Жаркое вечернее июльское солнце светит в окна весьма презентабельной квартиры. В гостиной на кожаном диване, как мешок на сталлаже, лежит тело певца Кая Метова. Накануне импозатная звезда эстрады изрядно приняла на банкете в честь возвращения к концертной деятельности. Медленно, едва дыша, Кай Метов пытается вновь стать человеком.
Кай Метов: О-о-ой… Позишн намбэ ван… (пытается поднять руку, которая на мгновение зависает над телом, а затем безвольно, как плеть, падает обратно)… отдыхаю сам… О-о-й… больше ни за что! Надо же как-то реа…реа… реа-ни-ми-ро-ваться. Вот так… Вот так и не иначе. (Кай Метов пытается повернуться и приподняться, но вновь валиться на диван) Позишн намбэ ту… встать… не могу. О-о-ой… боже мой… башка… надо же срочно ремонтироваться. Где-то… где-то здесь должен быть коньяк.
(Кай Метов свешивает руку с дивана и пытается шарить под ним, через какое-то время ему удается нащупать бутылку и даже открыть пробку, но поднять емкость до уровня дивана он не в состоянии. На глаза Кай Метову попадается миска для кошачьей еды и у него возникает план, как опохмелиться.
Он наклоняет бутылку к миске, которая служит теперь ей временной опорой. Коньяк наполняет ее до краев. Теперь Кай Метов предпринимает попытку транспортироваться с дивана к лакомству. Перемещаясь как валик, он задерживается на краю дивана, вывешивая поочередно то руку, то ногу. В конце концов, ему удается относительно мягко свалиться на пол, но не столько, чтобы шумом не привлечь внимание соседей, да и дверь в квартиру была слегка приоткрыта. Кай Метов медленно подползает к миске с коньяком и делает несколько глотков. Затем он замирает в ожидании того как топливо разливается по магистралям, оживляя все части тела. В это время в гостиной появляется сосед Кай Метова – Африкан Гаврилович, маленький, плешивый старичок, который интуитивно чувствует, где можно добавить. Африкан Гаврилович приветствует соседа растянутым голосом с легкой хрипотцой.
Африкан Гаврилович: Здравствуй, Кай! Не помешал? (слегка хихикая)Смотрю, ты занят!
Кай Метов (стоя на четвереньках): А, Африкан Гаврилович, дорогой, нет, не занят – проходи. Смотрю, не пойму, куда пробка от бутылки закатилась. Ты, кстати, Африкан Гаврилович, не хочешь со мной выпить?
Африкан Гаврилович (деланно): Что?! Ты меня соблазняешь, Кай! Но разве откажешь такому душевному соседу? Так и быть!
(Очухавшийся Кай Метов наливает себе и Африкану Гавриловичу. Выпивают)
Кай Метов: Это очень хорошо, Африкан Гаврилович, это просто замечательно, что ты зашел, а то мне чрезвычайно плохо на душе. Какая – то тревога, неопределенность…
Африкан Гаврилович: Ты же знаешь, Кай: я всегда рядом, никогда тебя не оставлю в трудную минуту. А еще можно?
Кай Метов: Конечно, конечно, Африкан Гаврилович. Зачем ты спрашиваешь? Тем более, я собираюсь продолжить лечение.
(Наливает по стопочке себе и Африкану Гавриловичу. Выпивают)
Кай Метов: Я не закусываю сегодня. Никакой пищи видеть не могу. Ты посмотри, Африкан Гаврилович, в холодильнике что-нибудь для себя. Бери все что хочешь, не стесняйся!
Африкан Гаврилович: Ты всегда был добр ко мне и ко всем людям, Кай. Дай бог тебе здоровья! Я что-нибудь возьму и пойду, пожалуй, не буду тебе мешать.
Кай Метов: Хорошо, хорошо, Африкан Гаврилович, заходи, как станет скучно.
(Африкан Гаврилович уходит)
Кай Метов: Что же делать? Котракты, договора все давно подписаны… Скоро на гастроли… А я забыл старый репертуар и нового нет… Вот же уникум… Не на сцену и не в Красную Армию… И все же в роде отпускает по немногу.
(Подходит к окну)
Ох и жара! Просто пекло! Хоть и вечер… Как можно было пить при такой жаре? Да… а где-то далеко идут дожди… идут далеко…
Стоп! Да ведь это же мысль, фраза! Где-то далеко идут дожди! Ну и что?... Дальше то что?... Где-то далеко идут дожди… Ну и что? – Пускай себе идут!!!
(Кай Метов начинает бегать по комнате, глаза его горят, волосы дыбом, он хватает какой-то огрызок бумаги и начинает судорожно записывать стихи)
Где то далеко идут дожди. Ну и что? Пускай себе идут! Для меня важней сегодня… я… то есть похмелье мое… Тьфу ты!
Да меня за такие фразы поклонницы по головке не погладят. Надо бы найти главное. Но где оно? В чем оно сегодня?
А если так: Где то далеко идут дожди. Ну и что? Пускай себе идут! Для меня важней сегодня – ты! А дожди? А дожди сегодня подождут! Где-то далеко шумят моря. Ну и что? Пускай себе шумят. Для тебя важней сегодня я. А моря?... А моря и в Африке моря!
Наконец-то! Родилось!
(Не желая таить в себе гениальных строк Кай Метов хватает телефон и набирает номер)
Кай Метов: Африкан Гаврилович! Зайди ко мне на минуточку.
(Разумеется соседа долго ждать не пришлось)
Африкан Гаврилович: Что случилось, Кай?
Кай Метов: Послушай, Африкан Гаврилович. Я знаю, я знаю, ты оценишь…
Африкан Гаврилович: Я весь во внимании, Кай!
Кай Метов: Послушай! (в позе воодушевленного чтеца, одной рукой он держит лист, а другой размахивает, как одержимый на трибуне): Где-то далеко идут дожди… Ну и что?... Пускай себе идут! Для меня важней сегодня ты…
Африкан Гаврилович: Это ты обо мне?! Спасибо, Кай!
Кай Метов: А дожди сегодня подождут!
Африкан Гаврилович: Это гениально, Кай! Я всегда знал, что у меня на площадке живет настоящий поэт! То, что ты мне прочитал, станет хитом на всех радиостанциях. И не сомневайся! (поглядывает на бутылку)
Кай Метов: Спасибо, спасибо, Африкан Гаврилович! Ты меня вдохновляешь! Может еще по стопочке?
Африкан Гаврилович: Ты меня балуешь, Кай! Ну да ладно…
Кай Метов: (разливая коньяк по стопкам) Выпьем, Африкан Гаврилович, за простую человеческую дружбу.
Африкан Гаврилович: За твой успех, Кай!
(выпивают)
Кай Метов: Надо собираться на гастроли. Уже вырисовываются контуры будущего репертуара. В дороге все обдумаю, оформлю… В пути творческие позывы сильнее!
Африкан Гаврилович: Конечно, Кай! Все пройдет, а твои словесные находки останутся. Ну кто еще может так сказать: «Дай побыть хоть раз желанным, дай побыть хоть раз коварным!» Даже у Пушкина ничего подобного не было!
Кай Метов: Ты это серьезно, Африкан Гаврилович? Меня всегда удивляло: чем никчемнее слова в песне, чем примитивнее мелодия, тем большим успехом она пользуется у публики. Я помню в детстве песню «Снегопад, снегопад не лети мне на косы, не стучись в мою дверь у ворот не кружи»
Африкан Гаврилович: И я ее помню! Каждый день по многу раз по радио крутили эти заунывные напевы.
Кай Метов: И это не помешало ей стать мегахитом. Так вот: на мелодию этой песни спокойно можно положить любые слова!
Я вообще ни о чем не думаю, когда сочиняю. Как идет, так и идет (наливает по стопочкам коньяк). Ветер или дождь могут думать?
Африкан Гаврилович: (облизываясь) Я каждый день открываю тебя заново, Кай!