Копакабана
(В.Исаков)
Осторожно двигался по траве в сумерках лесной листвы и колючих иголок тяжелых лап ёлок. Ветки молодых березок-девчонок просили задержаться, постоять рядом с ними, поговорить и обнять их талии теплой ладонью. А ветреная трава ластилась, обнимая резину сапог, а я шёл не спеша, отвергая её поцелуи. Пробовал осторожно ступать, стараясь раздвигать траву носками зеленой резины: не хотел приминать к земле грубой подошвой живую красоту. Лес соседствовал и был в приятельских отношениях с узкой спящей лентой реки с ужасно глубокими омутами. Тут заметил невдалеке странную поляну исключительно круглой формы. Побрел с тяжелым рюкзаком за спиной на середину волшебства. Появилось занятное ощущение, будто на переносице находилась душка очков с зелёными стеклами, отсюда и уверенность, что нахожусь в изумрудной стране. Не хватало лишь познакомиться с маленькой девочкой Элли и её верными спутниками...
Сбросил с плеч тяжесть почти двухсот литрового. Удилище положил аккуратно с нежностью к восьмиметровой углепластиковой душе. Встал посредине естественного круга и, вздохнув с облегчением, распахнув руки крыльями, как в детстве, с улыбкой рухнул на спину. Трава, будто мой анатомический домашний четырех спальный матрас, спружинила и мягко приняла в объятия. От восторга замер, погрузившись в изумрудные волны летнего океана…
Слева по травинке, будто по асфальту не спеша, смешно перебирая глянцевыми черными лапками, двигался блестящий своими латами жук. Он напевал какую – то веселую мелодию довольного жизнью мужчины. Неожиданно рядом со мной с фиолетового колокольчика вспорхнула бабочка и, улыбнувшись мне своими радужными на прощанье, полетела вверх по ветру опадающим листком. Ветер- волшебник заслонил глаза травой от яркого солнышка, словно мама теплой ладошкой. Н - да! На душе было покойно. А тёмно- голубая чаша тянула к себе магнитом, завораживая. Река болтала со мной без умолку журчанием мелкого перекатика. Вот же неугомонная, хотя чего это я: она же женщина… У нас реки чай бегут с самых гор долго – долго, и когда увидят человека, не могут сдержать себя, а тут ещё и мужчина… красивая она... Ощущение, что я посреди вселенной накатило волной! И для меня сейчас ничего не существовало мирского: ни забот, ни хлопот. Тут между двух стихий земной и, небесной был самым счастливым. Вздрогнул от неожиданности, на руку присела с прозрачными крыльями большая стрекоза. Села и затихла, рассматривая меня фасеточными с фиолетовым отливом, лишь порой двигала слюдяными прожилками на спине. Черное продолговатое тельце напомнило загорелую красавицу на белоснежных шёлковых простынях. Закрыл глаза. Да уж! До сих пор помню наизусть изгибы ЕЁ тела. Правильно мне мама говорила, когда – то: « Володечка, только милый не сотвори себе кумира!»…. Душа полетела в небо: в его перевёрнутую чашу! Я летел, как в нирване, воспоминания гладили душу. ГОСПОДИ! Я же молился на свою волшебницу- Королеву, забыв всё на этом свете. Мне бы взять ЕЁ на руки и улететь, куда нибудь далеко- далеко, хоть через океаны! Жить и воспитать малышей и, когда детишки выпорхнули бы из гнезда, стареть вместе. Смотреть на неё и по ночам любоваться её неувядающей красотой через пьяный от нашего счастья воздух спальни. Тёплыми ладошками МОЯ нежность залечивала бы мне старые раны…
Коснулся края неба рукой и стремительно вниз, назад к болтливой речке. Увы, я был не нужен в жизни ТОЙ, а зачем возвращаться туда, где твои молитвы и даже твоя жизнь, наполненная любовью не нужна.
Стрекоза геликоптёром зависла перед моим лицом. Видимо, прочитав мысли и заметив серую тоску в глазах, качнула хвостиком и улетела по своим делам… Встал. Низко поклонился миру, дотронувшись указательным до носка сапога. Зачерпнул горстью ладони прозрачной, сказал ей на ушко: " Спасибо, матушка - речка!" и причастившись ледяной, двинулся дальше. Удочка вновь погрузилась в летаргический сон уже на рюкзаке: нам еще было идти часа четыре. Еловые ветви спрятали меня, а ветер- батюшка развеселил траву очередным анекдотом, подслушанным у рыбаков за костром. Примятая трава прыснула со смеху, и откуда появились силы, стряхнув оцепенение, встала во весь рост. А тайга поглотила меня в своих волнах, и я исчез в мареве белоснежных берез и красивых елей, как из странно весёлой жизни ТОЙ …