На кухне глухо стукнуло окно. Джеральд прислушался. Он точно помнил, что плотно закрыл створки на защёлку. Придётся вставать, иначе холодный туман, проникнув в комнату, наполнит её сыростью. По-стариковски крякнув, он сел на кровати и начал натягивать одежду. Прожив всю жизнь в Англии, Джеральд так до сих пор и не привык к этим промозглым утренним туманам. С возрастом же всё больше хотелось тепла и уюта. Максимально утеплившись, старик шаркающей походкой заковылял на кухню.
Ну, конечно же, окно нараспашку.
- Том, это ты сделал проказник? – обратился он к коту, который вёл себя довольно странно для этого времени: то беспокойно метался по кухне, то замирал, напряжённо вглядываясь в одну точку.
Но кот и ухом не повёл. То, что он видел, занимало его гораздо больше, чем ворчание старика. Взгляд Джеральда упал на разбитый цветочный горшок. Видимо само провидение всё решило за него. Эту герань уже давно следовало пересадить, но он каждый раз откладывал это занятие. Возиться с цветами было прерогативой его жены… Боже, как давно это было…
***
Они познакомились с Джессикой полвека назад. Она просто сразила его наповал, когда летящей походкой буквально ворвалась в его жизнь. Он тогда получил свой первый приход. Молоденький пастор свято верил, что посвятит свою жизнь только Богу. Но Джессика… Таких женщин он больше никогда не встречал.
Они поженились почти сразу. Церемония прошла тихо, в узком кругу. А потом годы бесконечного счастья, рождение детей. Так и прожили бы в радости до седых волос... Если бы не война. Артур погиб первым. Его самолёт был сбит незадолго до окончания войны в воздушном бою над океаном, потому и могилы у него нет. Только фото на стене. А рядом другое. Стефана – их младшего. Он, как и брат, был лётчиком. Но его смерть была ужасно нелепой. Он пал от руки немецкого солдата уже после подписания мира, в июне 45-го, когда возвращался в расположение части. Тогда много немецких групп скрывалось от возмездия по лесам. Они с Джесс тяжело переживали гибель сыновей. Но, видимо, на то воля Божья.
***
Вздохнув, Джеральд принялся за уборку. Для начала собрал осколки цветочного горшка и бережно переложил пострадавшее растение на жестяной поднос. Потом сходил за землёй на улицу. Пока была жива Джессика, она высаживала клумбу прямо под окном кухни. Он и в прошлый раз брал оттуда землю. И всё-таки, как могло распахнуться окно? Он ведь точно помнил, как собственноручно закрыл его вечером.
Покопавшись в чулане, Джеральд достал старый, но, по крайней мере, целый горшок. Джессика бы его выбор не одобрила, но ничего лучшего не нашлось. И, вообще. Как это у неё всё так ловко получалось? Для него пересадить цветок – целое дело. Боже, как же её не хватает…
***
Джессики не стало три года назад. Ради неё Джеральду пришлось оставить служение. Он давно задумывался над этим. Стоять службы в его возрасте было уже тяжело. Но хотя приход был небольшой, чувство собственной нужности людям давало ему силы жить. Каждый раз, ставя первую свечу перед иконой Христа, он возносил молитву за своих сыновей. А его Джесс…
Она угасла, также быстро, как тает церковная свечка. Стремительно, неожиданно… Диагноз «онкология» прозвучал, как приговор. Болезнь протекала бессимптомно. Когда Джессика обратилась к врачу, помочь было уже невозможно. Но даже умирая, она не теряла интерес к жизни. Именно под её руководством он посадил свой первый и единственный цветок – маленький отросток той самой герани, которую сегодня порыв ветра опрокинул с подоконника. И всё-таки, как могло распахнуться окно?
***
Ну, вот. Вроде всё готово. Можно приступать. Как там учила его Джесс? Сначала насыпать мелкие камушки, потом землю. Что это? Вот дурачок. Джеральд неловко подцепил палочкой червячка. Сидевший в клетке скворец внутренне напрягся, скосив на него взгляд.
- Я бы с удовольствием оставил тебя, дружок, но боюсь тебе будет тесно в этом горшке. Придётся нести тебя обратно, - с грустью произнёс старик.
Он вновь оделся и, бережно неся в ладошке червячка, поспешил на улицу. Ведь, как ни крути, каждая божья тварь имеет право жить. Ни мы даём ей жизнь, ни нам и отнимать.
Спустя ещё полчаса, горшок вновь занял своё место на подоконнике. То, что удавалось Джессике сделать за десять минут, отняло у него больше часа. Что и говорить, старость подкралась незаметно. Любое занятие отнимает много сил. Крепкий горячий чай и мягкое кресло у старого камина - вот и все радости жизни. И всё-таки, он точно помнит, что закрыл окно…
***
Джеральд привык вставать рано, и с возрастом эта привычка только укрепилась. Вот и сегодня, одевшись потеплее, чтобы от холодного ветра не ломило кости, он вышел на улицу и привычно занял своё место на крыльце. Вот-вот молочник доставит молоко, проедет мальчишка на велосипеде, рассовывая по почтовым ящикам свежие газеты. Кстати, какое сегодня число?
Не может быть! Как он мог забыть! Сегодня ровно пятьдесят лет с момента их знакомства с Джессикой. Так может… Ведь Том так странно вёл себя сегодня утром.
- Том, иди сюда, шалопай.
Кот не спеша, преисполненный собственного достоинства, присоединился к хозяину. Он всегда приходил. Ведь каждое утро они вместе ждали человека, приносившего вкусное свежее молоко.
- Ты видел её? Скажи, это была она? Джессика?
Том, не мигая, посмотрел хозяину прямо в глаза. Джеральд понял всё. Это была она. Его любимая. Она пришла в юбилей их знакомства. Да, ещё эта герань… Ведь он обещал ей ухаживать за цветком, а сам…
- Джессика, ты здесь? – спросил он, вслушиваясь в тишину ещё спящего городка. Где-то совсем рядом послышались лёгкие шаги. А может это просто ветер? А тот скрип половиц? Наверно, воображение разыгралось или… На миг ему показалась, что Джессика нежно провела рукой по его лицу…
Подхваченная ветром калитка резко хлопнула, ставя точку в этой круговерти событий.
- Ты прав, Том, она была здесь. Я почувствовал. Она мой ангел, который оберегает меня изо дня в день. Когда-нибудь мы встретимся с ней вновь. Скоро. А пока прыгай ко мне на колени. В этом мире ты единственное, что у меня осталось.
Туман постепенно рассеивался, начинался новый день, городок просыпался к повседневной жизни. А на крыльце старого дома одинокий старик и кот ждали прихода молочника. Они были счастливы. Каждый по-своему. Каждое утро по-иному.
21.03.2021 г.
Миниатюра написана по картине художника Сharles-Spencelayh «The-early-bird» ("Ранняя пташка") для участия в 49-м Конкурсе «ВЕРНИСАЖ»