25.02.81. Среда
Полчаса назад мы с дядь-Юрой вкатились в цивилизацию…
Прямо на центральную улицу станции Мурино. (Или как его называет Витвас – Мурмино).
***
Проснулись в своём «купе» затемно. Похлебали что-то заготовленное с вечера, и попили чая из термосов. Вышли в 7.40. Раздельно. Первыми – Палыч и Шура, затем я, потом остальные.
Я шёл один и прощался с походом. В голове мягко мешались красоты Хамар-Дабана и мечты о доме. Шел в благодатном одиночестве. Медленно светало. А в 12.00, как и планировали, уже сели в 10-й хвостовой, и потому совершенно «морской» вагон какого-то проходящего. И вот уже третий час нас качает, качает и качает, как на корабле. Несмотря на качку, успели сделать кучу дел. Умыться с мылом, переодеться в более цивильные одежды, зашить явные дыры, закусить походными продуктами, запить походным кофе, переуложить рюкзаки, сбегать в Слюдянке и купить шишек, сторговать в вагоне у попутчика ещё несколько кило («пошишковали», так сказать), утомиться и натурально укачаться, подремать, проснуться, но самое главное – ПРИВЫКНУТЬ к тому, что мы УСПЕШНО закончили маршрут.
15.20. Подъезжаем к Иркутску.
16.00. Всё. Мы уже в знакомом аэропорту. И даже на своих «любимых» местах. Ребята разбежались по городу, а я сижу сторожу. В холоде и многолюдье. Да буковки пописываю.
26.02.81. Четверг
5.13. (Москвы). Только что отговорил командир экипажа и лайнер, слегка потряхивая, начал снижаться с 10 тысяч к столице нашей родины. А я как раз немножко очухался и решил пописать. (отписаться).
***
Выход с маршрута сложный, многоуровневый процесс. Только одно в нём неизменно всегда – исчезновение напряжения. И как только оно уходит в теле взыгрывает всё, что было в нём слабого и болезненного, но доселе зажатого, задвинутого и замаскированного. Всё время, проведённое в Иркутске, у меня ныли зубы, покруживало голову, холодило спину и пучило живот. Телесно я страдал капитально. И потому ничего не думалось, не писалось, и не говорилось. Правда, пробыли мы всего 12 часов, с 15.00 дня до 3.00 ночи уже 26-го. Вечером немного походили по городу, испытывая удачу в книжных магазинах. Удачи не было.
Только одному Палычу повезло. И не в книжном. Он отхватил в аптеке коробку кондомов в 500 (!) штук. Вот это глыбища! Вот это матёрый человечище! Бомжеватый по виду, но по ухваткам и характеру здорово смахивающий на героев О,Генри, неунывающий Хирург Серж! Все шумно порадовались такой фантастической удаче неутомимого медика. И автоматически родилась тема для шуток. Наверное, последняя групповая.
***
Итак, ещё вчера утром, в 7 часов, мы хлебали в таёжном зимовье нечто невыразимое, а потом бежали по дивной долине реки Лангутай, время от времени прерывая бег «полётом шмеля» над снежным морем, чтобы в 12.00 уже ехать в общем вагоне поезда Чита-Челябинск, и медленно остывать от бешенного темпоритма походного бытия, меняя в крови адреналин марки «ЗП» (зимняя пятёрка) на «ГЖ» (гражданская жизнь). А затем в 16 часов, заложив в паспорта, авиабилеты, двинуться на автобусе №20 в «любимый» аэропорт со всеми его благами, вплоть до кинотеатра «Гигант», в котором и посмотрели, дожидаясь рейса, фильм «Люди в океане». (Порядочную залепуху сотворил, надо сказать, сынок знаменитого Чухрая). И вот формально я ещё в походе, конечно, ибо двигаюсь, лечу, но вторая моя «пятёрка» уже за спиной. Сейчас пройдусь кратенько по маршруту и по начальнику.
Маршрут – интересный. Градус дикости, первозданности порой просто зашкаливает. С точки зрения спортивной не сверхусильный, не выматывающий. Есть абсолютно радостные участки, дающие ощущение полёта и свободы. Но есть, конечно, и трудовые «ломти». Так что равновесие соблюдается.
Снега – этого главного вещества зимнего похода, его сути, – в изобилии. Но есть и голые места – долина Снежной, например.
С фауной и флорой всё в порядке. Судя по следам, зверья по лесам богато. А кедровые леса – просто чудо! И реки прекрасны! Особенно Шибетуй. А долина Лангутая – это нечто особенное. Она будто сошла с картин Рокуэлла Кента. Ничего подобного я раньше не видел наяву. Совершенно чарующий и завораживающий кусочек России.
ПРЕКРАСНЫЙ МАРШРУТ!
***
Про Дядь-Юру.
Увы, полная калька Камчатки! Такая же нерешительность в ситуациях неопределённости, сомнительности, и многовариантности. В такие моменты Отец начинает «сучить ножками» и материться «бессмысленно и беспощадно».
Если же ситуация прямо противоположная, то есть отчётливая и ясная – дядь-Юра просто прекрасен! Он упорен, вынослив, весел. Может поднять настроение группы поэтическим экспромтом на злобу минуты. Есть у него такой дар. Идёт впереди всех, как и подобает настоящему вожаку. Правда, ориентируется неважно. Однако, всегда принимает помощь со стороны. Может также публично признать свои ошибки. Это большой плюс.
Вот такая амбивалентность. Хочешь, принимай и ходи. А не хочешь, создавай свою группу.
***
Летим над Подмосковьем. Светящиеся сгустки городков будто звёздные скопления в глухой черноте февральского ночного космоса. А впереди набухает зарево центра галактики по имени Москва...
КОНЕЦ
Июль 2020 г.
ПОСТСКРИПТУМ через 40 лет
1. В Рязани Шура, конечно же, сделал рентген. Снимок показал разлом большой берцовой кости по вертикали (расщепление). Как он шёл 6 дней с такой травмой – уму непостижимо. Просто шёл сквозь боль, и всё.
Этот случай – пример тихого, неброского мужества. И образец поведения для всех в подобных ситуациях. В зимние походы Шура, кажется, больше не ходил.
Ныне Александр Маркович один из лучших УЗИстов Рязани.
2. Палыч за прошедшие годы ходил зимой не один раз. Ещё трижды мы ходили с ним вместе. И очень неплохо. Ходил ли он на воду – не знаю.
На сегодняшний день Сергей Павлович ведущий хирург-лапароскопист полузакрытого города Выкса в Нижегородской области. От Рязани это километров 300-400 (как ехать). Иногда Палыч приезжает в Рязань. Обычно по дороге с какого-нибудь медицинского конгресса в Москве. И мы встречаемся.
3. Глыба продолжал ходить непрерывно. И ходит до сих пор. Старается не остановиться. Трижды побывал в Антарктиде. И даже пробежал там полумарафонскую дистанцию.
4. Виталий Васильевич Полянский при странных обстоятельствах утонул в Оке. В начале «лихих девяностых».
5. С дядь-Юрой мы ходили ещё не раз. И не два. Уже на следующий год (1982) он пошёл ставить меня «на крыло» в просторы Полярного Урала. То есть я был руководителем, а он заместителем. И Палыч тоже был с нами. И мы взяли Пай-Ер (высшая точка Полярного Урала) и пережили сильнейшую ночную пургу (скорее даже ураган). А в 1983 он повёл рязанскую группу на Путораны. Это южный Таймыр, суперпятёрка. Из хамар-дабанских были: Палыч, Глыба и я. (О Путоранах у меня отдельное повествование).
А уж сколько мы с ним проплавали! Трудно даже перечислить.
В итоге, Отец «дослужился» до «лыжного подполковника». То есть, он – кандидат в мастера спорта по лыжному туризму. А «полковников» в нашей губернии нет.
Умер Юрий Александрович от сердечного приступа и одиночества 17 ноября 1914 года.
конец окончательный