Глава 7
ОТЧАЯННЫЙ ПРЫЖОК
На следующий день Миролюбов вновь отправился в Пряничный Домик. Он назло Лизе решил, что пуговицу, которую та срезала острыми зубками, пришьет ему ТОЛЬКО Мальвина. И нужно сказать, что упрямец своей цели добился, однако при этом едва не расстался с жизнью.
Тетя Марина Генку уже поджидала. Она деловито поздоровалась с ним и тут же позвала Мальвину, которая вышла из дома во вчерашнем спортивном костюме.
– Идите, ребятки, прогуляйтесь по городу. – тетя Марина сказала о прогулке как о деле решенном, на этот раз даже не спрашивая мнения гостя.
И Миролюбов послушался. Теперь он тем более не мог отсюда уйти. Ему позарез надо было, чтобы Мальвина пришила на пальто эту чертову пуговицу.
На улице Генка молчал. О чем ему было говорить с этой задавакой-девчонкой, которая даже не замечала, что у него на пальто нету пуговицы, и он из-за этого может даже простудиться и заболеть. Однако Мальвина тоже молчала и Генку, от этого еще больше разбирала досада.
Они вышли на мост, который горбатился над свинцовой, осенней рекою. Летом с самого верха моста в воду прыгали отчаянные городские мальчишки. Миролюбов не прыгал – боялся. И плавать-то он почти не умел. Но сейчас, точно бес толкнул его в бок. С превосходством взглянув на Мальвину, Генка нагло и глупо соврал:
– Я отсюда в реку прыгал с ребятами.
Тут, конечно, он ожидал удивления и восхищения от красивой девчонки, но Мальвина ему ответила ТАК, что в момент Генкины ноги сделались ватными.
– А ты прыгни сейчас, а я посмотрю.
– Х – хорошо. – пробормотал Миролюбов в растерянности и … очень медленно стал раздеваться.
Генка все еще втайне надеялся, что Мальвина его сейчас начнет отговаривать, и он «так и быть» согласится. Но девчонка молчала, лишь с улыбкой наблюдая за ним. Наконец, он разделся и с последней надеждой взглянул на Мальвину, чтоб, как прежде, увидеть холодные и пустые глаза. Миролюбов полез на широкие стальные перила. Влез и сердце захолонуло в груди: там, внизу, далеко-далеко могилой чернела река.
– Что стоишь? – вдруг услышал он насмешливый голос Мальвины, – Прыгай, если не трусишь.
Генка вздрогнул. Неловко переступил на перилах и … упал в бесконечность.
Вода обожгла и ударом, и холодом. И Миролюбов стал судорожно выбираться наверх. Он выбрался. Бросился к мостовому быку, но руки скользнули по гладкому камню. Тогда Генка в отчаянии закрутил головой: «Увы! Берег был безнадежно далек». И тут его бросило в панику. Он стал суетливо бить по черной глади руками и … медленно погружаться в леденящую глыбь.
Уже, как сквозь сон, до него донеслись какие-то крики. Вдруг рядом с ним что-то ударило об воду. И через секунду другую безумно-невидящие глаза Миролюбова вдруг встретились … со спокойными глазами Мальвины. И снова удар. Сноп брызг повторился. Однако теряющий сознание Генка уже мало что понимал.
В себя Миролюбов пришел лишь на берегу. Он прежде всего увидел Мальвину и почему-то раздетую, в одних только трусиках. Затем его взгляд упал на какого-то дядьку, облепленного мокрыми джинсами. И, наконец, перешел на лица ему совершенно незнакомых людей, которые смотрели на него с любопытством.
Вдруг дядька, который стоял в мокрых джинсах, зло глянул на Генку: «А выпороть бы тебя надо, засранец! Что б не повадно было прыгать с моста! Скажи спасибо девчонке, – он удивленно взглянул на Мальвину и даже качнул головой.» – «Она тебя, дурака, и спасла». Мальвина, которая в это время разворачивала свою аккуратнейшим образом сложенную одежду, казалось, даже не слышала похвалы злого дядьки.
Когда Миролюбов, наконец-то, очувствовался и с помощью Мальвины потихоньку стал одеваться, к ним из толпы любопытствующих обратилась какая-то тетка:
– Пойдемте, ребятки, – добродушно сказала она, – Здесь рядом кулинария. Я вас чайком угощу.
У Генки зуб на зуб не попадал. Он только согласно кивнул головой. Мальвина смолчала. По-видимому, она была тоже согласна.
В кулинарии тетка усадила «ребяток» за стол. Сама принесла им чайник с чашками и свежеиспеченную кулебяку. «Давайте – отогревайтесь», – радушно проговорила она, улыбаясь.
Тут Миролюбов не заставил себя долго упрашивать. Он принялся за обе щеки уплетать кулебяку и запивать ее горячим, обжигающим чаем. Мальвина же равнодушно взглянула на чашку, над которой курился дымок, на аппетитную кулебяку и … отвернулась.
– Да, что же ты, дочка! – тетка искренне удивилась, – Ешь – пей! Не стесняйся. Поди ведь тоже продрогла.
Мальвина чуть улыбнулась:
– Мне мама не разрешает есть что попало.
Кусочек сахару застыл возле самого теткина рта:
– И чем же, сударыня, тебя твоя мама-то потчует, если такая кулебяка тебе не по вкусу?
– Прошу меня извинить, но здесь нет того, чем кормит меня моя мама. – Мальвина по-прежнему улыбалась, но эта улыбка как-то не очень вязалась с тем, что и как она говорила.
Тетка внимательно на нее посмотрела:
– А ты – девочка непростая. С одной стороны – вроде сильная, ловкая. С другой … – она вдруг догадливо посмотрела на Генку, – А ты, паренек, не из-за нее ли в реку-то прыгнул? - Генка молчал, делая вид, что полностью поглощен кулебякой. Тогда тетка снова повернулась к Мальвине, – А ты не подумала, что он мог из-за тебя утонуть?
Тут уже Миролюбов не выдержал:
– Тетя, – он положил недоеденную кулебяку на стол, – Мы уж сами как-нибудь меж собой разберемся. А за чай и кулебяку я деньги отдам. Вы скажите куда – я занесу.
Тетка вспыхнула и порывисто встала:
– Я от чистого сердца! А ты! Всего доброго, мальчик. Смотри в реку больше не прыгай.
Тетка ушла. Ребята задерживаться в кулинарии тоже не стали. Перед уходом Миролюбов стал заворачивать оставшиеся куски кулебяки в салфетку, но был остановлен Мальвиной:
– Нечего крохоборничать. Красивая девочка презрительно оттопырила нижнюю губку, – Если ты голоден – тебя моя мама покормит.
Миролюбов застыл над столом. Он не привык бросаться едой. Кроме того, ему не понравился приказной тон Мальвины. Но … он слишком был многим обязан этой капризной, своенравной девчонке и поэтому молча положил кулебяку на стол.
Тетя Марина поджидала ребят не как обычно во дворике дома, а почему-то на улице, возле калитки.
– Ты не замерз?! Не убился?! – она сразу бросилась к Генке.
– Нет. Я даже не падал. – Миролюбов удивленно смотрел на нее: «Неужели узнала? Откуда?»
– Слава Богу! – тетя Марина облегченно вздохнула, - Проходи. Я тебя чайком напою.
«К чаю» сегодня было много чего. Например, бутерброды с черной икрой. Генка ее не то что не пробовал, но даже не видывал.
– Тетя Марина, а что у вас сегодня праздник? – мальчик снова удивленно взглянул на хозяйку.
– Нет. Сегодня не праздник. Просто ешь. Докажи, что у тебя не пропал аппетит.
– Да смотри не объешься. – с «доброй» улыбкой пожелала Генке Мальвина.
– Дочь! Я прошу тебя помолчать! – тетя Марина взглянула на Мальвину с неожиданной злостью.
Генка изумленно посмотрел на нее. Видеть ТАКОЙ Мальвинину маму ему еще не доводилось. Но аппетит у него почему-то, и вправду, пропал. Нехотя съев пару бутербродов, он заторопился домой.
Тетя Марина гостя не стала удерживать, но перед самым уходом его опять удивила. Возле калитки она неожиданно его остановила и тихо-проникновенно сказала: «Ты приходи, мальчик, к нам. Приходи. Я тебе обещаю: Мальвина станет добрее».
На следующий день Генка снова стоял у знакомой калитки и снова нажимал знакомую кнопку звонка.
Глава 8
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Честно сказать, Миролюбов и сам не мог объяснить, почему он вновь оказался у этой уже знакомой калитки. По отношению к «сказочной девочке» он уже не испытывал ни малейших иллюзий: злюка, которой стать доброй (как это давеча обещала тетя Марина) никак не грозило. Генка уже был не против помириться со своей «колючей» подружкой, но уязвленное самолюбие не позволяло ему подойти к Лизе первому. Так послонявшись без дела после уроков по интернату, Миролюбов пошел «погулять», но ноги сами его привели к известному Домику.
Генка уже было потянулся к розовой кнопке звонка, но неожиданно заколебался: то ли нажать на нее, то ли уйти восвояси. Легкий хруст гравия, послышавшийся из-за забора, заставил его замереть. Хруст все усиливался. Затем оборвался. После чего калитка вдруг отворилась и перед Генкой предстала … Мальвина.
– Здравствуй. – Мальвина приветливо ему улыбалась, – Я ожидала, что ты сегодня придешь.
Генка застыл, словно столб. Его поразило вовсе не то, что Мальвина минута в минуту угадала, когда он придет. Генку сразил наповал ее добрый и радостный голос. Мальвина, оказывается, сегодня ему была РАДА. Однако и это было не все. Чудеса продолжались.
– Знаешь, что, Гена – красавица-девочка виновато взглянула на Генку, - Прежде всего я хочу перед тобой извиниться. Мне бы тебя нужно было остановить, когда ты собрался прыгать с моста, а вместо этого я …
Мальвина все говорила и говорила, а Миролюбов ее зачарованно слушал. Он даже не вдавался в смысл произнесенных удивительной девочкой слов. Он просто упивался нежными переливами ее голоса. И неизвестно, как долго это могло продолжаться, если бы во дворике не появилась тетя Марина.
– Мальвина! – окликнула она дочь, – Ты совершенно заговорила нашего гостя. Пора пригласить его в дом.
– И правда! Что это я! – просияла улыбкой Мальвина, - Пошли, Гена. Тебя ждет сюрприз.
По всей вероятности, к приходу Миролюбова здесь снова готовились. Войдя на кухню, он снова увидел накрытый для чаепития стол. Правда, он не был столь богат, как вчера. Но аромат, благоухавший повсюду, был очень вкусен и чем – то Генке знаком.
- Ну а теперь настало время сюрприза. – Мальвина открыла духовку и вынула из нее … кулебяку. Она протянула ее Миролюбову:
– Вместо той, что ты вчера оставил в кулинарии.
Генка стоял и глупо улыбался. Такого он вовсе не ожидал.
– Садись. Попьем чаю. – тетя Марина указала растерянному гостю на стул.
За чаепитием доселе капризная девочка не переставала удивлять Миролюбова доброй услужливостью Она то подавала ему варенье и сахар, то подливала кипятку и заварки. Однако, по-прежнему, сама не пила и не ела. И Генка, расслабленный ее необычным вниманием, осмелился, наконец-то, задать Мальвининой маме вопрос, который давно уже мучил его.
– Тетя Марина, а что ест Мальвина? – спросил он, когда девочка вышла на минуту из кухни.
Тетя Марина внимательно посмотрела на Генку:
– Ты убедился, что у меня очень необычная дочь? – Миролюбов согласно кивнул головой, – Так вот, – продолжала тетя Марина, - С рождения она получает еду из одного института.
Тут Генке, конечно, очень захотелось спросить: «Что это за институт и что за еда?», однако, на кухню уже вернулась Мальвина. Она почему – то принесла из прихожей пальто Миролюбова.
- Гена, взгляни, - Мальвина протянула пальто, - Здесь у тебя оторвана пуговица. Если ты разрешишь, я пришью тебе точно такую же.
Генка в момент обалдел от восторга: «Вот оно! Наконец-то, дождался!», однако вида не подал, а лишь пробубнил, уткнувшись в тарелку:
– Ну, если не трудно – пришей.
Мальвина ушла, а тетя Марина подлила Генке чаю и, глядя, как тот уплетает кулебяку за обе щеки, неожиданно очень серьезно сказала:
– Знаешь, что, Гена, если ты хочешь и дальше дружить с моей дочерью, то должен дать мне слово не совершать больше безрассудных и глупых поступков.
Генка замер на месте, даже жевать перестал.
– Ты обещаешь? – с нажимом повторила тетя Марина.
– Ладно. Не буду. – Скомканные слова с трудом выпадали из набитого кулебякою рта.
Остаток дня пролетел для Миролюбова, точно мгновение. Он пребывал в каком-то облаке эйфории и даже не помнил, чем все это время они занимались с Мальвиной: о чем говорили, в какие игры играли. И когда тетя Марина Генке сказала, что уже поздно и ему пора уходить, он на какое-то время даже впал в ступор. Настолько это известие оказалось для него неожиданным и неприятным.
Назад в интернат Миролюбов возвращался в глубоком раздумье. Все его мысли были теперь лишь о Мальвине. Его поражали удивительные перемены, произошедшие в этой необычной девчонке. Она почему-то напоминала ему сейчас прекрасную розу, на которой внезапно исчезли шипы.
В интернат Миролюбов влетел, как на крыльях, и тут же остолбенел. В вестибюле стояла … Лиза.
– Здравствуй, – Лиза в руках держала порядочный сверток, – Гена, я тебе принесла бутерброды. Как всегда, с колбасой, – ее взгляд случайно упал на пальто Миролюбова, на то место, где недавно еще пустовала петлица, и … замер, – Тебе пуговицу кто-то пришил? – прошептала она едва слышно.
– Мальвина пришила. – Генке почему-то стало неловко.
– Так значит она теперь … – не очень красивое лицо Лизы по-старушечьи сжалось и стало совсем некрасивым.
Внезапно Миролюбову стало жалко свою теперь уже БЫВШУЮ подружку. Ему захотелось сказать Лизе что-то, очень хорошее, доброе, но та уходила в слезах.
Какое-то время Генка провожал ее взглядом. Затем полной грудью вздохнул. Ему стало легче. Но золотистое облако счастья, в котором он пребывал до сих пор, безвозвратно растаяло.
Глава 9
ГРОМ СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА
Теперь Миролюбов только и делал, что бегал в Пряничный Домик. Ему было так хорошо, так уютно с Мальвиной, что он временами даже слегка опасался, как бы все не вернулось на круги своя, и девочка снова не стала капризной и своенравной. Однако, его опасения были напрасны. Мальвина день ото дня становилась с ним только добрее и ласковее.
Тетя Марина в отношении Генки так же переменилась. Как прежде, она встречала его в Пряничном Домике очень радушно. Однако теперь, когда Миролюбов, случалось, влюбленно смотрел на Мальвину, он время от времени ловил на себе обеспокоенный взгляд ее мамы. Но Генку не волновали подобные «мелочи». Он пребывал в эйфории, общаясь с чудесной девчонкой, которая из чертенка превратилась вдруг в ангела.
Так проходил день за днем, но Миролюбов не знал и не ведал, что близок конец его счастью. И, как это часто бывает, гром грянул среди ясного неба, когда его меньше всего ожидают.
Однажды все вместе они сидели в беседке: Мальвина, Мальвинина мама и Генка. И так уж случилось, что одна из полураспустившихся роз, по всей вероятности, отяжелев от дождя, через перила склонилась к влюбленным.
Взгляни, – Мальвина обратила внимание Генки на розу, – Какая красавица! Чудный цветок!
И тут с Миролюбовым, который был далеко не поэт, случилось черт знает что. Он вдруг покраснел до ушей и выпалил разом, непроизвольно:
-А ты!.. Ты даже красивее чем, эта роза!
Мальвина залилась своим восхитительным смехом, как будто бы рядом прозвенел колокольчик, и очень лукаво посмотрела на Генку. На Генку взглянула и Мальвинина мама тем самым тревожным, обеспокоенным взглядом.
Тот день прошел как обычно. Ничто не предвещало беды. Мальвина и Генка гуляли по городу едва ли не до самого вечера. Однако, когда они вернулись домой, тетя Марина отослала дочь в ее комнату и как – то странно взглянула на гостя:
– Послушай-ка, МАЛЬЧИК. – Генка насторожился. К нему в этом доме так еще ни разу не обращались. А тетя Марина, выдержав паузу, спросила его неожиданно, – Ты … влюбился в Мальвину? – вопрос застал Генку врасплох. И он вдруг почувствовал, что у него язык отнялся. Но тете Марине ответ был уже и не нужен, – Послушай меня, – внезапно лицо ее стало таким же, как у Генкиной мамы, когда она его очень жалела, - Я все равно тебе это хотела сказать. Чуть позже. Но это уже и не важно. Тебе придется с Мальвиной расстаться.
Когда получаешь страшной силы удар, то в первый момент не чувствуешь боли. Так вот и Генка сразу не понял, не осознал то, что сказала ему тетя Марина.
– Как это расстаться? – натужно наморщил он лоб.
– Расстаться как? Да очень просто. Как обычно. – Усмехнулась тетя Марина, – Мы уезжаем в другой город. Мне нужно туда по работе.
И тут-то, наконец, до Генки дошло, ЧТО сказала ему мама Мальвины, и он вдруг почувствовал нестерпимую БОЛЬ.
– Я с вами поеду! – закричал он в отчаянии.
– И что ты там будешь делать? Где жить? Где учиться? – тетя Марина смотрела на него, как на несмышленыша.
Миролюбов молчал и сопел. Он понимал, что Мальвинина мама права. Но и он тоже ПРАВ. В нем нарастала настоящая буря протеста. Он вскинул наполненные обидой и гневом глаза:
– А я все равно поеду! Я буду там, где Мальвина!
– Послушай-ка, МАЛЬЧИК! – в голосе тети Марины уже слышалось раздражение, – Ты вспомни! Я простила тебе воровство. Дала тебе денег. Разрешила дружить с моей дочерью. Однако всему есть предел. Пойми! ЭТА ДЕВОЧКА НЕ ДЛЯ ТЕБЯ!
– Я, тетя Марина, не мальчик. – Генка угрюмо смотрел пред собой, – И мы с Мальвиной любим друг друга. Вы у нее-то спросите.
– Мальвину спросить?! Она тебя любит?! – тетя Марина рассыпалась дробным, неестественным смехом, как-будто битое стекло пересыпали в жестянке. – А впрочем … – она вдруг задумалась. – Ты меня подожди. – И ушла.
Когда тетя Марина вернулась, она сунула что-то Миролюбову в руку:
– У тебя же есть девочка. Кажется, ее зовут Лиза. Своди свою Лизу в кондитерскую с Пряничным Домиком, ту, что показывал ты моей дочери.
Генка взглянул на ладонь и увидел … купюры. Он сжал их в кулак и с размаху швырнул на землю:
– Мне не нужны ваши деньги!
Тетя Марина удивленно смотрела на Генку:
– Ты и, вправду, не мальчик. Может быть, деньги все же возьмешь?
Генка опомнился. Он подобрал скомканные купюры с земли и протянул их тете Марине:
– Пожалуйста, извините меня. Но можно мне хотя бы еще раз увидеть Мальвину?
Тетя Марина какое-то время смотрела на Генку, очевидно, колеблясь, но, наконец, повернулась к дому лицом:
– Дочь! Выйди, пожалуйста, на минуту. Попрощаться … со своим другом.
Мальвина как будто бы только этого и ждала. Тотчас появилась она на крыльце и помахала Генке маленькой ручкой:
– Прощай, Гена! Я тебя буду помнить.
Мгновение - другое Миролюбов буквально пожирал глазами девчонку из сказки, затем произнес:
– ДО СВИДАНИЯ. МАЛЬВИНА. – И быстро пошел прочь к калитке.
Возле самого выхода тетя Марина, провожавшая Генку, его неожиданно приобняла:
– Прости меня … мальчик. – Миролюбов взглянул на нее удивленно и увидел на ее лице слезы. – Прости меня. – повторила тетя Марина, – Я прошу тебя, возьми эти деньги и купи своей Лизе пирожных. – и увидев в глазах Миролюбова категоричное «нет», торопливо добавила, – Возьми! Ну, хотя бы ради … Мальвины.
Генка, молча, позволил ей сунуть деньги себе в карман.
Глава 10
И СНОВА МАЛЬВИНА
С этого дня Миролюбов все свое время проводил у окна интерната, глядя на Пряничный Домик. Мальчику мнилось, что тетя Марина его обманула, и что Мальвина никуда не уехала. Так проходил день за днем и, наконец, он не выдержал: на свой страх и риск удрал с уроков и, как и прежде, полетел вниз, с горы, туда, где призывно маячила шоколадная крыша.
Вот и знакомый забор из стальных витых прутьев. Генка нажал на розовую кнопку звонка. Резко и … все равно неожиданно прозвенела знакомая трель. Сердце у мальчика гулко забилось. Он ожидал теперь шороха легких шагов по дорожке, но из-за калитки не доносилось ни звука. Тогда Миролюбов до упора утопил эту чертову кнопку. Звонок надрывался, визжал, скрежетал. Но Генка давил и давил занемевшим от напряжения пальцем. И вдруг калитка открылась. Из-под нависших шалашиком жестких бровей мальчика шильями кольнули глаза:
– Ты это что хулиганишь?! Сейчас вот как дам!
Едкий и резкий выдох табачного дыма, брызги слюны изо рта старика заставили мальчика отшатнуться.
– Здесь жила девочка … Мальвина … – голос у Генки упал.
– Мальвина?! – колючие глазки заискрились смешком, костистые плечи затряслись, как в припадке, но вместо веселого смеха послышался раздирающий кашель. Когда, наконец, приступ изнурительного кашля угас, глаза из-под жестких бровей взглянули еще злей и колючей:
– Ты, чай, интернатовский?
Генка машинально кивнул головой.
– Ворье! Нищеброды! Мальвины тут нет! А ты, Буратино, вали в интернат, к своему папе Карло!
Калитка захлопнулась. Какое-то время Миролюбов стоял, как оплеванный. Затем потихоньку побрел прочь от дома, не обращая внимания на начавшийся дождь.
Дождинки стекали по лицу Миролюбова. А он все шагал, шагал и шагал. Однако неверно бы было помыслить сейчас, что он жестоко страдал. Да нет, не страдал и даже не думал о любимой девчонке из сказки. Он просто медленно шел под дождем, бесчувственно, вяло и тупо.
Он сам не заметил, как пришел в интернат и, словно в тумане, зашагал по его коридору. Но вдруг сквозь туман пробился ненавистный голос Серьги: «Бабон! Это ты?! Вали к телевизору! На сучку свою посмотри!»
От неожиданности Генка замер на месте, но вдруг услыхал … как пела Мальвина! Мгновение - другое он стоял недвижим, затем рванул в холл, к телевизору. И вот, наконец, он увидел ЕЕ!
Мальвина пела ТУ САМУЮ песню, которая когда-то так понравилась Генке: «Только небо, только ветер, только радость впереди!..»
При виде девчонки, которую он так любил, при звуках ее серебристого голоса неизъяснимый восторг наполнил Генкино сердце. Он зачарованно слушал, жадно смотрел, буквально впившись глазами в экран.
Но песня закончилась. Камера сдвинулась вправо и в студии обнаружился стол, за которым сидели Мальвинина мама и какая-то тетка, по-видимому, телеведущая. Телеведущая заулыбалась и обратилась к тете Марине:
– Ваша Мальвина поет превосходно, – сказала она почему-то с едва уловимой с иронией, – Но что она умеет делать еще?
– Практически все. – ирония телеведущей на Мальвинину маму не произвела ни малейшего впечатления, – Петь, танцевать, играть в шахматы и … даже драться. Однажды она гуляла по городу с мальчиком …
– Что – что?! – ведущая удивленно вскинула брови, – Мальвина гуляла по городу с МАЛЬЧИКОМ?!
– Гуляла, – не без гордости повторила Мальвинина мама. – Так вот, к ее мальчику пристал хулиган. Мальвина моментально скрутила его.
По холлу, в котором до сих пор была мертвая тишина, пробежал шепоток. И многие глянули на Серьгу. Кто прямо, кто сбоку, исподтишка. Серьга попытался состроить улыбку. Однако лицо его исказилось гримасой полузабытого животного страха и боли.
– Они дружили, как самые настоящие дети, - мечтательно продолжала тетя Марина, – Однако со временем эта дружба переросла в нечто большее. Однажды этот влюбленный мальчишка спросил у Мальвины, что если он ради нее прыгнет с моста?
– Ого! – глаза у ведущей сделались круглыми. – И что ты ему на это ответила? – она обратилась к Мальвине.
Девчонка из сказки обдала ее взором, голубым, безмятежным, как ясное летнее небо:
– Пусть прыгает, если хочет.
– Он прыгнул. – ответила тетя Марина на безмолвный вопрос ведущей и, как бы сожалея, вздохнула. – Я очень перепугалась тогда и … ПЕРЕВОСПИТАЛА Мальвину. Она стала добрее и мягче. Но получилось-то хуже. Мальчишка влюбился в нее пуще прежнего и даже обещал на ней непременно жениться.
– Жениться? – игриво переспросила телеведущая. – А это возможно?
– Возможно все! – отрезала тетя Марина, – Но далеко не все, что возможно бывает и нужно.
В мертвую тишину холла ворвался мерзкий смешок. Это внезапно развеселился Серьга. Генка стоял и ни жив, и ни мертв, но даже не думал отходить от экрана.
– А в результате, - после паузы проговорила Мальвинина мама, – Нам пришлось срочно уехать.
– Общение с мальчиком было полезно для вашей Мальвины? – лицо у телеведущей вдруг стало почему-то отсутствующим.
– Конечно-конечно! Вне всяких сомнений!.. – начала было тетя Марина, однако заметив улыбку сарказма у телеведущей, с досады чуть прикусила губу.
– А мальчику оно было тоже полезным?
– Я думаю, да. – теперь уже Мальвинина мама осторожно роняла каждое слово, – Дочь расширяла его кругозор, защищала его.
– Скажите, она – ваша ДОЧЬ? Вы так друг на друга похожи. – с «наивной» улыбкой ведущая смотрела на тетю Марину.
– Да, дочь. – твердо ответила та, - Мальвина, скажи, мое солнышко, ты моя дочь?
– Да, мама. – ей ответила девочка все с тем же безоблачным взглядом.
– Ну, что ж … Наверное, так. – вздохнула телеведущая, – На этом наша передача «РОБОТЫ В НАШЕЙ ЖИЗНИ» окончена. Сегодня мы познакомились с роботом, который стал … – она оценивающе посмотрела на сидящую напротив Мальвину, - Почти человеком.
Глава 11
КУКЛА
Закончившуюся передачу сменила рекламная пауза. Но зрители почему-то не расходились, как будто бы они ожидали какого-то продолжения. А Генка и вовсе застыл истуканом, по-прежнему глядя в экран. Но вдруг тишину, в которую не вторгались даже громкие звуки рекламы, нарушил язвительный голос Серьги:
– Бабон! А у тебя оказывается БАБА РЕЗИНОВАЯ!
Весь холл всколыхнулся, по нему полетели смешки. Однако их сразу оборвал рык из первого ряда:
– А ты б заткнул пасть, Серьга! Пока я ее не порвал, как резину! – и возле телевизора воздвигся вдруг «шкаф». Это поднялся со стула старший Бугай.
Тут, словно очнувшись, Генка оглянулся вокруг и вдруг осознал, что все здесь глядят на НЕГО. Он тотчас же выбежал вон из холла.
Не останавливаясь, Миролюбов поднялся на пятый этаж и … снова застыл. Теперь уже у окна, из которого виден был Пряничный Домик.
Был вечер. Город уже зажигался огнями. Горели огоньки и в Пряничном Домике. Картина перед глазами была удивительно мирной, спокойной, а в голове Миролюбова мысли мчались, как вихрь.
Мальвина … Какой она робот?! Он помнил вживую волнующий аромат ее русых волос и теплые, нежные руки. А ласковый взгляд, которым она встречала его … Какой она робот?! Но вспомнилось ему и другое. Мальвина не ела, не пила с ними чаю. А как она с ловкостью, не подвластною человеку, поймала красивую бабочку, нисколько ее не измяв. А этот прием, которым она моментально скрутила Серьгу … Отменный и мастерский, достойный профессионала бойца. Так значит Мальвина все-таки робот … А запах душистых волос и ласковый взгляд синих глаз – все это обман?! Тут Генка почувствовал, что медленно сходит с ума.
Он ночь спал неважно. А лучше сказать, что вовсе не спал. Порою впадал в забытье, в котором ему представлялась Мальвина. Он тщился ей что-то сказать, но сон прерывался и виденье его оставляло.
Наутро мучения Генки продолжились. В столовой впивались в него любопытные взгляды. Он несколько раз слышал у себя за спиной: «Мальвина» и «робот», и «Буратино». Однако пока Миролюбов держался, «не видя, не слыша» и успешно делая вид, что ЭТО к нему не относится. Сорвался он только однажды и, честно сказать, не по делу. На переменке к нему подошел Костян Бугаенко и очень участливо (что было на него совсем непохоже) сказал:
– Слышь, Ген. Ты чего такой смурый? Ты это из – за Серьги? Да хочешь, я брату скажу, и он ему морду набьет за эту БАБУ РЕЗИНОВУЮ.
И все б ничего, но упоминание о «резиновой бабе» подействовало на Генку, как на быка красная тряпка, и он очень резко ответил Костяну:
– Заткнись и лучше отойди от меня.
На что Бугаенко сильно обиделся.
Но Миролюбова не очень-то занимали обиды приятеля. Перед глазами у него все время стояла Мальвина. В конце концов, он не выдержал и снова поднялся на пятый этаж, чтобы еще раз взглянуть на Пряничный Домик. Однако едва Генка стал у окна, как тут же услышал у себя за спиной:
– Здравствуй, Гена.
– Ну, что тебе? – апатично и вяло Миролюбов повернулся к окликнувшей его Лизе.
– Гена, а, может быть, мы с тобой сходим в кино? – за нежной улыбкой Лиза скрывала свою настороженность.
– Не знаю … Возможно… Потом … – ответил ей Миролюбов невнятно. Он в этот момент ощущал себя несмышленым теленком, не знающим как ему жить.
– Все смотришь в окно, на свой Пряничный Домик! – теперь уже в голосе Лизы звучали обида и ревность, – Не можешь забыть эту куклу?! Эту Мальвину?! Уже весь интернат над тобой смеется! Серьга объявил, что в складчину нужно купить тебе … – здесь Лиза запнулась, сообразив, что переходит черту. Однако язык сам собой закончил едкую фразу, – Он хочет купить тебе в складчину БАБУ РЕЗИНОВУЮ!
В мгновение ока Генка превратился из теленка в тигренка. Он вскинул на Лизу бешено-злые глаза:
– Убирайся, Колючка!
Лицо Лизы вспыхнуло и тут же погасло. Так в лампе сгорает перекаленная нить. Она еще что – то хотела сказать Миролюбову, но тот уже отвернулся к окну.
Вся красная и расстроенная Лиза ушла, а Генка остался смотреть на Пряничный Домик, но как-то уже ему не смотрелось. И он потихоньку отправился в класс, на первый урок, который вела учительница русского языка Галина Ивановна Бачманова.
Галина Ивановна Генку не привечала. Уж слишком ершистым был ее ученик, а, самое главное, не умел подчиняться. Однако сегодня, заметив, что Генка не весел, она почему-то решила «принять в нем участие»:
– Ты что это загрустил, Миролюбов? Ты, часом, не болен?
Вопрос застал Генку врасплох. Он поднял глаза на учительницу, не зная, что ей отвечать. Однако приятеля «выручил» сидящий с ним рядом Костян:
– А он влюбился, Галина Ивановна!
– Влюбился?! – Бачманова искренне удивилась, – Так это же хорошо! Нужно радоваться! А у тебя, Миролюбов, такой вид, как будто ты через минуту умрешь.
И тут словно прорвало плотину. Весь класс наперебой загалдел:
– Галина Ивановна! А эта девочка оказалась роботом!
– Ее Мальвина зовут! Она танцует, поет, разговаривает! Ее от живой и не отличишь!
– Вот до чего наука дошла! И таких уже роботов делают! – изумилась Бачманова.
Костян Бугаенко дурашливо поднял руку:
– Галина Ивановна! Я тоже хочу таких роботов делать!
– Чтобы роботов делать, нужно учиться в специальной школе, в которую принимают только прилежных ребят. А у тебя, Бугаенко по русскому тройка. Ты и в нашей-то школе учиться не хочешь. – Бачманова вновь повернулась к Генке и спросила жалеючи, –Миролюбов, неужели ты правда влюбился в робота?
Это было уж слишком для Генки. Он вскочил и закричал учительнице прямо в лицо:
– К черту идите! Идите все к черту! Достали уже! – и рванулся к дверям.
– Миролюбов, вернись! – в голосе Галины Ивановны зазвучали нотки металла, – Вернись! Не то пожалеешь!
Генка, как дернулся, – остановился. Резко повернулся всем телом, но не к учительнице, ко всему своему классу и прокричал, чеканя каждое слово:
– Я! Вас! Всех! Ненавижу! – после чего вылетел вон из класса, шваркнув так дверью, что с потолка посыпалась известь.
Остаток дня и весь вечер Миролюбова нигде не было видно. Он прятался в интернате в самых укромных местах, поскольку Костян Бугаенко ему сообщил, что его срочно вызывают к директору. Уже только ночью, после отбоя Генка потихоньку проскользнул в свою комнату. Разделся, нырнул под одеяло и тут же крепко уснул.
Так крепко, что утром, когда уже все проснулись, оделись, умылись он даже и не думал вставать. «Эй! Миролюбов! Подъем! Хватит дрыхнуть!» – проорал, наконец, дежурный и сдернул с него одеяло.
И вдруг стало тихо. Лишь кто-то из ребят произнес едва слышно: «Вот это да!» Все с изумлением смотрели на кровать Миролюбова. А Генки … там не было. Был только муляж из одеял и подушек.
Когда шок прошел, Генку стали искать по всему интернату. Искали везде и … нигде не нашли. Тогда заявили о пропаже человека в полицию…
А Генка не знал и не ведал, что его уже ищут повсюду: вскрывают канализационные люки, осматривают предназначенные к сносу дома. На деньги, которые дала ему тетя Марина для Лизы, он ехал в столицу, поступать в специализированную, детскую школу, в которой, как говорила учительница, конструируют роботов. Он все понимал: и то, что у него нет документов и то, что денег в обрез, на день или два. Но Миролюбов был почему-то абсолютно уверен, что его непременно примут в эту необычную школу. Ведь в школе поймут, что он очень хочет себе сделать вторую Мальвину, которую у него уже никто не отнимет.
isbn 978-5-7609-1703-4
В. Малиновский. Пряничный домик. - Тверь. Издательство Тверского государственного университета, 2022, 84 стр.