Личные глаза и уши Сталина
«Плох тот советник, который не слушает
чужих советов».
Джеймс Фенимор Купер.
В июне 1926 года, Такаши Мацумото, по приглашению торгового представительства СССР, официально, на пассажирском пароходе из Лондона, прибыл в Мурманск, а оттуда поездом в Ленинград. До Лондона, из Нью-Йорка он плыл на комфортабельном английском пароходе «Елизавета» и успел хорошо выспаться.
В Ленинграде на вокзале, его встречал заместитель главы Торгпредства СССР – Владимир Гобштейн и два его помощника.
Никого из журналистов на встречу не пригласили, и в тот же вечер, господин Мацумото, в отдельном купе отправился в Москву.
Сергей немного волновался, потому что ему сообщили, что в столице его ожидает встреча с одним из руководителей страны, но имя не сказали.
В Москве, на ленинградском вокзале, его встретил, невысокий, крепко сложенный человек, представившийся Яковом Семёновичем Сорокиным, представителем Торгсина. Они сели в автомобиль и поехали в сторону Калуги.
Ехали около часа, и Сергей, который давно не был в Москве, не представлял куда они едут.
-Скажите Яков Семёнович,а куда мы едем, вы мне можете сказать? – поинтересовался он у молчаливого сопровождающего, и тот, улыбнувшись, сразу ответил:
- Всё узнаете на месте господин Мацумото, мы уже подъезжаем.
И действительно через пятнадцать минут езды по тряской дороге, они остановились у большого двухэтажного дома, где их уже ждали.
Сорокин вежливо пропустил гостя в открытую дверь, за которой, оказался человек в цивильной одежде, внимательно и цепко, с ног до головы осмотревший гостя, а сопровождающего его человека, он видимо хорошо знал, потому что улыбнулся и кивнул ему, как старому знакомому.
Он прошли через хорошо освещённый коридор, и вошли в небольшую, светлую комнату, в которой находилось два человека.
Один из них невысокий, черноволосый, усатый, с оспинками на лице, тут же пошёл ему навстречу, и протянув руку, сказал:
- Здравствуйте Сергей Иванович, я Иосиф Сталин. И пожалуйста не удивляйтесь, что я знаю ваше настоящее имя и фамилию. Вы Сергей Иванович Костенёв, бывший сотрудник царской военной разведки, Ваш агентурный псевдоним «Хазар». Знакомьтесь, - и он представил Сергею высокого, с военной выправкой и умными глазами на круглом лице мужчину лет пятидесяти:
-Товарищ Игнатьев Алексей Алексеевич.
Мужчина улыбнулся, протянул ему руку, крепко пожал её, и внимательно посмотрел прямо в глаза, как будто сфотографировал на память, так поступают только разведчики.
Услышав фамилию - Сталин, Сергей сразу напрягся и понял, что первый человек, с которым он разговаривал это Генеральный секретарь ЦК ВКБ(б) Советского Союза - Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили), грузин по национальности. А второго мужчину он никогда прежде не видел, хотя много раз слышал эту фамилию.
Он слышал про графа Игнатьева – военного агента во Франции, служившего там ещё с 1912 года, но никогда его раньше не видел. Зато хорошо знал его брата полковника Павла Алексеевича Игнатьева, с которым ему приходилось встречаться, во время пребывания в Лондоне.
Младший брат Алексея Алексеевича полковник Павел Алексеевич Игнатьев прославился как военный разведчик. Во время войны с Германией он тоже работал в Париже и был известен как мастер постановки вербовочных предложений («вербовщик в лоб»).
Особенно важными были его сведения о состоянии европейских железнодорожных коммуникаций. В своей разведывательной работе Павел Игнатьев широко использовал связи с журналистами и «дамами полусвета».
Будучи откомандированным в Париж, он одновременно обеспечивал информацией разведывательные органы трёх фронтов, включая Западный. Благодаря своевременно добытым им сведениям о состоянии инженерных сооружений в районе Львова был обеспечен знаменитый Брусиловский прорыв. Тогда агентесса Павла Игнатьева нарисовала схему укрепрайона на подошвах ног и благополучно миновала все посты и осмотры на границе.
Работая в странах Западной Европы, он установил контакты и опирался в том числе на информацию контрабандистов, итальянской мафии и французских масонов.
Весьма подробно информировал он Петроград и о деятельности русских революционеров, однако в Зимнем дворце его сообщениями пренебрегли.
Говорили, что после октябрьского переворота 1917 года Павел Алексеевич Игнатьев предпринял меры к тому, чтобы секретные документы русской военной разведки не попали «на сторону» или не стали достоянием гласности.
- Ну раз вы уже познакомились, прошу за стол, и начнём нашу беседу, - тут же по-хозяйски распорядился Сталин, а потом обратился к Якову:
- Товарищ Сорокин, организуйте нам чайку с бубликами.
И тот, мгновенно исчез из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
- Итак товарищ Костенёв, или по-другому Такаши Мацумото – американский бизнесмен, мне сообщили, что Вы, так же, как и Алексей Алексеевич приняли советскую власть, и теперь готовы помогать нашей стране в борьбе против империалистов всех стран.
-Да, господин Сталин, - тут же ответил Сергей, заметив, как дёрнулись усы у его собеседника при слове «господин».
- Нет, уж, пусть лучше будет товарищ Сталин, согласны?
- Согласен, товарищ Сталин! – улыбнувшись, тут же поправился Сергей.
– Я много лет работал на российскую разведку и в Америке, и в Японии, потом вместе с семьёй уехал в Америку, и думал, что уже никому больше не пригожусь. Хотя, даже оттуда, как мог, старался помогать Советскому Союзу выжить в этих тяжелейших условиях, вызванных гражданской войной. И дальше готов это делать, пока у меня хватит сил и здоровья.
-Это очень похвально товарищ Костенёв. А наши чекисты все последние годы вас искали только в Японии, и не нашли. Ни вас, ни вашу семью. И это значит, что вы, как лисица, или как опытный разведчик, хорошо умеете заметать за собой следы.
А знаете, кто нам помог? Ваш старый друг Владимир Измайлов. Во время встречи с нашими людьми в Нью-Йорке, нам удалось незаметно вас сфотографировать, а потом показать вашу фотографию некоторым нашим товарищам из разведки, работающим на нас не только в России, но и за рубежом. И вас узнал именно товарищ Измайлов.
Он же рассказал нам, что знал, о вашей работе в царской разведке, и о том, какую роль вы сыграли в обеспечении вооружения русской армии из Японии, во время войны 1914-1918 годов.
Наши чекисты проверили эти данные, подтвердили их, и я очень захотел с вами встретиться. Причём сразу с обоими опытными матёрыми разведчиками. С вами, и с Алексеем Алексеевичем Игнатьевым, уже доказавшим свою преданность Советской власти.
Дело в том, что мне, как одному из руководителей, нашей молодой советской республики, необходимо иметь собственную, правдивую и точную информацию о состоянии дел в стане наших противников: в Германии, Франции, в Англии, Америке и конечно в Японии.
Потому я подбираю себе людей, способных трезво и стратегически мыслить. Уметь грамотно и объективно оценивать обстановку, делать выводы и докладывать её, только одному человеку – лично мне. И подчиняться эти люди будут лично мне, и никому больше.
У каждого человека из этой группы, будет мандат, подписанный лично мною, о том, что им обязаны оказывать содействие все органы государственной власти на местах, но предъявлять этот мандат, эти товарищи, чтобы не раскрыть себя, должны только в крайнем случае, ну если есть угроза их жизни, или жизни их семьи.
Предлагаю начать с Франции, куда вы товарищ Костенёв, должны будете в скором времени приехать в деловую командировку из Америки…
Сейчас в Европе очень много представителей японской разведки проживает, и они непременно выйдут на вас, как на Такаши Мацумото. Вы должны согласиться на вербовку, но сообщить об этом Алексею Алексеевичу, чтобы он вас подстраховал.
К Сталину в 1924 году, тогда ещё совсем «зелёному» генеральному секретарю партии, не имеющему тогда ни власти, ни веса среди большевиков-ветеранов, ни своей команды, обратился с письмом представитель загадочной организации, где было предложение, от которого невозможно отказаться.
Данные на царские военные фонды за рубежом, разветвлённая разведывательная структура и главное - секретная информация о спящих и активно действующих агентах Британии, США, Германии, Франции в обмен всего на обещание - очистить Россию от представителей вышеперечисленных держав, без чего СССР был обречён на участь колонии.
Так возникла личная разведка Сталина и плотное, хотя и негласное, сотрудничество генсека с её бессменным руководителем - Алексеем Алексеевичем Игнатьевым, работавшим всю Первую мировую военным агентом во Франции, собравшим под своим началом осколки финансовой службы графа Канкрина и создавшим на этой основе мощнейшую разведслужбу, имеющую своих людей в военных штабах, советах банков и даже в масонских ложах.
- Наши чекисты работают на Дальнем востоке и Восточной Сибири, но внедриться в японскую разведку, им пока не удалось.
А нам очень важно знать, что японцы там замышляют, очень.
И ещё нас, и меня лично, интересует связь японцев с Германией и с Англией.
Это ваши товарищ Костенёв, с Алексеем Алексеевичем задачи, и они очень важны для нашей страны.
Одновременно, прошу направить все силы на поиски архивов Коминтерна, находящихся где-то в Европе.
Нам очень важно их заполучить именно сейчас, потому что там содержатся сведения о том, в какие европейские банки переводили деньги некоторые, так называемые пламенные большевики, ещё в дореволюционное время, а потом и в первые годы советской власти.
Нам эти деньги сейчас ох, как нужны, товарищи!
Ну, это относится больше к товарищу Игнатьеву с его связями, а у вас, товарищ Костенёв основное направление – Япония и Китай.
Дело в том, что с начала этого года правящая клика Маньчжурии, возглавляемая Чжан Сюэляном, заняла резкую антисоветскую позицию, постоянно провоцируя конфликты с СССР. И нам нужно быть готовы ко всяким неожиданностям, как со стороны японцев, так и со стороны китайцев.
Сорокин, ну, где ты там, со своим чаем? – громко крикнул Сталин, повернувшись к двери, и через несколько секунд, на столе уже стоял дымящийся самовар, несколько чайных чашек, и тарелочки с сушками, печеньем и халвой.
Разлив чай по чашкам, и пододвинув их гостям, Сталин продолжил:
- Учитывая не очень хорошее отношение наших людей, живущих на Дальнем Востоке к японцам, после того, что они там творили во время оккупации и гражданской войны, вам товарищ Костенёв, нужно будет организовать себе новые документы, с каким-нибудь английским или французским именем и фамилией.
Я дам команду товарищу Сорокину, он пошлёт шифровку в наше посольство во Франции товарищу Красину, чтобы они помогли вам получить французский паспорт.
Мне доложили, что в США, не запрещено иметь второе гражданство и паспорт, для занятия бизнесом. Так? – и он внимательно посмотрел на Сергея Костенёва.
- Именно так, товарищ Сталин.
-Значит, на том и порешим. И ещё. Многие наши товарищи из иностранного отдела тоже работают за границей, но у большинства из них нет никакого опыта, а как вы сами знаете, в разведке без опыта и конспирации никак нельзя, поэтому у нас и очень много потерь. Вы оба люди солидные, разведчики опытные, потому я именно на вас и надеюсь…
Не подведите товарищи…
Первым «домой» в Париж убыл Алексей Алексеевич Игнатьев, а Такаши Мацумото, как представитель американской «Stanley Motor Carriage Company», ещё три дня вёл официальные переговоры с Министерством торговли СССР о поставке в Россию их оборудования, и открытии трёх представительств: в Москве, Иркутске и Хабаровске.
В газетах эти переговоры широко освещались, были даже названы фамилии и имена людей ведущих переговоры с обеих сторон, но фотографии ни одной опубликовано не было.
Потом он поездом выехал во Францию, где ему тайно передали французский паспорт на имя Томаса Макроуна, и с эти паспортом он приобрёл билет на пароход, следующий из Марселя в Нью-Йорк.
Торговые представители СССР,как могли обрисовали ему обстановку с промышленностью в стране, а потом более подробно на Дальнем Востоке.
Он узнал, что более рациональному развитию дальневосточного края способствовал Яков Борисович Гамарник и его команда. Они обосновали важное место Дальнего Востока в экономической политической, военной, международной жизни Советского Союза.
При участии Гамарника уже разработан и осуществлялся 10-летний план социально-экономического развития края на 1925-1935 годы, в который были включены вопросы освоения и капитального строительства, а также предусматривались огромные денежные вложения в развитие края.
А Сталин в беседе с ним, более подробно рассказал о деятельности Гамарника.
Именно Яков Гамарник являлся одним из инициаторов строительства военно-промышленного центра региона – города Комсомольска-на-Амуре, курировал реконструкцию Владивостокского порта, строительство цементного завода в Спасске, а также подготовил предложения по созданию Тихоокеанского флота.
Однако развивать Дальний Восток своими силами было трудно, так как не хватало собственных средств и специалистов, сыграла свою роль и отдалённость региона от центра.
Поэтому для развития экономики региона Советским руководством было решено привлекать к работе иностранный капитал в концессионной форме.
- Дело в том, товарищ Костенёв, что для советского Дальнего Востока проблема восстановления хозяйства и его эффективного использования в 1920 – 1930-е годы с помощью иностранцев стоит гораздо острее, чем в целом по стране.
Это объясняется более поздним окончанием Гражданской войны и, соответственно, задержкой включения региона в процесс восстановительного периода.
И не менее важным фактором являлось приграничное, окраинное положение региона, что создавало угрозу отторжения его от СССР.
Особой проблемой для советского руководства и его «карающего меча» – органов госбезопасности была и есть иностранная шпионская деятельность на территории советского Дальнего Востока. Поэтому контроль над всеми иностранцами, находящимися в регионе, был приоритетной задачей дальневосточных органов ОГПУ.
Внешнеполитическими факторами, которые способствовали актуализации концессионной политики в регионе, являлись – усиление проникновения зарубежного капитала в дальневосточную экономику в годы гражданской войны и интервенции, а также существование угрозы отторжения региона Японией или США.
Концессия как специфическая форма взаимодействия государства с частным предпринимателем применялась не только в СССР в 1920 – 1926-е годы, но и в различные периоды истории России, в том числе используется и сегодня. И она является одной из первых форм договорных отношений с иностранным капиталом.
Прообразом концессии как специального договора государства с предпринимателем являлся откуп, то есть передача государством за определённую плату и на определённых условиях права взимать налоги и другие государственные доходы. Откуп применялся в условиях натурального хозяйства, неразвитости кредита, финансовых за-труднений государства, слабости коммуникаций.
В 1920 – 1925-е годы концессии использовались лишь в той мере, в какой они могли быть полезными для развития народного хозяйства и ни в коей мере не затрагивали экономической независимости страны.
То есть СССР являлся субъектом, а не объектом концессионной политики, так как он твердо устанавливал пределы, до которых привлекал иностранный капитал, учитывая, во-первых, что это привлечение даст народному хозяйству страны и, во-вторых, какие возможности в отношении обогащения и укрепления народного хозяйства откроются.
Исторически сложилось так, что Япония занимала одно из первых мест во внешнеэкономических приоритетах советского руководства.
Советско-японское экономическое сотрудничество в регионе имело ряд пре-имуществ, среди которых можно выделить территориальную близость двух государств, а также желание Японии осваивать природные богатства Дальневосточного края.
Например, в рыбной промышленности, являющейся основой развития региона, японские концессии не имели равных себе конкурентов среди других иностранных предприятий, так как японские предприниматели заняли господствующее положение в рыбной промышленности Дальнего Востока.
Правительство Японии распоряжалось рыболовством в устье Амура, сахалинских и камчатских водах, и в 1922 году только в лимане Амура был сдан в аренду 31 участок, то есть 81 процент от всего улова в районе.
Японский капитал занял прочные позиции в экономике советского Дальнего Востока после урегулирования ряда политических вопросов в 1925 году.
Советская рыбная промышленность,как основа развития региона,ещё находилась в стадии становления, поэтому отказ от дополнительных источников доходов (получаемых от концессий), а также от использования японского технико-технологического опыта в области рыболовства мог привести в этот период только к дестабилизации и расстройству рыбной промышленности дальневосточного региона.
Японские концессии в рыбной отрасли ещё не исчерпали себя полностью на Дальнем Востоке, и преждевременное их сворачивание было не актуально, так как еще не все задачи концессионной политики в регионе были реализованы.
На Дальнем Востоке существуют 24 концессии, что составляло 32,43 процента от 74 чистых концессий, действовавших в целом по стране.
С их помощью была существенно расширена программа капиталовложений в промышленность региона, стало возможным появление и развитие уникальных для Дальнего Востока производств.
Концессионная политика имела положительное влияние на развитие экономики в начальный период социалистического строительства на Дальнем Востоке. Ряд концессий на Дальнем Востоке имели пионерский характер и были единственными в своем роде.
Была доказана практическая возможность развития производства в отраслях, где использовались концессии, что и послужило толчком к созданию аналогичных советских предприятий.
Сергей внимательно слушал Сталина, говорившего с небольшим акцентом, отмечая для себя глубокое владение им ситуации с промышленностью и торговлей, а также общей ситуацией в стране. И, честно говоря, порадовался за свою страну, во главе которой стоит такой грамотный руководитель.