Продолжение. Начало в http://proza.ru/2021/03/25/646
Витька не первый год приезжал в Фирюзу и знал все местные фишки. Да, в соседнем «Урожае» был открытый плавательный бассейн. Он наполнялся водой из Фирюзинки, как впрочем, и бассейны некоторых санаториев, что разместились в Фирюзе. Оттого горная речка и не была бурной: вода разбиралась потребителями, расположенными по всей длине ее русла. Поэтому мы у себя в лагере преспокойно бродили в ней босиком, и поток нас не сносил куда подальше.
Наполняться-то бассейн успевал, но менять часто воду для хозяев бассейна было проблематичным делом. Я это понял сразу, как только мы подошли к «акватории»...
Вода уже и близко не походила на воду из горной речки. Она имела темно-коричневый цвет и, что меня насторожило, около бассейна явственно чувствовался запах мочи.
Но бассейн был заполнен детьми до предела. Визг, хохот и все прочие атрибуты детского веселья разносились по всей территории лагеря. Не насторожило это и Витьку, который шустро разделся и прыгнул в коричневую жижу головой вперед...
Деваться некуда, пришлось и мне изображать радость. Хотя к окружающим условиям я адаптировался очень быстро. Мы только то и делали, как ныряли, ныряли... Прятаться друг от друга в такой воде было легко: вода представляла собой прекрасное средство маскировки.
Не знаю, сколько мы с Витькой провели там времени, но рано или поздно все заканчивается. Судьба нас берегла, ибо никаких желудочных расстройств мы не приобрели.
Но больше в «Урожай» я не бегал. Мне после регулярных купаний на Куртлинском водохранилище, где вода из каракумского канала в песках пустыни отстаивалась и становилась чистой, как из родника, да чтобы плескаться в грязной жиже бассейна – было омерзительно. Это понял даже я, еще не обремененный жизненным опытом мальчик.
А лагерная жизнь тем временем текла своим чередом. Классическая забава всех пионерлагерей – это легенды о зубной пасте, как средстве клеймения истинных пионеров. Кто был заклеймен – тот был в лагере!
Да, однажды ночью я вдруг почувствовал, что кожа моего лица начала ощутимо охлаждаться. Я проснулся и обнаружил – меня пометили девочки из соседнего, хотел сказать, барака. Нет, отряда. Странное чувство, не вызывающее никакого воодушевления. Банальщина какая-то...
Потом мы им «отомстили», безжалостно вымазав в отместку. Помню, что у меня присутствовало неясное чувство, что эти «мазюкальные» операции – и от мальчиков, и от девочек – были организованы вожатыми. Как бы для поддержания традиций. А мне эту тему даже обсуждать ни с кем не хотелось...
Лагерное лето для меня стало необычным еще по одной причине, о которой я вскользь упоминал: я прочитал немало новых книжек. Когда я приезжал на лето в деревню, то у меня там не хватало времени на чтение – надо было куда-то мчаться, что-то делать, а до книжек иногда и руки не доходили.
Но в пионерлагере особо не побежишь, территория-то ограниченная. Занятий все равно находилось немало, однако у нас был еще тихий час, и я, которому спать днем ранее не приходилось, поначалу читал. Книжки все были интересные, я их проглатывал быстро и просил следующие.
Но однажды я заснул! Да так, что пришлось меня будить! И, скажу я вам, мне это дело пришлось по душе... Спал я не каждый тихий час, но это происходило не раз и не два. Вот такое открытие…
Заговорив сейчас о деревне, я вдруг вспомнил по-настоящему счастливый день, что испытал в лагере. Однажды утром, после завтрака, в отряд зашла старшая вожатая.
- Мне нужны десять человек для работы в нашем саду! – беспрекословно объявила Татьяна.
Вот уж не предполагал, что у нашего лагеря есть какой-то сад! Присутствующая в спальне банда мигом растворилась, будто их здесь и не было, а из остальных быстро образовали зондеркоманду и строем отправили в сад.
Поначалу нам всем эта идея не очень-то и понравилась: идти на работу, что-то там делать… Нудотина какая-то. Но деваться некуда – приказы в лагере не обсуждались.
Глупые, мы даже не подозревали, какое счастье нам привалило!
Мы обреченно потопали по тропинке в сторону гор, пока не уперлись во внушительный забор. Старший над нами дядька отворил калитку и мы зашли на территорию сада.
Не представляю, что чувствовали остальные, а я натуральным образом обомлел: у меня возникло ощущение, что попал в украинский сад! Стоящие вокруг деревья – это были вишни! Вишни, усыпанные созревшими ягодами. Кроме вишен тут росли еще и алыча, и урюк, и яблони, на которых тоже висели созревшие плоды. Но для меня вишни затмили все: я как будто переместился в родной украинский край... А ведь здесь Туркмения!..
В довершение всего еще и дядька заговорил знакомым говорком:
- Ну, шо, хлопчики. Ось тут стоят ящикы. Сюды будете ссыпать оборванную с деревьев вишню. Хватаете оци ведра и вперед! – поставил нам задачу садовод-украинец.
Возле ящиков действительно стояли небольшие ведра: здоровенные емкости тащить нам с собой на деревья было бы весьма неудобным делом.
- Да, если хочется, то кушайте все, что глаза видят, но с собой унести я вам не разрешу…
Так мы просто в рай попали!.. Дело происходило ближе к обеду, аппетит мы всегда имели зверский, поэтому первым делом мы начали набивать свои желудки. Все, что выглядело созревшим, – вишня, урюк, слива или яблоко – тут же отправлялось в рот.
Утолив первый голод, мы полезли на вишни. Но в процессе обрывания все равно отвлекались, чтобы сорвать и съесть вон ту, самую спелую... Или эту, смотри, какая она огромная... А вот эта, прямо над головой, так и просится в рот...
Трудно сказать, сколько времени мы провели в саду: два часа или все три? А, может, четыре?! Но это были часы, когда я впервые чувствовал себя в лагере свободно и безмятежно. Даже с учетом того, что пришлось потрудиться на благо пионерских желудков.
Несколько дней я ходил под впечатлением работы в саду, мечтая только об одном: как бы снова туда попасть? Но наш отряд больше не приглашали, а имелись ли другие счастливчики – неизвестно. Может быть, что и нет. Съели-то мы, пожалуй, больше, чем наработали. Овчинка выделки не стоила...
Как я говорил, что основной заботой большинства ребят из нашего отряда стало умение скрыться из глаз местного начальства. Чтобы никто тебя не трогал, и ты не попадал на какие-то опостылевшие и ненужные «мероприятия». Короче говоря, мы вели «асоциальный» образ жизни.
В этом благородном деле я объединился еще с одним пареньком, Сергеем. И мы нашли такое занятие, как говорится, два в одном: с одной стороны – нас не видно, а другая приятная сторона – нам нравилось этим заниматься.
Вы помните, что речка Фирюзинка протекала через всю территорию лагеря, но в естественном углублении, как бы в канале, да к тому же имела берега, густо облепленные дикорастущими кустами ежевики. В лагере существовали мостики, чтобы можно было пересекать русло речки. А мы спускались к самой воде и, абсолютно скрытые от чужого глаза, увлеченно запускали кораблики и подводные лодки, которые мастерили из обнаруженного на задворках лагеря битума.
С корабликами все просто: сделал из смолы корытце, вот оно и поплыло. А если его украсил всякими надстройками, то ты герой и победитель. Но интереснее мастерить подводные лодки. Для этого мы в корпус из битума закладывали камешки с таким расчетом, чтобы наша субмарина могла плыть и не тонуть, но погруженная в воду. Очень увлекательное занятие!..
Одна беда: битум на то и битум, чтобы его долго разминать до достижения нужной пластичности. От этого занятия мы с Сергеем ходили с ног до головы черные от нефтяных пятен. Руки, части лица, сандалии, шорты, рубашка – все страдало от производственного процесса.
Мы были не одиноки. Еще несколько ребят присоединилась к нам, но мы с Сергеем были самыми упорными и проводили возле речки не по одному часу в день. И надо же было такому случиться, когда в самый разгар наших с ним испытаний меня нашли и сообщили:
- Саня, к тебе родители приехали!
У меня из головы вылетело, что сегодня родительский день и что имелась серьезная вероятность того, что ко мне во второй раз приедут родители. Мой срок пребывания в лагере подходил к концу, а родителям было необходимо обрисовать мне план действий после закрытия смены и отпущения меня восвояси.
Я привести в себя в порядок не мог, а кроме того, я не мог оставить без присмотра очередную субмарину. Вот с ней я и предстал пред светлы родительские очи.
Мама и папа были по-летнему одеты в белые наряды. На их величавом фоне отпрыск, перемазанный битумом, выглядел очень не выигрышно. По их мнению, даже оскорбительно.
На первый вопрос, как я рассказывал ранее, сын ответил «правильно». А вот второго вопроса не было, а последовали упреки из-за моего непрезентабельного вида. Но я и здесь проявил себя разумно: лучше потупить голову и промолчать.
Так и вышло: я стоял и теребил корпус подводной лодки, тем самым усугубляя степень загрязнения своих рук и степень родительского недовольства. Но летом все неприятные ситуации превращать в скандалы не хочется никому, даже если есть причина.
Вот и родители побурчали-побурчали, но в конце разговора сообщили, куда мне добираться, когда смена закроется, чтобы потом вместе с братьями уехать из Фирюзы. И на этом аудиенция закончилась. Я с облегчением опять помчался к речке, чтобы закончить испытания своей лучшей подводной лодки.
Окончание в http://proza.ru/2021/03/27/720