(Отрывок из первой главы повести "СРОК для АДВОКАТА")
Дедушка Марк! При воспоминании о нем теплая волна подымалась в душе Марка-внука.
Небольшого роста, крепко сбитый с голубыми глазами дедушка однажды рассказал Марку интересный эпизод, случившийся с ним в Первую Мировую войну.
В конце мая 1916 года начался легендарный Брусиловский прорыв.
Некоторое время они - только недавно сформированная и прибывшая на фронт войсковая часть - кормили вшей в окопах. Ни вперед, ни назад. Дожди, ветра, грязь, голод. Проклинали всех и вся. Настроение – убийственное.
Напротив - противник в таких же окопах. И вдруг команда: завтра в наступление, в штыковую атаку, выбить австрияков с их позиций.
Дедушка прибежал в землянку, хвать - а подушки-то его и нет: все расхватали. Солдаты запихивали их спереди под шинель, чтобы прикрыть грудь и живот от пуль. У них, ещё ни разу не хлебнувших боя, считалось, что пуля вращаясь, застрянет в перьях подушек. Как оказалось, ошибались.
Делать нечего, дедушка быстро отыскал кусок толстой доски и крепко приладил ее под шинель, чтобы защитить грудь если не от пули (доску прошьет легко), то хотя бы от штыка.
Ночь без сна. Еще даже не рассвело – команда: «В атаку! Вперед!»
Выскочив из окопов, побежали. Молча. До противника 300 метров. Смертельных метров.
Атака была столь внезапной, стремительной и в полной тишине, что противник даже не успел открыть огонь.
Они бежали, бежали, бежали, и этот бег казался бесконечным.
Бегущие солдаты вокруг падали, теряя сознание просто от страха. Страха простых людей, которым никогда не приходилось вонзать штыки в человеческое тело, убивать и слышать предсмертные хрипы.
Людей, вдруг осознавших, что сейчас, в эту самую минуту, в этот миг, их самих могут пронзить вражеские штыки и пули, и это будет всё, конец - смерть, страшная и мучительная.
А дальше с дедушкой случилось что-то странное. Необъяснимое.
Он абсолютно потерял ощущение реальности. Его подхватила и понесла вперед неведомая сила, рождённая единственной целью - выжить и победить. Победить во что бы то ни стало! Ибо он не помнил, в деталях, что и как делал сам. Не помнил, кто и что делал с ним Он стрелял, колол и бил прикладом в серую массу врагов, время от времени возникавших перед ним. Он абсолютно не помнил ни своих мыслей, ни своих чувств.
Скорее всего, было только одно всепоглощающее чувство – смесь ярости и страха, которое сжало, спрессовало в ноль все его мироощущение. Но, к счастью, не его волю.
Потому что когда он пришел в себя, все уже закончилось, а он, хотя и был ранен, но остался жив. Они победили, заняли позиции противника. Хоть больше трети его товарищей осталось в той земле навсегда.
А в почти расколотой доске, которую дедушка засунул под шинель, и в самой шинели, насчитали 12 крупных дыр от ударов штыками и кинжалами.
Поэтому командиры, решив, что он расправился с двенадцатью врагами, представили его к высшей награде Российской империи – солдатскому Георгиевскому кресту, который он благополучно и получил.
Прошло семнадцать лет.
1933-й год сдавил удавкой голода Украину, Поволжье и другие районы Советского Союза. Не обошел он и Полтавщину, где в то время проживали дедушка с семьей: женой, дочкою и сыном.
В крошечной однокомнатной хатке в лёжку замерли дедушка и его дети: пятнадцатилетний сын и восемнадцатилетняя дочь.
В доме давно уже не было и крошки хлеба. Силы встать, двигаться тоже не было. Повернув голову, Марк-старший смотрел на умирающих детей, и слезинки одна за одной скатывались по его изможденному лицу.
И только бабушка еще кое-как могла передвигаться. Время от времени она подносила мокрую тряпку к лицам детей, выжимая капли воды в их полуоткрытые губы.
Вот она подошла к мужу, их глаза встретились, и вдруг мысль, как молния, пронзила его:
- Крест... - прошептал он, - крест...
Бабушка сразу все поняла. Она знала, как любил и берег её муж самую почетную солдатскую награду, как дорожил ею. Но сейчас...
Она не осознавала, как сумела откинуть неподъёмную крышку и вытащить Георгиевский крест из необъятных глубин старого деревянного сундука, на котором спала последнее время.
Собрав оставшиеся силы, бабушка, пошатываясь и опираясь на крючковатую палку, медленно заковыляла к небольшому базарчику, располагавшемуся недалеко от дома.
- Только бы не упасть... Только бы не упасть... - беззвучно твердили обескровленные губы.
Мысль о том, что в ее дрожащих руках сейчас не просто крошечный кусочек серебра, в её руках - три самых дорогих для неё жизни: дочери, сына и мужа - эта мысль влекла ее вперёд. В атаку на голодную смерть.
И она победила!
Домой бабушка вернулась с большим куском сала и мягким караваем хлеба.
Разделенные ею на крохотные кусочки эти дети Георгиевского креста уберегли от нависшей гибели всю их семью.
В их сердцах, и в памяти он навсегда остался с ними - Георгиевский крест.
***