Рассказ третий.
«Иных уж нет,
А те далече…».
А.С.Пушкин
Крым.
Урааааа!
Последний школьный год позади.
Впереди нас ждут экзамены, выпускной вечер, а сейчас, тёплым майским утром, стройной толпой класс отправляется в лес на пикник.
Традиции этой уже три года, так мы расслабляемся после напряжённого учебного года.
Обязанности распределены заранее, кто-то берёт из дома продукты, кто-то посуду, вино, покрывала, мячи и т.п. .
Спиртное употреблялось чисто символически, три бутылки вина на 16 человек, просто для «поднятия настроения».
Ни одного пьяного ученика на таких пикниках нами не зафиксировано.
И вот уже лесной дорогой, около польского села Поташня, мы движемся в направлении знакомой поляны, где традиционно и происходит означенный пикник.
Захотелось сделать приятное своим одноклассницам, поэтому отошёл от дороги в надежде нарвать букет весенних ландышей.
Через некоторое время сюрприз для наших дам был готов.
Но и наши подруги приготовили мне сюрприз.
Внезапно, меня догнала одна из них, Люда Х., и подойдя с улыбкой и странным выражением лица.
«Миша…!» - сказала она, и замолчала.
Я был встревожен:
«Что случилось Люда, говори!» .
Но Люда молчала.
Девушка вдруг прислонилась лицом к дереву и заплакала.
Мне впервые пришлось видеть девичьи слёзы, поэтому сразу впал в ступор, не понимая их причины.
Она плакала и не отвечала.
Девушка была родом из этого же села Поташня, слыла в классе красавицей и скромницей.
Мы дружески общались в школе, и только.
«Люда, ты можешь объяснить всё толком?!» - смог только выдавить из себя автор этих строк.
Она ничего не ответила, но вдруг сорвалась с места и убежала к дороге.
Я ничего не мог понять, но настроение почему-то оказалось испорченным, а букет собранных ландышей выброшенным.
Ещё долго пришлось приводить в порядок своё психологическое состояние, чтобы присоединиться к одноклассникам.
Пикник прошёл своим чередом, мы пели, рассказывали анекдоты, обсуждали школьные и другие новости, играли в волейбол, я читал свои первые неуклюжие стихи.
Люда ушла домой одной из первых, её село было рядом.
А мы, горланя песни, двинулись в направлении нашего села.
И только ночью, анализируя случившийся эпизод, я вспомнил, что во все мои дежурства прошлым летом в Карпатах девушка Люда неизменно тоже находилась у костра.
Говорила, что у неё бессонница, что она любит греться у костра.
И только теперь мне стало ясно – Люда в меня влюбилась.
А в лесу она хотела объясниться мне в любви, но не смогла.
Не скрою, сознавать это было приятно, но ответному чувству не нашлось места в моей душе.
Девушка умная, красивая, скромная, достойная любви, а у меня к ней из чувств – только уважение.
У каждого человека на протяжении его жизни неоднократно присутствуют временНЫЕ психологические точки, т.н. точки невозврата – переломный момент, пройдя который возвратиться назад уже невозможно.
В чисто физическом смысле, ярким примером этому может служить лётная практика.
Определённое количество топлива позволяет самолёту долететь только до некой точки, после которой он обязан повернуть обратно, до своего аэродрома, иначе топлива не хватит.
Если продолжить полёт, то он становится абсолютно непредсказуемым.
Если повезёт и впереди найдётся хороший аэродром - решение это оказалось правильным.
Однако не исключена аварийная посадка, или вообще катастрофа со смертельным исходом.
С психологической точки зрения человека, это момент выбора алгоритма дальнейших действий.
Как правило, выбор происходит из нескольких вариантов развития ситуации.
Пройдя эту условную точку Х, человек оказывается в совсем иных обстоятельствах.
Ответив на чувства девушки, автор оказывался в иной реальности, в ином месте пребывания, в иных условиях жизни, с иными персонажами в своей судьбе.
Точка невозврата (точка Х) – это момент принятия решения, момент смены вектора своей судьбы.
За человеком оставалось право выбора.
Независимо от принятых решений, возвращение к исходному состоянию уже невозможно.
«В одну реку нельзя войти дважды» - сказал древний греческий философ Гераклит Эфесский.
Та вода, в которую мы входили однажды, просто утечёт.
Подобных мелких знаков, требующих определённых решений, в нашей жизни существует огромная масса, мы их просто не замечаем в течение будничных забот.
Но некоторые из них заставляют нас задуматься, принять определённые решения, минуя, таким образом, психологическую «точку невозврата».
Понятно, что это сейчас мы крепки «задним умом», а тогда ни о каких философских коллизиях речи не шло. Решения принимались спонтанно: разумом , чувствами, интуицией.
Отношения с Людой явились первой серьёзной причиной принятия решения.
Разум советовал ответить на чувства хорошей девушки, но жалость - неважный советчик.
А любовь просто «спала» ещё в моей душе.
Закончились выпускные экзамены, последний раз мы в полном составе встретили рассвет, после выпускного бала. Ближе всех к дому оказались девушки с.Поташня.
Мы их проводили и попрощались.
И девушка Люда навсегда ушла из моей жизни.
Вернёмся, однако, немного назад, к началу учебного года.
Вплоть до окончания 8-го класса, ученикам нашей школы было запрещено появляться на вечерних сеансах и танцах в местном доме культуры.
Танцы, видимо, очень мешали учёбе.
Но запрет тем и сладок, что его можно нарушить.
Это доказали ещё Адам и Ева.
За девушками строго следили родители, и они оставались законопослушными.
Зато ребята не все приветствовали этот указ.
Существовал в селе контингент из небольшого числа учеников младших классов, которые регулярно появлялись на вечерних сеансах.
Для меня они являлись «партизанами».
Противостояла «партизанам» администрация школы, в лице завучши школы, Малько О.Е., и учителя географии, Зайченко В.В. .
Но если учитель географии проводил «карательные рейды» редко и нерегулярно, то Ольга Е. операции по отлову малолеток старалась делать на постоянной основе.
Нарушителям грозила двойка по поведению, вызов родителей в школу, и, зачастую, отцовский ремень.
«Партизаны», в свою очередь, выставляли часовых на пути следования карающих органов для предупреждения об опасности.
В таких случаях часовой врывался в фойе клуба и орал: «Атас, Ольга Ефимовна идет!».
И «партизаны» мгновенно растворялись в темноте садовых насаждений.
Проверив контингент танцующих на предмет наличия нарушителей, инспекция удалялась восвояси.
Иногда она удалялась к общежитию, где коротал одиночество наш учитель географии.
После ухода инспекции «партизаны» мгновенно появлялись из своих укрытий.
Однажды один из них, видимо проникшись какой-то симпатией, после вечернего сеанса отозвал меня в сторону и предложил: «Хочешь, покажу как К. вашу Вальку тра..ет?».
К – это был «старый» авторитетный сельский парубок лет 25-ти, любитель женского пола, а Валька – моя соседка по улице и одноклассница.
В нашем выпускном классе многие знали, что подружки, Валя и Женя, уже имеют представление об интимных отношениях полов не только понаслышке.
Но если у Жени появился постоянный кавалер одноклассник, Славик К, то Валентина предпочла парня старше себя (и на этом не остановилась).
Она оказалась большой поклонницей свободной любви.
И хотя они не афишировали интимных взаимоотношений, но «шила в заднице не утаишь».
Некоторые парни были не прочь прихвастнуть своими «победами».
Село, ведь, не город.
В селе, обычно, все обо всех всё знают.
Многие возразят, что сейчас взрослые отношения у большинства юных барышень начинаются с 14-15 лет, и ничего удивительного в этом нет.
Однако, необходимо учесть время действия и, тогда ещё строгие, сельские нравы.
Через несколько лет отец попытался привлечь моё внимание к этой любвиобильной соседке, с намёком на вероятную свадьбу.
А как же, живёт рядом, все женские прелести при ней!
На девичью красоту в нашем селе мало обращали внимания.
Достаточно быть просто симпатичной, целомудренной, обладать лёгким характером, быть трудолюбивой и бесконфликтной.
Не пользовались успехом худышки.
Время показало, что, в большинстве случаев, худенькие девушки обладают скверным характером и имеют склонность к ссорам.
Предложенная отцом кандидатура, хотя и соответствовала многим местным стандартам, но пыталась выйти замуж по принципу скверного анекдота – многие пробуют, многие хвалят, а не берут!
Отклонив предложение отца, я так и не сказал ему, каким местом своего организма соседка Валя не соответствует местным критериям.
«Они что там, цирк устроили, прямо занимаются этим при зрителях?» - задал я вопрос малолетнему «партизану».
Парень смутился: «Нет. Надо зайти на школьные грядки, пролезть через дырку в заборе, проползти по краю низины и спрятаться под кустом».
Пришлось задать ему резонный вопрос: «И тогда всё можно увидеть?».
Он смутился опять: «Так темно же, ничего не видно, но слышно всё хорошо!».
Перспектива пролезать, ползать и прятаться меня абсолютно не устраивала, и пришлось сказать об этом. Он был явно разочарован отказом, от всей души хотелось парню развлечь меня.
Итак, школа закончена, аттестат получен, и встаёт вопрос о поступлении в ВУЗ.
Длительное время автор лелеял мечту стать студентом факультета журналистики КГУ им. Т.Г.Шевченко.
Но я оказался одинок в своём стремлении (никто из одноклассников туда не собирался поступать), и всё ещё не был уверен в этой мечте.
На выпускном вечере состоялся мой разговор с нашим бывшим классным руководителем, Грибовым А.С..
Он был прекрасным учителем русского языка и литературы, умным наставником, отличным психологом и просто хорошим человеком.
Зашёл разговор о моих дальнейших планах получения высшего образования.
Я ему всё рассказал о своих намерениях и сомнениях.
Неожиданно от него последовало предложение отправиться в Крым, с очередной группой школьников выпускного класса, на заработанные ими в колхозе деньги.
По разным причинам, в арендованном автобусе появились свободные места.
Предполагалось, что я, в качестве корреспондента, напишу в пути серию дорожных заметок, которые Грибов А.С. обещал разместить в районной многотиражке.
Опубликованные в прессе материалы должны были максимально облегчить мне поступление на факультет журналистики университета.
Ранее, при содействии А.С., мне удалось напечатать в районке несколько своих стихотворений и притч, поэтому увидеть напечатанными свои репортажи казалось вполне реальным событием.
Обычно, экзамены в ВУЗ проходили в три потока, начиная с июля, и заканчивая второй декадой августа. Поэтому, можно было не спешить сдавать документы в приёмную комиссию, они принимались вплоть до конца июля.
И вот, в День молодёжи (последнее воскресенье июня), знакомый автобус и те же водители опять ждали нас, чтобы начать новый путь к неизведанному.
Я добросовестно описывал все достопримечательности нашего похода и полученные впечатления, но полной уверенности, что эти заметки заслуживают печати, не возникало.
Первым объектом на пути, достойным внимания, явился дендропарк «Софиевка» в г.Умань.
Ничего не могу сказать о современном его состоянии, но тогда он произвёл на нас огромное впечатление.
Река Каменка, текущая в граните, пруды, водопады, скалы, гроты, беседки, скульптуры, масса экзотических растений не может не вызвать восхищение силой любви мужчины к женщине.
Особенно, если у вдохновителя этого чуда природы денег «куры не клюют».
В 1800-м году этот парк подарил своей жене, Софии Витт, её муж, граф Станислав Потоцкий, который владел в это время г.Умань и его окрестностями, и ещё многими городами и сотнями тысяч крепостных крестьян в Украине.
Польские магнаты любили навещать это чудо природы и его гостеприимную хозяйку, и в жаркие летние дни кататься в лодке по водоёму под сенью экзотических деревьев, пить дорогое вино в прекрасных беседках, любоваться эротическими скульптурами в аллеях парка.
Мы тоже были не прочь покататься и подольше полюбоваться, но, к сожалению, не могли здесь задерживаться надолго.
В Одессе мы впервые увидели море.
Такое количество воды трудно было представить, живя в своём Полесье.
Нам удалось провести на пляжах Лонжерона половину дня, и только график движения вынудил продолжить путь.
Поздним вечером автобус прибыл в Алушту и остановился на автостоянке.
Пришлось, спотыкаясь и чертыхаясь, устанавливать палатки для ночлега.
Нет смысла пересказывать впечатления от всего увиденного в Крыму.
Это надо видеть и пережить самому.
За четыре дня на полуострове нам удалось посетить «Долину привидений», «Ласточкино гнездо», Бахчисарайский дворец, музей «Оборона Севастополя», Малахов курган, Никитский ботанический сад, гору Ай-Петри, водопад Джур-Джур, музей А.П. Чехова.
И при этом, вечером успевали ещё искупаться в море на маленьких пляжах г.Алушта.
Естественно, в процессе наших перемещений, естественное - следовало делать естественно.
Иногда, в лесистой местности, автобус причаливал к обочине, и следовала команда руководства: «Мальчики налево, девочки направо, 15-ть минут!».
(Почему-то мальчиков с этих пор приучали ходить налево).
Обедали мы, обычно, в столовых и кафе, если их находили.
Если искать было некогда, то обходились сухим пайком.
И только вечером, по прибытии на стоянку, на таганке (с паяльной лампой внутри) девочки варили кашу и кипятили чайник.
Уже почти в темноте, иногда при свете фонарика, мне приходилось писать свои репортажи о наших дневных похождениях.
Утром, после незначительных правок со стороны А.С., всё переписывалось в чистовую тетрадь.
На «личную» жизнь времени не оставалось, да и настроение этому не способствовало.
А мои спутницы, хотя и оказывали определённые знаки внимания автору, своим интерфейсом вряд ли были способны вдохновить его на «подвиги».
Мысли оказывались занятыми вступительными экзаменами, иногда написанием стихов.
На обратном пути мы завернули в херсонский заповедник «Аскания-Нова».
Здесь сохранился кусочек древнего ландшафта бывшей Дикой степи, через которую в Европу проходили рейды кочевников, и где враждебные Руси племена половцев пасли своих лошадей.
Вдруг, посреди скучной и унылой ковыльной степи, около главной усадьбы заповедника, перед нами появился зелёный оазис, с экзотическими деревьями, обилием воды, тенистыми аллеями, вольерами с различными животными.
Это был воистину райский уголок.
Заповедник основал ещё в 19-м веке немецкий барон Фридрих Фальц-Фейн, из старинной династии Асканиев.
Он выделил часть своих, купленных у царского правительства, владений, для сохранности природы этого региона.
Сюда завезли тибетских яков, кенгуру, страусов, антилоп, верблюдов, зебр, лам.
На остальной территории барон занялся овцеводством.
Чтобы не страдать от местного зноя и с комфортом наблюдать за экзотическими животными, из Европы сюда были вызваны лучшие инженеры ландшафтного дизайна, которые превратили для хозяина кусочек степи в «украинскую Швейцарию».
Со временем, барона отсюда изгнала революция 1917-го года, а парк стал достоянием Украины.
Понаблюдать за дикими животными в их среде нам не удалось, по причине позднего времени, но нескольких верблюдов удалось заметить из окна автобуса.
Под очень сильным впечатлением от увиденного, мы продолжили свой путь домой.
По прибытию, единственной главной проблемой оставалась проблема поступления в ВУЗ.
Здесь ждала меня первая неприятность.
Мои заметки о путешествии в Крым, в редакции районной многотиражки, посчитали не актуальными для летнего периода.
В данный момент следовало освещать трудовые достижения пионеров и комсомольцев на работе в колхозах, на стройках, в пионерлагерях и т.д. .
Время заметок об отдыхе настанет в сентябре, когда школьники усядутся за парты и начнут писать сочинения на тему: «Как я провёл летние каникулы».
Без поддержки печати поступление в университет становилось всё менее реальным.
Так образовалась очередная точка Х, повлиявшая на принятие мной решения.
А в Киевский педагогический институт им.Горького из нашего выпуска собралась поступать хорошая компания из трёх человек: Славик К., Женя К., и Валя Б. – дочь председателя колхоза.
На выпускном вечере наш классный руководитель признался, что за 30 лет его работы в этом качестве только ещё два класса были до такой степени дружными и едиными, как наш.
Причём, как в хорошем смысле, так и в не очень.
Вот здесь, наверное, он был прав.
Однажды, морозным зимним утром мы прибыли для получения знаний и набирания ума в наш класс, на задворках школы с примитивным печным отоплением.
И с ужасом поняли, что для нас никто эту печку не протопил.
Валя Б. сбегала домой за градусником (она жила рядом со школой), и он не «поднялся» в классе выше +5 градусов.
Первый урок отсидели кое-как в зимней одежде, но ноги замёрзли у многих.
То ли дров не хватило, то ли истопника не нашли, но протопить печку нам пообещали только после большой перемены.
И тогда было принято коллективное решение – разойтись по домам.
Сказано – сделано.
Остаться попросился только один человек, который жил неподалёку, учительские розыскные мероприятия могут начаться с него, и тогда тяжёлые родительские санкции неизбежны.
Это было ЧП, не менее, районного масштаба.
Узнай об этом в РОНО, то выговор показался бы нашим педагогам наименьшим из зол.
Поэтому, на следующее утро в классе начались интенсивные допросы, с целью выявить зачинщиков данного мероприятия.
Учеников вызывали по одному в кабинет директора и подвергали там психологической обработке.
Чтобы прекратить позорные действия педагогов, вину за содеянное взяла на себя дочь председателя нашего колхоза, Валентина Б..
Несмотря на высокий социальный статус, за время обучения она сумела завоевать заслуженный авторитет среди одноклассников сугубо личными качествами.
Но, какой же «следователь» возьмёт на себя смелость применить санкции против дочери председателя, хотя непонятно до сих пор, кто из одноклассников на самом деле первым сделал нам подобное предложение?
Возможно даже она.
Следствие зашло в тупик и удержалось от наказаний.
А девушка окончила школу «золотой» медалисткой.
Кто бы сомневался!
Жене К., увы, досталась только «серебро».
«В таком обществом и провалиться не страшно!» – подумал я, и сдал документы в пединститут.
Экзамены в третьем потоке начинались в августе, и у меня в запасе оставался месяц времени.
Зато у троицы будущих педагогов экзамены должны были вот-вот начаться.
Они почему-то выбрали себе математический факультет, хотя какими-либо выдающимися математическими способностями в школе не выделялись.
Мне показалась предпочтительнее филология.
Река Здвиж находилась в двух жел. дор. остановках от нашего села, но была нашей, почти «домашней», рекой.
В то время отец работал водителем в железнодорожной ремонтной бригаде ПЧ-3.
В районе железнодорожного моста через р.Здвиж ему выделили участок поймы реки, для заготовки сена на зиму.
Здесь мне, начиная с 14-ти летнего возраста, вместе с отцом приходилось косить траву на сено нашей бурёнке.
В минуты отдыха, автор пытался ловить плотву и карасей в речке под мостом.
А ещё здесь водились раки, которых мы, с соседом по улице, успешно добывали раколовками.
Раковое изобилие продолжалось недолго.
В нашем районе многие колхозы выращивали коноплю на волокно.
Для удаления тресты из стеблей конопли, требовалось их замачивание.
Это сейчас все знают, что можно готовить из конопли, а тогда, о её наркотических свойствах догадывались единицы.
И вот такой незнающий руководитель колхоза, выше по течению Здвижа, отдал распоряжение замачивать коноплю в русле реки.
Раки не выдержали подобной передозировки наркотика, и пали жертвой идиота.
Потом пойму речки осушили, и она превратилась в один длинный канал.
В дальнейшем, раки в речку так и не вернулись.
Подходя к мосту единым руслом, за мостом речка разбивалась на несколько рукавов, между которых скрывались укромные уголки, поросшие травой и кустарником.
Только изредка на берегах этих проток появлялись рыбаки, но они уходили, и опять сюда возвращалась тишина и покой.
Здесь царила полная идиллия с природой, оставалась где-то будничная суета, легко думалось и мечталось. И никто не мешал загорать и купаться в первобытном человеческом облике.
Поэтому, готовиться к экзаменам я предпочёл здесь.
Пригородный поезд к 9-ти часам утра прибывал на ст.Бородянка.
Ещё 15 мин пешком, и в моём распоряжении прохлада зелёной полянки, журчанье воды в протоке, учебники на белом покрывале.
К 7-ми часам вечера утренний путь мной проделывался обратно.
Вскоре после начала моих учебных рейсов на Здвиж, при возвращении оттуда пригородным поездом, моей попутчицей оказалась девушка Женя.
Через неделю им со Славиком предстояли вступительные экзамены.
На удивление, она почему-то оказалась без него.
По дороге к дому мы весело болтали на абитуриентские темы, я рассказывал, как классно готовиться к экзаменам в окружении первозданной природы и отсутствии представителей человеческого общества.
И вдруг она произнесла: «Хочу с тобой на Здвиж!».
Пока я осмысливал её слова, последовало: «Подтянешь меня по литературе, а я тебя - по иностранному языку».
Кто бы посмел ответить отказом на подобное предложение?!
Тем более, своей симпатии и однокласснице.
Подошло время очередной точки Х.
Утверждать, что мой сон в ту ночь был крепким и спокойным – это врать самому себе.
Десятки вариантов сложившейся ситуации и развития дальнейших событий проворачивались в моём мозгу, но к однозначному решению приблизиться не удалось.
Наступило чудесное летнее утро.
И вот мы вдвоём уходим от цивилизации, чтобы вдали от неё готовиться к более тесному с ней дальнейшему сотрудничеству.
Не дойдя моста, сворачиваем на тропинку, ведущую к речным рукавам.
Перебравшись через пару проток, мы с Женей оказываемся в конечном пункте маршрута - зелёной полянке, заросшей по краям камышом и кустами.
Здесь сегодня нам предстоит «грызть» очередной «гранит науки».
Насколько продуктивной оказывалась наша зубрёжка, как-то в памяти не отложилось, вмешалось нервное напряжение.
Первым делом в подобных условиях следовало позагорать.
Мне пришлось удалиться в кусты, чтобы одеть плавки.
Женя, для одевания купальника, в кусты удаляться почему-то не пожелала.
Она просто «приказала» мне отвернуться.
Это была очередная провокация.
Ничто не запрещало мне ослушаться приказа.
Мы ведь были уже не маленькими детками.
Гормоны в организме «орали»: повернись, получишь незабываемые минуты любви, она ведь знала, на что шла!
Тем более, что сексуальный опыт у неё уже имелся.
Было ясно – оглянись я, никаких санкций не последует.
Разум предупреждал: уймись, будущее сделается абсолютно непредсказуемым.
Совесть конкретно возмущалась: а как же Славик?!
Чем эта ситуация была для девушки – мне так не удалось узнать.
Возможно, она всё ещё оставалась неуверенной в правильности выбора своего спутника жизни?
Или это была форма «благодарности» мне за долголетнюю дружбу и соучастие в её жизни?
А может девушке захотелось разнообразия в своей интимной сфере?
Наши платонические отношения перешли бы в иную фазу, на все мои вопросы и сомнения был бы получен ясный ответ.
Или это всего лишь мои фантазии?
Сейчас можно как угодно анализировать сложившуюся ситуацию, но тогда решение следовало принимать сиюминутно.
Может быть, я оказался ещё не готов к взрослым отношениям, или воспользоваться моментом не позволила совесть?
Ведь тогда уже моим сердцем "владела" Лида С.
Потом я ещё много раз анализировал эту ситуацию, но так и не нашёл однозначного решения.
И я не повернулся.
День прошёл продуктивно.
Мы активно восполняли свои пробелы в школьных знаниях, загорали, кушали, купались в речке.
Потом опять пришло время переодевания.
Но решение уже было принято, пройдена очередная точка невозврата.
Мойра-судьба сделала свой выбор.
Через много-много лет автору довелось навестить эту пару, Славика и Женю.
Они уже давно сделались Станиславом Петровичем и Евгенией Николаевной, заслуженными педагогами, авторитетными и любимыми человеками для своих и чужих детей и внуков.
Их дом стоял на окраине с.Мирча, в окружении вековых берёз и сосен.
Красивая природа, чистый воздух, любовь ближних, уважение сельчан, - что ещё нужно для счастья?
Для счастья ещё необходимо крепкое здоровье.
Женя сидела на стуле, глядя перед собой невидящим взглядом.
Она меня не узнала.
Впрочем, она уже не узнавала никого, даже своего мужа и детей.
Чернобыльская радиация сделала своё чёрное дело.
На Полесье она оказалась причиной абсолютного большинства преждевременных смертей (вт.ч. и моего среднего брата), но какая же власть станет это признавать?
Виновной оказывалась проклятая онкология, которая почему-то здесь возросла многократно.
На следующий год мне сообщили, что Женя умерла.
Школьная подруга Жени, Валя К, умерла задолго до этого, едва достигнув пенсионного возраста. Она несколько раз выходила замуж, но её семейная жизнь так и не сложилась.
А онкология косила сельчан беспощадно.
Постепенно рвались нити, соединяющие наши судьбы в школьные годы.
Общество, с которым мне захотелось попробовать свои силы на педагогической ниве, очень скоро распалось.
Троица экзамены провалила и разъехалась кто куда.
Славик и Женя успели забрать документы из Киевского пединститута и подали их в Житомирский педагогический.
Там, в третьем потоке, они успешно сдали экзамены и уехали на учёбу в Житомир.
Вскоре, в селе прошёл слух, будто председатель нашего колхоза в годы войны сотрудничал с немецкими оккупантами на территории Белоруссии.
Конкретно об этом нам никто ничего не сообщил, но его семья (и Валя Б.) как-то незаметно исчезла из села, и был избран новый председатель.
В конце июля из отдыха в Кавминводах возвращался мамин брат, Николай К..
Он болел диабетом, и каждый год ездил на лечение в минеральных источниках Кавказа.
Жил и работал он в г.Сасово, а к нам заезжал навестить сестру и маму.
В это приезд дядя озаботился моими жизненными планами.
От него поступило мне предложение стать курсантом Сасовского лётного училища.
Перспектива стать лётчиком меня очень сильно вдохновила, и я сказал дяде об этом.
Для поступления, с моей стороны, следовало лишь получить положительное медицинское заключение приёмной комиссии училища. В чём я нисколько не сомневался.
Никаких экзаменов при этом не предусматривалось, главный инженер районного управления часто играл в шахматы и покер с начальником лётного училища.
Но почувствовать себя покорителем воздушной стихии (родился под воздушным знаком Зодиака) так мне и не пришлось.
Незадолго до предполагаемого отъезда в Сасово, с мамой случилась истерика.
Она рыдала, запрещала мне ехать туда, мотивируя опасностью профессии лётчика.
В общем, посыл был таков: только через мой труп!
Из сыновьего уважения, скрепя сердце, пришлось отказаться от мечты стать лётчиком.
Мама всегда становилась грудью перед отцом в защиту провинившегося сыночка. Из-за этого они часто ссорились. Отец обвинял маму в дискредитации его авторитета, как воспитателя.
Тогда основными методами воспитания признавались только розги и ремень.
В исключительных случаях применялся гуманный метод наказания. Виновного ставили на коленях в угол на гречку, в позе Богдана Хмельницкого на коне.
Вместо булавы ребёнку давали держать над головой скалку.
В случае опускания виновным рук с этим символом власти, следовало наказание уже негуманным способом.
В роли воспитателя-наставника обычно выступал старший брат отца, Никифор.
Он напутствовал брата: "Ты дай ему (мне) сильно ремнём - будет как шелковый!".
На этот раз для меня точку невозврата определила моя мама.
Эта уступка с моей стороны до сих пор кажется мне ошибочной.
В августе пришла и для меня пора оценить свои знания на экзаменах в ВУЗ.
Из четырёх экзаменов два были сданы на «отлично» (история и литература), оценкой «хорошо» закончился экзамен по устному украинскому языку, и «удовлетворительно» оценили мои знания французского.
17 набранных мной баллов оказалось достаточно для поступления (проходной балл – 16).
Причём, поздравили меня с поступлением ещё перед экзаменом по иностранному языку.
Когда распалась компания, с которой автор надумал поступать в институт, то гора ответственности за неудачу как бы свалилась с моих плеч.
Ушло нервное напряжение и экзаменационная боязнь, появилась уверенность и лёгкая бравада.
Когда на письменном экзамене по литературе объявили темы сочинений, ничего неожиданного для меня здесь не оказалось. Почти на все подобные темы мы писали сочинения в школе.
Но исследовать причину «Почему ревут волы, если ясли полны?», мне абсолютно не хотелось.
Свободной темой являлась военная: «Никто не забыт, ничто не забыто!».
И тут на меня что-то накатило.
А я, за отведённое время, накатил на шести экзаменационных листках, пользуясь воспоминаниями отца о войне и матери об оккупации, поэму о подвиге нашего народа.
До сих пор жалею, что она не сохранилась в моих архивах.
Видимо сочинение понравилось, потому что после этой выходки меня и поздравили экзаменаторы со званием студента пединститута.
Начались обычные студенческие будни: лекции, зачёты, экзамены.
И хотя профессия педагога не стояла на первом месте моих приоритетов, но старался следовать в первых рядах желающих получать и нести в народ доброе и вечное.
На посту руководителя страны Никиту Сергеевича сменил Леонид Ильич, мы всё ещё оставались впереди всей планеты в освоении Космоса, из магазинных прилавков исчез кукурузный хлеб, в Советском Союзе так и не появился секс.
Но уже был Окуджава, Галич, и набирал силу В.Высоцкий.
А сельские «мадонны» оставались желанными для своих «трубадуров».
Об этом – в следующих рассказах.