Вообще-то с датчанами у меня как-то сложилось. Впервые я столкнулась с одним из представителей этой нации в поезде Пекин-Москва (я возвращалась из Уханя, где преподавала в Научно-техническом центре). Именно от него я впервые услышала много интересного о Северной Корее, куда его как директора крупной агрофирмы послали с чудесной миссией: решить продовольственную проблему страны, обеспечив ее необычным недавно выведенным сортом картофеля, дающим трехкратный урожай в течение года в заданных климатических условиях. Говорили мы по-английски, грамматика и словарный запас были у нас на одном, кондовом, уровне, но, видимо, собеседником я все же была неплохим, потому что к вечеру чета Pederson пригласила меня на ужин в вагон-ресторан, где, кстати говоря, можно было, потратить остатки юаней, несмотря на то, что мы уже находились на территории России, и поделиться впечатлениями о своих последних месяцах жизни: моих- в Китае и семейной пары из Копенгагена –в Северной Корее
Morten сразу же стал откликаться на Мартина. От него же мой словарный запас пополнился чудесным, пахнущим свежим кофе, безработным утром (почему-то утром?!)словом «hygge». Вот толкуют о великом и могучем, а такого слова, где заложено особое чувство, связанное с душевным уютом и покоем и единением душ на тонком уровне, если человек в данный момент не один, в русском языке не нашлось. Правда, мы с моей приятельницей-норвежкой рискнули «перевести» его на русский как «благодать». От нее же я потом слышала это слово - в норвежском варианте «kosеlig» - применительно к разным ситуациям:
-Ну как, тебя отпустили с работы пораньше?
-Как только узнали, что приехала подруга из далекой России,-сразу же- и пожелали «kosеlig»
-Море такта!!
Или
-Прилетай прямо из Праги к нам на русское Рождество, будет елка, русская еда и даже борщ, устроим«kosеlig»!
Так вот, в вагоне-ресторане мне с этой датской четой было «kosеlig» и «hygge» одновременно. Много смеялись, рассказывали анекдоты (в переложении на английский, это вероятно, было чудовищно). Когда нас попросили покинуть заведение по причине закрытия, обменялись взаимными обещаниями встретиться после возвращения из отпуска где-нибудь на нейтральной территории у границы, например, в Даляне, в уютном китайском ресторанчике.
Мартин так расчувствовался в конце, что подарил мне на память свой нож офицера шведской армии, который всегда брал с собой в поездки(яне стала спрашивать, почему датчанин служил в шведской армии, боясь долгих объяснений).
Шестилетний сын был счастлив от моих подарков из Поднебесной, но особый восторг у него вызвал складной нож от Мартина с кучей всяких пилочек и приспособлений (в нем была даже зубочистка и ножовка, могущая перепилить самую прочную сталь-«Лора, вдруг тебе придется бежать из тюрьмы, ты сможешь этим перепилить решетку»-, уверял меня на полном серьезе наивный Мартин. Я посмеялась тогда над такой аллюзией, но вспомнила вдруг плачущую маму, когда меня провожали в мою первую долгосрочную командировку в Чехию: она не могла забыть судьбы родственников мужа, пострадавших за связь с мировой буржуазией. А сейчас, когда воспоминания о Мартине Педерсен все менее отчетливы, мне и вовсе не весело. Мир разъединился на отдельные куски-страны. Ощетинился. «Знаете, на свете так мало счастливых встреч»-,говорит героиня одного из рассказов И.А.Бунина. И это непреложная истина, одна из немногих, которые я совершенно осмысленно понимаю сегодня.