Земля - Матушка!
(В. Исаков)
Снег с моросящим дождем заметал улегшуюся вздремнуть на зиму городскую площадь, укрывая тончайшим одеялом слоя льда толщиной в нитку. Белоснежный губами снежинок напевал всему пространству колыбельную и охлаждал горячее дыхание редких прохожих. В этом году на удивление зима выдалась морозной и это – то в теплой Европе! Скрип снега под подошвами играл со мной в прятки, крича о себе со всех сторон площади. Теплолюбивые французы сидели по домам и мерзли: «Володя, ой ля – ля! Не ходи на улицу там же жуткий холод, мороз аж десять градусов!». Пушистый скрипел под ногами, заглушая мои мысли и открывая затвор шлюзов памяти, где спали воспоминания. Глубоко вздохнул, не мог надышаться морозным воздухом: приветом моей родной сторонушки. Воспоминания прорвались и кинули со всего маха в детство. Аж стало жарко! По инерции расстегнул карамельного цвета кашемировое пальто. Шарф висел в узле змеей на шее.Расстегнул пальто лишь потому, что тогда в детстве мы ехали в санях к бабушке в уютную маленькую деревню Сибири. Мороз сопровождал наши сани твердой походкой и морозил все живое сорока градусами. Ехали на санях и в просвет из – за спин деда и папы, укутанных громадные тулупы видел лошадиный хвост, запряженной в сани, красивой пегой лошадки. Колокольчик под дугой звенел на весь лес над расчесанной шелковой длинной гривой пегай. Хвост лошади идеально расчесан и покрыт белым инеем, как вся шерсть лошадки. Мороз бесчинствовал, а я лежал в санях закутанный, наверное, в несколько тулупов. Ехал и меня клонило в сон под мерный снежный цокот копыт по утрамбованному снегу дороги, под скрип полозьев саней в музыкальном обрамлении колокольчика. По сторонам дороги стоял черной стеной лес: громадный и жутко страшный. Вдруг услышал вой, да такой, что кровь от испуга чуть не замерзла в жилах. Дяденька возчик, мой дед и отец, сидящие рядом, из сена внизу саней достали ружья. Дядя возчик обронил
- Опять серые балуют!
И тут же чмокнув губами, прикрикнул на лошадь.
- Но! Выручай Серко, гони милай….
И лошадь понесла сани быстро и уверенно, а вой сопровождал нас не отступной без устали серой змеей. Кора деревьев лопалась под от ледяного дыхания Мороза. Тут на встречу услышал топот копыт нескольких лошадей. Это нам на выручку ехали мужики с ружьями в нескольких санях.
Зимний сон леса стряхнули выстрелы в глубине темноты. Потом слышал только цокот копыт о стылый снег, похрапывание лошади чуявшей волков, а колокольчик уже верещал на весь лес, предупреждая об опасности. Потом сомлев от сна, в темноте слышал, как меня несли и сонного раздевали. И голос бабушки тревожно шипел на деда
- Ироды, заморозили совсем мальчонку, да выстрелами напугали бесстыжие! Совсем с этими волками забылись, что внучек с Вами едет несмышленыш же совсем. Напужали мне внучонка – то деспоты ружами своим. Вишь моя кровинушка, даже глазки не открыл, спит с перепугу, малыша маленькая моя. Нет бы как всегда «бубысеньку» чмокнуть и обнять ручонками, какой же он худенький – то!
Она всхлипнула в наступившей тишине.
- Поди, завтра утро ужо со всеми разберусь, охотнички! На войне не настрелялись, поди, окаянные?! Какие 100 грамм фронтовых, иди в залу и чаевничай, да захвати нашего сына оболтуса. Тоже не настрелялся на учениях из пушек- то!
Потом, лёжа на бабушкиной перине, будто на белом облаке сна, слышал «бубыськин» голос, причитающий надо мной. Она шептала, я не разбирал слов, но что – то ласковое и очень знакомое, нежное из самой души гладило маленькое мое сердечко.
Я дошел до запорошенной снегом площади Шарль де Голля, в расстегнутом пальто с перчатками в левой руке. Триумфальная арка до сих пор воспевала победы Наполеона, почти явно слышал четкие шаги его полков и бряцание металла ружей, и восхищенные глаза красивых барышень, бросающие под сапоги доблестных войск цветы. Увы, в матушке РОССИИ они были зимой похожи на тех серых волков, что гнались нашими санями, а волков оборзевших от наглости порой выбивают. Зимний привет РОДИНЫ всколыхнул душу, подставил лицо снежинкам. Они ложились на лицо губы, плечи, руку, ловил их ртом. Редкие прохожие предлагали помощь, участливо спрашивая меня о здоровье и сердце. Но я не слышал их вопросов и стоял, расставив руки крыльями, чтобы хоть на минутку обнять свою РОДИНУ и пусть мысленно, но побывать на моей заснеженной дороге детства, где морозы под сорок и холод продолжает ласкать березы ледяными пальцами.
Не видел за границей ещё ни одного русского, кто бы по привычке не сказал: «А вот у нас дома …!»
Как больно порой обнимает душу ностальгия, будто она и не женщина вовсе. Заставляя душу сжиматься в комочек от воспоминаний по родимой сторонушке земле - матушке РОССИИ!