После того, как демон Артавус покинул город у Ивана, на службе, образовалось некое затишье. Неопдъёмные и зубодробительные дела каким-то чудом обходили его стороной. Ну а те дела, которые стороной его не обходили Иван раскрывал в течение не более, чем пары суток. И всё-таки, будучи опытным солдатом, сиречь, опером Иван жил по главному фронтовому закону: день прожил, жив, и хорошо. Он прекрасно понимал, что это затишье временное, скорее всего перед бурей. Скоро, возможно совсем скоро, на Ивана свалится такое дело, что останется только покряхтывать, ну и расследовать, разумеется.
***
Ясно море, дело об убийстве художника Уварова для Ивана бесследно не прошло. Дали премию? Ага! Две! Выговор влепили. А что поделаешь, пришлось дело записать в разряд висяков. На строгач Иван не потянул, пришлось довольствоваться обычным выговором. А что вы хотели? Начальству, в лице Андреича — Павла Андреевича Аверьянова — начальника уголовного розыска, надо было отчитаться перед вышестоящим начальством о проделанной работе. Тому начальству, тоже надо отчитаться перед ещё более вышестоящим начальством, и так аж до самого верха.
А какие у нас бывают итоги о проделанной работе? Правильно. Премия, благодарность или выговор. На этот раз Иван довольствовался выговором. Впрочем, оно не страшно. Тех выговоров на Иване, как и на любом другом настоящем опере, что суффиксов на Жучке. Это только у тех работников, которые без стыда и срама начальству антиперед вылизывают сплошные благодарности и премии. Остальным же время от времени и выговоры перепадают. Но, надо отдать должное Андреичу, оперов, и вообще, сотрудников в возглавляемом ему уголовном розыске, состоявших из одних благодарностей, не было. Так что живём дальше.
***
- Застоялся, конь… - с утра, пораньше, сразу после утреннего совещания у Андреича, спросил Женька Сократыч Ивана. Хотел спросить, да Иван перебил.
- Педальный. - отреагировал Иван.
- Сам ты педальный! - сделал вид, что обиделся Женька. - Уж и пошутить нельзя.
- Знаю я твои шутки. - наведя кофе и присев за свой стол ответил Иван. - На этот раз что? Черти, инопланетяне?
- Это ты у нас талант по притягиванию на себя нечистой силы. - язвительно сказал Женька и тоже направился к столику, на котором у них помещались кухонно-кофейные принадлежности. Видать, тоже захотел кофе. - На этот раз, Вань, попроще. - сказал он насыпая кофе в кружку. - Всего лишь изнасилование.
- Летальное? - спросил Иван.
- Увы. - вздохнул Женька. - У нас, похоже, других не бывает. Девушку, представляешь, лет пятнадцать, девочка ещё, утром обнаружил собачник. Дежурная опергруппа и криминалисты уже отработали. Давай, пей кофе, потом иди, забери протоколы осмотра. Ну и, к Борису Ефимовичу, может он уже успел что-то сделать.
- Понятно. - кивнул Иван. - Жизнь продолжается. Жаль, что не у той девочки.
***
Тааак, протокол осмотра места происшествия. Да уж, далеко не Булгаков. Ладно, хорошо хоть не Жванецкий, и такие встречаются. Время обнаружения, так. Шесть с копейками. Обнаружил, фамилия, адрес, телефон. Это не к спеху, а может и вообще не понадобится. Наверняка, всё что знал он уже рассказал.
Кольцова Алина Владимировна. Без малого шестнадцать лет. Изнасилована и убита, задушена. Телефон, не крутой, обыкновенный. Кошелёк. Пятьсот восемьдесят шесть рублей денег. Негусто. Прочая девичья мелочь. Банковской карточки нет, паспорт есть. А вот здесь возникают вопросы. Почему она носит с собой паспорт? Нынешняя молодёжь не может похвастаться добродетелью по части ношения паспорта. Дисциплинированная или что-то другое? Надо будет проверить. Золотое колечком с камушком. Цепочка, тоже золотая. Серёжки. Ничего не тронуто.
Насиловал и убивал не гопник и не наркоман. Тот бы драгоценности и телефон забрал, пропил бы или на дозу пустил. Получается, идейный? Маньяк? Это хуже, гораздо хуже. Гопника или же наркошу легче вычислить, за ними следов, как за трактором выехавшим из грязюки на асфальт. А здесь ничего. Ладно, радуйся тому что есть. Какая, к едреней матери, радость?!
***
Неожиданно для Ивана он, так сказать, подарил Борису Ефимовичу несколько минут счастья, правда, в злорадном разливе. Это так криминалист отреагировал на то, что дело об убийстве девушки будет расследовать Иван.
- Здравствуйте, юноша! - при виде Ивана радостно воскликнул Борис Ефимович. - Подозреваю, вы по поводу Алины Кольцовой?
- Здравствуйте, Борис Ефимович. - поздоровался Иван. - Совершенно верно.
- Вынужден вас поздравить. - хищно заулыбался Борис Ефимович. - Не демон конечно, но висяк гарантированный. Поздравляю.
- Типун вам, Борис Ефимович. - огрызнулся Иван. Хреново, когда дело начинается с подколов Бориса Ефимовича. Значит ничего, заслуживающего внимания он не нашёл.
- А за типун я и обидеться могу. - примирительно сказал Борис Ефимович. - Проходи, присаживайся. Не сердись, это я шучу так, настроение почему-то хорошее. Сам удивляюсь.
***
- Девушка изнасилована и задушена. - начал рассказывать Борис Ефимович. - Что удивляет, это я о современной молодёжи, мать их, это был её первый сексуальный контакт. Странно, не правда ли?
А потом насильник её задушил. Задушил чем-то шёлковым. Возможно, это кашне. Обрати внимание, кашне из натурального шёлка, не из химии. Отсюда вывод: насильник и убийца, человек состоятельный. Ну или откровенный маньяк, впрочем, это вряд ли.
Девочка, не наркоманка. Вены чистые. Может таблетки, но тоже, маловероятно. Вскрытие ещё не делал, сам понимаешь, не успел. Зайди к вечеру. Но, Иван, это моё мнение, девочка не из тех пятнадцатилетних, которые сорокалетней, прожжённой стерве сто очков вперёд дадут. Домашняя девочка. Жалко. Жить бы да жить.
***
После визита к Борису Ефимовичу Иван позвонил участковому той местности и предупредил о своём приезде. Пусть поприсутствует. Может расскажет что. Участковые, они разные бывают. Может что и расскажет. Типа, заметил что-то, а рассказать дежурным операм или забыл, или ещё какая причина, например, отвлекли.
Иван, почитай, всегда повторно выезжал на место происшествия. А тут, так вообще, не его вызывали, сам бог велел съездить. Может и глупо, у каждого свой колокольный звон в башке, но именно на таком выезде Иван познакомился с Василисой Ягинишной, Бабой-Ягой.
Кстати, о Василисе Ягинишне. За месяц оперативного затишья Иван два раза ездил к ней. Надобности в её помощи никакой не было, он ездил просто так, в гости. Неизвестно, чем он, самый обыкновенный мужик, более того, опер, заинтересовал Василису Ягинишну. Ведь, когда он приезжал к ней, видно было, уж по части наблюдательности у Ивана было всё нормально, Василиса Ягинишна радовалась его приездам. Да, ворчала, воспитывала, но это так, не считается. Скорее всего своим ворчанием она как бы выказывала ему своё доброе отношение. Да и сам Иван привязался к ворчливой, но доброй старушке. Она стала для него, ну если не родственницей, то хорошей знакомой, даже другом.
***
Не потерял он контакта и с отцом Вениамином, поддерживал знакомство. Но со священником было малость сложнее. Раньше Иван и представить не мог, а если бы кто сказал, удивился бы. Оказывается священники, очень занятые люди. Уж чем они там заняты, дальше церковных служб фантазия Ивана не шла, только за этот месяц им удалось встретиться, тоже два раза.
Одно, когда объединяет какое-то общее дело и встречи деловые и совсем другое, когда встречаешься просто так, если хотите, по велению сердца. Когда на первом плане разговор по делу, а все остальные разговоры происходят по остаточному принципу.
Оказалось, отец Вениамин, просто, Вениамин. Разносторонне образованный человек. Во время этих встреч, разговаривать о чём-то надо, не о демонах же, он рассказывал Ивану такие вещи от которых тот откровенно шалел.
Сам Иван кроме сыска ничем не занимался, и если честно, ничем особо не интересовался. Оно конечно, это можно списать на трудную и опасную службу, но выглядеть это будет как оправдание, отмазка, Иван об этом знал, но трагедии из этого не делал. Какой есть, такой есть. Не нравится, никто не заставляет.
Они сходили один раз в пивбар, пива попили. Второй раз, триста тысяч нетронутыми лежали, пригласил Вениамина в ресторан. Пошли, правда. Вениамин поставил условие: никакой громкой музыки. Без проблем, нашли ресторан с тихой музыкой.
***
Мысли плавно перетекли к убитой девочке. Блин, и ведь, конечно поймаю, не повыдёргиваешь этому уроду руки-ноги, закон не велит. А хочется. Ой как хочется. Похоже. В этом деле его, Иван про себя называл своих новых знакомых опергруппой, не помощники. Конечно, рассказать-то расскажет, хоть душу малость облегчит, а то каменюка начал устраиваться на ней весьма большой по своим размерам.
Пока что есть только одно — шёлковое кашне. Не ахти конечно, но всё-таки. Даже отпечатков нету. Можно конечно отловить всех, кто носит шёлковое кашне и просеивать, по одному, через мелкое сито. Только вот интересно, сколько раз за это время Ивана уволят со службы?