое изучение русского языка, на практических упражнениях Хелен почувствовала конфуз, поскольку ни одного слова, понятного на занятиях в Англии, она не произнесла правильно. Только краснела, видя улыбки хмурых русских.
…А в это время в Англии трое мужчин в штатском сидели в классной аудитории и весело болтали, но один из них вдруг посерьёзнел:
- …Надо же, как странно, что Хелен не может постичь некоторых русских звуков, ведь у неё абсолютный слух - скрипку освоила. Талант!
- Кажется, она говорила…, - ответил второй, - что мама боится разговаривать по телефону... Так не повреждён ли у неё какой-то краешек слухового нерва, который как раз и отвечает за произнесение этих звуков?
- Может, из-за обилия там украинцев возникло это недопонимание. Пусть пока - только слушает коллегу, которого мы пошлём в Харьков, а там видно будет – получится из неё секретный агент или нет, - закончил речь третий.
На третьей неделе интенсивного обучения русскому с харьковскими курсантами Хелен посещала Москву. Она была просто счастлива побывать там снова: в Большом театре она посмотрела великолепный балет и послушала оперу, а в любимом Большом зале Консерватории - Вторую Симфонию С. Рахманинова. Разговорный русский у всей группы стал гораздо лучше, ведь они прислушивались и пользовались языком везде – спрашивали и отвечали о переходах в Московском метро, которое было намного проще Лондонского, отвечали на вопросы в музее, аптеке, сувенирной лавке, в антрактах в буфете. Такое погружение в языковую среду было чрезвычайно эффективным, и интенсивное обучение принесло свои плоды. После Москвы - в Харькове - Хелен общалась уже более непринуждённо и поняла разницу украинского и московского акцента. Экзамен был успешно сдан.
До отъезда у неё оставалось дня 3, и она решила съездить в Крым, в чеховский музей в Ялте – поклониться великому писателю и драматургу. Ей вызвался помочь в этой поездке один курсант - высокий американец:
- До Симферополя ночным поездом - часов 9, - сказал Стив.
- Хорошо! Мне нравится ездить поездом, - сказала Хелен, а про себя подумала: «Да, нежелательно ехать с ним ночью поездом – мало ли что – такой громадина. И шевелюра слишком длинная, и усы носит и бороду».
- Да только неохота светиться с документами, ведь сейчас билеты по паспортам! –ответил Стив.
- Да? А раньше такого не было здесь. Тогда чем лучше ехать?
…На следующее утро они выехали и в машине говорили о русском языке. Водитель Стив спрашивал:
- А почему же у тебя долго не получалось произношение?
- Да всему - своё время, - огрызнулась Хелен, - я долго мучилась: вместо «лев, львиная доля» произносила «лэв, лвиная дольа».
- Ну, практика нужна во всём, - улыбнулся Стив. - У меня, например, была проблема с «р», слово «Карловы Вары» я произносил нашим акцентом.
И когда он произнёс его прокатное с верхним нёбом «р», выражение превратилось в один сплошной долгий звук. Оба рассмеялись.
- Да, - рассказывал Стив, - Крым - интересное место. Красота Южного берега, целебные озёра на Западе, а в Севастополе есть такая бухта….
- Ты Балаклаву имеешь в виду? – перебила Стива прекрасный знаток истории Хелен. – Да… Там остался весь цвет нашей английской нации в Восточную кампанию… Ох… Героические люди, - вздохнула она. – А мне хотелось бы в Ялте посетить Музей Чехова. Этот писатель - герой. Он совершил длительную поездку на Сахалин, через всю Россию, почти в Японию. В Ялте построил дом, на участке разбил сад.
- Вишнёвый? – спросил Стив.
- Хм. Ты знаешь русскую литературу? Молодец. Поразительно. Нет, не вишнёвый, это в средней полосе, а в Ялте он посадил вечнозелёные и просто красивые растения, жене писал, что одних только роз - около ста сортов. Он очень ждал её - Ольгу Книппер и всю театральную труппу.
За окном «Жигулей», взятых ими напрокат, был августовский пейзаж, обилие машин на дорогах, отпускники в ярких одеждах. Стив и его пассажирка изнывали от духоты, и он сказал:
- Что-то жарко, надо искупаться в речке.
- Здесь? Ты уверен, Стив? Посмотри – вокруг сплошь металлургия и металлургические речки, лучше где-нибудь принять душ, - возразила Хелен. – Давай только сначала на заправку, вон смотри - как раз!
Они залили полный бак бензина и решили сделать остановку в небольшой придорожной гостинице.
После душа и отдыха в номере, ближе к вечеру они спустились на первый этаж. В сувенирной лавке Хелен восхитилась металлическим самоваром с хохломской росписью. Звучала расслабляющая музыка, а Стив и Хелен решили попить в кафе по чашке чаю.
Вдруг кто-то в зале включил телевизор на полную громкость. На лице Хелен появилась улыбка счастья: исполняли отрывок из балета П.И. Чайковского «Лебединое озеро». И два иностранца увидели, как со своих мест повставало большинство мужского населения кафе. «Оу, оказывается, не только англичане так любят Чайковского. И местные люди хотят увидеть этот балет поближе!», - подумала Хелен, видя ряд мужчин, выстроившийся перед экраном спиной к ней.
Но люди повставали со своих мест совсем по другой причине. По телевидению, под звуки балета Чайковского, передавали сокрушительную новость: в Москве произошёл государственный переворот! Ведь на дворе был 1991 год.
– Разрушатся все законы, - говорил один посетитель, глядя на экран.
- Может произойти всё, что угодно, - уверенно сказал другой.
- Думаете, что предприятия теперь разворуют? – повернув шею в сторону экрана, спросил бармен.
- Ой, надо домой позвонить! – сказал ещё один и вышел, а затем и многие другие покинули зал, надеясь связаться со своими семьями по телефону.
- Ничего себе! Нам тоже, наверное, надо поторопиться, - тревожно сказала Хелен партнёру, слушая периодически появляющийся на экране балет «Лебединое озеро».
– Да… Неожиданно… Странно. Придётся вернуться… ехать опасно, - ответил, не слыша себя, Стив, тоже - не отрывая взгляда от экрана.
Они были изумлены новостью, и поднявшись в свои комнаты, по секретной связи получили приказ возвращаться через Киев в Лондон и Вашингтон.
А в это время в Лондоне трое мужчин в штатском обсуждали безопасность наивной, но везучей ученицы Хелен Болдон:
- Ситуация опасная! – говорил первый.
- Да, но… вряд ли она подойдёт для прохождения нашей школы. Наивна, увлечена книгами, музыкой. Витает в облаках, - добавлял второй.
- Кто знает? Может, подойдёт для школы артистического мастерства. И лучшей кандидатуры нам не найти – внешность, знание литературы, природный артистизм, - возразил третий.
.…На ухабистой дороге ночью ехать совсем не просто, и в одном месте Стив выехал на встречную, не заметив патрульной машины у обочины.
Увидев в зеркале белую машину инспекции, выезжающую с обочины на дорогу, Стив тревожно нажал на скорость. Они удалялись от патруля, и вскоре в зеркале Стив увидел абсолютно свободную дорогу: «ура, погоня не удалась!» Они вздохнули и снизили скорость, почувствовав себя в безопасности. И вдруг – прямо перед ними возникла та самая – белая машина: патруль их обошёл окольной стороной, которую гаишники знали гораздо лучше иностранных водителей и будущих конспирологов.
- Ваши документы! – сказал инспектор, остановивший их на грунтовой дороге в киевском направлении.
- Мы есть ваши гости, мы здесь для учить русский язык, - говорил Стив, показывая ему свой американский паспорт, зачётную книжку и права.
- Пройдёмте со мной, пожалуйста, - вежливо сказал остановивший их страж порядка . Через минуту, посовещавшись с коллегой, патрульный сказал:
- Документы в порядке, возьмите. Но больше не превышайте скорость!
Хелен напряжённо смотрела на офицеров и Стива, как он, размахивая руками, как и положено по инструкции, говорил о своей любви к Советскому Союзу и русской литературе.
- Будьте добры! Какой путь лучше ехать? – спросил Стив, показывая старую карту.
И оба офицера, подсвечивая себе фонариком, показали американцу маршрут, предупредив, что ночью останавливаться теперь нигде нельзя.
Но где-то часа за три до Киева, после очень аккуратного, чистого города Черкассы, им пришлось отбиваться от бандитов, и Хелен благодарила Бога, что судьба послала ей Стива – громадного американца, защитившего её от воров и насильников.
Возле какого-то населённого пункта они остановились, чтобы лишь зайти в туалет в кафе у дороги. Но шустрые посетители, услышав иностранную речь, решили поживиться кошельком Стива. Момент кражи заметила англичанка, но американец уже входил в туалет. Хелен выбежала за ворами на улицу с требованием вернуть деньги, и даже попыталась вырвать кошелёк из рук одного из них. Но силы были не равны, и после нескольких приёмов самообороны, которыми она воспользовалась, Хелен была отброшена, и бандиты набросились уже на неё, на её карманы:
- Давай её сюда, тащи в кусты! – кричал один из пятерых напавших.
- Что вы делаете? Оставьте меня! – отбивалась Хелен, поцарапанная придорожным кустарником.
- Мани-мани давай! Где твои мани? – сказал один из бандитов и принялся расстёгивать её сумочку.
И тут выбежавший из туалета Стив несколькими приемами уложил всех на землю. Однако он смог взять только свой кошелёк, а сумочка Хелен оказалась в руках одного из бандитов, ловко увернувшегося и сбежавшего с площадки в сторону полей.
- Моя сумка! Вон у того, смотри, он сбегает! Там мои деньги! – кричала Хелен.
- Полиция! Вызовите полицию! - крикнул Стив бармену. - Хотя, в нашей ситуации это может только навредить, - тихо сказал он себе.
Он побежал через кусты, видя, как по полю, метрах в пятидесяти от него, удаляется фигура человека, как-то не ровно бегущего. Стив легко преодолевал тонкие деревца, но не знал, что вдоль поля был вырыт небольшой ров для воды, и он споткнулся. Еле удержался, чтобы не распластаться. Почувствовал боль в ноге, остановился на мгновение, быстро растёр место ушиба, стало полегче. Лесополоса была не широкая, но неизвестность местности и ночное время делали это преследование рискованным. Он спрятался за большим деревом и затих.
Стив решил возвращаться, как вдруг увидел, что ещё один из бандитов бежит за первым.
- Толян, ты далеко? – под треск веток окрикнул один - другого. Стив слышал его совсем недалеко от себя. - Толян! Я видел, что сумочка с деньгами у тебя. Лучше отдай, а то хуже будет! – требовал бандит у своего «коллеги».
Бега не было слышно. Очевидно, убегавший, в отличие от американца, повредил себе ногу гораздо сильнее.
Луна освещала небольшую поляну, на краю которой сошлись двое неизвестных преступников, а наблюдавший за ними Стив периодически слышал только слабый голос Хелен у машины:
- Не надо, Стив! Возвращайся!
Но когда он увидел, что в драке, в нескольких метрах от него, в руке одного из бандитов сверкнул нож, он напрягся.
Стив знал: когда вор видит смертельную для жизни опасность в виде холодного оружия, он на несколько секунд забывает о самом предмете драки. Стив сначала выждал момент, когда сумка останется вне поля зрения борющихся бандитов, потом подкрался и быстро схватил её. Делая огромные шаги-прыжки, он убегал, оставив воров на поле брани.
…Вот уже целых десять минут Хелен стояла одна возле машины в чужой стране и всматривалась в темноту. Периодически она отряхивала грязь и пыль со своих брюк.
- Ты в порядке? – спросил её прибежавший Стив, переводя дыхание.
- У-у!... М-м…, - это стонали на земле оставшиеся трое бандитов, обездвиженные им.
Стив отдал сумку Хелен, и они быстро сели в машину.
- Срочно уезжаем из этой страны, - со слезами в голосе сказала в кабине Хелен. – Деньги-то целы, но мы можем поплатиться жизнью – смотри, как вся эта нечисть моментально взбудоражилась, осмелела!
- Ты права. Вот возьми, - протянул ей Стив спиртовую салфетку, - протри царапины на лице и к руке приложи. Да, вряд ли кому-нибудь сейчас будет дело до нас, особенно полиции. И бармен какой-то мутный был...
Стив завёл машину, тормоза лязгнули, и машина, набирая скорость, исчезла в клубах пыли.
Утром, с синяками и царапинами, Стив и Хелен были в аэропорту Киева. В машине они обработали раны и закрасили гримом царапины. Решили снять гостиницу, чтобы хоть немного поспать после драматических ночных событий. Они видели, что вокруг никому ни до кого не было дела, весь персонал был взбудоражен новостями из Москвы. После полудня они, отдохнувшие, спустились в ресторан, чтобы пообедать.
- Я заплатил за стоянку машины, билеты заказаны – тебе улетать позже меня, - сказал Стив, успевший похлопотать с документами и билетами.
В зале ожидания, поблагодарив друг друга за помощь, они уже практически попрощались, как вдруг увидели ещё двух своих коллег с курсов.
- Вы решили уехать? А меня попросили остаться, - многозначительно улыбаясь, сказал один из них. – Сейчас здесь можно успеть кое-что... В этой неразберихе…Ну вы меня понимаете...
Хелен посмотрела на Стива таким печальным, почти молящим взглядом, как будто случилось что-то трагически-неотвратимое. В этот момент она почувствовала щемящую боль в сердце, потому что вспомнила, что у неё только две матрёшки и понимала, что больше никогда уже не приедет в эту страну и не сможет купить тот чайник в виде русского самовара с хохломой. И драматической интонацией в голосе она произнесла:
- Мне надо связаться с Центром, Стив.
Голос был настолько твёрд и убедителен, что все поверили в серьёзность её намерений.
Стив отказался менять планы, попрощался со всеми и пошёл к выходу, а Хелен решила узнать у руководства, стоит ли оставаться ещё дня на три.
Она прошла в гостиницу и, используя шифр, написала и получила ответ, что может остаться на 1-2 дня – не больше. Ведь ситуация в стране могла пойти по разным сценариям.
На следующий день Хелен осмотрела город, восхитилась Владимирским собором, Софией, пообедала в ресторанчике, и с тех пор полюбила украинский борщ на шкварках, с пампушками. Видя улыбки украинцев, слушающих новости, она заметила их сверкающие радостью глаза на словах о будущей самостоятельности. И лишь убеждалась, что её руководство приняло правильное решение.
Вечером она посмотрела в оперном театре красочный балет А. Адана «Корсар». Музыка изображала южную природу, струнные в оркестре звучали больше в среднем и нижнем регистре и были сравнимы с дыханием, альты и скрипки пели, вторя солирующему гобою. Вместе с хореографией и костюмами пластичных танцоров это было изумительно гармонично, зрелище овладевало сердцами слушателей.
…На следующий день в аэропорту ей помог перенести чемодан один представительный мужчина, неплохо знающий английский язык, и они разговорились о городе, о поездках. На них многие обращали внимание, как на супружескую пару. Взгляды, однако, задерживали на синяках и царапинах Хелен:
- Смотри, вот это парочка – вроде бы и иностранцы, а побил он её по-русски! И под глазом синяк, и руки в царапинах!
- Да, видно ревнивый – вон какая жена-то красавица! – говорили две кумушки в здании аэровокзала, когда мимо проходили Хелен и мужчина.
Хелен подытоживала: что ж, кроме русского языка, столь необходимого ей, все её задания были выполнены – она посетила и Большой, и Консерваторию, и театры. Опробовать конспирологию не получилось, но не беда…
Наблюдая за происходящим, она думала: «Наступают времена большой демократии, и не только в этой стране. И необходимость в агентах отпадёт – особенно с интернетом».
Наивная Хелен в чём-то была права – тема разоружения, начатая в конце 80-х, объединила всех в дружеском порыве в начале 90-х. США призвали, и страны согласились. Правда, позже, вместе с «разоружавшимися» появились и «вооружавшиеся». С сотовой связью все стали узнавать всё вообще моментально. В какой-то момент планете больше стали нужны экологи, юристы и менеджеры, а не инженеры и конспирологи.
…В аэропорту Хелен сдавала багаж, но любимый её чайник в виде русского самовара – тот самый, из-за которого она продлила своё пребывание в Союзе, бережно держала в сумочке. На табло появилось слово «Симферополь», и ей вспомнилась недавняя поездка в южные широты. Казалось, что это было не 2 дня, а 2 года назад – столько событий произошло за эти дни! И это счастье, что она осталась жива.
«Жаль, что не удалось посетить Музей Чехова в Ялте, - думала Хелен, но ведь позже – на пенсии - будет возможность ездить везде».
… Через неделю в Англии Хелен у того же человека в штатском прояснила так волновавший её вопрос о дальнейшей учёбе. Правда, в кабинете он был с двумя другими своими коллегами и сообщил ей, что «в силу сложившихся обстоятельств, планируемая школа нового типа упразднена». Хелен обрадовалась – она не знала, как школа пригодится ей.
…Как и обещала себе, Хелен вернулась к своей деятельности преподавателя драмы, приносящей удовольствие от чтения книг и постановок пьес со студентами. Из всех писателей-драматургов наиболее лёгким Хелен показался А.П. Чехов, и она решила поставить сцены из «Дяди Вани». Как эстет и натура увлекающаяся, она создала любительский театр в их маленьком городке, и желающих играть в нём оказалось много.
Начались успешные выступления, тиражирование афиш. Хелен приглашала друзей для участия в спектаклях, объясняла, что это является и терапией, и хорошей школой. Один из успешных спектаклей совпал с её днём рождения, и члены любительского театра подарили ей красивые розы и небольшой свёрток. Дома она раскрыла его и от радости промычала: «М-м-м-м-м!». Это был юбилейный томик стихов У. Шекспира, который приобретается в магазине редких книг. Хелен весь вечер не выпускала из рук тиснёного в золоте фолианта и, потягивая красное вино, невольно вчитывалась в дорогие строчки. Она думала: «Какие разные цветы описал Шекспир!»
Хелен стала известным в городе человеком - актрисой и режиссёром. После спектакля она часто возвращалась поздно, а дома засыпала не сразу - любила подумать с сигаретой в руке над телеспектаклем.
… Шли годы.. Когда Хелен решила поставить полный спектакль по Чехову, то на главную роль дяди Вани согласился некто Дик - новый элегантный участник группы.
В процессе репетиций они влюбились друг в друга - смотрели, ревновали к остальным членам театральной группы. Дик, красавец высокого роста, был очарован внешностью Хелен, её чувством юмора.
Когда произошло знакомство с родителями, Дик был вдвойне изумлён встрече - отец Хелен был знаком ему: он не раз ремонтировал часы нового зятя в своей часовой мастерской и оказался ещё большим шутником, чем дочь! Дик показал им свой дом, все были довольны. Вот только дочери от первого брака…