К заветным родникам творчества Иван Стефанович Полунин шёл трудной и не всегда прямой дорогой. Она пролегала через печали и радости, непридуманные испытания, потери и обретения.
Родился он 13 февраля 1936 года в деревне Бирюковка, Большесолдатского района, Курской области. О своём дне рождения поэт иронически написал:
***
...И надо же
В злосчастный миг родиться –
С причудами шального февраля!
Пока ловил я в небе
Журавля,
Из рук успела выпорхнуть
Синица.
Детство Полунина выпало на годы войны. С октября 1941-го по сентябрь 1943-го года деревня Бирюковка находилась под фашистскими оккупантами. В 1943 году восьмилетний Ваня спас от расстрела свою мать. Она сказала зашедшим в дом фашистам, что яиц и молока нет. Когда один из оккупантов нашёл корову, то другой хотел застрелить женщину. Сын с криком бросился на автомат, и второй солдат уговорил первого не расстреливать мать с сыном.
***
Вставала Бирюковка спозаранок,
Мелодия над хатами лилась,
И вдруг взметнулась,
Как подранок:
Война в сердца людские,
Ворвалась!
С 1944 года Ваня учился в Бирюковской начальной школе, затем в Маховоколодезской семилетней школе. В феврале 1950-го вступил в комсомол и принимал активное участие в комсомольской жизни. В 1954 году окончил Большесолдатскую среднюю школу. В старших классах занимался в кружке художественной самодеятельности, увлекался живописью, пробовал писать стихи.
После школы уехал в Сибирь и поступил в Томский техникум железнодорожного транспорта. В 1955-1957гг. служил в Советской Армии в авиационном полку Киевского военного округа, редактировал стенгазету. После увольнения в запас работал заведующим клубом села Толстый Луг Суджанского района Курской области. В августе 1958 года по комсомольской путёвке уехал в Сибирь. Работал землекопом, грузчиком на строительстве посёлка Бактин, вошедшего в черту города Томска.
В 1959-1960гг. был связистом в Берегаевском леспромхозе Тегульдетского района Томской области (на границе с Красноярским краем, на реке Чулым). По признанию самого поэта, здесь и появились у него первые серьёзные стихи: «Сосен шум», «Голос древности», «Таёжная дорога», «Рабочая верность» и другие. Некоторые из них были опубликованы в газете «Курская правда», другие – вошли в коллективный сборник, изданный в 1964 году в Воронеже.
Свой неожиданный переезд на Север Полунин обозначил так: «Не знаю, совершил ли я тогда непоправимую ошибку, но в силу восприимчивого характера я задержался под небом угрюмым…».
С 1960-го по 1962-й годы учился в Харьковском строительном техникуме. Посещал литературную студию при Харьковской писательской организации.
В 1962 году был зачислен в Литературный институт им. А. М. Горького. В Москве жил в общежитии в одной комнате с поэтом Николаем Рубцовым. Студентом-первокурсником читал стихи на юбилейном вечере Литинститута. По семейным обстоятельствам перевёлся на заочное отделение, институт не окончил.
С августа 1963-го по июнь 1970-го работал на Череповецком металлургическом заводе (Вологодская область) – составителем вагонов желдорцеха, слесарем кислородного цеха. С 1965-го по 1969-й заочно учился в Череповецком металлургическом техникуме на отделении ПГС, получил профессию «техник-строитель». Работал мастером-строителем передвижной механизированной колонны. Получил тяжёлую травму, сделавшую его инвалидом.
Но и в самые трудные годы жизни, в самых неподходящих условиях продолжал писать стихи. Писал также рассказы и очерки, однако поэзия по словам Полунина, так и осталась ведущим жанром, его микроклиматом.
С 1972 года с семьёй переехал в г. Кемерово, где работал мастером, прорабом, старшим инженером по технике безопасности в стройуправлении треста «Кемеровогражданстрой». В 1972 году поступил на заочное отделение филологического факультета Кемеровского государственного университета, который окончил в 1976 году, получив специальность учителя русского языка и литературы.
В 1977-м работал литературным сотрудником в газете «Ленинский путь» (г. Топки Кемеровской области). В 1990-е переехал в Украину, жил в посёлке Червоный Донец Харьковской области. Но потом вновь вернулся в Кемерово.
Публиковался в журналах: «Север», «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», в альманахах: «Поэзия», «Истоки». Участвовал в коллективных сборниках: «Дыхание земли родимой», «Дороже серебра и злата», «На Родине моей повыпали снега…», «Писатели Кузбасса. Проза. Поэзия: хрестоматия», «Русская сибирская поэзия. Антология ХХ век», «Паровоз – пятьсот колёс: Антология стихов для детей» и других.
С 1989 года – член Союза писателей СССР, а с 1991-го стал членом Союза писателей России.
Автор поэтических сборников: «Февральская свирель», «Прилив», «Таёжный туесок», «Полоса зимы», «Зёрна верности», «Избранное».
Поэтический сборник «Прилив», вышедший в московском издательстве «Современник» в сентябре 1979 года был представлен на 2-й международной книжной выставке в Москве.
Стихи Иван Полунин начал писать ещё в школе. Откуда появилась у него тяга к сочинительству, неизвестно, но в стихотворении «13 февраля» – день рождения поэта, иронично отметил:
В ту ночь февраль
Тихонько ставню тронул.
Оставил гравировку на окне:
Как будто впрямь
Поэзии корону
Чудак с рожденья
Напророчил мне.
Пережив в детские годы войну, Полунин постоянно возвращался в своём творчестве к воспоминаниям военного детства: «Где всё когда-то на рассвете сгорело вмиг почти дотла».
***
Лишь стоит вдаль вглядеться,
Увижу бурые дворы.
В моё обрубленное детство
Война входила,
Без игры.
На фронт ушли отцы и деды. С войны не вернулись шестнадцать бирюковских Полуниных, большинство из которых погибли в сорок третьем, освобождая Украину. Его семья, как и все бирюковцы стойко переживала испытания, выпавшие на их долю – немецкую оккупацию, голод, страх, ужас.
***
Дымящий бруствер,
Каски на снегу,
И гильзы, гильзы
у разбитой пушки
Я позабыть вовеки
не смогу,
Они ведь заменяли
мне игрушки.
Но не только собственные печали и потери, которые принесла война, волновали поэта. Он буквально был потрясён судьбой молодого гармониста, вернувшегося с войны без рук. Об этом и написал в щемящем до боли в сердце стихотворении «Памятное», заканчивающемся тем, чем заканчиваются любые войны:
***
В сорок пятом
К молчанию хат
И к шуршанью вишнёвых веток
Возвратился
Один Игнат,
А другие?
Остались где-то.
Их трёхрядку смогли сберечь,
И давненько село не плясало.
Но у парня –
От самых плеч –
Два пустых рукава
Свисало.
И, хоть, давно отгремела война и постепенно уходила в прошлое, а у поэта не получалось забыть, стереть из памяти доставшиеся ему «испытания и на разрыв, и на излом». И не раз ещё он вспомнит о своём порушенном детстве:
***
Белобрысое детство,
В рубахе с заплаткой?
Содрогалось оно
От раскатистых залпов.
Война осталась в израненной душе поэта навсегда. В стихотворении «Под Курском» он так и напишет: «Прошлым я настолько болен, что и теперь неизлечим».
И хоть те ужасы не смогли сломать душу поэта, но поселили в ней непонятную маяту, которая заставляла Ивана постоянно менять свою жизнь. Он и сам задавал себе вопрос: «Может, «боль утрат меня куда-то гонит…»? А может, поэт хотел излечиться от своей мягкотелости от природы или же проверял себя на прочность, закаляя волю и характер?
Он не был баловнем судьбы. Жизнь забрасывала его далеко от родных мест – туда, где неделями висит над головой «севером простуженное солнце», где ему киркой придётся «дробить окаменелые пласты». Здесь, в этом суровом краю, он спешит «ухватить за жёсткие рога» свою судьбу, стать её хозяином. Вот только не всегда ему это удаётся:
***
Везде спешу и всюду
отстаю.
Ирония судьбы.
Да, не иначе.
Везде, где Полунин жил и работал, в своих стихах он писал о людях, с которыми его сводила судьба, о тех местах, куда забрасывала жизнь, в Чулым, и Васюган: «Тут невольно я мудрость постиг», «Здесь познал я, как сладок ночлег», «Не здесь ли о жизненной сути задумался я глубоко?».
***
Сиреневый сумрак морозен,
И кедры обуты в пимы.
На лыжах,
Забыв про полозья,
Иду через пламя зимы.
Сибирская стужа не шутит,
Слезу вышибает легко.
Не здесь ли о жизненной сути
Задумался я глубоко?
Творческий и жизненный путь поэта Полунина был извилист и труден. А на этом пути нельзя быть неискренним. Нельзя не верить в людскую доброту, любить вполнакала. Вот почему и стихи рождаются энергичные, запоминающиеся:
***
Как тяжесть лишнюю
Отброшу
Крутую злость, пустую
спесь.
Лишь добротой наполню
Ношу:
В ней сила жизненная
есть.
Драматизм его стихов усугубляется тем, что у него болезненно-чуткая, легко ранимая натура:
***
Я уязвим и малым злом.
А мне достались испытанья
И на разрыв, и на разлом.
В стихотворении «К другу», написанном в середине семидесятых, он отмечал, что «с годами стал к себе намного строже», а позже уже говорил: «Познал невзгод побольше, чем морщинок, боль близких ощущал острее, чем свою» и «Пускай суровый путь лицо моё состарил, зато мой прежний мир не потускнел от бед». От того и в стихах постоянно присутствует грусть. Невесело и его короткое свидание с родиной. Озирая притихшую мазанку, которая стояла на косогоре как памятник минувшим дням, он с необычной остротой ощутил, что прошлое навсегда «отцвело, отпело, отгрустило»:
***
Век прогресса!
Я к нему причастен,
Но при виде перемен
Кругом
Сердце разрывается
на части:
Так скорбит о самом
дорогом.
Однако мало выстоять в схватке с трудностями. Не менее важно – не растерять в этой схватке добрые чувства, невзгодам и обидам вопреки сохранить свою живую душу. Безмерно богат лишь тот, кто растрачивает себя с избытком! Поэтому и старается поэт «близких словом обогреть». Нет, не зря пробирался молодой геодезист по непроходимой тайге: «Стоит всё же кормить мошкару, чтоб увидеть улыбки» – улыбки на площадях города, который раскинулся здесь.
Полунин делился не только своими бедами, он также спешил поведать и о своём новом мироощущении, словно это второе рождение поэта. С юношеским задором он восклицает: «На плечах обретаю незримые крылья»; «Хочу я быть листом на самой верхней ветке, чтоб в сумраке густом меня хлестали ветры!».Ведь крылья удачи не где-то за облаками витают. В любую минуту они могут вырасти и у тебя. Надо лишь почувствовать себя необходимым звеном в надёжной людской цепочке. Об этом он и поведал в стихотворении «Ходики»:
Приемлю в жизни радость
и беду! Да, мы с отцом –
Цепи единой звенья…
Цепочку дёрну,
Стрелки подведу,
И ход часов услышу
на мгновенье.
Поэт всегда оставался верен своим нравственным идеалам, от которых никогда не отступал ни при каких обстоятельствах жизни. А таким людям всегда живётся нелегко.
***
Недаром, обозначив желваки,
Иду на тех озлобленный до дрожи,
Кто оставляет мёртвые пеньки –
Так красоту безжалостно корёжит!
В стихах Полунина очень много вопросов. Наверное, так он пытался разобраться в себе, в окружающем мире, понять свою человеческую суть. Об этом и стихотворение «Думы дымом»:
Сквозь годы пройдя солнцелюбом,
Изведал и нарты, и нары…
Стою у мохнатого сруба,
Такой же обросший и старый».
В сложные девяностые годы поэт снова задаёт вопросы, согласно происходящим в те времена событиям. И неожиданно приходит к заключению, что так и не дожил до лучших перемен, оставшись февральским соловьём. А всё, чем жил поэт, вылилось в строчках стихотворения: «Высокое напряжение»:
Правде жизни
Я останусь верным:
Ни штриха забвенью
Не предам.
Боль и радость пропущу
по нервам,
Точно ток по гулким
проводам.
Основная часть творческой жизни И. С. Полунина прошла в Сибири. Поэтический талант Полунина оценили московский поэт Анатолий Жигулин, новосибирский поэт Александр Смердов, кузбасский поэт Михаил Небогатов, томский критик-литературовед Александр Казаркин и др. Поэт Владимир Ширяев посвятил Ивану Полунину стихотворение «Февральская свирель».
Объехав полстраны, побывав в суровых северных краях, в последние годы Иван Стефанович Полунин с женой и дочерью жил в деревне Дедюево Топкинского района Кемеровской области.
Когда стихами многое уже сказано, поэта не страшит и сама смерть. Ведь кратность нашего бытия заставляет с особенной остротой ощущать его прелесть:
***
У нас для молчания –
целая вечность.
А вот для любви –
лишь частица её.
Поэт ушёл из жизни 29 августа 2017 года. Похоронен на сельском кладбище деревни Дедюево. В Дедюево живёт дочь поэта Любовь Ивановна Климберг.