Эту скульптуру можно видеть во внутреннем дворике старинного замка Лабиау (ныне город Полесск), рядом с низенькой дверью, ведущей в городской музей. Ее нашли в 2011 году. В болоте… По всей видимости туда статую выкинули сразу же после штурма города, взятого советскими войсками в январе 1945 года. Тогда же, скорее всего ей и голову отбили. Да разве ей одной. Еще не так давно и Королевские и Фридрихсбургские, и Фридландские ворота в Калининграде, и другие менее известные памятники архитектуры украшали обезглавленные статуи королей, курфюстов и Великих магистров. Лишь в 2005 году во время празднования 750 -летия Кенигсберга - Калининграда многие из них вновь обрели головы. Но не все…
Что же касается статуи обезглавленного рыцаря, то, как выяснилось, еще до войны она украшала фасад ратуши Лабиау и изображала верховного маршала Тевтонского ордена Хеннинга фон Шиндекопфа.
И не случайно. Именно ему Великий магистр Винрих фон Книпроде доверил укрепление и перестройку этого замка, возведенного здесь еще в 1280 году, дабы достойно отражать набеги литвинов. В борьбе с ними маршал и увековечил свое имя, связав его с одной из самых известных битв Тевтонского ордена – Битвы под Рудау. И хотя в этом сражении Хенниг Шиндекопф героически погиб, слава о его подвиге сохранилась в веках, в хрониках и балладах.
Так что же это была за битва? И почему ей так гордились тевтонские рыцари?
После того, как крестоносцы расправились с пруссами, поработив их земли, они обратили свой взор на Литву. Под предлогом обращения литвинов в христианство рыцари совершали грабительские набеги. Только в период 1345-1383 годов Тевтонский орден согласно беспристрастным хроникам совершил около ста походов на Литву, возвращаясь оттуда с боевыми трофеями: пленными, скотом и прочим награбленным добром. Даже принятие Литвой в 1386году христианства не прекратило этих набегов. Теперь свои грабительские походы рыцари оправдывали не борьбой с идолопоклонством (ведь с ним к тому времени было уже покончено), а обороной своих земель. Тем более, что и литвины в долгу не оставались. С 1345 по 1383 годы они также совершили не менее сорока ответных набегов.
Особенно участились они в правление литовских князей Ольгерда и Кейстута. Причем походы эти были для рыцарей очень чувствительными. Литовские отряды, в которых зачастую участвовали и русские воины нередко доходили чуть ли не до стен Кёнисберга, грабя попадающиеся по дороге замки. Это так сильно раздражало тевтонцев, что маршал Хеннинг Шиндекопф даже был вынужден попытаться договориться с литовским князем Кейстутом хоть на время прекратить такие набеги.
Случилось это в 1366 году. Оповещенный своими людьми о том, что литовский король Кейстут с великой дружиной прибыл в Инстенбург (ныне город Черняховск), Хеннинг Шиндекопф пожелал встретиться со своим вечным соперником и отправился для этой встречи в замок Рагнит (ныне город Неман). Тем временем князю Кейстуту его доверенные люди доложили, что в лесу убили огромного разъяренного тура, который мчался на литовских воинов. «Значит, в поле есть вооруженные солдаты», решил Кейстут. Ну а кто же иначе разъярил дикое животное? И «будучи встревожен и не терпелив», как пишут хронисты, поспешил в Инстенбург. Там он так молниеносно атаковал замок, что «братья, ещё сидевшие за вечерней трапезой, …. едва успели мост поднять. Король же, заметив их коней, забрал их, часть отвёл домой и часть убил, и пятьдесят пленников захватил, а после поспешил на встречу к маршалу», с добычей.
Кто знает, что, в самом деле, разъярило дикого тура: « вооруженные солдаты» или какая-то другая опасность? Почему Кейстут поступил так вероломно: действительно ли испугался, что его дружину могут захватить тевтонцы или это был хитрый план подойти к замку Рагнит с военными трофеями, дабы устрашить маршала? Вряд ли кто сможет ответить на эти вопросы. Но план удался. Хеннинг Шиндекопф нетерпеливо поджидая своего соперника, был искренне поражен, увидев у стен крепости князя со своими боярами, восседающими на конях, забранных у префекта замка Инстенбург, и в сердцах воскликнул:
- Как же так, Кейстут? Мы ведь договорились о встрече, я такого коварства от тебя не ожидал.
На что Кейстут, как гласит хроника, резонно ответил:
- Такие времена… Такие нравы.
Да, как говорится, не поспоришь…
Впрочем, и рыцари в те времена не отличались особой честностью и благородством. Походы на Литву зачастую для них были развлечением, желанием прославиться в крестовых походах против язычников-литовцев, получить отпущение грехов и захватить военную добычу.
Полной и безоговорочной победы в этих походах никто не добивался. Максимум, на что рассчитывали тевтонские рыцари, - захватить Жемайтию - область на северо-западе Литвы, - чтобы территориально объединиться с Ливонским орденом. У Литвы задачи были еще скромнее - пограбить, забрать в плен побольше народу или просто унизить.
Часто ходил в такие походы и Хеннинг Иоганн Шиндекопф. Он совершил по тем времена головокружительную карьеру от простого брата тевтонского ордена до верховного маршала. Уже в двадцатилетнем возрасте Шиндекопф стал комтуром замка Рагнит, расположенном на самой границе с Литвой, так что воевать с литвинами ему приходилось чуть ли не каждый день. А еще через десять лет он был назначен комтуром Кенигсберга и получил вторую по статусу должность в ордене - верховного маршала. В новой должности Хеннинг Шиндекопф также частенько совершал походы в Литву, в которых захватывал сотни пленных и доставлял в Кенигсберг богатые трофеи.
Зачастую в этих рейзах, так называли крестовые походы против язычников, участвовало европейское дворянство, для которого они превращались в некую забаву, веселую охоту, ради посвящения в рыцари. Ну а где еще бедным рыцарям проявлять было свою силу и доблесть? К тому времени государства крестоносцев на Ближнем Востоке приказали долго жить (последней пала Акра в 1291 году), а идти против сарацин становилось и далеко и опасно. Поэтому европейские дворяне предпочитали ходить за славой и доблестями в более «комфортные» места: в Испанию, где полным ходом шла Реконкиста, и Прибалтику, дабы обратить Великое княжество Литовское в "правильную веру". Осуществить эту благородную миссию, так называемые « прусские путешествия» в Тевтонский орден прибывали целые отряды знатных и еще совсем юных рыцарей. Среди тех, кто участвовал в этих походах упоминаются сын императора Генриха VI чешский король Иоанн, зять императора Карла IV князь Генрих Нижнебаварский, сын императора Людвига Баварского Людвиг Бранденбургский, правнук короля Пржемысла II Отакара, основателя Кёнигсберга, Карл Моравский (будущий император Священной Римской империи), Вильгельм Голландский - муж Мод Ланкастер, сестры Бланк Ланкастер, жены Джона Гонта, отца Английского короля Генриха Четвёртого. К слову, этот доблестный воин, в свите которого находилось 33 рыцаря, 55 оруженосцев, много челяди и прочих людей, участвовал в первом походе, когда ему едва исполнилось… 10 лет… Можно назвать и других не менее именитых гостей: Людвига Венгерского (будущего короля Польши), «антикороля» Гюнтера фон Шварцбурга, пытавшегося отнять корону у императора Священной римской империи Карла Четвёртого, Генриха Боленброка ( будущего короля Англии Генриха Четвертого) и др.
Почему же эти «путешествия» были столь популярны? Потому что крестовые походы считались главной рыцарской доблестью. Они сулили славу, почет, уважение. К тому же, «прусские походы» освобождали их участников от всех грехов ну и, наконец, они давали возможность позабавиться, да еще и добыть ценные трофеи.
Орден не был против «гостей» (так тевтонцы звали приезжих рыцарей), ведь согласно негласным правилам те за свой счет приобретали оружие, лошадей, содержали оруженосцев, кнехтов и пр. Нередко возвращаясь из похода «гости» добровольно отказывались от своей доли добычи, демонстрируя, что воевали исключительно во имя Веры.
Обычно такие походы начинались с пышного празднества в Торне и Мариенбурге. Затем в Кенигсберге для самых прославленных рыцарей накрывался «почетный стол великого магистра». На праздничной трапезе их удостаивали чести сидеть выше остальных воинов и щедро одаривали. Ну, а потом начинались и сами военные действия; рыцари шли «в страну Позора и Стыда», грабили, жгли деревни, тащили обратно скот, лошадей и прочее добро. Конечно же, случались небольшие стычки с противником. Получив в таком бою «почетный удар» мечом от врага молодой дворянин становился рыцарем.
И все-таки даже несмотря на такие опустошительные набеги, крупные сражения в этой войне происходили нечасто, в основном дело ограничивалось небольшими стычками и осадами замков.
Вот почему битва при Рудау стала чуть ли не единственным сражением, в котором схлестнулись тевтонские рыцари и литовские воины. Вот почему она стала столь знаменитой и, как бы мы сейчас сказали, растиражированной.
Итак, в феврале 1370 года два великих литовских князя Ольгерд и Кейстут вторглись в Пруссию с огромным войском. Целью их похода было разграбить, а может даже и захватить крепость Кенигсберг. Ольгерд прошёл по льду Куршского залива и появился в Пруссии в районе Кранца (нынешнего Зеленоградска). Кейстут вошел в Пруссию с южной стороны, по дороге разорив Инстенбург ( Черняховск). Отряды князей соединились возле Рудау (Мельниково). Однако «блиц крика» не получилось. Проведя разведку боем, Хеннинг Шиндекопф сумел разгромить передовые силы литовских князей и привел в Кёнигсберг две сотни пленных. Они-то и рассказали верховному магистру о несметной рати, пожаловавшей с востока и о главной цели визита литвинов. Так что к предстоящему сражению рыцари были подготовлены.
И вот, как говорится, нашлось большое поле вблизи замка Рудау. На южном его фланге расположился князь Кейстут. Противостоял ему гроссмейстер Винрих фон Книпроде. На северном фланге против князя Ольгерда выступил маршал Ордена Хенниг фон Шиндекоп. При Ольгерде был его любимый младший сын Ягайло ( будущий польский король), при Кейстуте его двадцатилетний сын Витовт ( будущий литовский король).
Сражение произошло 17 февраля 1370 года. Оно было упорным и кровопролитным, в рядах литвинов, как сообщает хронист, геройски бились русские полки из Смоленска и Полоцка, мобилизованные Ольгердом. Однако поле боя в тот зимний день осталось за немцами. Видя, что события складываются не лучшим образом, литовские князья бросились бежать, тевтоны устремились за ними. Как повествует автор "Новой прусской хроники" Виганд из Марбурга Великий командор вместе с воинами, пилигримами, местными милициями и сельчанами «напали на язычников, мечами их убивая, а язычники тем же им отвечали». В этом сражении отряды, которыми командовал Винрих фон Книпроде, вынудили князя Кейстута вместе со своими воинами бежать с поля боя, оставив на поле несколько тысяч воинов. Маршал Шиндекопф также успешно действовал на северном фланге против князя Ольгерда, но попал в западню, устроенную литвинами. В ходе битвы он был поражен в лицо вражеским копьем, которое раздробило ему челюсть и через день он «уподобился досрочного вечного покоя»… К слову, в поселке Мельниково и сегодня можно видеть развалины памятника, который был установлен комтуром Винрихом фон Книпроде на месте героической гибели Великого маршала.
Ранение командира внесло сумятицу в ряды рыцарей и кто знает, как бы закончилось для крестоносцев это сражение, если бы… упавшее знамя не подхватил другой герой этой битвы - Ганс Заган. Но если о Хенниге фон Шиндекофпе мы знаем все, или почти все с момента его рождения и до гибели, то про Ганса Загана ничего почти неизвестно. Вплоть до того был ли «мальчик» или это всего лишь народная сага. Впрочем, почему бы в нее не поверить. Тем более, что даже фасад самой красивой ратуши Кенигсберга (Кнайпховской), вплоть до прихода фашистов украшала скульптура этого народного героя.
Так что же нам известно про Ганса Загана? То, что он был башмачником или даже подмастерьем башмачника из Кнайпхофа. Что в той знаменитой битве при Рудау он принял участие в составе ополчения в корпусе маршала Шиндекопфа. И когда командир пал в бою подхватил знамя и повел рыцарей в атаку, завершившуюся бегством литвинов. За этот мужественный поступок ему были оказаны невиданные почести. Простой башмачник получил из рук великого магистра, а некоторые хронисты утверждают, что даже самого императора Карла IV, рыцарский титул и дворянскую приставку «фон». Теперь он стал именоваться Ганс фон Заган. Но даже несмотря на столь значимый титул, Ганс остался простым парнем, который взамен денежного вознаграждения, которое ему обещали отцы муниципалитета Кнайпхоф, попросил, чтобы раз в год на Троицу ему и всем его друзьям, которых он прихватит с собой, наливали в замке темного пива «по самые брови». И говорят, эта традиция многие годы действительно выполнялась. Мало того, ежегодная попойка друзей Ганса фон Загана переросла в пивной фестиваль для бедноты, оплачивал который муниципалитет острова. Фестиваль получил имя «Шмеккебир», что в переводе с немецкого означает «Вкус пива» и о нем имеются упоминания даже в летописях XVI века. А портрет отважного башмачника с поднятым штандартом можно видеть на многих средневековых картинах. В XVII веке на кнайпховской ратуше даже установили статую Ганса Загана. Но с приходом нацистов скульптуру убрали. Кто-то из партайгеноссе посчитал, что Ганс Заган по национальности еврей и потому он не может больше исполнять роль «народного героя».
В след за Гансом в августе 1944 года исчезла и сама ратуша, ее уничтожила английская авиация. Исчезли с лица горда топонимы, напоминающие о том грандиозном сражении. Так, улица Шиндекопфштрассе, в советское время была переименована в улицу генерала Озерова. Поменяли свои названия и улица Рудауер-вег и площадь Рудауер-платц, разрушена кирха Рудау в которой долгое время хранился старый щит с прикрепленным к нему вооружением , якобы принадлежащие славному рыцарю Хеннигу Шиндекопфу. И только полуразрушенный обелиск, возле руин старинной кирхи еще напоминает о том историческом сражении – Битве при Рудау.