ГЛАВА ПЯТАЯ
Григорий появился у беглецов уже вечером следующего дня. На этот раз он
прибыл верхом на чалом мерине, и спрыгнув с коня на утоптанный возле избушки
снег, недовольно пробурчал: «Партизаны, тоже мне. Совсем страх потеряли.
Могли бы на тёмное время и часового на улице поставить. А то неровен
час, могут комиссары нагрянуть и тёпленькими повязать». «Знаменщиков, ты
чо это стал сам с собой разговаривать? Ты, паря, того, не тронулся умом?» -
послышался рядом весёлый голос Петра. От неожиданности Григорий даже
вздрогнул. «Фу, лешак! Напугал меня. Как это я тебя не заметил?». «А я в невидимку
умею превращаться. Бабка Агафья меня этому колдовству научила», -
пошутил Чикирев. «Ладно, бабка Агафья, пойдём в избу, новость хочу вам сообщить
полезную», - предложил Георгий и направился к двери. «Иди, а я немного
погодя зайду», - ответил Пётр и растворился в темноте.
«Не ожидали, чо ты уже сегодня к нам прискачешь. Ну, а раз так быстро
обернулся, то видно причина есть», - поздоровавшись с Григорием, сказал Василий.
«Угадал товарищ дорогой. В общем, продотряды, словно сорвавшиеся
с цепей злые псы, по деревням рыщут, и всё, что осталось в семьях из имущества,
забирают. Не жалеют ни бедных, ни богатых, ни инвалидов, и даже баб
одиноких, у которых на руках дети малые. Говорят, что из уезда на имя Викуловского
райпродкомиссара приказ строгий поступил, обязывающий выполнить
все продразвёрстки до шестого января. А если он не выполнит этот приказ,
то его самого большевистский трибунал судить будет. Может, даже свои же
и расстреляют. А до шестого-то числа всего сутки да одна ночь осталась. Он,
бедный, даже бдительность стал терять, и отправляет сопровождать обозы до
сыпных пунктов слабо вооружённых красноармейцев. Особенно это касается
тех деревень, где проживает мало крестьянских семей. Сегодня я случайно узнал,
что в Нововяткино на трёх подводах прибыл отряд из четырёх красноар
мейцев, вооружённых двумя винтовками и приступил к изъятию у населения
семенного зерна. По всей вероятности из деревни в сторону Балаган он выедет
завтра рано утром. Поэтому, есть возможность перехватить этот отряд в
одном глухом местечке. Если, вы, конечно, не передумали мстить куманькам», -
высказался Григорий и посмотрел в глаза Губина. «Добрую весть ты нам принёс,
однополчанин. Сколько вёрст до того местечка будет? И сколько времени
придётся добираться?» - спросил Василий. «Отсюда не меньше пятнадцати. Так
что часа два на дорогу кидать надо. Я вас на неё выведу, а дальше самим до места
засады придётся добираться». «Доберёмся, если ты подробно расскажешь,
как его искать». «Я не только расскажу, но и дам нарисованный план этой местности
», - ответил Григорий и протянул Василию закрученный в трубочку лист
бересты, на котором углём была намалёвана схема, без названий и чётких обозначений.
«Да, Гриша, карта твоя только для разбойников с большой дороги.
Но, ничего, мы и от её не откажемся», - улыбнулся Губин и посерьёзнев, попросил:
«Давай, рассказывай о той местности поподробней».
Пока Григорий с Василием разрабатывали план первой в их жизни вылазки
против представителей советской власти, Беловацкий и Субботин готовили
ужин. Завершив обсуждение, Василий посмотрел на Григория и спросил: «Тебя
не заподозрят в связи с нами? Марья не проговорится кому-нибудь о твоих
поездках к нам?». «Не волнуйся по этому случаю. Она у меня кремень», - успокоил
Знаменщиков. «Тогда давай поужинаем, а часа через три и выдвигаться
будем. Нам нужно не только вовремя добраться до места засады, но ещё и подготовиться
к встрече хорошо», - предложил Василий и обратился к Субботину:
«Мечи, Степан, всё на стол, подкрепляться будем. Впереди нас ждёт трудная
ночь. А если всё сложится, как запланировали, то по возвращению и по сто
грамм самогонки выпьем».
Своё прибежище отряд покинул уже за полночь. Первое время застоявшиеся
в стойле кони, с лёгкостью и желанием на рысях преодолевали сугробы,
но уже через две версты норов их поиссяк, и они дружно перешли на шаг.
Ночная темень и позёмка заметно сдерживали продвижение вперёд, и только
благодаря хорошему знанию местности Григорием, они вскоре выбрались
на санный путь, ведущий из Знаменщиков в Балаганы. «Ну, вот, братцы, мы и
добрались до той дороги, которая нужна. Вам по ней до конечной цели верст
десять ехать», - сообщил Знаменщиков. «А откуда собачий лай раздаётся?» -
спросил Пётр. «Из деревни Нововяткино. Мы её стороной объехали, и теперь
она сзади нас за версту осталась», - пояснил Григорий и предложил: «Давайте
будем разъезжаться. Мне необходимо домой затемно вернуться, пока народ
ещё спит, а к вам загляну дня через два. Не раньше». «Если сможешь, захвати
с собой жернова, а то мука заканчивается у нас», - попросил Субботин. «Чо-
нибудь придумаю», - пообещал Знаменщиков и уже через минуту его силуэт
скрылся из вида.
Только после отъезда Григория Василий почувствовал во всём теле морозящую
душу дрожь. «Чо это со мной? Неужели испугался предстоящих событий?
Не может такого быть. Чо мне бояться каких-то краснопузых, если я давно
собирался с ними встретиться в открытом бою. Нет, здесь чо-то другое. Скорее
всего неизвестность, которая нас поджидает в чужом лесу. Ладно, доберёмся
до места, там во всём и разберусь», - решил Василий и приглушённым голосом
скомандовал: «Друг за другом рысью - марш!».
Место, о котором рассказывал Григорий, Губин узнал сразу, как только отряд
оказался в глухом лесном массиве, состоящем из тальника, осины и высоких
берёз. «Где-то здесь, недалеко должен быть резкий поворот дороги, а
сразу за ним - неглубокая ложбина», - проверил Василий свою память. И буквально
саженей через тридцать его предположение получило подтверждение.
Поворот санного пути был настолько крут, что Воронко по инерции даже
проскочил его и влетел в мелкий кустарник. А за ним и остальные последовали.
«Тпру, Воронко! Приехали!» - произнёс Василий и натянул поводья.
Спешившись с коней, бойцы отряда обступили Василия и стали слушать
его план по проведению операции. «Сразу за ложбиной, на дорогу необходимо
завалить какое ни будь подгнившее дерево, чтобы оно не вызвало подозрения
у продотрядовцев. Затем отвести подальше в лес коней, а на обратном
пути замести свои следы снегом и разделиться на две группы. Одна должна
находиться ближе к первой подводе обоза, а вторая - к последней. После того,
как красноармейцы упрутся в поваленное дерево, они объезжать его по глубоким
сугробам не будут, а направятся убирать со своего пути эту преграду.
Оставят ли они оружие на это время на санях или возьмут с собой, сказать
трудно. Но в любом случае, напасть на них первая группа должна именно в тот
момент, когда они окажутся у преграды. В это же время вторая группа обязана
обезвредить остальных сопровождающих обоз. Стрелять в красноармейцев
только в том случае, если кому-либо из нас будет грозить опасность. Кровь
заблудших баранов нам ни к чему. Если нет вопросов, то давайте начнём готовиться
к встрече куманьков», - закончил своё командирское наставление
Губин.
Все дальнейшие действия боевые товарищи совершали в полной темноте,
но дружно и чётко, словно это было не боевое крещение, а давно привычная
работа. Почти на ощупь, они быстро отыскали сухую, подгнившую у корня осину,
привязали на высоте двух сажен к ней вожжи и перейдя на другую сторону
дороги, принялись дружно тянуть на себя. Засохшее дерево немного посопротивлялось
человеческому насилию, но затем глухо прошумело отваливающимися
у корня гнилушками, и верхушка стала быстро приближаться к земле.
Взметнув вверх клубы снежного вихря, ствол погибшей осины при ударе об
землю лопнул в трёх местах, но окончательно не развалился. Замаскировав
свои следы вокруг заваленного дерева, бойцы направились выполнять вторую
часть задания, которая, как оказалось, была посложнее первой. Дело в
том, что как только лошади почувствовали, что хозяева, решили их оставить в
тёмном лесу одних, на них напало нешуточное ржание. Поэтому, Василий вынужден
был дать указание своим товарищам, чтобы те крепко обмотали нижнею
часть их морд сыромятными ремнями. Вернувшись к дороге, и проверив
ещё раз маскировку всех следов, Губин распределил отряд на группы. «Пётр и
Степан займутся первой подводой, а мы с Иваном - второй и третьей. Берданку
и один обрез возьмёт первая группа, а мы обойдёмся топором и вторым обрезом.
Ещё раз предупреждаю, что стрелять в людей только в крайнем случае.
Нужно провести операцию так, чтобы не было жертв ни среди краснопёрых
ни среди нас. Хорошо бы, если бы обоз оказался рядом с нами ещё затемно.
Тогда легче бы было к нему подобраться. Но, думаю, что при благоприятном
раскладе и свет нам помехой не станет. Так что, давайте расставляться по позициям,
маскироваться и ждать», - закончил инструктаж Василий.
Губин притаился в саженях трёх от дороги за толстой и высокой берёзой
и разгреб в сугробе глубокую яму, в которую собирался лечь, если обоз не
подойдёт до рассвета. «Как себя поведут Иван со Степаном? Не испугаются ли
в самый ответственный момент? За Петра, конечно, переживать нечего. Этот
лишь бы по горячности своей раньше времени не сорвался и кровь не пустил
из краснопузых», - подумал Василий и по его телу вновь пробежался озноб.
«Скорее бы уж всё это началось. А то хуже нет, как ждать и догонять», - проворчал
он, но немного подумав, изменил своё мнение: «Хочешь победить своих
врагов –научись ждать и терпеть. Иначе никогда удача не будет на твоей стороне
». Наверное, такие же мысли навещали и других членов отряда, решившихся
встать на путь вооружённого противостояния власти.
Над верхушками высоких берёз и осин небо стало постепенно освобождаться
от ночной тьмы и, сквозь стволов деревьев, белёсыми ликами ложиться
на белоснежную перину сугробов. Вдруг, недалеко от засады, со стороны
деревни Нововяткино раздался лай собаки, а за ним последовал мужской
громкий голос: «Вот псина проклятая. Всю дорогу мешает кобыле бежать. А ну
пошла вон с дороги!». Потом фыркнула лошадь, послышался скрип полозьев
и ещё через минуту из-за поворота стал выкатываться весь обоз. Подложив
под себя полушубок и оставшись в одной безрукавке, Василий лежал на дне
снежной ямы и крепко сжимал в руке обрез. «Только бы собака нас не учуяла
», -пронеслось у него в голове и это было последнее, о чём он подумал. На
другие размышления и сомнения время уже не оставалось. Как и предполагал
Василий, на первой подводе ехали два красноармейца, рядом с которыми на
мешках с зерном лежала одна винтовка. На второй подводе никого не было,
но загружена она была сильнее, чем остальные. На третьих дровнях ехали ещё
два красноармейца, за плечами которых виднелись винтовки с приставленными
штыками. Заметив впереди преграду, первая подвода остановилась и с
неё соскочили оба красноармейца, не захватив с собой даже оружие. Как по
команде, встали и следующие за ней. «Пора!» - приказал себе Губин и, вскочив
на ноги, прыжками кинулся в сторону последних саней. Не успели красноармейцы
даже скинуть с плеч винтовку, как над их головами раздался оружейный
выстрел. «Не балуйте, парни, а то убью», - угрожающе произнёс Василий
и левой рукой схватил за ствол трёхлинейку у одного из молоденьких красноармейцев.
У второго оружие уже отбирал Беловацкий, занеся над тем топор
и с лютой ненавистью вглядываясь в его лицо. Прошло ещё несколько минут
и вся операция, по обезоруживанию красноармейцев и захвату обоза, была
благополучно закончена. Петр даже пожалел, что так обыденно она прошла.
«Думал, что краснопёрые сопротивление нам окажут, а они, как ягнята - даже
не дёрнулись», - съязвил он. «Вот и хорошо, что прошло всё без крови. Теперь
нам необходимо быстро срываться отсюда, пока кто-нибудь ещё не поехал по
этой дороге» - высказался Василий и приказал: «Иван, вы со Степаном идите
за нашими лошадями, а мы с Петром пока с добычей разберёмся». «А с этими
вояками чо делать?» - спросил Петр. «Свяжем им хорошенько ремнями руки и
отпустим на все четыре стороны», - ответил Василий. «Я, братуха, по-другому с
ними поступлю», - хитро улыбнулся Пётр. «Делай, чо хочешь, но только, чтобы
они живыми остались. Жалко мне этих молодых баранов», - согласился Василий.
«Зря. Они бы тебя не пожалели, если бы ты в их руки попал», - не согласился
Петр и приступил к исполнению задуманного. Первым делом он заста
вил красноармейцев перенести с задних дровней на передние все мешки с
зерном, затем выпряг из них лошадь, развернул дровни в сторону деревни,
поставил пленников друг за другом между оглоблей, крепко привязал к ним
их руки сыромятными ремнями, и взмахнув кнутом, скомандовал: «А ну, пошли
рысью, краснопузые!». Те безропотно напряглись и бегом сорвались с места.
«Если поторопитесь, то через час в деревне будете. Там вас мужики с нетерпением
поджидают», - выкрикнул Петр и громко рассмеялся. Не сдержал улыбки
и Василий. Но немного погодя, он произнёс: «Пошутили и хватит. Теперь необходимо
запрятать захваченное зерно и срочно сматываться на свою базу».
Вернувшимся с лошадями товарищам, о своей весёлой выходке Петр рассказал
уже в пути. Те вначале даже не поверили, но когда это подтвердил Василий,
они громко смелись до тех пор, пока и их не одёрнул Губин. Сурово посмотрев
на своих бойцов, он твёрдым голосом сказал: «Насмеёся тогда, когда
закончим все дела».
Сани, гружённые мешками с зерном, отряд закопал в огромном сугробе на
опушке берёзового колка, в версте от места нападения на продотряд и в саженях
тридцати от санного пути. Надёжно замаскировав место съезда с дороги,
бойцы сели на своих коней, подхватили поводья трёх трофейных лошадей и
стали ходко удаляться на запад. Вскоре дорога раздвоилась, и отряд свернул
в сторону деревни Пестово. Преодолев не менее сорока вёрст пути и в основном
по бездорожью, поздно вечером он вернулся на Знаменщиковское озеро
в свою избушку. Но даже усталость и чувство голода не смогли погасить в этих
людях чувство гордости за свой маленький успех, который положил начало
дальнейшей их борьбе за святое дело – спасения от унижения и голода всех
родных и близких.
Через три дня, как и обещал, сразу после обеда прибыл Григорий. Он рассказал
о реакции викуловского райпродкомисара на их нападение на продотряд,
и о том, как издевались мужики и женщины в Нововяткино над красноармейцами,
которые пришли в деревню запряжённые в дровни. «Это, наверняка,
Пётр, ты с ними такую шутку сотворил? Смотри, если они тебя поймают, то один
будешь тащить дровни за собой», - пошутил Знаменщиков. «Сначала пусть поймают,
а потом уж и в сани запрягают», - ответил скромно Чикирев и продолжил
слушать прибывшего. «В общем, кровавые дела по всему уезду разворачиваются.
Где-то на юге бабы разоружили комиссаров и красногвардейцев и свою
власть в волости установили. В Абатской волости тоже не спокойно. А в деревне
Челноково даже боевые стычки произошли. Говорят, убитых и раненых с
обоих сторон много», - сообщил Григорий. «До Челноков от нас рукой подать.
Напрямую не более пятнадцати вёрст будет. Может, и нам на подмогу жителям
этой деревни податься? Мы уже неплохо вооружены, да и опыт появился.
Правда, винтовочных патронов всего двадцать штук, но на первое время и их
хватит. Остальные добудем в бою», - загорелся Пётр. «Охлынь немного. После
нападения на продотряд, вы тоже под подозрение попали. Говорят, Зайчиков в
Ишиме с балаганским милиционером встречался и тот ему всё в подробностях
рассказал. Ну, вот, у Зайчикова и закралось подозрение в отношении вас. Как
бы с поисками не нагрянул в нашу деревню», - предупредил Григорий. «Опять
этот Зайчиков нос суёт куда не следует. Пора ему оборвать его по самые глазницы
», - не выдержал Василий. И немного успокоившись, сказал: «Надо как-
то сообщить жителям Нововяткино местонахождение их зерна. Пусть ночкой
тёмной съездят туда и заберут». «Давай, рассказывай, как найти захоронку, а
я сообщу об ней своему куму. А то ведь вся деревня без единого зёрнышка
осталась», - пообещал Григорий.
На этот раз Знаменщиков в отряде пробыл недолго. Сообщив товарищам
все новости, передав им жернова и получив информацию о местонахождении
отбитого у красноармейцев зерна, он засобирался домой. Прощаясь с Григорием,
Василий попросил: «Если вдруг окажешься в Большом Сорокино, узнай,
как там мои живут и встреться с Авериным Степаном. Расскажи ему где мы
обитаем и попроси, чтобы он при первой же возможности приехал к нам. Разговор
у меня к нему серьёзный есть». «Понял твою просьбу. Постараюсь в ближайшие
же дни выполнить её», - пообещал Знаменщиков и покинул лагерь.
А этим же вечером, Пётр с Иваном Беловацким решили съездить в свои деревни
и навестить родных. Отговаривать Василий их не стал, лишь попросил
быть осторожными и не привести за собой куманьков. «Не переживай, братуха,
за нас. В Большом Пинигино предателей и стукачей намного меньше чем
в Большом Сорокино. Ночку дома побудем, а завтра вечером вернёмся. Нам
добираться-то всего ничего. Вёрст двадцать, не более», - успокоил Чикирев.
Оставшись вдвоём, Василий с Субботиным Степаном распределили между
собой время бодрствования и отдыха и стали с нетерпением поджидать товарищей.
Из официальной хроники
2 января 1921 года в Ишиме состоялся съезд секретарей волкомитетов
РКП(б) уездной парторганизации. В итоговом протоколе №1 говорится:
«В повестку дня включены четыре вопроса.
1) О политическом состоянии уезда
2) О задачах партийного строительства
3) О хозяйственном положении страны
4) Разное.
По первому вопросу заслушали тов. Недорезова, который указал, что положение
уезда вполне неудовлетворительное, которое вызвано в связи с развёрсткой.
Продработники нетактично поступают с крестьянами, что и
вызвало в некоторых волостях столкновения. Подчёркивает, что екатеринбургские
продработники, работающие в данном уезде, тоже не вполне согласовываются
с упродкомом и не известили даже волисполкомы об изменении
инструкции по проведению продовольственной политики.
Тов. Тягунов говорит, что все такие явления, которые проявляют некоторые
волости выступлением против советской власти на почве развёрсток,
поэтому партия обратит серьёзное внимание.
Тов. Жилкин обрисовал политическое состояние партии, в котором указал,
что таковые явления происходят только по тому, что центр слаб, т.е.
все работники занимают советскую работу, а также члены партии не были
подготовлены к продовольственной политике.
Тов. Репин указал, что все явления недоброжелательны лишь только потому,
что упродком и комитет РКП и политбюро не имеют тесной связи.
Постановили:
1) Принять резолюцию, вынесенную на заседание укома и ответственных
работников.
Уездный съезд, заслушав доклад о политическом состоянии Ишимского уезда,
констатирует, что отношение беднейшего и среднего крестьянства к соввласти
в последнее время резко изменилось: из благожелательного сделалось
оппозиционным, а местами - враждебным. Так, например, произошло столкновение
с крестьянами в волостях Аромашевской, Безруковской, Большесоро
кинской и Уктузской на почве продовольственной, причём в первых двух были
человеческие жертвы со стороны крестьян. Объясняется это отчасти непониманием
задач продовольственной политики советской власти населением
уезда, отчасти – контрреволюционной агитацией со стороны кулаков и мелкобуржуазных
элементов, а главным образом – бессистемной работой в этой
области как со стороны партийной организации, так и продорганов. У первой
не было определённого плана по расслоению деревни за отсутствием указания
из губкома, у продорганов – не было в начале развёрсток твёрдого, определённого
курса по проведению в жизнь плана полной монополии на нормированные
продукты питания. Кроме того, значительно осложнили политическое
состояние уезда нетактичные действия отдельных продработников, не считавшихся
ни с социальным положением крестьян, ни с уставом и программой
партии.
Примеров нетактичного обхождения с бедняками-крестьянами отдельных
продработников и не считающихся с их социальным положением имеется
много в материалах политбюро и в жалобах, как поступающих в исполком,
так и направленных президиуму губисполкома. Как пример игнорирования
продработниками устава партии необходимо указать на арест секретаря
уктузской волячейки тов. Суворова, члена 4-го райкомпарта, тов. Мостовец,
без ведома укомпарта и отказ представителю укомпарта, тов. Герчесу, командированному
в 4-й район для ведения агитационной работы, в устройстве
митингов со стороны продработника тов. И. С. Суворова с угрозой ареста.
Кроме того, всякой дальнейшей пропагандистской работе укома в деревне,
и в особенности в поднятии производительности сельского хозяйства, главным
образом мешает бесхозяйственность продовольственных и экономических
органов, особенно в хранении семенного материала, которая бьёт в глаза
на каждом шагу, влияет на политическое состояние уезда. Примеры бесхозяйственности
были приведены на страницах местной советской прессы. И,
кроме того, бесхозяйственность продовольственных и экономических органов
подтверждается актами ревизии складских помещений и ссыппунктов,
произведённой президиумом уисполкома и РК инспекцией.
Констатируя всё вышеизложенное, съезд ответственных секретарей для
устранения отмеченных дефектов и восстановления политического равновесия
в уезде постановил:
реализовать расслоение трудового крестьянства от элементов кулацких,
контрреволюционных путём созыва районных съездов под руководством
представителей укомпарта, уисполкома. Критерием для определения участников
съезда является постановление продорганов о разделении населения на
три категории по имущественному положению, причём принимают участие
на съезде вторая и третья категории. Тезисы и порядок дня вырабатываются
укомпартом и президиумом исполкома совместно. Райкомпартам, волкомпартам
и сельячейкам и проработникам на местах произвести подготовительную
работу к созыву съезда, проверку социального положения пятидворок,
сельтроек и волпятёрок. Предложить упродкому в целях привлечения
бедноты издать циркулярное письмо продработникам на местах о внимательном
и осторожном отношении к её нуждам.
Председатель Г. Т. Жилкин, секретарь Н.К. Евдокимов».
Подписывая протокол съезда уездных секретарей, Гордей Тимофеевич
ясно осознавал, что его решения не будут услышаны теми, кто непосредственно
занимался выполнением планов по продразвёрсткам. Чем дольше они этим
занимались, тем сильнее настраивали население уезда против коммунистов и
советской власти в целом. И в своём предчувствии Жилкин не ошибся. Уже на
следующий день Ишимский уездный исполком советов и продовольственный
комитет подписывают совместный приказ №69, который гласил:
«Вследствие того, что кулацким элементам деревни, не желающим выполнять
государственные развёрстки, скрывается хлеб по ямам, погребам,
соломам и полям, чем зачастую гноится ценный для республики продукт,
Ишимский исполком и упродком на основании распоряжения губпродкома о
том, что государственные развёрстки идут за круговой порукой сельских обществ,
приказывает: всем продконторам, райпродкомиссарам, начальникам
милиции, чрезвычайным тройкам, уполномоченным и всем продработникам
и всем волисполкомам и сельсоветам во всех случаях обнаружения скрытого
хлеба у одного гражданина общества конфисковать таковой у всего общества,
не считаясь ни с какими мерами.
Волисполкомам и сельсоветам предлагается настоящий приказ широко
распространить среди населения.
Лица, виновные в нарушении или неисполнении настоящего приказа, будут
преданы суду продревтрибунала.
Член губпродколлегии Маерс, за предуисполкома - Мариков, за упродкомиссара
- Н. Карпов».
Следом за этим приказом, уполномоченный Ишимского уездного продкомитета
А. Братков издал приказ №7:
«1) Все приказы и инструкции, которые изданы были до 3 января, на основании
оперативно-боевого приказа Совтрударма-1 тов. Касьянова, мною
суммируются. Поэтому ,приказываю весь хлеб, который причитается с вас
по развёрстке, в срок 60 часов с момента получения сего приказа свезти на
ссыпной пункт гор. Ишим.
2) Если у вас не будет хватать гужевой силы для поднятия хлеба в вышеуказанный
срок, немедленно сообщите мне нарочным.
3) Все зачётные квитанции, полученные вами на ссыппункте, через 61 час
с момента получения сего приказа приказываю немедленно представить мне.
4) Ни на один фунт ни в каком обществе развёрстка уменьшаться не будет.
5) Если какое-либо общество не исполнит сего приказа в вышеуказанный
срок, я с вооружённой силой - 200 чел. пехоты, 40 чел. кавалерии и четырьмя
пулемётами заберу весь хлеб до единого зерна у всех граждан общества, не
оставлю ни на прокорм живым душам, ни на прокорм скотине, ни на посев.
6). У тех граждан, которые будут агитировать против сдачи и вывоза
хлеба, мною с вооружённой силой будет забрано всё имущество, дом будет
спалён, а гражданин, замеченный в вышеуказанном преступлении, будет расстрелян.
7) Всему обществу приказываю сейчас же доносить мне, если появится
гражданин, агитирующий против выполнения развёрстки. Если же общество
будет укрывать тех негодяев, а они нами будут пойманы, то всё общество
также строго будет наказано, как и вышепойманный негодяй – контрреволюционный
агитатор.
8) Приказ считать первым и последним. Больше предупреждать не стану.
Уполномоченный района Братков».
И в эти же дни по Ишимскому уезду разъезжались губпродкомиссар Инденбаум
и предгубЧК Студитов с целью разобраться с политической обстановкой
в уезде и оказания давления на ускорение выполнения плана по госразвёрсткам.
В оперативной сводке штаба 61-й стрелковой бригады войск ВНУС,
сообщалось:
«1-ого января комполка-183 выделено 156 штыков под командой комбата-
3 Исакова в распоряжение губпродкомиссара Инденбаума и предгубЧК Студитова
для отправления в Ишим для предупреждения в его уезде назревающих
волнений среди крестьян. Для той же цели того же числа комбатом-185 выделено,
согласно распоряжения губЧК, полэскадрона под командой комполэскадрона
Мацейко в 50 сабель, 52 строевых верховых лошадей.
Отрядом комбата Петрова в Ларихинском, Ново-Травном, Старо-Травном
восстановлен порядок, виновники эксцесса в числе 13 граждан арестованы,
отправлены в Ишим. Развёрстка выполняется, в селе Ларихинском
собрано 8000 пудов хлеба. НР 6/оп. Врид наштабриг-61 Косс, помначштаба
оперотряда Губский».
И буквально следом в Тюмень полетела следующая сводка из штаба 61-ой
стрелковой бригады войск ВНУС:
«4 января из 183-го полка выделена полурота в числе 70 штыков и три
чел. комсостава под командой комроты Куницына в Уктузскую волость, что
75 вёрст юго-западнее Ишима, распоряжением губпродкомиссара для окончательного
водворения порядка в означенном районе. Отрядом в две роты 182-го
полка под командой Шестакова (сводка №76) в Уктузской волости волнение
ликвидировано. По донесению комбата-1 Петрова, участвовало в волнении
3000 крестьян. Во время столкновения убито два крестьянина, одна лошадь,
ранено четыре крестьянина. НР 12/оп. Врид наштабриг-61 Губский, помначштаба
оперотряда Губский».
Прямое вмешательство в проведение развёрсток в Ишимском уезде высшего
губернского начальства и военных формирований, привело к тому, что
на местах продовольственные и другие органы советской власти без разбора
и с особой жестокостью стали забирать у крестьянских хозяйств не только последнее
зерно, но и домашнее имущество. Их не останавливал ни плач голодных
детей, ни причитания их матерей и ни кары небесные, которыми запугивали
старики. За два последних дня уходящего года и за четыре дня года нового
эти палачи всё сделали, чтобы выполнить план продразвёрсток. Первым об
этом радостном событии своим подельникам в Тюмени сообщил телеграммой
член коллегии Тюменского губпродкома Я. З. Маерс:
«Г. Ишим. 5 января. Хлебофуражная развёрстка в Ишимском уезде по заданиям
наркомпрода выполнена на сто процентов 5 января в 2 часа дня. Инденбаум
сегодня третьим поездом выезжает в Тюмень. 32. Член губпродколлегии Маерс».
А 7 января, появившись в своём кабинете после командировки в Ишимский
уезд, губпродкомиссар Г. С. Инденбаум отправил срочную телеграмму в
Москву в Наркомпрод:
«Доношу, что 6 января в 2 часа дня Тюменский губпродком выполнил наложенную
государственную развёрстку – шесть миллионов шестьсот тысяч
пудов хлеба и зернофуража, то есть 102 процента, масличных семян - 150
процентов. Наложенное сверх госразвёрстки количество объявлено фондом
бедноты, сбор каковой закончится к 15 января. 4711. Губпродкомиссар Инденбаум
». На эту телеграмму из Наркомпрода вскоре пришла ответная: «Приношу
глубокую благодарность Вам и всем продработникам Тюменской губернии,
выполнившим возложенные на них задания по проведению полностью
хлебофуражной развёрстки. Заместитель наркома Н. П. Брюханов».
Гирш Самуилович дважды прочитал ответ из Москвы, но явного удовольствия
от этого не получил. Он ожидал другой реакции товарищей по партии
большевиков. «Они думают, что местные крестьяне только и ждали продотряды,
чтобы побыстрее от своего добра избавиться. Каждый пуд зерна приходится
с боем отбирать у твердолобого мужика. В обществе сейчас такой накал,
что в любой момент может вспыхнуть мятеж. А может и хорошо будет, если
сибирские крестьяне на дыбы встанут? Тогда и цена моим трудам поднимется.
Осталось ещё немного поднажать на этих бородачей и красный петух по
губернии побежит. И не только по Тюменской, но и по соседним. Пусть узнают
в Москве, сколько усилий я потратил, перевыполняя доведённый план продразвёрсток,
чтобы спасти от голодной смерти советскую власть. А для этого
не так уж много и надо. Стоит мне убедить губернский исполком совета о необходимости
проведения дополнительной, внутренней развёрстки и прецедент
для вспышки крестьянского бунта будет создан», - зло улыбаясь, подумал
он. Уже на следующий день Гирш Самуилович с таким предложением вышел к
политическому и хозяйственному руководству губернии, которое его поддержало.
Инденбауму оставалось только оформить эту поддержку документом и
разослать по всем уездам и волостям. Через три дня на свет появился протокол
№4 заседания президиума Тюменского губисполкома советов следующего
содержания:
«Присутствуют: председатель С.А. Новосёлов, члены Г.С. Инденбаум и
М.К. Ошвинцев, завгубземотдела М.М. Авдеев.
Слушали: об организации посевкома.
Постановили: 1. На основании постановления 8-го Всероссийского съезда
советов создать губернский посевной комитет (губпосевком) в количестве
пяти членов под председательством председателя губисполкома с персональным
вхождением в качестве членов завгубземотделом, губпродкомиссара,
предгубсовнархоза и предгубкомтруда.
Слушали: о премировании особо выделившихся продработников, отрядов,
работавших по продовольствию, и некоторых волостей, выполнивших развёрстку
в срок и без принуждения.
Постановили: 2. Принимая во внимание окончание хлебофуражной развёрстки
в Тюменской губернии и констатируя выдающуюся работу на продовольственном
фронте отдельных работников, целых отрядов и некоторых
волостей:
А. Премировать костюмами особо выделившихся 130 ответственных
продработников.
Б. Екатеринбургскому отделу и частям войск ВНУС, способствовавшим
успешному окончанию продразвёрстки, поднести от имени губисполкома
красные знамёна и выдать по паре белья.
В. Волостям, выполнившим развёрстку до срока без понуждения отрядов,
поднести красные знамёна и выдать двойную норму предметов промышленного
производства.
Предложить всем учреждениям в своей работе отметить указанные волости,
улучшив в них работу своих органов и давая им в первую очередь всё
необходимое.
Г. Данное постановление внести на утверждение пленума.
Председатель Губисполкома С. Новосёлов, секретарь Гусев».
А следом за этим протоколом появился приказ №2 Тюменского губкомитета
по расширению посевной площади, в котором говорилось:
«В целях увеличения посевной площади всех культур в Тюменской губернии
в сезон 1921 года, дабы тем самым представилась возможность скорее
победить голодный фронт и улучшить быт рабочих центральных губерний,
а также и трудового крестьянства, а всякое увеличение посевной площади
может произойти лишь от напряжённой работы и полного сознания своего
долга перед революцией со стороны трудового крестьянства, во-первых, для
полного обеспечения семенным материалом, во-вторых, для того, чтобы сохранить
семенные материалы и дать возможность обсеменить все поля,
предположенные к севу, Тюменский губернский комитет оказания помощи
приказывает:
1. Весь семенной материал, находящийся в отдельных хозяйствах, подлежит
изъятию и ссыпке-складке в общественные хлебохранилища, для чего
производится развёрстка по уездам, волостям, сёлам и отдельным хозяйствам,
как указано в при сём прилагаемой ведомости.
2. Упосевкомы обязаны в течении трёх суток детально скорректировать
преподанную развёрстку и разослать таковую по волостям с нарочным для
немедленного исполнения и копию в губпосевком.
3. При корректировании упосевкомам предоставляется право перелагать
размер развёрстки от той или иной волости на другую, но не уменьшая общего
количества наложенной по развёрстке на уезд.
7. Весь причитающийся по развёрстке семенной хлеб граждане обязаны
сдать в течении трёх дней в общественные амбары, для чего упосевком
устанавливает порядок ссыпки для отдельных волостей, допуская таковую
в амбары уполномоченных пятидворок, причём все преобладающие культуры
должны ссыпаться в общественные амбары. Также вменяется в обязанность
сельсоветам представить уполномоченным пятёркам соответствующее количество
вполне пригодных амбаров, где приготовить наибольшее количество
отделений (закромов) и обязать уполномоченные пятёрки принять в своём
районе семена.
16. За несвоевременно или не полностью сданный семенной хлеб в общественные
амбары или употребление такового на продовольствие, а также за
полную сохранность хлеба отвечает под круговой порукой всё общество; у
виновных будут конфискованы все семена, живой и мёртвый инвентарь, а засеянные
поля поступают в пользу государства.
17. Настоящий приказ должен быть прочитан на всех сходках, собраниях
и вывешен на самом видном месте.
18. Вся развёрстка по извлечению семенного хлеба должна начаться с 25
января и окончена не позднее 10 февраля. В зависимости от означенного срока
представляется право районным уполномоченным посевкомов изменять срок
выполнения, но не далее, чем указано, т.е. не позднее 10 февраля для южных
уездов (Ялуторовский Ишимский) и 20 февраля – для северных уездов (Туринский,
Тобольский).
Означенный приказ провести в действие по телеграфу, о получении сего
сообщить.
Тюменский губернский комитет посевной площади.
Предгубисполкома Новосёлов
убпродкомиссар Инденбаум
Предгубсовнархоза Ошвинцев
Предгубкомтруда Калнин
Завземотделом Авдеев».
Получив эти два документа, председатель Ишимского уездного исполкома
советов в срочном порядке провёл заседание президиума, в результате чего
появился протокол №1.
«Присутствовали: И. Я. Кузьмин, Д. И. Горностаев, Г. Т. Жилкин, С. Е. Евстигнеев,
К. Р. Догадин, Я. З. Маерс, В. Г. Соколов, И. С. Суворов, Б. Е. Мариков, А.
Е. Карякин, К. М. Городилов, О. И. Касьянов, И. В. Недорезов, И. М. Гуськов, И. И.
Гущин, Ф. И. Жаворонков, А. Ефремов, В. Бесхмельницын.
Председатель Кузьмин, секретарь Никифоров.
Слушали: о политическом состоянии уезда. В докладах всесторонне выяснено
положение имевших в уезде место эксцессов в связи с проведением продразвёрсток.
Постановили: 1. Доклады принять к сведению, отделу управления подробно
донести в Губисполком об имевших место эксцессов.
Слушали: о внутренней развёрстке.
Тов. Маерс даёт детальное пояснение по существу этой развёрстки.
Постановили: 3. Предложить упродкому в срочном порядке представить
в президиум исполкома план предстоящей компании по проведению внутренней
развёрстки.
Слушали: о семенах.
В прениях устанавливается, что в некоторых местностях семенной материал
забран продорганами.
Постановили: 4. Принять все меры к сохранению семенного материала уже
изъятого продорганами. Упродкому предложить спешно разработать план об оказании
помощи крестьянским хозяйствам в деле обсеменения полей. Возбудить ходотайство
перед Губисполкомом о задержании на местах семенного материала.
Слушали: о сырьевых материалах.
В докладах тов. Маерса и Соколова выясняется необходимость принятия
мер к сохранению некоторых сырьевых материалов.
Постановили: 5. Предложить уэконоту и упродкому представить в президиум
исполкома в письменном виде план о принятии мер к сохранению сырьевых
материалов.
Председатель Кузьмин, секретарь Никифоров».
Так началась вторая волна продразвёрсток, окончательно надломившая
терпение крестьян и заставившая их почти повсеместно взяться за вилы, топоры
и колы. И главным очагом народной смуты стал Ишимский уезд, жители
которого были гораздо сильнее, чем другие, обижены советской властью.