Глава 10.
Возвращение.
- Да прекратите же чесаться! – прикрикнул доктор на Роланского, - Вот, держите! – Саливанов достал из аптечки пластинку таблеток и кинул юристу, - Съешьте сейчас две – это должно снять зуд.
Палатки были свернуты и упакованы, все вещи собраны, шесть рюкзаков подпирали друг друга туго набитыми боками. Десяток гигантских слизней, взбудораженные запахом валерьянки, ползали вокруг людей скользя влажным ртом по бело-голобому мху. Их тяжелые тела весом в четверть тонны флегматично преодолевали метр за метром, подбираясь все ближе и ближе к фестстеперам.
- Ну что, двинем обратно? – жизнерадостно спросил Крамеров. Его оптимизму и бодрости духа можно было позавидовать, учитывая, что волонтерам предстоял крайне опасный путь да еще с тяжелой ношей: каждый должен был нести по два рюкзака.
- Подождите минутку, - спохватился Саливанов, - мне нужно принять кое-какие лекарства. Нездоровится. Давление видимо…
Над кронами деревьев проплыла гигантская тень. Трое мужчин вздрогнули и задрали головы.
- Ладно, только давай быстрей - вздохнул Крамеров. Ему сложно было привыкнуть к безалаберности штатских – в армии любая проволочка равносильна диверсии.
Доктор трясущимися руками открыл аптечку, отсыпал несколько таблеток из пластиковой баночки, достал шприц и ампулу. Пальцы не слушались – ампула упала на землю. Саливанов тотчас схватил ее и набрал шприц.
- А ты часом не наркоман? - без лишних церемоний осведомился Крамеров, наблюдая как по мере попадания раствора в вену, на лице Романа появляется облегчение и удовлетворение.
- Нет конечно, что за бред! – огрызнулся доктор, - Я же говорю - давление!
Вид медикаментов вызвал у майора наплыв воспоминаний.
***
Он просыпается от того, что что-то холодное, мерзкое скользит по телу. В ужасе обнаруживает рядом с собой огромную анаконду. Откуда-то он знает – эта тварь только что сожрала его жену. Игорь зажимает между плечом и предплечьем скользкое, покрытое прохладной чешуей змеиное тело в том месте, где оно переходит в голову. Змея шипит и лупит его своим огромным толстым хвостом, но он сжимает ее сильней и сильней…
Он просыпается оттого, что падает с кровати на пол. На смятых простынях не змея, а его перепуганная, растрепанная жена.
- Ты что? Ты что? Ты чуть меня не задушил! - кричит она, - Опять что-то снилось?
- Да…змея, - сконфужено отвечает Крамеров. Он и сам напуган и все еще не верит, что это был только сон.
Жена садится рядом с ним на пол. Обнимает. Он чувствует ее теплое тело через тонкую ночную рубашку. Такая родная, пахнет кремом и сдобой.
- Игорь, тебе надо показаться врачу. Позавчера тебе снилось, что лезут грабители и ты разбил окно, сегодня ты принял меня за змею… Я боюсь…Возможно тебе пропишут уколы…Пару недель… Это из-за трибунала, да? Решение скоро уже примут. Все будет хорошо. Все знают, что ты ни виноват в смерти тех несчастных. Ведь так?»
***
- Я готов, - услышал майор голос доктора.
Мужчины надели по одному рюкзаку на спину и еще по одному несли в руках. Всем хотелось как можно быстрее покинуть владения крылатых чудовищ, но тяжелая ноша тянула к земле, не давала ускорить шаг.
Саливанову казалось, что к каждой его ноге привязали килограммовую гирю. Инъекция лишь немного облегчила симптомы болезни.
«Ничего, ничего, - твердил он про себя, - еще два дня …».
Почему-то опять вспомнилась Татьяна. Он представил ее тонкое лицо, с чистым высоким лбом, серьезными серыми глазами:
«Соберись! Найди в этой ситуации плюсы. В конце концов, ты же ученый, и сейчас у тебя появилась возможность еще лучше изучить вирус XQ, прочувствовать все на себе!»
Да, именно так бы она сказала.
Детскую мечту о большом спорте пришлось оставить после вывиха колена во время тренировки. На смену ей пришла мечта стать великим врачом. И тому причиной опять была Таня, которая не только сама увлеклась естественными науками, но сумела увлечь и Романа.
После интерната они стали жить вместе. Вместе поступили на медицинский. Они не просто жили душа в душу, они жили одной душой.
Оба учились до одури, до темноты в глазах. После окончания Саливанов пошел в науку, а Татьяна выбрала нейрохирургию.
Встречаясь вечером после работы, они часами с упоением, захлебываясь и перебивая друг друга, делились впечатлениями. Причем Роман специально старался запомнить что-нибудь интересное, нанизывал события дня, словно бусинки на нить памяти, а потом преподносил свое ожерелье Тане. Оттого, что он столько любопытного подмечал, и жизнь казалась в тот период удивительно яркой и насыщенной.
Каждый из них преуспел в своей области. Саливанова пригласили работать в секретную военную лабораторию. На операции к Татьяне записывались за год. Жизнь с каждым витком своей спирали открывала для молодой пары все больше перспектив.
Но однажды Таня пришла домой подавленная, растерянная.
- Я беременна, - сообщила она с порога на его немой вопрос.
Он был на седьмом небе от счастья. Этого ребенка он будет любить так, как мечтал, чтобы любили родители его самого, он окружит его той заботой, тем вниманием, которого никогда не получал.
Но оказалось, что в Танины планы ребенок не входит.
- Мои родители были наркоманами. Первую часть своего детства я провела среди нелюдей в отключке и разбросанных повсюду шприцев, вторая часть детства прошла в интернате, - призналась она, - Ребенок слишком большая ответственность и я к ней не готова.
Кроме того, оказалось, что ей предложили уехать на год в Америку – поработать с каким-то светилом нейрохирургии.
После того, как Таня сделала аборт, Роман не смог относиться к ней как раньше. Все в мире перевернулась. Самая лучшая женщина на свете поступила примерно так же, как его мать, выбросив беспомощного младенца в контейнер для мусора.
Он увидел ее только через пять лет, в Нью-Йорке. Она была все такая же: стройная, энергичная. Как всегда целеустремленная, она вышла из здания университета. Роман хотел окликнуть ее, но слова застряли в горле. Он развернулся и пошел по своим делам.
***
Крик Роланского вырвал доктора из воспоминаний. Юрист поскользнулся на склоне, случайно наступив в экскременты птицеподобных монстров. Весь его защитный костюм был перепачкан и источал убийственный «аромат».
- Вот дерьмо! Какая гадость! Проклятая планета! - забыв про осторожность, верещал Роланский.
- Эка тебя угораздило! - хохотал Крамеров, - Говорят, это к счастью.
Вдруг юрист замолчал, его лицо вытянулось, майор с удивлением перевел взгляд на Саливанова, тот тоже застыл с выпученными, полными ужаса глазами.
Крамеров услышал хорошо знакомый звук – звук развевающегося на ветру флага. Сзади.