«Как быстро летит время! Кажется, еще вчера мой сын ходил пешком под стол, а сегодня он уже получает аттестат зрелости», - думала миловидная женщина, которая сидела в первом ряду актового зала школы и время от времени вытирала кончиком носового платка набегающие слезы. Её сына для вручения аттестата вызвали одним из первых, конечно, ведь он - отличник, окончил школу с золотой медалью! Теперь мальчика ждет столичный институт, а его маму - Ольгу Николаевну – разлука с сыном. Она даже представить себе не может этого, поэтому и глаза у нее на мокром месте. Как же она любит своего сына, своего Степушку!
А ведь когда-то все начиналось непросто…
Пятнадцать лет назад
…Ольга, тогда еще молодая симпатичная девушка, прогуливалась по поселку. Правда, тут и ходить-то было особо некуда, несколько улиц, небольшой рынок, пара магазинчиков, клуб, почта. Но нужно было как-то скоротать день до вечера, когда за Ольгой пообещали прислать машину лесхоза, чтобы отвезти ее в город, домой. В этот поселок Ольга приезжала довольно-таки часто в командировки по работе, прекрасно была знакома с начальником лесхоза и пользовалась его уважением, все-таки хороший бухгалтер на вес золота. Тем более, что после визитов Ольги хозяйство местной бухгалтерии приходило в относительный порядок, правда, ненадолго. Ольга понимала, что в лесхозе кадровая текучка, что молодые девчонки, ведущие учет лесхоза, совсем не заинтересованы в своей работе, мечтают сорваться из поселка, исполняют свои обязанности ни шатко ни валко и только для того, чтобы потом, в городе, с гордостью демонстрировать свою трудовую книжку с записью «бухгалтер». Мол, и мы не лыком шиты, профессия имеется. Поэтому, приезжая в командировку, Ольга засучивала рукава, отстраняла этих горе-специалисток и вгрызалась в работу сама, перепроверяла, переделывала, переписывала и еще много чего «пере».
На сегодня вся работа была закончена, документы приведены в порядок, и Ольга позволила себе немножко расслабиться, погулять, тем более что погода позволяла. День был солнечный, яркий, на голубом небе ни облачка, и Ольга бродила по поселку в открытом платье без рукавов, наслаждаясь теплом.
Она решила дойти до рынка в надежде что-то купить из продуктов домой. Внезапно навстречу Ольге из-за штакетника, которым был обнесен рынок, выбежало несколько женщин, похожих на цыганок, все чернявые, яркие, с золотыми зубами. Улица сразу наполнилась шумом, женщины кричали все разом, громко, гортанно. Они подметали своими широкими многослойными юбками дорожную пыль и отчаянно жестикулировали. В руках у каждой были серые и бурые пуховые шали, которые они на ходу спешно заталкивали в огромные клетчатые сумки. Ольга подумала, что, скорее всего, это местный участковый Федор Петрович разогнал цыганок, уж больно он не любил чужаков на рынке.
Ольга посторонилась, пропуская шумную толпу, но неожиданно одна из цыганок остановилась рядом и резко сунула в руки Ольге шаль.
- Бери, тебе пригодится. Скоро мерзнуть начнешь.
- Не надо, спасибо! – попыталась вернуть вещь Ольга.
Но цыганка, взглянув Ольге в глаза, произнесла:
- Бери, бери шаль, она согреет и от холода спасет. И счастье принесет, и беду отведет. И ты справишься!
И цыганка влилась в гурьбу своих одноплеменниц.
Ольга стояла с шалью в руках, ошеломленная произошедшим. О чем говорила цыганка? С чем должна справиться Ольга? И почему она должна начать мерзнуть? На дворе лето! И какую беду может отвести обыкновенная пуховая шаль?
Женщина развернулась и пошла назад, к гостинице. Издали она заметила, что ее уже ждет машина лесхоза, и прибавила шагу.
Собрала сумку, затолкала туда и подарок цыганки и зашла в комнату заведующей гостиницей, чтобы отдать ключ и попрощаться.
- Собрались? – спросила заведующая.
- Да, Вера Ивановна, уже машина пришла.
- Вы, Оля, немного подождите. Толик домой побежал, сказал, права забыл, растяпа. Ну, конечно, тут ведь без прав катается, кто его тут проверит, вот и привык без прав-то.
Ольга присела на стул и поставила на колени сумку.
- Я сегодня с подарком уезжаю, - сказала Ольга, доставая и показывая Вере Ивановне шаль. Она рассказала о цыганках.
Вера Ивановна взяла шаль, развернула ее и потрясла.
- Хорошая вещь! Теплая. Повезло вам, Оля. Носить вам ее не сносить! А что же вы сыночка не навесили? – вдруг спросила Вера Ивановна.
- Какого сыночка? – удивилась Ольга. - У меня нет детей!
- Да сыночка вашего мужа, Степочку! Уж такой мальчишечка растет славный!
Ольга уставилась на заведующую непонимающе. Какой такой Степочка? Она ничего не знает о нем!
Вера Ивановна грустно улыбнулась.
- Ладно, расскажу. Время, видать, пришло. Может, что-то и сладится. Так вот, Оля, ваш муж-то, когда тут жил, с местной Галкой сошелся, а как она забеременела, в город уехал, сбежал, так сказать. Но потом начал наезжать, проведывать, он и сына из роддома встречал и какое-то время снова жил здесь с Галкой, помогал ей. Тут ведь как – дрова рубить надо, печки топить, воду носить, зимой двор от снега чистить. Только потом все-таки уехал – и с концами.
Хорошо, что Ольга сидела, а не стояла. Иначе она от такой новости на ногах не удержалась бы. О жизни мужа в этом поселке женщине ничего не было известно. Единственное, о чем она знала, это то, что когда-то ее муж, Виктор, родился здесь, окончил местную школу, потом поступил в городской техникум, а с Ольгой познакомился уже после его окончания. Поженились они через два месяца после первой встречи.
Теперь Ольге стало понятно, почему Виктор не любил, когда Ольга уезжала в командировку. Раньше она думала, что он просто не хочет с ней расставаться, а теперь причина его недовольства стала ясна: он боялся, что кто-то из поселковых кумушек раскроет жене глаза на его прошлое. И вот его опасения сбылись. Тайна муж раскрыта.
- А вы не хотите ребеночка к себе забрать? – спросила Вера Ивановна.
Ну, нет, подумала Ольга. Ей только чужого ребеночка не хватало! Пусть и от мужа, но ведь есть еще эта неведомая ей Галка, которую Виктор когда-то, возможно, обнимал, целовал, ложился с ней в одну постель, и которую Ольга уже авансом возненавидела, как соперницу. Женщина поежилась, словно ее внезапно охватил холод. И тут ей вспомнилась цыганка с шалью. Так вот о чем та вещала! Ольга взяла из рук Веры Ивановны пушистый платок и накинула себе на плечи. Стало вроде бы теплее.
- Вера Ивановна, а где живет эта Галка? – неожиданно для себя спросила Ольга.
- Так это, она уехала из поселка. Степочку матери оставила и сбежала. Бабка теперь и за мать, и за отца ребенку. Только вот старая она да и хворает постоянно, того и гляди помрет, куда тогда мальчишку? В детдом? Жалко, хороший мальчишечка, испортится там.
И Вера Ивановна пригорюнилась.
- Ну, а бабка где живет? – снова спросила Ольга.
- Да тут недалеко, третий дом от гостиницы. Хотите навестить все-таки? Ну и правильно! – оживилась Вера Ивановна. – Как выйдете, прямо по улице идите, увидите дом с упавшим забором, так это их хата и будет. А я Толику скажу, как прибежит, он вас подождет.
…Всю обратную дорогу до города Ольга вспоминала свой визит в дом с упавшим забором.
Перед ее взором так и стояло лицо маленького белобрысого парнишки с четырьмя прорезавшимися внизу и двумя вверху зубами. Когда Ольга вошла в дом, он в одной маечке косолапо ковылял на босых крепеньких ножках, держа указательный палец левой руки во рту и пуская слюни. Гостьи он совершенно не испугался, наоборот, заулыбался и протянул к женщине правую ручку, словно хотел схватить Ольгу за платье. Женщина брезгливо отстранилась.
Она громко поздоровалась, хотя в избе никого не увидела. На ее приветствие груда тряпья на кровати зашевелилась, послышалось чье-то кряхтение, затем раздался слабый старческий голос:
- Хто ета тама? Маруся, ты?
Ольга еще раз поздоровалась и спросила:
- Вы что – больны?
- Да хто ета? Не узнаю што-та по голосу.
- Вы меня не знаете, я Оля, из города. Вот пришла навестить вашего внука. Его, кажется, Степой зовут?
- Степка, да, Степка, - ответила невидимая Ольге старуха. – А я вота нынче совсем занемогла, встать не могу, силов нету. А Степку кормить надо, да молока нету, не сходила я до Маруси, не купила молочка-то…
- А что с вами, бабушка? – спросила Ольга. – Что у вас болит?
- Да усе болит, а главное – силов нету. Ноги отказывають совсем.
Ольга подошла к кровати и увидела старуху, высохшую от времени и больше похожую на скелет, обтянутый темно-коричневой кожей, напоминавшей пергамент. В это время Степка доковылял до Ольги и обслюнявленной ручкой наконец-таки потянул ее за подол платья. Женщина обернулась к ребенку и, превозмогая себя, хотела взять его на руки, но почувствовала, что не может этого сделать, уж больно запах от Степки исходил недвусмысленный. Она осторожно высвободила из рук мальчика измятый подол и отодвинулась от ребенка. Ей захотелось бегом бежать из этого дома, и она не придумала ничего лучшего, как спросить:
- Бабушка, а где живет эта Маруся? Я схожу за молоком.
- Дак чрез забор! Скажи, Матвеевна не могёт сама приттить, пусть в долг даст. Опосля рассчитаемся.
Потом Ольга побежала к соседке и обрисовала той ситуацию. Маруся тут же отправилась за фельдшером, а дочка соседки отлила в литровую банку коровьего молока и протянула Ольге.
Ольга думала, что, как только она принесет молоко, сразу покинет неприятный ей дом, но что-то внутри нее воспротивилось этому. И она осталась. Хорошо, что в доме бабки была электроплитка, так как Ольга совершенно не умела растапливать печку. Женщина сварила манную кашу и поставила студить. Сама тем временем налила теплой воды из чайника в таз, подмыла ребенка, нашла в шкафу ему сменную одёжку.
Тут пришла фельдшерица и стала осматривать бабку.
- А вы кто? – между делом спросила она Ольгу.
- Да я… я в командировку приехала, вот решила… навестить.
- А вы что – знакомы с Матвеевной?
- Нет, совершенно не знакома. Я по другому поводу… Просто пришла и увидела… Она что – сильно больна? Чем?
- Старостью, - ответила грустно фельдшерица. – Тут уж ничего сделать нельзя, годы. Ну, я сейчас ей укольчик сделаю, ей полегчает немного. Оклемается. Только вот надолго ли? Ой, беда, что же со Степкой-то будет?
- А где его родители? – задала вопрос Ольга, хотя Вера Ивановна ее и просветила уже.
- Да кто их знает, по миру болтаются, о сыне не помнят. Ну, вот, Матвеевна, - сказала фельдшерица, обращаясь к бабке, - укольчик я сделала, полегче тебе?
- Ой, милая, спасибо тебе, получшело! Чичас встану, Степку покормлю.
- Лежите, бабушка, после укола надо лежать, - сказала Ольга. – Я сама покормлю мальчика, каша уже остыла.
Фельдшерица ушла. Ольга посадила умытого Степку себе на колени и стала кормить. Он раскрывал свой ротик, словно птенец, тянулся к ложке с кашей, жадно хватал содержимое, видимо, мальчишка сильно изголодался.
Ольге еще никогда не приходилось кормить ребенка. О своих детях она пока не задумывалась, считала, что еще рано их иметь, с Виктором они живут всего ничего – и года нет. Муж тоже не стремился, по крайней мере, никогда не заводил разговор на эту тему. Сейчас, держа на коленях маленькое детское тельце, Ольга испытывала какое-то теплое чувство, ей было приятно и как-то сладко, что ли.
Степка наелся и осоловел. Его глаза стали закрываться, он обхватил свою кормилицу за шею маленькой ручкой, прижался пушистой светлой головкой к груди женщины, и Ольга неожиданно для себя расчувствовалась и нежно поцеловала ребенка в макушку. И тут же устыдилась своего поступка. Как она может целовать чужого ребенка?!
Нужно уложить мальчика спать, решила Ольга. Но детской кроватки в избе не было, и женщина спросила у бабки:
- А где Степу уложить? Он совсем сонный.
- Да давай его ко мне под бочок, вместе и поспим. А ты иди, красавица, спасибо тебе.
…Трясясь на ухабах проселка, Ольга думала о мальчике и одновременно – о муже, Викторе. Почему он забыл сына? И ведь никогда не говорил, что у него есть ребенок! Сейчас Степке примерно год или чуть больше, Ольга не сумела определить его возраст на первый взгляд. То есть, когда Виктор сделал ей предложение год назад, он уже знал, что у него в поселке скоро должен родиться ребенок. И когда Степка появился на свет, Виктор встречал Галку с ребенком из роддома и даже потом сколько-то еще жил с ней! А где была в это время Ольга? Произведя несложные подсчеты, женщина поняла, что, скорее всего, ребенок родился в тот период, когда они с Виктором еще не были мужем и женой. Значит, не она явилась причиной того, что Виктор бросил свою подругу с ребенком. Но легче ей от этого не стало. Сознание того, что маленький мальчик живет (не живёт – выживает в кошмарных условиях!) с престарелой больной бабкой, которая может не сегодня-завтра отдать концы, портило Ольге настроение. Сегодня же она поговорит с мужем! Пусть он что-то решает! Это ведь его сын!
- Приехали, - услышала она голос водителя Толика и очнулась от своих горестных дум.
Виктор был дома. Он радостно попытался обнять Ольгу, но та отстранилась и сразу взяла быка за рога:
- Витя, нам надо поговорить! Почему ты не сказал мне, что у тебя в поселке есть сын?
Виктор сразу все понял. Он всегда очень боялся, что его тайна когда-то раскроется, что Ольга все узнает, ведь она постоянно ездила в служебные командировки именно в тот поселок, где он жил раньше. Добрые люди донесут до ее ушей историю с Галкой, и о том, что тогда будет, он даже боялся подумать. Виктор полюбил Ольгу, как только увидел. Он вмиг осознал, что хочет всю жизнь прожить с ней и даже умереть в старости в один день. Поэтому сократил букетно-конфетный период до минимума и сделал девушке предложение чуть ли не на первой неделе знакомства. И вот теперь над их семейной жизнью нависла угроза.
- Это не мой ребенок! – воскликнул Виктор. – Галка сама постоянно говорила, что он не мой!
- Вот только врать не надо! – брезгливо сказала Ольга. – Ты же жил с этой женщиной, встречал ее из роддома, помогал ей на первых порах, а теперь отрекаешься?!
- Да, жил! И думал, что она от меня беременна. Но Галка сразу сказала мне, чтобы я не обольщался, что у нее был до меня другой, и это он отец! Я психанул и уехал, тем более у меня в техникуме начиналась преддипломная практика, а после нее нужно было писать диплом.
- Но ведь ты потом снова вернулся к Галке! И даже жил с ней еще какое-то время!
- Да не жил я! Помог на первых порах. Просто мне ее стало жалко! Как-то случайно шел мимо роддома, а она как раз с ребенком вышла. Такая маленькая, несчастная, глаза заплаканные… Вокруг радостные люди встречают новорожденных с разноцветными шариками, шампанским, машины в цветах, фотографы, а она стоит одинокая и ревет. Ну, взял я ребенка, и поехали мы в поселок. А зима, холодно. Бабка еле ходит, печка не топлена, вода в ведре замерзла, во дворе сугробы в мой рост. И я остался. Но Галка снова стала прежней стервой, все время меня подкусывала, что как я могу чужого ребенка растить, в кайф мне что ли. И я снова уехал. А тут и тебя встретил. И начисто о Галке с ребенком забыл, все равно ведь не мой он. Пусть дожидаются своего папочку.
Ольга выслушала все это молча. Потом сказала:
- Но ведь ты можешь сделать генетическую экспертизу и точно узнать – твой он или нет! А вдруг Степка твой? И как ты будешь жить, когда знаешь, что он там один на один с немощной бабкой? Ведь Галка тоже уехала, бросив мальчика!
- Ну, то, что он теперь без матери…Я не знал этого! Но ведь есть же какие-то органы опеки, пусть они и разбираются! Ребенок ведь не мой! В крайнем случае, у него есть биологический отец, который пусть и беспокоится о сыне! Галка же говорила, что был другой!
- Да если это и так, то он, скорее всего, и знать не знает, что у него родился ребенок! Ведь до сих пор он не проявился! –
Ольга помолчала и добавила:
- Только ведь в поселке все считают, что отец – ты! Ты ведь жил с этой женщиной, а больше никто с ней не был замечен. Поселок небольшой, всё на виду.
И через минуту Ольга продолжила жалобно:
- Ой, Витя, я видела, как они живут! Это нельзя назвать нормальной жизнью! А если что с бабкой случится, куда денут Степку? В детдом? Не жалко тебе будет?
- Оля, милая, как мне может быть жалко чужого ребенка? У нас с тобой будут свои дети, вот их и будем растить, жалеть, холить и лелеять!
- Витя, а скажи, у ребенка твоя фамилия? – вдруг спросила Ольга.
- Я даже не интересовался никогда, - вяло ответил муж. – Мы же с Галкой не были расписаны. Кто знает, что там указано в метрике.
- Я просто подумала, что если в свидетельстве о рождении стоят твоя фамилия и отчество, то ты на правах отца можешь забрать ребенка сюда, к нам. Мы наймем няню…
- Какую няню?! – вскричал Виктор. – Дорогая, ты о чем?! Зачем нам с тобой чужой ребенок?!
- Витя, мы сделаем экспертизу, и может оказаться, что Степка – твой сын. И тогда мы наймем няню…
- Ты опять?! – вскричал муж. – Да я на сто процентов уверен, что этот мальчик чужой мне!
- Но экспертизу все же следует сделать в любом случае, - твердо сказала Ольга. – Вот что: я заберу ребенка! Я не могу его там оставить! И если он, против моего ожидания, окажется не твоим, вот тогда и пусть разбираются органы опеки. Но жить с умирающей бабкой ему нельзя!
И как ни упирался Виктор, Ольга на следующий день вновь поехала в лесной поселок. Муж тоже ехал вместе с ней, но по его лицу было видно, что это он делает вынужденно, против воли.
В доме с упавшим забором все было по-прежнему. Грязный мальчик, стонущая бабка, холодная печь. Прибежала соседка Маруся, заохала, запричитала, видя, как Ольга собирает Степку в дорогу. Бабка подняться так и не смогла, но напутствовала внука:
- Степушка, поезжай с папкой, там тебе лучше будет. А я уж тута останусь, мне уж скоро… - и заплакала.
Виктор, как вошел в дом, так и стоял у дверей, кривя губы и не делая ничего, чтобы помочь жене.
Всю дорогу до города мальчик спал, доверчиво прижавшись к Ольге. Виктор сидел, отвернувшись в окно автобуса, и молчал.
Потом они все-таки сделали генетическую экспертизу, и оказалось правдой, что Виктор не отец Степки, что несказанно обрадовало мужа, но ничуть не огорчило Ольгу. Она уже всей душой прикипела к ребенку, который, как выяснилось, носил фамилию мужа и его отчество. Поэтому проблем с изменением места жительства Степки не возникло. На оформление необходимых документов ушло не очень много времени. Так в паспорте у Ольги появилась запись о наличии у нее сына.
Вскоре из поселка сообщили, что мать Галки умерла. Перед смертью она завещала свой дом внуку. О матери Степки никто ничего не знал, она не подавала о себе вестей.
Ольга, сама от себя не ожидая, стала отличнейшей матерью, она даже уволилась с работы и несколько лет посвятила себя воспитанию сына. Виктор же относился к Степке нейтрально, если не сказать, безразлично. А когда мальчик пошел в первый класс, Виктор тихонько исчез из их жизни. Но Ольга этим ничуть не опечалилась, она уже привыкла во всем полагаться только на себя, на свои силы. Женщина вновь устроилась на работу бухгалтером в одну из строительных фирм и, благодаря своему незаурядному таланту, вскоре уже занимала отдельный кабинет главного бухгалтера. Ее ценили и уважали сотрудники, а самое главное – у нее был любимый сын, ее Степушка, в котором она души не чаяла, и который отвечал ей взаимностью, с первого же дня появления в доме Ольги начавший звать ее мамой. Он рос беспроблемным, послушным мальчиком, отлично учился, а когда подрос, полностью заменил матери мужские умелые руки в доме.
Иногда Ольга вспоминала слова цыганки, подарившей ей шаль. «Ты справишься», - сказала ей та. И Ольга справилась!
Настоящее время
…Кто-то сзади притронулся к плечу Ольги Николаевны. Та обернулась – школьная уборщица тетя Фрося.
- Ольга Николаевна, вас там женщина какая-то спрашивает, - шепотом сказала она.
Ольга поднялась со стула и вышла из зала. Внизу около раздевалки стояла худенькая женщина в джинсах и бумазейной кофтенке. Лицо ее было смутно знакомым.
- Это вы меня спрашивали? – спросила Ольга.
- Я, - ответила та чуть слышно и продолжила уже грубо. – Ты это, слушай сюда, я за сыном пришла. Отдавай! И дом отдавай, мне жить негде!
Так вот кого напоминало Ольге лицо визитерши - Степушку! Галка, вот это кто! Ну, нет, подумала Ольга, сына своего я не отдам!
- Я у вас ничего не брала, поэтому не ждите, что верну! – жестко ответила Ольга. – Вы своего сына бросили на произвол судьбы, а я его нашла. И теперь он только мой!
- Ты это, не возникай, у меня адвокат знакомый есть, он сказал, что я права имею! Я – мать! А ты – никто! – и Галка грязно выругалась.
- У меня тоже есть адвокат, - спокойно ответила Ольга, хотя внутри нее бушевало пламя. – И не один. Так что имейте в виду, сына я вам не отдам!
И вдруг ей на ум пришла идея, которую она тут же озвучила:
- Может, мы с вами сумеем договориться? Сколько вы хотите за сына?
- О, это другой разговор! – повеселела Галка. – Думала, ты сама не догадаешься. Короче, сто тысяч евро!
Сумму она выговорила гордо, без запинки, видимо, долго репетировала.
- Ну, это ты загнула, дорогуша, - переходя на «ты», сказала Ольга. – Сама, наверное, знаешь, что таких денег у меня нет и взять мне их негде. Могу дать миллион. Рублей. Все! Иначе встретимся в суде. И еще неизвестно, кто кому будет платить. Скорее всего, ты - мне, ведь я пятнадцать лет растила Степу одна, кормила, поила, одевала, покупала ему игрушки, компьютеры, смартфоны, возила его в Сочи и в Турцию, каждое лето мы путешествовали по разным городам… От тебя алиментов я не требовала, хотя могла бы разыскать твою светлость и спросить сразу за все годы. А? Как тебе такой расклад? Так что или бери миллион и сваливай, или… Только мне расписку напишешь, что ты Степану никто и больше в нашей жизни не появишься!
- Ты это, не шуми, - заплетающимся языком сказала Галка и сникла. – Ладно, давай миллион, я согласна. Завтра в полдень я к тебе домой приду, и чтобы деньги были! Я не одна буду, так что обмануть меня не пытайся!
Ольга удивилась: Галка знает не только школу, в которой учится Степан, но и адрес, где они живут! А ведь только три года назад Ольга продала старую квартиру, и они со Степушкой въехали в новую в спальном районе города. Видимо, у Галки какие-никакие связи все же имеются, раз она без проблем узнала место проживания сына.
На следующий день Ольга постаралась отправить сына из дома на целый день, предложив ему сходить в только что открывшийся музей изобразительного искусства. Потом съездила в банк и сняла со счета требуемую Галкой сумму денег, оставив на сберкнижке остаток в десять рублей.
Ровно в полдень в квартире раздался звонок. Ольга открыла дверь и впустила гостей – Галку и какого-то хмыря с подбитым глазом и запахом перегара пополам с чесноком. По их виду было понятно, что настроены они воинственно.
Хмырь снял свою бейсболку и повесил ее на вешалку в прихожей, глядя в зеркало, пригладил сальные волосенки на лысеющей голове. Галка тоже покрутилась у зеркала, затем подхватила хмыря под руку, и они прошли в зал.
На диване сидели двое мужчин при полном параде, в светлых брюках и белых футболках без рукавов, открывающих бугристые от мускулов руки. Галка и хмырь стушевались.
- Знакомить вас не буду, - сказала Ольга, - ни к чему. Сразу перейдем к делу. Так ты, Козлова Галина Петровна, требуешь от меня, Ткаченко Ольги Николаевны, один миллион рублей?
Ольга говорила, четко проговаривая каждое слово.
- Требую! – неуверенно ответила Галка. Она уже что-то начала подозревать, но затуманенный регулярно принимаемым алкоголем мозг еще не подал ей правильного решения. – Ты мне сына должна! Или деньги! Миллион! И ты еще говорила, чтобы я расписку написала, что отказываюсь, ну, от сына. Так давай бумагу, напишу.
- То есть сына тебе в таком случае не надо? – спросила Ольга, протягивая Галке лист бумаги и ручку.
- Не надо! – кивнула согласно головой Галка.
Она от усердия высунула язык и медленно, словно вспоминая буквы, начала писать расписку. Закончив, протянула листок Ольге. Та внимательно перечитала, морщась и машинально отмечая огромное количество орфографических ошибок.
- Хорошо. Вот деньги, можете пересчитать, - и Ольга протянула пачку денег. – Здесь ровно миллион. А теперь прощайте. Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся.
Ольга шагнула к визитерам, следом встали с дивана и придвинулись к ним молчаливые мужчины.
Галка с хмырем быстро выскочили из комнаты, немного замешкались в прихожей, затем входная дверь хлопнула.
- Эх, Ольга Николаевна, зря ты все-таки деньги им отдала, - сказал один их мужчин. – Можно было бы под шантаж подвести, ты же не зря запись на диктофон делала.
- Не надо! – ответила Ольга. – Я и так легко отделалась. Надеюсь.
Они вышли из зала в прихожую, и тут Ольга обратила внимание на вешалку. Там еще с зимы висела пуховая шаль, которую Ольга наматывала на себя, когда шла гулять с собакой. Теперь же шали не было.
- Вот это да! – весело произнесла Ольга. – Еще и шаль прихватили! Ворюги! Ну и ладно, туда ей и дорога! Она свою миссию выполнила.
Глядя на ничего не понимающих мужчин, Ольга снова улыбнулась и попрощалась с гостями.
Через четверть часа раздался требовательный звонок в дверь, явился Степушка.
- Мам, я решил никуда не ездить, мне без тебя скучно! Давай собирайся, вместе сходим! А ты чего такая веселая?
- Да просто я рада, что ты вернулся, сынок! – и она нежно погладила Степана по шеке.