Хождение по плодопитомнику

            
Летом я решил заработать. Естественно, денег. Деньги, как известно, не просто бумага, а причина товарно-денежных отношений и товарооборота. Как истинный патриот, я не мог отказаться принять участие в важных экономических мероприятиях; к тому же я хотел купить чебурек. Работать я пошел в плодопитомник.
При входе в плодопитомник стояла большая толпа с ведрами, тяпками и красными лицами. Толпа стояла у ограды, в которой была калитка, которую какой-то естествоиспытатель открыл ровно настолько, чтобы в неё пролез один честный советский инженер БЕЗ ВЕДРА. Когда эту злополучную калитку приоткрыли еще чуть-чуть, началась небольшая инсценировка трагедии в Шеффилде на футбольном стадионе, только без летальных исходов. Из раздавшихся затем монологов и отдельных реплик я узнал, что в толпе было много идиотов (включая меня), дураков и чертей; у одного мужичка оказалась очень неприятно хрустящая под ногами вставная челюсть. Меня подхватило небольшим водоворотом и вынесло к щели, в которую я сумел просочиться.
Здесь (за калиткой) набирали группы на прополку и сбор ягод. Я пошел с группой пропольщиков. И не только пошел, а и поплыл, поскольку дороги были действительно нашенские. Звеньевая привела нас в пространство, которое она назвала полем, и сказала, чтобы каждый брал себе по ряду и его пропалывал. Но никто ничего не понял. Великолепная крапива, слоновая трава, цветущий репейник в человеческий рост – что здесь нужно выпалывать?! Однако звеньевая объяснила, что здесь по идее должна расти клубника, которой не видно, но она должна быть, поэтому начинайте скорей, а то не успеете до 17 ноль-ноль. Впоследствии оказалось, что звеньевая наврала, и никакой клубники здесь не росло; только изредка раздавались радостные крики, свидетельствующие о нахождении ягоды, но часто это были просто галлюцинации на почве жары. Тот же, кто все-таки находил кустик клубники, вырывал его вместе с корнями (а зачем корячиться?), съедал ягоду (если таковая имелась), и закапывал кустик обратно, но не из милосердия, а потому что за плохую прополку могли не засчитать работу. Через 8 часов этой работки я дополз до конца поля, и, приняв тополь за небольшую крапиву, принялся его выдирать.
Но тополь совершенно не хотел выдираться, и я оставил его в покое. Кое-как я доволокся до начала поля, где мне был выписан наряд на 2р75коп. Синий от злости и усталости я “свистнул” на соседнем поле кастрюлю черной смородины и помчался разыскивать дыру (не черную). Дыра в заборе нашлась. Я в неё пролез, а кастрюля не разделяла моих нравственных позиций. Ох уж мне эти заводчики-посудники! Кастрюлю не могут нормально сделать. Еле-еле через верх вытащил.
….А смородина вкусная была. Но кастрюля не очень. Так что отомстил за свой рабский труд.

1989 год


(ВПЕРВЫЕ ОПУБЛИКОВАНО В КНИГЕ "ДРУЗЕЙ НЕ ЗАБЫВАЮТ", ТЕЛЬ-АВИВ, 2016)