Сказка.
1.
У одного богатого хозяина жил старый садовник, у которого ничего не было, кроме собаки, такой же старой, как и он. Целых полвека садовник ухаживал за хозяйским парком, устраивал живые изгороди, увивал беседки душистыми розами и виноградом, а на клумбах выращивал такие прекрасные цветы, что все, кто их видел, цепенели от восторга. Когда же садовник состарился и не смог больше работать, хозяин пожалел его и поселил в тёплом домике, велел слугам кормить и садовника, и его собаку. Но случилось так, что хозяин заболел и умер, а хозяином стал его сын, который посчитал большой расточительностью заботу о старом садовнике и выгнал того прочь. Так и пошли они, старик и собака, куда глаза глядят. Иногда встречались им добрые люди, кормили, пускали переночевать, но чаще приходилось обездоленным спать прямо в поле или в стогу сена, а есть то, что попадалось в силки, которые расставлял старик. Наконец набрели они на какую-то заброшенную лесную хижину и остановились в ней на ночлег. «Вот мы и пришли с тобой, собачка, к нашему последнему пристанищу, дальше уж никуда не пойдём. Прижмись ко мне, так теплее будет». – бормотал, кряхтя и кашляя, старый садовник, устраиваясь на подстилке из лапника. Он ещё долго вздыхал, а собака, хоть и не могла ответить, но всё понимала – она прижалась к своему товарищу и долго лизала его руку, стараясь избавить от горьких мыслей. Так они и заснули. А среди ночи собака вдруг залаяла, старик проснулся и услышал странный гул. Оба выбрались из хижины и увидели в чёрном небе ослепительный огненный росчерк. Тут же вздрогнула земля, раздался гром, и совсем-совсем рядом вспыхнула и повалилась в бегущий ручей берёзка. От испуга старик присел, а собака прижала уши и заскулила. «Ничего, ничего, не бойся, собачка, это всего лишь гроза. – Успокаивал он собаку, – Ишь, ты, как молния-то ударила. Чуть не в нас. Сейчас дождь хлынет». Старик поглядел на небо и поразился – ни облачка! Всё небо было усыпано сияющими звёздами, а на юге наливался серебром молодой месяц. «Как такое может быть? Чудеса!» Он тщетно пытался разгадать эту необъяснимую странность, как вдруг собака беспокойно залаяла и заковыляла к ручью, к тому месту, где лежала дотлевающая берёзка. Старик поплёлся за нею и тут, у самого берега увидел, как из кипящей воды исходит бирюзовое сияние. Несмотря на прохладную ночь, здесь было тепло, даже жарко. Много всякого повидал на своём веку садовник, но такого чуда никогда не видел и никогда не слышал ничего подобного. От избытка мыслей, а может – от неумения дать им разумное объяснение, он вдруг почувствовал такую усталость, что прилёг на тёплую землю и тут же уснул. Собака притулилась рядом. Проснулись они с восходом солнца. Было зябко, вода в ручье больше не кипела, но в одном месте мерцала – не так ярко как ночью, но лёгкое бирюзовое сияние старик видел отчётливо. Он вошёл по колено в воду, нагнулся и увидел, что мерцает камень, лежащий в воде. Попробовал было поднять его, но не смог, несмотря на то, что размером этот камень был не больше капустного кочана. Тогда он, напрягая все силы, выкатил его на берег и потихоньку, с передышками, докатил до порога хижины. И опять старик удивился тому, что на ощупь камень был тёплым. Теперь садовник не сомневался в том, что рухнувший с гулом и грохотом камень, упал на землю с какой-то далёкой звезды. Удивляло и странное поведение собаки – она взволнованно обнюхивала камень со всех сторон, лизала его, хватала старика за одежду, как бы приглашая тоже понюхать и попробовать камень на вкус. Лизать его садовник не стал, но на всякий случай понюхал – и ничего не ощутил. Каждый вечер они любовались мерцающим пришельцем, но через несколько дней мерцание ослабло, а потом и вовсе прекратилось. Как-то раз, возвращаясь к хижине с вязанкой хвороста, старик споткнулся о камень и упал. «Вот прикатил на свою голову, – ворчал он, потирая ушибленное место, – Не хватало ещё руки-ноги поломать». В сердцах он откатил камень подальше. А через неделю вдруг обнаружил, что у самого порога, на том самом месте, где лежал камень, появился росток с удивительными бирюзовыми листьями. Садовник принялся ухаживать за ним, как за маленьким ребёнком – поливал водой из ручья, рыхлил землю, засыпал измельчённой сосновой корой. Росток этот удивительно быстро набирал силу и уже через неделю превратился в роскошный куст, который тут же выбросил несколько бутонов. И, что удивительнее всего, в темноте бутоны мерцали бирюзовым светом.
За свою жизнь садовник выпестовал великое множество самых разных цветов, но такого удивительного растения не встречал никогда. А уж когда бутоны распустились в снежно-белые цветы потрясающей красоты и наполнили воздух необыкновенным ароматом, он заплакал от счастья. Собака тоже не отходила от цветов, жадно впитывая их чудесный запах. По всей вероятности этот запах так ей понравился, что она взяла, да и съела один цветок. Уж как горевал старый садовник, невозможно описать словами. До глубокой ночи он выговаривал своей собаке:
- Что же ты наделала? Зачем съела цветок? Понимаю, что ты голодная – я тоже голоден, но разве можно есть такую красоту? Пойми ты, бестолковая твоя голова – каждый цветок даст семена, я эти семена соберу и выращу целую клумбу таких цветов. Ведь я же садовник…
Но тут он вспомнил, что никакой он больше не садовник, и что уж никогда не сможет вырастить клумбу цветов. «Я стар и болен, и совсем скоро умру, – с горечью думал старик, – Ничего не поделаешь. Зато не каждому человеку перед смертью доведётся увидеть этакую неземную красоту и вдохнуть такой дивный аромат. Ладно, собака, давай спать!»
Пока старик ворчал, собака виновато жалась в углу, глаза её слезились, и от этого казалось, что она плакала и просила прощения. А потом они уснули, и приснился старику диковинный сон, будто он, здоровый и полный сил, носится наперегонки со своей собакой среди прекрасных, мерцающих бирюзовым светом, цветов с дурманящим запахом. Утром он проснулся, поискал глазами свою спутницу и не нашёл. Позвал её, но она не откликнулась. Старик выбрался из хижины и вдруг увидел, как из лесу несётся к нему громадными прыжками его же собака, сжимая в пасти убитого зайца. Он раскрыл рот и замер, поражённый зрелищем, а собака подскочила к нему, положила у ног зайца и стала лизать руки, потом ухватила за рукав и потащила к цветущему кусту. Усевшись рядом, она весело залаяла, потом вскочила на крышу хижины, с крыши прыгнула к ручью и снова оказалась рядом с хозяином. Для старика это было чересчур – голова его пошла кругом, ноги подкосились, и он свалился у самых цветов. На какое-то время он даже потерял сознание, но, почувствовав, что кто-то лижет его лицо, пришёл в себя и понемногу обрёл способность размышлять: «Что же это? Как такое может быть? Наверное, я всё ещё сплю». Старик открыл глаза – собака склонилась над ним и облизывала щёку. Он протянул к ней руку, погладил по голове, потом сел и недоверчиво ощупал её худенькое, но с железными мускулами тело, стальные лапы, подивился ослепительным клыкам и наконец, заговорил:
- Вот это да! Вот уж никогда не поверю! У тебя же все зубы были стёрты? Ты же хромала? Еле ноги таскала? И что же я вижу? Разве собаки так прыгают? Ты же не пантера?
И тут старика осенило:
- Неужели же цветок так тебя преобразил?
Всё ещё сомневаясь, он пересилил себя, сорвал белоснежный бутон и положил в рот – не ощутив ни горечи, ни сладости, пожевал беззубым ртом и проглотил…
2.
Года через полтора, а может – и через два после описываемых событий, по просёлочной дороге лёгкой пружинистой походкой шёл старик, а рядом носилась его собака. Впереди показалась вереница кибиток и гружёных подвод, сопровождаемая горсткой весёлых артистов: передней кибиткой правил какой-то улыбающийся факир в чалме, рядом с ним сидел представительный человек с буйной чёрной шевелюрой и роскошными усами – он выбивал на барабане зажигательную дробь лезгинки, а пятеро мужчин, стоя на белых лошадях, выделывали на сёдлах замысловатые па; две хорошенькие девушки, похожие друг на друга, как два розовых бутона с одного куста, шли колесом, а потом, не касаясь земли, совершали череду прыжков через голову; трое мужчин ловко перекидывались сразу двумя десятками колец. Были ещё два клоуна – они мутузили друг друга шутейными ударами, валились на землю и отскакивали от неё, как резиновые мячи. Вдруг у одной из гружёных подвод отскочило колесо, и она завалилась набок. Веселье прекратилось, вся труппа сгрудилась у телеги, пытаясь приподнять её, но подвода была такой тяжёлой, что все их усилия оказались напрасными.
- Чёрт бы побрал эту телегу, – ругался черноусый, который очевидно был здесь за главного, – придётся её разгружать.
Но тут с бедствующей подводой поравнялся старик, молча отстранил артистов, схватился одной рукой за облучок и легко, как будто это была детская игрушка, приподнял настолько, что можно было поставить колесо на его законное место. Но никто ставить колесо на место не собирался – у всех, включая черноусого, отвалились челюсти и повылезали глаза из орбит.
- Ребята, долго мне ещё держать вашу телегу? Может, всё-таки начнёте ремонт?
Первыми пришли в себя оба клоуна – они схватили колесо, насадили на ось и надёжно закрепили. Старик всё также одной рукой бережно поставил подводу на землю, кликнул собаку, которая, перепрыгнув через кибитку, возникла, казалось, из ниоткуда, и пошёл было своей дорогой. Но тут все артисты окончательно отошли от ступора и окружили старика, рассыпаясь в благодарностях и наперебой предлагая еду и напитки.
Черноусый протянул руку:
- Анастасов. Милости прошу к нашему шалашу.
- С детства Кузей звали, стало быть – дед Кузьма, – старик, сверкнув белозубой улыбкой, легонько пожал ему руку, – А это – собака моя – Астра.
«Ничего себе дед…»; «Проживи хоть сто лет, а такого деда не встретишь…»; « Ва, что там сто лет? За тысячу лет не встретишь!»; «А разве встретишь такую собаку, которая прыгает как леопард?» – восхищённо восклицали со всех сторон. В мгновенья ока был раскинут шатёр, накрыт стол, и деда Кузьму усадили на почётное место. Не забыли и Астру, которая, наевшись до отвала, растянулась у входа. К завершению ужина дед Кузьма перезнакомился со всеми артистами бродячего цирка Анастасова и, поддавшись на уговоры хозяина, согласился примкнуть к труппе.
- Вот только имя Кузьма совсем не годится, да? Не цирковое имя. Вот смотри: я – Анастасов, эти замечательные джигиты – семья Гантемир, а вот эти сестрички-близнецы – Алина и Алиса Мулетти, они – воздушные гимнастки, эти два шалопая, – Анастасов хитро улыбнулся, – Клоуны Бу и Ба, а вот эти жонглёры – братья Буре, и ещё – кудесник – Аль Шаддин. Правда, красиво, а? Пусть будет не дед Кузьма, а дедушка Одор? А собака Астра – очень хорошо!
На том и порешили. Надо отметить, что вся труппа жила очень дружно, как одна большая семья и «дедушку Одора» с его собакой приняла с радостью. А после одного события, едва не закончившегося трагедией, оба стали всеобщими любимцами. А случилось вот что. На одной из репетиций сёстры Мулетти отрабатывали под куполом сложный перекрёстный перелёт с трапеции на трапецию, и у Алисы отскочила лонжа. В кульминационный момент девушка сорвалась и полетела вниз. Вскрикнула Алина, ахнула арена… В это мгновенье тенью взмыла в воздух Астра, налету сумела ухватить гимнастку за короткую юбочку и тем самым изменила траекторию падения, направив её прямо на дедушку Одора, который одной рукой подхватил Алису, а другой – Астру.
3.
С самого раннего утра у шапито собиралась толпа – люди выстраивались в очередь за билетами. Яркие афиши, нарисованные Анастасовым, ещё больше разжигали ажиотаж:
Сегодня на манеже гимнастки, жонглёры, наездники, фокусник и клоуны, а ещё – уникальный силач дедушка Одор и его удивительная собака Астра! Последние выступления перед гастролями по Европе!
Те, кому повезло, тут же бежали занимать места, остальные ждали следующего представления.
Программа начиналась с обычных цирковых номеров: жонглировали острейшими ножами братья Буре. В том, что ножи действительно были очень острыми, зрители смогли убедиться, когда Анастасов подкинул большой лист бумаги. И, пока бумага падала, братья в шесть рук успели нашинковать её в лапшу; гарцевали на белых лошадях, украшенных красными султанами, наездники Гантемир – они пускали коней галопом по кругу и умудрялись все разом, стоя, на полном скаку делать сальто назад и перескакивать на лошадь, бегущую сзади – «Ап!»; потешали публику ковёрные: Бу изображал кенгуру – он запихивал в большущий карман своих штанов Ба. А потом «мама-кенгуру» начинала так неловко прыгать, что «кенгуру-сынок» постоянно вываливался из маминой сумки и начинал горько плакать; Алиса и Алина прыгали под самым куполом, перелетая с трапеции на трапецию, как белки. В финале обе раскрыли зонтики и плавно опустились на манеж; фокусник Аль Шаддин проделывал умопомрачительные трюки с огромным сундуком, в котором то появлялись, то исчезали наездники, лошади, сёстры Мулетти, а под завязку – сам Анастасов, голова которого менялась то на голову Бу, а то вдруг – на голову Ба. Словом, ко второму отделению публика была хорошо разогрета и предвкушала долгожданный десерт. Там и сям обменивались слухами, догадками, предположениями:
- А я вам говорю, что этот Одор такой здоровяк, каких свет не видывал, просто Геракл какой-то…
- А я слыхал, что он совсем маленького росточка. К тому ж – старый совсем…
- Говорят, собака у него – чистый зверь. Он её одним мясом кормит…
«Начинаем второе отделение нашего представления, – звучным голосом объявил конферансье Анастасов, – Перед вами выступят непревзойдённые мастера арены, дедушка Одор и его собака Астра».
Вышел тщедушный старичок в ушанке. За ним плелась тощая собака. По цирку прошёлся гул разочарования, раздался негодующий свист, послышались смешки: «А где ваш непревзойдённый силач? Этот старикан, что ли?» «Кого подсунули?» «Братцы, нас дурят самым наглым образом».
На арену выкатились Бу и Ба, они обступили старика с двух сторон:
- Дед, ты кто такой? Тебе чего здесь надо? – визгливо кричал Бу.
- Здесь цирк, между прочим. Люди пришли представление смотреть, а не тебя, сморчок несчастный, – вторил товарищу Ба, – Давай, давай, проваливай отсюда…
- А то щас накостыляем.
- Слышишь, дед? Колошматить тебя будем.
И оба ковёрных стали наскакивать на старика, награждая того тумаками. Такой поворот публике понравился, цирк зааплодировал: «Так его, так…», «Всыпьте ему как следует…» При этом собака лаяла, цепляла за широченные штаны то Бу, то Ба, пытаясь оттащить от хозяина, но те сначала отбрыкивались от неё, а потом, когда Астре удалось стащить штаны с Ба, тот конфузливо присел, натянул штаны аж до самой шеи, схватил палку и погнался за собакой по арене. Зрители заходились от смеха. И тут Астра, якобы спасаясь от палки, сделала невероятный прыжок, перемахнув через все пятнадцать рядов зрителей. Завизжала какая-то женщина, и наступила изумлённая тишина. Астра же стала зигзагами прыгать от заднего ряда на арену и обратно, пока не замкнула полный круг. Цирк взорвался овациями. Тогда старик схватил Бу и подкинул метра на четыре, поймал и снова подкинул, и снова… Бу дрыгал ногами и орал как резаный: «Караул… Спасите… Помогите…» Ему на помощь прибежал Ба, но старик ухватил и его и стал подбрасывать обоих поочерёдно – одной рукой – Бу, а другой – Ба. Под нескончаемый гвалт и аплодисменты он пожонглировал ими с минуту, отпустил обоих, и те на карачках уползли за кулисы. В цирке творилось неописуемое. Вышел Анастасов, воздел руки, призывая к тишине – где там… Между тем, старик снял ушанку и отвесил земной поклон. Публика бесновалась от восторга. Наконец Анастасову удалось-таки призвать зрителей ко вниманию: он трижды хлопнул в ладоши, и на арену выкатили длинную пустую телегу. Тут же униформисты стали таскать мешки с песком и укладывать их на неё. Когда повозка была навалена доверху и зримо прогнулась от тяжести, Анастасов обратился к публике и спросил:
- Найдутся ли среди вас, уважаемые зрители, с десяток дюжих мужчин? Если таковые есть, то пусть выйдут на арену и попробуют оторвать эту телегу от земли. Если у них получится, то я тут же вручаю им казначейский билет на тысячу квадруплей – Анастасов вынул из кармана ценную бумагу и поднял над головой.
Из разных рядов на арену потянулись здоровенные мужики – всего вышли шестнадцать человек.
- Дедушка Одор, может посадить шестерых на свои места? – громко вопросил конферансье.
- Не нужно, пусть попыхтят.
- Ну, что ж, уважаемые? Раз-два, дружно?
«Чудо-богатыри», облепив телегу со всех сторон, надрывно ухая и кряхтя, тужились хоть сколько-нибудь приподнять её. Потом, поругивая друг друга, менялись местами и снова напрягали все свои жилы, но, увы – безрезультатно. Анастасов развёл руками, спрятал деньги в карман и попросил измученных амбалов занять свои места. Тогда к телеге подошёл старик и под барабанную дробь одной рукой легко поднял её за один край на полметра от арены. Публика ахнула и завыла от восторга, потом разразилась аплодисментами. Аплодировали не только зрители – на арену вышли все участники представления. Они окружили дедушку Одора, награждая цветами и овацией. На этом представление закончилось.
4.
Между тем, жизнь циркачей текла своим чередом: репетиции, выступления, дорога. Каждый цирковой день сопровождался аншлагом. Дав несколько представлений в одном городе, шапито переезжало в другой, пока, наконец, не оказалось в том самом городке, откуда некогда прогнали старого садовника с собакой.
К ужину в просторном шатре собирались все вместе. На столе был душистый хлеб, мягкий сыр, свежая зелень, молодое вино и нежный барашек – над ним колдовал Анастасов, который, помимо прочего, был ещё и великолепным поваром:
- Прошу к столу – шашлык готов! Баранина ждать не любит.
За столом царило веселье: Бу ухаживал за Алисой, а Ба – за Алиной – они подкладывали им то мясо, то сыр, наливали вино в бокалы, а обе девушки, съев по кусочку и выпив по глоточку, смеялись:
- Если всё это съесть и выпить, то мы завтра на трапецию не сможем залезть…
- Зачем залезть, да? А на что дедушка Одор? Он вас обеих подбросит – и лезть не надо… – веселился Анастасов. – А что? Хорошая мысль! В следующем представлении так сделаем.
Аль Шаддин показывал свой новый фокус. Он поставил на стол пустой графин, а из полного стал наливать в кубки Гантемирам, при этом кубки, к недоумению наездников, оставались пустыми, а пустой графин наполнился доверху.
- Зачем так делаешь, а? – негодовали Гантемиры под общий хохот и рукоплескания. – Мы тоже хотим вина выпить?
- Пейте на здоровье!
Аль Шаддин скрестил руки на груди, полный графин опустел, а кубки наполнились сами собой.
- Совсем другое дело! – разулыбались джигиты. – Твоё здоровье, дорогой!
- Подумаешь, фокус… – вскричал один из братьев Буре. – А вот так сможете?
Он наполнил графин вином, присел на корточки и раскрыл рот. Двое других братьев с двух сторон щеками подхватили графин и синхронно стали наклонять его таким образом, чтобы вино полилось прямо в глотку брату. Когда последняя капля исчезла в его утробе, оба, не отрывая щёк от пустого сосуда, мотнули головами, и графин, перекувырнувшись в воздухе, точно прилип к столу под неистовые аплодисменты. Два брата раскланялись, подхватили с корточек третьего, который постоял-постоял, да и шлёпнулся на пятую точку:
- Что-то я, братцы, окосел…
Стол покатился со смеху. Даже Астра носилась взад-вперёд и отрывисто тявкала так, что казалось, будто она хохочет.
- Да, ребята, какие же вы все молодцы! Настоящие артисты! – отсмеявшись, вздохнул дедушка Одор. – Один я ничего не умею. Тяжести поднимать – большого ума не надо. Да и не моя эта заслуга…
- Что с тобой, старик? – Анастасов проникновенно смотрел на Одора. – Ты же у нас – гвоздь программы! Давай, выкладывай, что тебя гнетёт?
И тогда дед поведал друзьям свою историю.
- Так что никакой я не силач, а просто старый садовник, который всю жизнь выращивал цветы. И если бы не этот удивительный случай, то нас бы с собачкой давно на свете не было. А прогнали нас как раз из этого самого города. Ну, а то, что с нами сталось, вы сами видите, – заключил он свой рассказ.
За столом все замерли в изумлении, пытаясь осмыслить фантастическую повесть дедушки Одора.
- А ещё хочу сказать, – старик обвёл благодарным взглядом своих товарищей, и глаза его увлажнились, – На что бы мне нужна была моя сила, если бы я не встретил вас? Семьи у меня никогда не было… Я, да собака моя – вот и вся семья… А вы… А вы… Утешение моё в старости…
Он отвернулся, пытаясь скрыть непослушные слёзы.
- Отец! Ты нам всем – отец! – хором вскричали Гантемиры.
- И нам, и нам! – закричали остальные.
- А нам – родной дедушка! – Алина с Алисой с обеих сторон припали к морщинистым щекам старика.
Все обступили дедушку Одора и по очереди обнимали его.
- А чего это вы расшумелись? – очнулся от вина незадачливый брат Буре и, увидев слёзы на глазах старика, грозно предупредил:
- Имейте в виду – деда в обиду не дам!
Растроганный старик улыбнулся сквозь слёзы, остальные рассмеялись.
- Дети мои, спасибо… Спасибо! Никогда я не был так счастлив, как сейчас… С вами… Давайте-ка, я вам кое-что покажу.
Дедушка Одор достал из котомки две коробки – большую и маленькую, а ещё – баночку с каким-то белым маслом.
- Вот здесь, – он открыл маленькую коробку, – Те самые семена, которые мне удалось собрать. Их хватит на целую клумбу. В банке – мазь из лепестков на барсучьем жире, она залечивает ушибы и раны. Кстати, барсука-то Астра добыла. Я только подумал: «А хорошо бы мазь сделать… Вот только жира никакого нет». Глядь, а она мне на следующий день барсука притащила. А вот в этой коробке – высушенные и растёртые в порошок листья и стебли.
Старик приоткрыл коробку, взял малюсенькую щепотку на ладонь и дунул… И тут же шатёр наполнился бирюзовым сиянием и таким чудесным ароматом, что все застыли в немом восторге.
- Так пахнут звёзды!
5.
«Так пахнут звёзды, говоришь? Жалкий старик! Даже не понимает, что в его руках – власть над миром, несметные сокровища… А эти тупые комедианты устроили ему свои глупые песнопения: «Ты наш отец… Ты наш дедушка…» – от шатра стремительно удалялся человек. Это был никто иной как скупой сын того умершего хозяина, у которого и служил всю жизнь старый садовник. В этот день он был в шапито среди зрителей, долго вспоминал, где мог видеть этого «дедушку Одора» и его собаку, и вспомнил, наконец. Поразившись переменам, произошедшим с обоими, он сказал себе: «Здесь кроется какая-то тайна! И я её узнаю. Узнаю, во что бы то ни стало». После представления он проследил за артистами, подкрался к шатру и всё подслушал. «Я завладею этими семенами, чего бы мне это ни стоило. И тогда… И тогда я не только добуду себе долгую-долгую жизнь, я буду самым могущественным, самым богатым человеком в мире. Мои «лекарства от старости» будут стоить миллионы. Их будут покупать миллиардеры и миллионеры за любую цену, которую я назначу. Все будут валяться у моих ног, вымаливая чудодейственное снадобье. Только никому ни слова. Никто не должен знать…»
Запершись в своём кабинете и приказав никого к себе не впускать, он стал обдумывать план…
6.
Через несколько дней кибитки и подводы шапито, как обычно, двигались к новым представлениям. Вдруг из-за пригорка им наперерез выехали пятеро всадников с винтовками. Один из них поднял руку, требуя остановиться. Анастасов соскочил с брички и подошёл к нему за разъяснениями.
- Мы – здешние рейнджеры, ищем опасного преступника по имени Одор. У нас имеются сведения, что он скрывается в вашем балагане. Выдайте нам его со всеми вещами, и мы вас не тронем. Есть приказ об его аресте.
- Хорошо, мы сейчас его приведём, – спокойно произнёс Анастасов, – Только сначала покажите этот ваш приказ.
- Что-о-о? Ты будешь мне указывать, гнусный паяц?
- Я не указываю, я только прошу показать ордер на арест и объяснить людям, что же такого натворил этот злодей?
- А ну, тащи сюда старика, да побыстрей, если не хочешь схлопотать пулю.
- Никакие вы не рейнджеры, а разбойники и головорезы. Убирайтесь, пока целы.
Тут «рейнджер» вскинул винтовку и выстрелил. Анастасов упал. Но не успели остальные бандиты выхватить оружие, как в солнечных лучах блеснул молниеносный высверк, и стрелявший замертво повалился с лошади. Тут же попадали ещё двое – то братья Буре метнули по ножу. Остальные замешкались и повернули было коней, но старший из Гантемиров бросил лассо, да бросил так ловко, что один из бандитов затрепыхался и скатился с лошади. Астра же неимоверным прыжком сшибла с лошади другого. Мгновенно подскочили Бу и Ба и, уже не шутейными, а мощными увесистыми ударами пригвоздили обоих к земле. Подбежали к Анастасову. Он истекал кровью, раненый в грудь навылет. Одор разорвал его одежду и смазал своей мазью оба пулевых отверстия, потом перебинтовал, отнёс в кибитку и уложил, накрыв одеялом.
- Жить-то буду, отец? – слабо улыбнулся Анастасов.
- К утру всё пройдёт, сынок. Обязательно пройдёт! Будешь здоровее прежнего. – заверил старик.
Побитых бандитов связали, собрали оружие, забрали коней и устроили привал. Настроение у труппы было подавленным. Все окружили кибитку, где лежал Анастасов, около которого неотлучно находился Одор. С первыми лучами солнца штора на кибитке откинулась, и показался обнажённый по пояс Анастасов. Он спрыгнул на землю и улыбнулся:
- Эх, братья вы мои дорогие, как всё-таки хорошо жить на белом свете!
Радость захлестнула всех, каждый подходил, восхищённо разглядывал его грудь и спину, где не осталось даже намёка на шрамы. Кто-то закричал : «Качай Одора!»
- Погодите качать. Давайте-ка сначала с ними разберёмся.
Старик, как двух нашкодивших котят, ухватил за шкирки обоих «рейнджеров» и встряхнул так, что у бедняг чуть не поотлетали головы.
– Ну, что с ними будем делать? Отдадим собаке на растерзание? – подмигнул он товарищам.
Астра обнажила внушительные клыки, и оба бандита едва не лишились чувств.
- Отвечайте, поганцы, кто вас послал? Для чего? А то, клянусь всеми святыми, собака вами позавтракает… – теперь уже спрашивал Анастасов.
Из бессвязного лепета налётчиков удалось-таки понять, что нанял их какой-то человек, которого они не знают, хорошо им заплатил и пообещал вдвое больше, если они выполнят всё, что от них требуется. А человек этот требовал захватить Одора, обыскать, найти какие-то коробки с порошком и семечками. Потом убить Одора и застрелить остальных артистов. Поднялся гул негодования. Все сходились в едином мнении – пустить обоих на корм Астре. Но Анастасов поднял руку, и гул стих.
- Где вы должны были передать коробки?
- В таверне «Жареный петух»…
- Когда?
- Сегодня, как стемнеет.
Здесь Одор сказал что-то на ухо Анастасову, оба отошли в сторонку и стали о чём-то шептаться. Анастасов кивнул и снова придвинулся к бандитам.
- Жить хотите?
Тут же два голоса дружно откликнулись: «Хотим, хотим…»
- Тогда – вот что…
И Анастасов изложил им последнюю возможность сохранить жизнь.
- Это будет вашим единственным шансом. И не забудьте, что все мы будем рядом, а главное – собака. Если что-то пойдёт не так, то Астра вас обязательно разыщет, а там – сами знаете, что она с вами сделает… Поняли?
Оба бандита согласно закивали. Пока Анастасов давал им свои наставления, дедушка Одор отправился на поиски: «Должны быть, должны… Я где-то их видел…» Он бродил по окрестностям, высматривая что-то. «Вот они!» Старик надел перчатки, закутал голову платком, прикрыл глаза плотными очками и с опаской приблизился к зарослям белых цветов…
7.
С наступлением темноты в таверну «Жареный петух» вошли двое, вид у обоих был сильно потрёпанный: один – с рассечённой бровью, у другого под глазом красовался синяк. Они окинули взглядом таверну и за столом в тёмном углу увидели неприметного человека в широкополой шляпе, надвинутой на самый лоб, который сделал им знак подойти.
- А почему вас только двое? Где остальные? – поинтересовалась шляпа, когда оба уселись за стол.
- Стервятников кормят остальные – дельце-то оказалось непростым…
- Было бы простым, я и без вас бы справился. Рассказывайте.
И оба, понизив голос, рассказали, как остановили циркачей на безлюдной дороге, как собрали их в кучу, но прежде, чем успели укокошить, трое артистов изловчились бросить ножи и положить троих.
- Мы их, конечно же, порешили… Всех… Даже двоих девчонок… Но тут появилась собака, сшибла меня, чуть не загрызла Боба… Хорошо, что я не промахнулся, а то лежали бы сейчас на этой дороге.
- А что со стариком? Где коробки?
- Старикан с дыркой в голове отправился в лучший мир… А коробки, не извольте беспокоиться, здесь. Насилу отыскали – он их в котомке под телегой прятал.
- Давайте сюда!
- Э, нет… Сначала – деньги! Как было обещано.
Человек в шляпе выложил на стол большой кошель, а бандиты – коробки.
- Всё. Мне пора. А вы можете задержаться. Вот вам кувшин вина, скоро принесут еду. За всё заплачено. Отдыхайте от дел праведных. И договоримся – я не знаю вас, а вы – меня. И никогда не видели.
«Впрочем, это уже неважно», – подумал субъект в широкополой шляпе и покинул харчевню. Оставшиеся за столом облегчённо вздохнули:
- Да век бы его больше не видеть. Страху натерпелись!
- И не говори. Ну, мы, вроде бы, всё сделали, как было велено. Давай выпьем, а потом – сматываемся!
В кустах у таверны притаились трое: Анастасов и Одор с Астрой. Вышел человек в шляпе и со свёртком в руках. Он огляделся и, никого не заметив, быстрой походкой удалился. На секунду лицо его осветил фонарь при входе, Одор вздрогнул и прижал Астру к земле.
- Проследим? – предложил Анастасов.
- Не нужно. Я его знаю. И даже знаю, где его дом. Это – тот самый сын моего покойного хозяина, у которого я работал садовником.
Подождали ещё немного. Анастасову не терпелось зайти в харчевню и расспросить бывших пленников о результатах встречи, но тут послышались крики: «Убили… Отравили…», из «Жареного петуха» выскочил хозяин и засвистел, призывая полицию.
- Да-а! Похоже, что знакомый твой не любит оставлять свидетелей. Пора уходить! – резонно заметил Анастасов.
8.
А в это время в усадьбе, где когда-то работал садовник, происходило вот что. Запершись в кабинете, человек (уже без шляпы) дрожащими руками открыл коробку и высыпал семена на чистый лист бумаги. Он пересчитал каждое семечко и стал прикидывать на счётах будущие неслыханные барыши. Потом пересыпал семена обратно в коробку и открыл другую, жадно принюхиваясь к порошку, находящему в ней. Его нос ясно ощутил выраженный запах керосина: «Вот, оказывается, чем пахнут звёзды – керосином! Там, наверное, неисчерпаемые залежи этого самого керосина… Неплохо, неплохо… Так, с чего мне начать? А начать нужно с того, что завтра же я прикажу выдрать с клумбы все розы и перекопать её. Потом рассчитаю всех слуг. Всех, до единого – нельзя, чтобы меня кто-то видел за моим занятием, а то ещё, чего доброго, кто-нибудь из них догадается или захочет выкрасть несколько семян. А этого допустить никак нельзя – я один буду владеть всем этим богатством, поэтому весь процесс выращивания цветов и сбора урожая должен быть строжайше засекречен». Он так и поступил – выгнав слуг, тут же принялся за посадку семян – их как раз хватило на целую клумбу. «Не соврал, глупый старик». Потянулись томительные дни ожидания. По двадцать раз в день он подходил к своей клумбе, выискивая ростки. Трудно описать его ликование, когда из земли показались первые ажурные листочки. Всходы были дружными. Теперь он не расставался со счётами – вместо листьев виделись ему груды золота и драгоценных камней, дворцы и яхты, и миллиарды… Миллиарды! Всходы быстро набирали силу, превращаясь в мощные кусты. И он, наконец, дождался – сначала появился первый бутон, потом – ещё и ещё… Бутоны стали раскрываться в белые зонтики… И вот настало время обеспечить себе долгую-долгую жизнь – он бродил по зарослям кустов, выискивая самый большой цветок, нашёл его, сорвал и с замиранием сердца положил в рот, разжевал и проглотил… Наутро он ослеп! Стал звать на помощь, но никто его не услышал. Потом начались колики и спазмы, и через два дня этот злой и жадный человек умер в самых страшных мучениях.
9.
Прошло десять лет. И уже не шапито, а красивый новый цирк, построенный в большом городе, собирает каждодневные аншлаги. Красочные афиши интригуют публику многообещающими номерами:
Каждый вечер на манеже гимнастки, жонглёры, наездники, фокусник и клоуны, а ещё – уникальная собака Астра!
А неподалёку, в уютной усадьбе, сплошь увитой зеленью, живут все вместе и конферансье Анастасов, и жонглёры братья Буре, и славные наездники Гантемир, и фокусник-кудесник Аль Шаддин, и, конечно же, дедушка Одор со своей неразлучной собакой Астрой. Сёстры Мулетти и клоуны Бу и Ба тоже живут здесь, только Бу женился на Алисе, а Алина вышла замуж за Ба. У Бу с Алисой родился мальчик, а у Алины с Ба – девочка. Мальчика назвали Одором, а девочку – Астрой. Детишки неразлучны со своим дедушкой, который перестал выступать, и всё своё время посвящает им и своему любимому делу – он ухаживает за садом, устраивает живые изгороди, увивает беседки душистыми розами и виноградом, а на клумбах выращивает такие прекрасные цветы, что все, кто их видит, цепенеют от восторга. Но особенная его гордость – всеми любимая клумба, на которой благоухают неземным ароматом и мерцают бирюзовым светом, ослепительно белые цветы сказочной красоты. А вот Астра настолько привыкла к арене цирка, что продолжает поражать зрителей своими удивительными прыжками. За эти годы никто из артистов ничуточки не изменился, не поседел, не облысел, не постарел. После представления они всё так же раскидывают просторный шатёр, а черноусый Анастасов по-прежнему возвещает звучным голосом: «Шашлык готов, прошу к столу! Баранина ждать не любит».
2021 г.