Глава 3. Снова зверь?
- Пишу, пишу. Чего пишу? - Ленка отложила в сторону очки и вытянула ноги под столом. Под настроение ей всегда так хорошо писалось. Но надо было ещё заставить себя засесть за это дело на несколько часов. А потом она впадала в какое-то непонятное состояние.
Она видела малоразборчивые каракули, выползавшие из под авторучки, до неё доносились какие-то звуки - но только и всего. Она не вникала в уже написанный текст. Он появлялся помимо её мыслей, сам. Да и мыслей, собственно, не было. Ей не приходилось ничего придумывать. Даже чуть-чуть напрягаться. Сам собой появлялся текст, сами собой всплывали в мозгу картины. Она видела всё, что описывала, чувствовала, ощущала. Всё, всё. Она проживала за эти часы разные жизни разных людей, она была в каждом из них. В молоденькой красавице или безумном маньяке.
Первое время даже страшно было - вдруг крыша крен дала? Недаром творческая элита во все времена считалась чокнутой, некоторые даже собственными ушами закусывали. Ну, к элите Ленка себя ни в коем случае не относила, хотя в своей исключительности была уверена на все сто. Особенно, в той части, которая касалась обычной жизни.
Скажите, вот как человек в твердом уме и трезвой памяти может целый месяц ездить без прав? И ведь недели три назад, когда она была в Москве, прозвенел первый звонок. Её остановили на выезде из города.
Не обнаружив документов ни в сумке, ни за зеркалом, ни в бардачке, ни в двери, ни в карманах чехлов на сиденьях, ни под ними она вывалила в багажнике содержимое четырёх огромных пакетов. У понадеявшегося на лёгкую добычу бедняги - ДПСника, глаза на лоб полезли. Пока она самозабвенно сортировала всякие там творожки и печеньки он поспешил тихонько ретироваться на пост, по пути жестом показав напарнику, что дело там - труба. А общаться с такими - себе дороже.
Ленка про инцидент тут же забыла - отпустили без потерь и ладненько. Сегодня, собравшись сменить сумку, обнаружила в ней, давно забытой, пакет с документами не только на себя, но и на машину. Ладно, хорошо, хоть не постирала.
Писательница водрузила на нос очки с перемотанным скотчем ушком (да, сколько можно на них садится?), и взялась за ручку. Она не задавалась целью написать столько-то и столько, и никто за ней не гнался. В очереди за драгоценными рукописями редакторы, сценаристы и режиссёры не стояли. Писала для себя и для друзей. Пока диктовалось.
На этот раз отвлёк шум за окном. Квася радостно наскакивал на Костяна. После той страшной истории с маньяком он стал для них с Иваном другом. Пришлось стать. Он сразу всё понял, когда приехал к ней после лечения. Ничего не спрашивал, не пускал слюни, не просил. Но Ленка чувствовала себя ужасно виноватой. А не хотелось, чтобы Костян считал её легкомысленной. Но почему-то так выходило помимо воли.
Мужской пол всегда играл в её жизни немаловажную роль. Она давно поняла, что нравится парням. И дело было даже не во внешности - внешность обычная. Скорее в характере, тот, который без склада. И полной независимости. И в городе у неё была своя банда и здесь. Для ребят она была своим пацаном. Предводителем в юбке. И все огни и воды горели от неё. А потом пошли женихи.
Все старше, и намного. Некоторые нравились, очень. Некоторые так, чтоб домой одной не ходить. Но никем никогда не дорожила. Или не пришло ещё к ней то, от чего все умирают прям - любовь. Да, и есть ли она вообще?
Замуж вышла спонтанно, но не абы за кого, выбирала. Жили хорошо. Но её непоседливой натуре чего-то не хватало. Нет, любовников не заводила - зачем менять шило на мыло? Но мужское внимание льстило ей чрезвычайно. Она в нём купалась, авансов, впрочем, никому не раздавая. А потом эта история с мужем. Нет, не обидно было, что сбежал. Обидно, что не успела сама выгнать.
А потом Дима. Как снег на голову, как в прорубь, как во сне. Изредка Ленка проезжала по безлюдной тенистой улице. Мимо мрачного серого дома, мимо длинного железного забора. Какая страшная смерть настигла её прекрасного принца.
Непонятная тоска щемила сердце. Он и в самом деле любил её, этот чертовски красивый мальчик. И, кто знает, чем бы всё закончилось, не прогони она его тогда. Возможно, он сам сумел бы нейтрализовать своего сумасшедшего отца, и всё было бы хорошо. Он же не отдал её ему на растерзание. Эх, Димка, Димка...
А пока личную жизнь составлял Егоршин. Когда приезжал в деревню. Её детская, красивая, чистая мечта. Два раза в месяц. В остальное время жила без праздника. Ничего больше не планировала - проснулась утром, и хорошо. Здесь Ванька - здорово, нет - подождём, когда приедет. Взрослеешь, наконец, что ли? В полтинник то? Да, ну и ладно. Говорил же великий русский секссимвол, почтальон Печкин - жизнь только начинается.
Почувствовав, что живот заурчал, сняла очки и снова потянулась. Пообедала вместе с Костяном, а сейчас почти десять вечера. Кажется, где-то оставалась варёная картошка. Что может быть лучше картошки-нелупёшки, банки консервированного тунца и свежего огурца, выращенного каким-то чудом, своими, ни к чему не приспособленными руками?
За ужином позвонила Светка. С набитым ртом (если еще раз придётся греть картошку - совсем чипсы будут) обсудили последние новости.
- Лен, а ты слышала, уже третий день как Лидка Пронина пропала? - Непонятный холод вмиг пронизал её всю, от кончиков пальцев, до короткого хвостика на затылке.
- Что, опять? - Всплыла во всех подробностях страшная находка из оврага.
- Да кто её знает? Может с любовником каким сбежала. Хотя, вроде, и не было у неё никого...
- Нет, куда она от своего золота? Это я бы давно его прибила, с моим-то характером. А чего ты мне раньше не сказала?
- А я сама только что узнала, как на смену пришла. Тут переполох - на работу не явилась, никого не предупредила. Телефон не доступен. Ни муж, ни мать ничего не знают.
- Ни фига себе!
- Ага, ага. Со смены ушла, а домой, оказывается не пришла. С золотцем своим в ссоре, ну, он и думал, что она у матери. Сейчас матери позвонили, та ни сном, ни духом, представляешь, что творится?! Теперь в полицию всех потащат.
- А вдруг муж её убил?
- Да, ладно тебе. Ты, что этого тюфяка не знаешь? Он муху с носа сдуть не способен - только диван насиловать и философствовать, интеллигенция вшивая. Вот, Лен, какие дела. У нас тут говорят, новый маньяк объявился. Вдруг он Лидку нашу разделал, или ещё чего похуже!
- Чего ж тут может быть хуже? - Ленка растирала руки от противно забегавших мурашек.
- Как, что? Изнасиловал например?
- Дура, ты, Светка. - Ленка бросила телефон, который снова зазвонил ещё в полёте. Она прижала его щекой, а сама убирала со стола недоеденную картошку. Едва начатая банка тунца отправилась в Васькину тарелку, огрызок огурца в рот.
- Привет. Да какое тут настроение, Вань? Лидка пропала. Помнишь, маленькая такая. Три дня уже. Знаешь, прям мурашки пошли. Сразу жутко стало. Вань, а вдруг он жив? Нет. Ты не приедешь. Нет. Про семью мы говорили, они ни в чём не виноваты. Я сказала, нет. Да иди к чертям! - Телефон на этот раз долетел до дивана и зарылся в подушки.
Он ещё долго надрывался нежным Бесаме Мучо, пока Ленка плескалась в ванной. А потом, разрядившись, так там, среди подушек и затих, пока спустя несколько дней его не обнаружил не на шутку перепуганный Егоршин...
19.03.21
http://proza.ru/2021/03/24/1528