Военные не плачут

Владимир Коряковцев
             Было мне тогда года четыре, не более. Увидел я однажды, что сестра моя Маринка, которая была старше меня на десять лет, ушла под вечер к подруге своей. А у подруги в те дни была радость: вернулся со службы брат. И привез тот брат с собой много разных интересных вещей. И была среди них самая настоящая военная фуражка, в которой ходят офицеры. И так уж вышло, что Маринка моя принесла эту самую военную фуражку к нам домой. Не могу знать, какую она выдумала причину, чтобы позаимствовать сей важный предмет, но тем не менее фуражка на целых два дня оказалась у нас дома.
Не поверите, какое это тогда было для меня счастье, какая радость! Куда мне разные там мягкие мишки и синие слоники, разные вездеходы, - все это мимо, подавай мне одну фуражку! Ведь это самое что ни на есть настоящее военное имущество, что тут еще прибавишь. В том юном возрасте я конечно же просто не мог знать всех этих мудреных определений, все это в жизни пришло гораздо позже. Но тогда в пятилетнем своем возрасте, держа офицерскую фуражку в руках, то примеряя ее себе на голову, фуражку, с твердым как камень козырьком и таким красивым красным околышем, я радовался до бесчувствия, ощущая, что тем самым прикасаюсь к настоящему, военному. Наверное, у мальчишек это чутье сидит где-то глубоко внутри. Оно там попросту скрыто до времени. Ведь почему даже те же гильзы от обычных патронов, не несущие в себе ровно никакого вреда и опасности, так привлекают мальчишек и вместе с тем наводят какой-то подсознательный страх на девочек и весь вместе взятый женский пол? Для них это источник опасности, не иначе. И они это так же ощущают на уровне своего подсознания.
Именно в тот самый день, когда эта славная фуражка оказалась у меня в руках, я отправился вместе со своей мамой в сельский парк. Для меня это была очень интересная и захватывающая прогулка, ведь я шел за руку со своей мамой кататься на каруселях, а на голове у меня красовалась настоящая офицерская фуражка! Хоть и была она гораздо больше моей головы по размерам, но мне было все равно. Эта прогулка действительно обещала быть очень увлекательной.
Следует сказать, что карусели в нашем селе были к тому времени в очень плохом состоянии. Механизмы уже не работали, а дети и подростки крутились на них как могли своими силами. На простых качелях мне было почему-то неинтересно качаться. Подавай карусель и все тут! И вот я подошел к одной слегка покосившейся карусели, которая была выше моего роста, и стал на нее взбираться. А как взобрался, так сразу же захотел спрыгнуть вниз. Как только меня не отговаривала от этой затеи мама, но я не слушал ее. Она предупреждала меня очень серьезно, прямо утверждая, что я упаду на землю и порежусь о стекло. И действительно, вокруг на земле были сплошь одни осколки стекла от самых разных бутылок. Видимо, дети и подростки любили здесь не только кататься, но так же и бить самое разное стекло. Но я совершенно не обращал внимания на слова матери и просто в какой-то момент взял и прыгнул вниз с карусели. На мне были надеты короткие детские шорты и я как был со всего маху бухнулся коленками прямо на осколки стекла.
Из глаз тут же полились слезы, а из коленок кровь. А что удивляться - налицо были плоды моего непослушания. Мы тут же с мамой поспешили назад, домой. Она крепко держала меня за руку и быстро вела вперед по густому и тенистому парку. Я же размазывал кулачком по лицу катящиеся слезы и видимо ревел в голос - кровь бежала у меня по обеим коленкам и ее вид и сама боль очень пугали меня.
Когда мы еще шли через парк нам вдруг встретился одни незнакомый мужчина.
- Ох, ты! Плачешь! А еще и военный. А военные ведь не плачут, - сказал он, задержавшись было на мгновенье не тропинке, но мы с мамой быстро прошли мимо него. Да уж, военный получился из меня не особенный.
Помню, что оказавшись дома, я сел на домашние качели, которые были подвешены моим папой в дверном проеме. Мама как обычно слегка шумела на папу, который находился тут же рядом, и старательно намазывала мне обе коленки жгучей зеленкой. Еще повезло, что это были простые порезы.
А потом на следующий день фуражка была возвращена хозяину, и таким образом моя карьера военного была закончена.