ГЛАВА ВОСЬМАЯ
До Челноково оставалось полверсты, когда Василий заметил чуть правее
от дороги проблески костра, а впереди, прямо по ходу, трёх бородатых мужиков,
с направленными в сторону отряда берданками. «А ну, стоять! Кто такие
будете и куда прёте?» - окликнул хриплый мужской голос. «Мы Знаменщиковские.
Едем в Абатск. Вы-то сами кто и как здесь в лесу ночью оказались?» - решил
выиграть время Василий, чтобы разобраться в ситуации. «Чо-то по голосу
ты не походишь на мужиков Знаменщиковских. Спрыгни-ка с коня, подойди к
нам», - приказал всё тот же голос. «Дядя Матвей, это командир нашего отряда.
Он Большесорокинский», - послышался голос Зотия. «А ты ещё кто такой глазастый?
Представься, откуда меня знаешь», - произнёс хрипловатый голос. «Я Зотий,
а рядом со мной Филипп находится. Знаменщиковы мы будем», - ответил
парень. «А вы чо по лесам ночью шастаете? Заблудились, ичёли?» - спросил
Матвей. Поняв, что дорогу им переградили дозорные неизвестного мужицкого
отряда, Василий ловко спрыгнул с Воронко и направился в их сторону. «Может,
заблудились, а может приключений ищем. Вы вон тоже не дома на печи
дрыхните», - заметил Василий, и подойдя почти вплотную, спросил: «Кто старший
из вас? Поговорить надо». «Старший наш в селе находится, а мы здесь все
равны», - ответил Матвей, высокий, худощавый мужик. «Так может подскажете,
где его там отыскать?». «Сперва расскажи, мил человек, кто ты, и зачем тебе
нужен наш командир?» - настаивал на своём Матвей. «Я большесорокинский
крестьянин - Губин Василий. А это мои товарищи, которые избрали меня своим
командиром. Ехали в Челноково, чтобы попортить настроение куманькам,
да видно опоздали. Нашлись другие смельчаки, которым коммунисты тоже не
по душе. Вот я и хочу поговорить с вашим старшим о дальнейших совместных
действиях против куманьков», - объяснил Губин. «Больно маловат у тебя отряд,
командир. Но, вижу, лихие в нём парни, если все при лошадях и с оружи
ем. В общем, дам я паренька расторопного, который вас к нашему старшему
сведёт», - пообещал Матвей и выкрикнул: «Филька, ступай с этими молодцами
в село и покажи им дом, где командующий Северным фронтом остановился».
Последние слова неприятно кольнули слух Василия. «Командующий Северным
фронтом! Откуда такой фронт взялся и когда возник? Почему мне о нём
ни Григорий, ни Степан Аверин ничего не говорили? Ну, да ладно, при встрече
с этим большим командиром и выясню», - решил он и подозвав к себе Зотия,
скомандовал: «Сажай на спину своего мерина Фильку и поезжай первым».
Несмотря на предутреннее время, большой командир не спал. Поэтому, как
только Филька сообщил ему о прибытии незнакомого отряда, он тут же пригласил
его командира в избу. Василий тщательно на крыльце смёл веником с
пим снег и пригнув голову, чтобы не удариться о дверной косяк, переступил
порог временного штаба Северного фронта. «Кто такие? Откуда и с какой целью
прибыли в Челноково?» - полетели жёсткие слова в сторону ночного гостя.
Василий взглянул на сидящего перед ним на табуретке усатого, широкоплечего
и широколицего соракалетнего мужчину в новеньком белом полушубке и
спокойно ответил: «Сам я из Большого Сорокино - Губин Василий. Остальные
бойцы отряда из Знаменщиков, Большого Пинигино, Городищ и Петровки. Хотели
напасть на ссыпной пункт, как мы уже делали в селе Балаганы». «Так налёт
на Балаганы – ваших рук дело?» - оживился командующий. «Наших. И нападение
на продотряд за Нововяткино тоже наших». «Молодцы! Много шума
наделали. Краснопёрые до сих пор вас разыскивают. Где же вы прячетесь?».
«Есть такое местечко», - улыбнулся Губин. «Ладно, не буду пытать. Чувствую, что
ты парень битый. Наверное, и в царской армии служил?» - спросил командующий.
«Было и такое со мной. В Петропавловском гарнизоне два года военному
делу обучался». «По выправке вижу, не рядовым солдатом закончил службу».
«Фельдфебелем. Был заместителем командира разведывательного взвода», - с
достоинством ответил Губин. «Это хорошо! И, наверное, грамматёшка имеется?
». «Два класса церковно-приходской», - коротко ответил Губин. Командующий
внимательно посмотрел на стройного, симпатичного молодого мужчину
и представился: «Коротков Александр Степанович - командующий северным
фронтом повстанцев Ишимского уезда. До этого состоял на службе у новой
власти в качестве сотрудника Ишимского уездного военного комиссариата».
Василий хотел было спросить с какого времени существует фронт, но передумал.
«Вот, что, Губин, раз ты прибыл в Челноково для того, чтобы захватить
ссыпные склады и раздать хлеб настоящим хозяевам, значит нам с тобою по
пути. Поэтому, предлагаю влиться со своим отрядом в войско фронта и принять
участие в защите селений, которые на сегодня заняты нашими отрядами. Что ты
на это скажешь?» - спросил Коротков. «А какими силами располагает Северный
фронт?» - не удержался от вопроса Губин. «Думаю, что до тысячи человек наберётся.
Правда, вооружены они пока плохо. Но надеюсь, что в скором времени
мы это исправим. Уже сегодня в село должен прибыть отряд вооружённых
красноармейцев и продработников, для того, чтобы нас отсюда выбить и зерно
вывезти в Ишим. Поэтому, если ты готов со своими орлами влиться в общий
фронт, который растянулся от Каргалинской и Озернинской волостей до Быструхи,
то выдвигайся за село в сторону западного направлении и жди общего
сигнала», - дал указание Александр Степанович. Василий некоторое время поколебался,
подумал и твёрдым голосом заявил: «Мы готовы присоединиться к
общему фронту». Как только он вышел из избы, к поджидающим его бойцам,
Пётр спросил: «Ну, чо? На самом деле Северный фронт есть или нам мужики
байки заливали?». «Вроде есть, если принимать за правду слова командующего
Короткова, который сказал, что в рядах боевых отрядов фронта насчитывается
более тысячи бойцов и контролирует они огромную территорию. От Каргалинской
и Озернинской волостей до Быструхи, что в двадцати верстах от Абатска.
В общем, дал я согласие на присоединение к нему и нашего отряда. Поэтому,
необходимо ещё затемно укрыться за селом, в западном направлении. А после
того, как здесь появится отряд красноармейцев и мы получим сигнал, то вновь
ворвёмся в его пределы», - поставил задачу перед бойцами Губин.
Выехав на зады огородов последней улицы, отряд углубился саженей на
сто в лес и остановился на берегу реки Яузяк. «Сколько нам здесь ждать?
Может костёр разведём, а то бойцы замёрзнут. Да и подкрепиться бы не помешало
», - предложил Субботин. «Я не возражаю. Только пламя высокое не
распаляйте», - предупредил Василий и поехал обследовать место. «Интересно,
сколько вокруг Челноково, таких отрядов, как наш? И что замышляет Коротков?
А, если в село нагрянут регулярные войска, чтобы очистить его от повстанцев?
Порубят безоружных мужиков на куски и всё. Надо было поинтересоваться
у главнокомандующего по этому вопросу. Мы хоть и вооружены, но
что толку от восьми стволов, если краснопёрые вдарят по толпе из пулемёта и
винтовок. Обязательно предупрежу своих, чтобы осторожными были и особо
не выпячивались. А вечером, если всё закончится благополучно, надо кого-то
из бойцов отправить к Карпухину, чтобы они вдвоём ехали на встречу с Авериным,
и начали готовить заимку к нашему приезду. Думаю, что не один день
мы здесь пробудем», - рассуждал Василий, пробираясь через кусты тальника,
плотно покрывшего левый берег реки.
Оружейный дуплет, который являлся сигналом и который отряд с нетерпением
ждал, прозвучал в часов десять утра. Губин первым вскочил в седло.
Оказавшись на улице села, они ровной цепью, направились в сторону церкви.
К их приезду, вся площадь была заполнена разномастным народом, который
выкрикивал гневные слова, махал колами, вилами и топорами и медленно соединялся
в кольцо. С вершны Василию хорошо были видны те, к кому относились
эти угрозы. Посреди живого кольца стояло до двадцати красноармейцев,
с направленными в сторону толпы винтовками, и прикрывали собой пятерых
продработников, отличавшихся от них новыми полушубками и глубокими малахаями
из лисьего меха. Из разгневанной толпы вышел Коротков и вплотную
приблизился к красноармейцам. О чём с ними говорил главнокомандующий
Северным фронтом повстанцев, и как на его слова реагировали продработники,
Василий не слыхал. Неожиданно раздался револьверный выстрел и один
из напиравших мужиков свалился на землю в круг, прямо за спиной Короткова.
Толпа вначале отпрянула назад, но затем резко рванулась вперёд. Успел
прозвучать ещё только один выстрел, как все красноармейцы и те, кого они
защищали, были повержены на землю и подверглись жестокому избиению.
Сложно сказать, чем бы гнев народный для красноармейцев и продработников
закончился, если бы не раздался очередной револьверный выстрел
в воздух и зычный голос командующего: «Граждане! Рано ещё убивать краснопёрых.
Они должны будут теперь послужить приманкой для более важных
куманьков. А после того, как мы тех схватим и уничтожим, то разберёмся и с
этими. Поэтому, заберите у них оружие, снимите с продотрядчиков полушубки
и малахаи и заприте их в общественных амбарах. Да не забудьте охрану надёжную
поставить, чтобы не сбежали, или кто-нибудь по душевной доброте
не освободил их».
Сразу после окончания заварухи на церковной площади, Василия разыскал
Филька и скороговоркой выпалил: «Тебя командующий у себя ждёт. Поторопиться
велел». «Чо от меня Короткову потребовалось? Может, новости какие из
Ишима пришли, и он хочет ими со мной поделиться? Или, может, предложение
решил мне какое сделать? В толпе-то не очень густо толковых людей. Крестьяне
пожилые да бабы визгливые. Их хоть и много, сотен пять было, а застрекочи
пулемёт, враз все по домам разбежались бы», - размышлял Губин, добираясь до
избы командующего. «Ну, что скажешь о сегодняшних событиях?» - улыбаясь в
усы, спросил Коротков. «Обыкновенный бунт мужиков и баб», - честно сказал
Василий. «Ничего, к вечеру подтянутся вооружённые отряды с севера и востока,
тогда боеспособность наша в разы усилится. Завтра, край - послезавтра,
в Челноково коммунисты вынуждены будут направить регулярные воинские
силы, а не такой сброд, какой на площади граждане сегодня чуть не придушили.
Вот с теми потруднее будет сражаться. И не из-за того, что мы слабее их, а
потому, что у нас оружия настоящего мало. Хоть бы пару пулемётов раздобыть.
А где их возьмёшь, как не в бою с регулярной армией? Поэтому я и жду и побаиваюсь
этой встречи. Но раз встали на путь борьбы с сатанинской силой, то
придётся и отдать этой борьбе самого себя до конца», - высказался Коротков и
помолчав, продолжил: «Тебя я вот по какому делу позвал. Большое Сорокино
и деревни этой волости до сих пор находятся под коммунистами, а не под нашим
фронтом. Поэтому, предлагаю тебе возглавить движение, направленное
на установление там мужицкой власти. Наверняка, у тебя в родном селе есть на
кого положиться и с кем изгнать эту шваль со своей кровной земли. Неужели
и дальше позволишь им глумиться над собой, близкими и земляками? Подумай,
парень, хорошенько над моим предложением. Сразу предупреждаю, что
войска я тебе не выделю и оружия не дам. Сам, наверное, понимаешь, какие
события ждут нас в ближайшее время. Но когда победим комиссаров здесь,
обязательно вышлю пару сотен человек тебе на подмогу. Ну, что на это мне ответишь?
». «Неожиданное предложение, но давно мной выстраданное. Поэтому,
я не буду колебаться и выполнение его откладывать на завтра, а прямо сегодня
приступлю», - ответил Василий. «Вот и хорошо! Для поддержания двухсторонней
связи, я с тобой Фильку направлю. Он смышлёный паренёк, не подведёт», -
закончил разговор Коротков и Василий вышел из избы.
«Зачем тебя приглашал командующий?» - спросил Субботин, как только командир
подъехал к своему отряду. «Предложил поднять в Большом Сорокино
бунт и захватить власть в свои руки», - коротко ответил Губин. «А чо, мне его
предложение нравится. Из Викулово, Каргалов и в Готопутово коммунистов
уже выгнали, а в Большом Сорокино они ещё держатся. Срочно этим куманькам
надо под зад надавать», - загорелся Пётр. «Ну, раз предложение командующего
нравится, то прямо сейчас и выдвинемся в сторону Знаменщиков», -
определился Губин. «Все?» - спросил Зотий. «Все, кроме тебя и Филиппа. Вы
останетесь здесь нашими глазами и ушами. И если какие-то будут происходить
важные события, которые могут повлиять на ход восстания, будете нас
информировать», - ответил Василий. Зотий недовольно поморщился, но вслух
возражать не стал.
Из Челноково отряд из семи человек выехал в пять часов вечера, рассчитывая
в Большое Сорокино прибыть глубокой ночью и сразу же приступить к на
падению на все советские учреждения и места проживания продотрядчиков.
Добравшись по Викуловскому тракту до поворота на Знаменщики, Василий подозвал
Номировского и выдал ему поручение: «Тебе, Ермолай, предстоит продолжить
путь по прямой, в сторону деревни Чаша, и отыскать Карпухина Емельяна.
А мы подождем вас в Знаменщиках у Григория. Всё равно Аверин Степан
раньше завтрашнего утра не двинет в сторону заимки, поэтому застанем его
ещё дома. В предстоящей воинской операции, он незаменимым помощником
будет для нас». О том, что у него созрел план захвата власти в Знаменщиках,
Василий пока не делился ни с кем. «Доберёмся до Гришки, тогда на месте и соориентируемся
», - подумал он. Но Пётр, услыхав поручение Ермолаю, тотчас
же спросил: «Никак, братуха, задумал в Знаменщиках краснопёрых пугануть?».
«Если появится такая возможность, то мы просто обязаны это сделать», - уклончиво
ответил Губин. «Появится. Я думаю, знаменщиковские куманьки в курсе
того, что в Челноковской волости творится. При первом же выстреле разбегутся
кто куда», - уверенно произнёс Чикирев. «Нам не нужно, чтобы куманьки
разбегались. Мы их должны задержать и посадить под арест. А что с ними
дальше делать, решит крестьянский сход деревни», -предупредил Василий.
«Как скажешь, командир, было бы кого ловить». «Вот и молодец, что понял правильно
меня. Поэтому подбираться к дому Григория будем задами огородов,
чтобы не спугнуть слуг советской власти», - предупредил Губин и они ускорили
бег лошадей. До Знаменщиков оставалось не более шести вёрст.
Григорий ещё не спал, когда услышал настойчивый стук в кухонное окно.
«Кого это ещё принесло на ночь глядя? Может от Губина кто прибыл?» - подумал
он и осторожно поднялся с кровати. Вначале подошёл к окну и попробовал
через стекло разглядеть ночного гостя. Но сквозь намороженную ледяную
корку, сделать это не удалось. «Придётся выходить во двор», - пробормотал
Григорий, и накинув на нательное бельё, полушубок, вышел в сени.
«Рано, однополчанин, ложишься спать. Только ночью в мире свершаются
самые главные дела, а ты в это время у жены под бочком греешься. Может, впустишь
во двор?» -раздался весёлый голос Петра. «Чикирев, тебя каким ветром
в Знаменщики занесло? Что-то случилось? Я думал, что вы уже на север перебрались
», - огрызнулся Григорий, открывая ворота. «Я не один нагрянул. Почти
весь отряд решил тебя навестить». «А где остальные?». «Ждут моего сигнала», -
ответил Пётр и пронзительно свистнул.
Когда бойцы оказались во дворе, поздоровавшись с хозяином, Василий
сказал: «В избу мы не пойдём, а обговорим наши дела здесь. В первую оче
редь меня интересует, сколько в деревне пособников коммунистов, включая
красноармейцев и продотрядовцев, и где они квартируют». «Неужто задумал
их всех этой ночью перебить?» - испуганно спросил Григорий. «Нет. Только
арестовать и посадить под охрану общества. А затем мы поедем дальше,
в Большое Сорокино и сделаем тоже самое с волостными куманьками», -ответил
Губин. «Но вы же вроде собирались на север уйти. Зачем вам лишний
шум поднимать?» - никак не мог понять намерение отряда Григорий. «Там нам
пока делать нечего. Челноковская, Чуртанская, Викуловская, Готопутовская,
Озернинская и Каргалинская волости уже под контролем восставших мужиков
и если мы возьмём власть в Большесорокинской, то можно смело сказать,
что правление коммунистов в наших краях закончилось», - ответил Василий
и добавил: «У тебя под носом существует целый Северный фронт повстанцев,
а ты даже не сказал нам об этом». «Какой Северный фронт? Я и на самом деле
ничего о нём не слышал», - удивился Григорий. «Настоящий фронт. В нём задействованы
не менее тысячи крестьян, которыми командует Коротков Александр
Степанович, бывший сотрудник ишимского военного комиссариата. Так
что, отвечай быстрее на мой вопрос и мы начнём действовать», - повторил Губин.
Наконец, собравшись с мыслями и поняв, что от него требуется, Григорий
сообщил: «Сейчас в деревне ни одного продотряда нет. Последний позавчера
забрал в хозяйствах остатки семенного зерна и увёз в Большое Сорокино.
На месте остались только секретарь партийной ячейки Гладышев, председатель
сельсовета Бачин Иван, пятеро красноармейцев и двое коммунистов из
местных». «В деревне есть мужики, которые смогут подсобить нам без крови
захватить этих краснопёрых?» - спросил Василий. «Человек пять надёжных
найду», - ответил Григорий. «Тогда сделаем так. Ты сейчас быстро оббежишь
этих мужиков и приведёшь их сюда, а после этого мы распределимся и пойдём
арестовывать куманьков».
Через час во дворе Григория собралась уже внушительная группа, состоящая
из тринадцати человек, включая подоспевших к этому времени Карпухина
и Номировского. «Вполне боеспособный отряд», - подумал Василий, а вслух
спросил: «У всех огнестрельное оружие есть?». «Есть. У некоторых по два обреза
за опоясками», - ответил Скаченко Фёдор, житель Знаменщиков. «Задача
перед нами стоит такая: взять в течении короткого времени власть в деревне в
свои руки. Если готовы пойти на это, то слушайте мою команду», - начал Губин,
и посмотрев на притихших мужиков, продолжил: «Первым делом разделимся
по группам. Одну возглавлю я, вторую - Чикирев Пётр, третью - Знаменщиков
Григорий. Я со своей арестовываю секретаря партячейки и председателя
сельсовета, группа Петра - красноармейцев, а Григория - местных коммунистов.
Чтобы было легче искать избы в которых живут секретарь, председатель,
и красноармейцы в первые две группы должны войти местные жители. Поэтому,
не теряя больше время, приступим к их формированию».
Уже покидая двор, Василий предупредил: «Никакого личного сведения
счётов с куманьками. Стрелять только в случае необходимости».
Как и рассчитывал Губин, захват всех намеченных активистов советской
власти прошёл без особых трудностей. Даже секретарь ячейки не дёрнулся и
не выхватил из кобуры револьвер, когда увидел в своей избе неизвестных ему
людей. Однако небольшое недоразумение всё таки произошло. Один из жителей
деревни, приняв крадущегося вдоль его избы Фирулёва за вора, схватил
со стены берданку и прямо через окно в него выстрелил. То ли заряд был слабый,
то ли кожа у полушубка была дюже крепкой, но особого вреда здоровью
Николая он не причинил. Но зато Фирулёв, в своём ответном выстреле из обреза,
попал мужику картечью в плечо и сильно повредил его. Об этом Василий
узнал только тогда, когда полностью закончилась операция по захвату власти.
Но разбираться в происшествии времени уже не оставалось, так как необходимо
было срочно выдвигаться в Большое Сорокино. Поместив всех задержанных
в холодный амбар и выдав необходимые поручения Знаменщикову
Григорию по организации новой деревенской власти, отряд в составе уже девяти
человек выскочил на большесорокинский большак и устремился вперёд.