О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ
(Из книги "О людях и для людей")
Глава 10. КОЛЫБЕЛЬ
Да,клён за нашим окном был,действительно,большим и красивым.Он был намного выше нашего большого двухэтажного старого бельгийского дома и всегда спасал нас от жаркого и яркого летнего солнца,бившего с южной стороны в большие окна нашей небольшой квартиры.А осенью и зимой он удивлял и восхищал нас разнообразием красок и рисунков своей багровеющей листвы и изяществом линий своих ветвей.Во время осенних дождей он часто тоскливо и безнадёжно мокнул под проливным дождём и капли дождя звучно стучали не только по жести подоконника,но и по его крупным багровеющим листьям,что отчётливо было слышно нам сквозь стекло.От него веяло на удивление вовсе не тоской,а какой-то особенной и красивой нежной грустью.И без него,без этого вот клёна и его нежной грусти,я уже и не представляю себе теперь не только своего детства,но и своей юности.Видимо,такое же ощущение было не у меня одного,но и у моего младшего брата Виктора,да и у всех,видимо,наших домочадцев,всех членов нашей большой семьи.Любили мы этот клён какой-то заповедной,глубинной частью своей души.
Я не знаю,кто и когда посадил этот клён? Да и о том никогда и ни у кого об этом не спрашивал.Он был здесь,казалось,всегда изначально.Словно был он вечной принадлежностью этого дома и как бы его продолжением,сутью, во всяком случае, сколько я живу на свете,столько я его и помню.А это значит,что он был посажен ещё до войны,так как я сам рождён через год после её окончания.А вот под другим окном нашей квартиры,как говорит мой старший брат Валерий,росла ещё и большая вишня.И она была столь высока,что из окна второго этажа он запросто рвал вишни и лакомился ими.Этой вишни тоже давно нет,а я её совершенно не помню.Значит,эта вишня,а вместе с ней,конечно и клён,были точно посажены до войны.
Я любил,да и сейчас,безусловно,люблю свой двор.Захожу сюда часто,хотя давно уже здесь не живу.Сажусь на старую лавочку у подъезда и вспоминаю.Из окон нашей квартирки двор был весь виден, как на ладони.Его звуки полностью летом наполняли её две крошечные комнатки.Но тогда они, эти две комнатки,мне казались большими. И сюда вмещалось до семи человек нашей семьи.Между нашими этими двумя бельгийскими домами,стоящими против друг друга,был разбит сквер.Разделялся этот сквер небольшим бугром,который зимой превращался в ледяную горку для нашего катания на фанерках.А летом сквер зеленел густо посаженными деревьями и изумрудной,тщательно ухоженной газонной травой.В центре сквера,на склоне этого бугра и ближе к противоположному дому,росли шесть толстых стволами,а значит и очень старые,и тоже видно довоенной посадки,липы.Четыре из них росли парами, из одного корня.И по утрам,особенно летом,двор пьянил нас незабываемым и непередаваемым ароматом липовой листвы,а по весне доставлял радость приятной свежестью побуждающейся ото сна природы.Кроме того,прямо у нашего подъезда, росли два огромных тополя,запах которых,особенно после дождей,тоже остался в памяти у меня на всю жизнь.
Впрочем,не только наш двор,но и вся наша улица не зря называлась «Зелёная».Хотя наш двор и эти два дома,в отличии от такого же третьего,так расположены,что можно считать,и считались,что они начинали отсчёт домов и по улице Шмидта. Деревьев и кустарников было чрезвычайно много.Прямо у нашего подъезда,как я уже сказал,росли два огромных и толстых,в два обхвата, тополя,а между ними была вкопана уютная лавочка,на которой по вечерам собирались соседи.А в центре самого дворового сквера,как раз под нашими замечательными липами,которые живы до сих пор, на бугорке был вкопан стол с лавками по бокам,который днём оккупировали мы,ребятишки,а вечерами,причём под столбом с лампочкой электрического освещения, собирались и взрослые мужчины.Это были многочисленные и азартные любители игры в домино,реже,в шашки и в шахматы.
Любил я наблюдать жизнь нашего двора не только днём,но и по вечерам.И не только из окна своего второго этажа,но и непосредственно находясь в сквере рядом с игроками.Иногда и мой отец,находя свободную минутку среди нескончаемых своих дел и работы допоздна,находился тоже за этим столом.Зимой же игроки в домино часто собирались за столом у кого-либо из соседей.Особенно часто они собирались у нашего соседа по коммунальной квартире дяди Миши Исаева.Иногда и я был здесь с отцом,сидя у него на коленях.Игра шла азартно,дым от махорки и папирос наполнял комнату,стоял коромыслом.Вот о том самом времени есть одно из моих стихотворение под названием «Помню»:
Я помню стол,бумажный абажур,
Щетину на отцовском подбородке,
Стук домино и жуткий перекур,
Чуть-чуть приметный запах водки.
Гимнастёрки. Сапоги,«колодки»,
Фронтовики ещё среди живых,
Не хвастали и зря не драли глотки,
Как дорог мне далёкий этот миг!
Конец сороковых.Глаза, как будто бы насквозь,
Нет, не пронзали,а давили силой,
И чванство должностей не порождало рознь –
Семья фронтовиков ещё была единой.
Да,жизнь идёт,рисуя свою вязь,
Притихли боль и ужас,всё,что было,
Крепка тогда ещё,казалась,связь
Средь тех,кого войною не убило.
Дым махры,«Казбека» и «Памира»,
И к отцу взобравшись на колени,
Я ещё не знал,что он прошёл полмира,
А домино – не от избытка лени.
Сейчас я старше,он тогда – моложе,
Возможно,в возрасте Христа,
А на его могиле(что дороже?),
Звезда «вместо русского креста».
И помню я,на старенький лацкан
Как осторожно вешал ордена –
Молчанье – реквием,горбушка и стакан,
В честь тех,кого взяла война.
Жизнь во дворе текла разнообразно и исключительно интересно.Соседи здесь были, словно родственники.Все всё друг про друга знали,дружили и ссорились,мирились и братались.Но даже в ссоре всегда помогали друг другу в беде и радовались успехам друг друга.Может иногда и завидовали друг другу,но не так,чтобы сильно,можно сказать только белой завистью.Я помню,ещё те времена,то есть,начальные пятидесятые годы,когда в тёплые летние дни прямо во дворе стелили лёгкие одеяла-покрывала на траву и спали под деревьями.Прямо за нашим домом,невдалеке от милиции.Часто спали и в сараях,где и у нас с отцом было тоже сколочено что-то наподобие нар.И мы,настелив старые пальто и телогрейки,покрыв всё это чистой простыней,спали на открытом воздухе.И это мне очень нравилось.Спалось здесь особенно сладко,хотя порой было по утрам и прохладно.Но особенно приятным было само пробуждение,когда утренние солнечные лучи проникали сквозь щели сарая и освещали ещё до конца не пробудившиеся наши лица.
Говорят,что я здесь,на этой самой улице родился утром в августе сорок шестого года,и прямо в квартире!А прибывшая «скорая помощь»,приняв роды,тут же увезла меня с мамой в роддом,который находился в то время рядом с самым первым в посёлке детским садом.Эти два здания и сегодня совершенно схожи друг с другом.И отличаются они от других зданий в посёлке своеобразной красотой архитектурного исполнения и внешнего вида,свойственного зданиям тридцатых годов двадцатого века.Так что,получается,родней места для меня на этой земле и нет,чем наша Косая Гора и улица Шмидта,а может быть,что и Зелёная?
А.Бочаров.
2016.