Часть третья. Заговор
1. Ловкий Баст
Это была победа. Великая победа. Не до конца еще, конечно, но все-таки. Президент дал ему ясный сигнал, кого он считает своим преемником.
Баст с удовлетворением откинулся на спинку кресла. Да, ловок он, необычайно ловок. «Ай да, Баст! Ай да, сукин сын»! – улыбнулся он, вспомнив к месту удачную крылатую фразу. Теперь, опираясь на поддержку президента, он будет действовать с удвоенной энергией. Он велел секретарю вызвать Никса и Макса – своих ближайших помощников и советников.
Вошли двое – оба низенькие, полненькие, лысенькие, с круглыми личиками и узенькими глазками, очень похожие друг на друга. Со спины даже не различишь, разве что по одежде. Одевались они по-разному – один в элегантный классический костюм и модные туфли, другой – по-спортивному, чаще в джинсы и кроссовки, но тоже дорогие. Ходили слухи, что оба страшно богатые, так оно, впрочем, и было, хотя никто из посторонних не знал об истинном размере их состояния. На государственной службе не принято хвастаться богатством, этого не любил нынешний президент. Только между своими. Хотя наружу все равно кое-что просачивалось. Шила в мешке не утаишь.
Басту оба доверялись безраздельно, уже давно, еще с тех пор, когда он только начинал свою карьеру. Не из-за того, что он был их начальником, а потому что все трое были единомышленниками и искренне считали, что политика и власть для того и существуют, чтобы делать деньги, не забывая себя и близкий круг. Так вместе они и шли по жизни, повязанные друг с другом круговой порукой и общими делами.
Сейчас все трое расположились в креслах, вокруг овального столика, на котором стоял хрустальный графин с коньяком, тарелочки с аккуратно порезанным лимоном, сыром и любимым Бастом копченым угрем.
– Ну что, друзья, – начал беседу Баст, – разрешите поздравить с некоторым успехом. Ситуация развивается по нашему сценарию. Стареющий президент деморализован, акция с дочерью выбила его из колеи, и вряд ли он теперь оправится до конца. Но праздновать еще рано. Впереди у нас много серьезной работы. Сейчас меня беспокоит только Алекс. Что удалось выяснить?
– Допросы бывших сотрудников его аппарата пока результатов не дали, – торопливо, почти скороговоркой, как он делал всегда, проговорил Никс. – Все, как один, играют несознанку, мол, ничего не ведаем, не слышали, не видели. Из агентурных источников удалось выяснить, что Алекс за границу не выезжал, прячется где-то неподалеку от столицы. Он осторожен, на мобильную связь не выходит. Я велел поднять на ноги все региональные службы, кое-какая информация уже поступает. Думаю, через день-два мы будем знать всё. А дальше – дело техники.
– Быстрее, быстрее надо!– с досадой воскликнул Баст. – Утечка времени не в наших интересах. Понятно, что если Алекс окопался где-то рядом, то просто так сидеть не будет. Мы должны играть на опережение. Установите слежку за всеми его ключевыми сотрудниками.
– Уже сделано, – уточнил Никс.
– А также за его женой, детьми, прислугой, друзьями, – приказывал Баст. – Прослушивайте все их разговоры. Они должны где-нибудь проколоться.
– Все сделано, – повторил Никс. – Нами установлено, что жена Алекса отсутствовала целые сутки. Предполагаем, что ездила к мужу.
– Почему не проследили? – раздраженно спросил Баст.
– Следили. Хитрющая стерва, оформила командировку в министерстве, где она работает, взяла билет, приехала на вокзал, села в поезд и… исчезла. До пункта назначения не добралась.
– Бездельники! Безмозглые головотяпы! – выругался Баст. – Допросить всех по месту ее работы: что за командировка, почему оформили, куда уезжала, что говорила? Допросить проводников, пассажиров вагона.
– Уже делаем.
– Ладно, – немного успокоился Баст. – Теперь следующее: через два дня начнем очередной этап операции. С дочерью президента. Это опять-таки твоя задача, Никс. Действуем по ранее одобренному плану. Сегодня у меня будет разговор на эту тему с президентом. Обрадую старичка хорошей вестью. Чуть позднее вернем ему дочь. Тем самым значительно укрепим наши позиции.
– Гениальная мысль, шеф, – восхитился Никс.
Баст самодовольно улыбнулся и сказал:
– А теперь по твоей части, Макс.
– Слушаю тебя внимательно, Баст, – прокашлявшись, неторопливым басом проговорил Макс. Он всегда старался говорить низким голосом, полагая, что так выглядит солиднее.
– Ты у нас самый большой аналитик, ума палата. Я не шучу, не протестуй. Надо смотреть вперед. А что у нас в недалеком будущем? Верно – президентские выборы. Мы начинаем большую игру, то бишь – предвыборную кампанию. Нынешний президент скоро объявит меня своим преемником, он пользуется в народе авторитетом, так что его слово кое-что значит. Мы создаем свою партию, назовем ее, к примеру, партией Великого Возрождения, чем пышней, тем лучше. Легче лапшу вешать на уши избирателей. Простаки слопают, не поморщившись. Так что, Макс, подготовь программу и все такое прочее. Подбери слова, говори проще, чтобы доходчивее было. Пообещай чего-нибудь. Но, как можно, обтекаемее, без всяких гарантий. Когда выдаешь меньше информации, тогда и с народом легче управляться.
Сейчас приходит время людей умных, сильных, решительных и знающих, чего они хотят. Эти люди – мы. И запомните, политику делает не народ, а небольшая кучка влиятельных лиц. По-тихому, по-семейному. И самый главный инструмент здесь – деньги. Поэтому, Макс, потряси толстосумов, средства понадобятся немалые. Впрочем, дело того стоит. Обещай им, что они вернутся с большими процентами. Хотя олигархи сами все понимают. В нашей стране многое чего можно еще продать и прихватить.
Макс, изучавший в свое время стенографию, быстро записывал мудрые мысли начальника в свой служебный блокнот. Баст поднялся с места и, неторопливо прохаживаясь по кабинету, чеканил слова:
– Нам нужна мощная информационная бомба. Подготовь серию материалов, разоблачающих Алекса.
– Какой темы должны касаться материалы?
– Что сейчас самое модное – конечно, борьба с коррупцией. Расскажи, как Алекс воровал бюджетные деньги, предназначенные для борьбы с бедностью. Да поярче распиши. Народ это любит. Далее, покушение на президента. Ну, что рты раскрыли? На войне как на войне – все средства хороши. Именно покушение, которое готовил Алекс, пользуясь особым расположением главы государства. Обязательно продемонстрируй пробирку с ядовитым химическим веществом, якобы обнаруженную в его кабинете. Обрисуй мою важную роль в разоблачении этого оборотня и раскрытии чудовищного преступления. Однако не переусердствуй, скромненько, но со вкусом.
Еще нужны материалы, рассказывающие обо мне в положительном ключе: какой я хороший, как забочусь о народе, постоянно думаю о простых людях и все такое прочее. Не мне тебя учить. Поручи снять про меня жизненный фильм: я на работе, я на отдыхе, я в кругу семьи, я в саду сажаю деревья, я помогаю бедной семье в лечении тяжело больного мальчика… Все ясно?
Оба помощника понимающе кивнули головой.
– А что, если президент захочет снова сам избираться? – осторожно заметил Макс.
– Не захочет. Это я беру на себя. Да, Макс, еще подумай о том, что надо изменить в конституции, чтобы усилить и укрепить нашу власть, чтобы президентский срок мне продлить. Привлеки для этого авторитетных людей из сферы права, науки, искусства, ну, и так далее. Да покрасивее, попривлекательнее всё обставь.
2. На конспиративной даче
От нечего делать Том стал просматривать видеокассеты, целую груду которых он обнаружил в шкафу. Рядом в тумбочке находился видавший виды импортный видеомагнитофон – мечта молодежи восьмидесятых-девяностых годов прошлого столетия. Что за любитель старины здесь обитал?
Фильмы были в основном из прошлых времен и никогда особо не интересовали Тома. К чему это старье из ушедшей эпохи? Так до поры до времени думал Том.
Он без особого интереса посмотрел один, другой … А потом с каким-то жадным удовольствием набросился на фильмы. Он вдруг стал ощущать их совсем по-другому, не так, как что-то давно исчезнувшее и ему ненужное. Перед ним распахнулся обширный мир людей, любивших и страдавших, чего-то искавших и к чему-то стремившихся, ошибавшихся и раскаивавшихся, совершавших нелепые, смешные или героические поступки. Фильмы были веселые и грустные, заставляющие думать, смеяться и переживать, от них шел сильный и добрый свет. В них чувствовалась живая душа, и Том, как художник, особо ощущал ее. Какая-то тесная связь протянулась между ним и этими давно жившими людьми, некое ощущение внутреннего родства. Это было чрезвычайно увлекательно и познавательно, а открывать что-то новое для себя Том всегда любил.
Потом он открыл для себя музыку – ту, которую опять-таки любил незнакомый Тому хозяин дачи. Это были кассеты с песнями известных в прошлом и мало или совсем неизвестных ныне ансамблей и певцов. Особенно его привлекло трио под названием «Меридиан». Странно, но исполнение двух юношей и девушки сразу захватило Тома. То, что он упорно искал в настоящем, а именно – красоту и гармонию жизни, он вдруг нашел в прошлом: в этих искренних исполнителях и в их прекрасных песнях, которые он охарактеризовал как «философская лирика, окрашенная человеческим теплом». Неожиданные открытия в сочетании с удивительными превращениями в его судьбе привели Тома к новым размышлениям. Раздумьям о недавнем и интересном времени, которое предшествовало его рождению, и о котором он, оказывается, знал очень мало.
Между тем на дачу к Алексу все чаще приезжали, то уже знакомые Тому, то совершенно новые, но всегда серьезные мужчины. Том из разных разговорных кусочков постепенно составил для себя некоторую, хотя и далеко не полную картину и чувствовал, что готовится что-то очень важное. Он давно уяснил, что покушение, совершенное на Алекса, – отнюдь не случайная акция, и запланирована она кем-то из высших кругов. Но почему – пока так и не понял.
Сам Алекс относился к покушению, по мнению Тома, несколько легкомысленно, даже с каким-то юмором. Пару раз он насмешливо повторил слова, вроде как сказанные около двухсот лет назад кем-то из декабристов, когда при совершении их казни оборвались веревки: «Бедная страна, даже повесить, как следует, не умеют!».
В первый же день Тома попросили отдать мобильник, объяснив соображениями безопасности, что, впрочем, его не волновало, так как звонить было некуда. С родителями он и ранее почти не поддерживал связь. Том видел, что и Алекс совсем не пользовался мобильной связью, а все распоряжения передавал устно при личных встречах.
…На повороте реки, между водной поверхностью и возвышенностью берега, заросшего густой травой, была узкая песчаная полоса. Здесь приятно расстелить подстилку и, расслабившись, загорать под солнцем. А перед этим окунуться в теплую речную воду. В солнечный день Том лежал на песке, возле самого берега, когда из-за густых кустов ивы, отделявших реку от поля, послышались негромкие голоса. Разговор оказался настолько интересным, что, решив сначала из деликатности уйти, Том остался и подслушал.
Беседовали Алекс и кто-то из приехавших к нему. Том даже представил, как они сидят на бревне, который ранее во время рыбалки был облюбован им и Алексом.
– Люди должны видеть, что мы движемся в позитивном для них направлении, а не ради какой-то избранной кучки, – говорил неизвестный мужчина. – Нужны серьезные подвижки, чтобы сгладить возникшие социальные противоречия и гарантировать всем равные стартовые возможности и хорошее образование.
– Согласен. Необходимо перераспределение доходов и национальных богатств. Это важно не только в целях поддержки малообеспеченных жителей, но и для предотвращения концентрации власти. Все должны видеть, что не крупный бизнес рулит в стране, что он служит каждому и всему обществу, а не отдельным его представителям. Еще мы обязаны, наконец, одержать решительную победу над бедностью, причем в самое ближайшее время, а не отодвигать проблему на неопределенное время, как это делается сейчас. Справедливость и обеспеченность – это залог для самоуважения человека, его уверенности в своих силах и в будущем, основа для социального равновесия, наконец, для понимания того, что не будет нарушен естественный ход развития общества.
Наступило продолжительное молчание, похоже, каждый из собеседников ушел в свои непростые мысли. Потом Алекс предложил:
– Искупаешься? Вода теплая.
От этих слов душа Тома ушла в пятки, а что если заметят его? И как будут реагировать? Но слова собеседника Алекса успокоили Тома:
– Пожалуй, нет. Может, позже, – сказал он.
Опять наступила тишина. Наконец Алекс в задумчивости произнес:
– Ты слышал, наверное, историю о «пяти хороших императорах»?
– Нет. Кто они?
– Древняя история. В Риме в течение почти девяноста лет, вплоть до 180 года нашей эры, правили последовательно пять императоров. Ученые считают время их власти расцветом Римской государственности.
– Чем же они прославились?
– При них империя стабильно развивалась, росла экономика, принимались правильные законы, не допускались репрессии, даже существовал институт поддержки сирот и детей малообеспеченных родителей. Безопасность и процветание империи они ставили выше родственных и дружеских связей. Очень важно, что власть передавалась не по наследству, а с одобрения сената и армии выбирался самый достойный и авторитетный претендент. По традиции того времени его усыновлял действующий император, и он становился следующим кандидатом на власть. Вот такая своеобразная имперская демократия существовала в Риме. Кстати, последний из этих императоров Марк Аврелий ввел наследственный принцип передачи власти – от отца к сыну – и ни к чему хорошему это не привело. Государство вверглось в императорскую чехарду, смуты, кровавые распри и разборки и постепенно стало деградировать.
– К чему ты это рассказываешь?
– Вот и мы должны вступить в длительный период хороших президентов. И пусть их будет не пять, а десять, двадцать…
– А кого, как думаешь, следует считать «первым хорошим президентом»?
– «Первым хорошим»? Да пусть решают люди. И время. А то сложилась у нас какая-то неловкая традиция: действующие правители, считающие себя хорошими, начинают увековечиваться в мозаике, памятниках, названиях улиц и даже городов. Следующее поколение правителей все это, как правило, уничтожает. Впрочем, привычка не новая: так было и в древнем Египте, и Риме… Так что, пусть рассудит время.
Том затаил дыхание. Потому что собеседники поднялись с бревна и подошли совсем близко к кустам, за которыми прятался юноша. Том даже слышал, как вздохнул собеседник Алекса.
– Скажи, Алекс. Что, по-твоему, нас ждет впереди?
– Непростые времена. Это может быть связано с временной разбалансировкой в системе государственного управления. Уходит одно поколение и на его место должно прийти другое. Стоящим ныне у власти придется отойти от активных дел. Процесс уже пошел. Это будет непростой этап в нашей истории. Но есть люди – и я их знаю, их много – которые мыслят не категориями своего кармана, а масштабами и интересами страны, нации в целом. Они уже идут и скоро займут командные высоты. И тогда всем будет виден свет в конце тоннеля. Вот так. Ладно, пойдем пить чай.
…Однажды на даче появилась немолодая, но прекрасно выглядевшая женщина с удивительно лучезарными глазами. Ее привезли те же двое охранников, которые раньше доставили сюда Тома.
Как взволновался Алекс! Он поспешно выскочил из дома, долго обнимал женщину, отстранял от себя, смотрел влюбленными глазами и снова целовал. Наконец подарил огромный букет, который заранее приготовил из срезанных в саду роз. Потом, обнявшись, они скрылись в комнате, занимаемой Алексом, и не выходили оттуда до самого вечера.
– Кто это? – спросил Том у мужчин, которые сосредоточенно наблюдали за церемонией встречи.
– Это жена Алекса, – ответил один из них.
– Наверное, они недавно поженились, – предположил Том.
– Какой там! Уже двадцать пять лет в браке.
– Ничего себе, – удивился Том. – А какие пылкие чувства!
– Да, брат, – наставительно сказал мужчина, что был постарше. – Такое дано далеко не каждому.
Сам Том помнил, что в его семье отец и мать никогда особо не выражали друг к другу чувства, между ними были будничные, привычные, изо дня в день повторяющиеся отношения, ровные, без всяких всплесков, со скромными подарками на дни рождения и новый год. Как это скучно, думал тогда Том, у него с любимой девушкой будет совсем по-другому: вечный фонтан чувств и море радостных эмоций. И вот он увидел нечто подобное здесь, на конспиративной даче.
Вечером они втроем сидели за ужином: Том, Алекс и его жена Лада. Алекс – веселый и оживленный, Лада – приветлива. Оба элегантно одеты, что удивило Тома, так как Алекс, будучи один, относился к одежде на даче весьма прохладно. Простота обращения и одновременно взаимная заботливость влюбленных супругов снова поразили Тома. Муж и жена постоянно переглядывались и улыбались друг другу. А потом Лада спросила у Тома:
– Ну, молодой человек, как вам здесь живется? Не донимает ли вас мой супруг своими скучными разговорами?
– Нет, – ответил Том, – не донимает. Мне всегда интересно беседовать с вашим мужем. Он очень умный. К тому же я занимаюсь любимым делом.
– Каким же? – заинтересовалась женщина.
– Рисую.
– Том и мой портрет написал. Обещал подарить, но не успел, – сказал Алекс.
– Все мои работы забрали при задержании.
– Вот видишь, дорогая, теперь, по мнению наших врагов, мы с Томом в одной преступной шайке, – засмеялся Алекс.
– Не шути так, милый. Мне и так очень тревожно.
– Скоро все изменится, родная. Уверяю тебя. Противник делает одну ошибку за другой.
– Дай-то бог, – вздохнула женщина.
– Я рад, что нахожусь с вашим мужем в одной связке, – проникновенно произнес Том. – Вы и ваш муж – такие замечательные люди! И…, можно я напишу ваш портрет?
Все это взволнованный Том проговорил быстро, на одном духу. Лада улыбнулась:
– Когда же? Я буквально через пару часов уезжаю.
– Да прямо сейчас. Разрешите. Я только сбегаю за карандашом и бумагой и сделаю набросок.
Женщина весело кивнула, и радостный Том побежал в свою комнату. Вернувшись, он сказал, чтобы Лада специально не позировала, пила чай или просто разговаривала с мужем. И принялся за работу. Том обладал зорким взглядом и остро замечал характерные черточки личности – фишки, как любят говорить молодые люди. Минут через тридцать он показал работу супругам.
– У тебя настоящий талант, – задумчиво сказал Алекс, рассматривая рисунок. – Удивительно метко схвачено. Жена, не обижайся, но я оставляю портрет у себя.
Вечером Лада уехала, а Алекс предложил Тому пойти на рыбалку.
3. В кабинете президента
После обеда Баст с очередным докладом находился у Президента.
– Хорошие новости, господин Президент. Удалось установить, где находится ваша дочь. Ее спрятали в двухстах километрах от столицы в усадьбе одного из сообщников. Это небольшая группа негодяев из малоизвестной, так называемой несистемной оппозиции, мелкие сошки, которые никого не представляет, но пытаются что-то из себя мнить. Хотят привлечь к себе внимание, в том числе из-за рубежа. Мол, вот какие мы крутые! Теперь у нас есть все основания окончательно разделаться с ними.
– Ладно, об этом потом, – перебил его Президент, стараясь не показывать обуявшую его радость. – Расскажите, как чувствует себя моя дочь.
– Она здорова. Ради справедливости надо отметить, что преступники обходятся с ней гуманно, ей создали неплохие бытовые условия. Хотя, конечно, это ни в коей мере не смягчает их зловещую сущность и не уменьшает вину.
– Не спрашиваю, как удалось разыскать мою дочь. Знаю и ценю ваш профессионализм и мастерство ваших подчиненных. Подготовьте мне список сотрудников для награждения.
Президент встал со своего места и принялся задумчиво ходить по огромному овальному светло-бежевому ковру. Почему-то сейчас ему захотелось скрыть перед Бастом охватившее его чувство. Конечно, в любой ситуации, как глава государства, он должен оставаться спокойным и уравновешенным. Тем более, что дело с похищением его дочери – не только личное, но и государственное. На карту поставлены престиж власти и достоинство Президента. Преступники решили поиграть с властью, унизить ее. Что ж, они получат по заслугам.
– Такие дела не совершаются просто так, – рассуждал Президент. – Наверняка у них есть требования. Они должны открыться.
Баст в знак согласия кивнул головой, а потом сказал:
– Мы перехватили телефонные переговоры, когда они между собой обсуждали, чего хотят получить от нас за освобождение дочери. Это – миллиард долларов и ваша досрочная отставка.
– Каково ваше мнение, должны ли мы ждать, когда они официально предъявят нам свои требования?
– Ни в коем случае, господин Президент. Они начнут раздувать шумиху вокруг этого дела. Через интернет, средства массовой информации. Мы должны их опередить, действовать немедленно, срочно освободить вашу дочь с одновременным арестом похитителей или их уничтожением.
– Я бы не хотел, чтобы история попала на страницы прессы и телевизионные экраны.
– Понимаю, господин Президент.
– Теперь поясните, действительно ли связаны каким-то образом с похищением дочери Алекс и тот самый художник, о котором вы мне говорили раньше?
– Я этого не исключаю. Версия находится в разработке, она нуждается в дополнительной проверке.
– Хорошо, – Президент снова сел в кресло напротив Баста. – Расскажите о вашем плане освобождения Камелии.
– В назначенный час, о котором ваша дочь будет заранее уведомлена, на место прилетит маленький вертолет. Он заберет ее и доставит в безопасное место. Одновременно группа захвата с земли атакует охранявших ее бандитов, обезоруживает или уничтожает их. Все тонкости операции мы сейчас тщательно прорабатываем.
– Когда планируете ее осуществить?
– Если вы не возражаете, то послезавтра.
4. Вечерняя рыбалка
По ночам Том долго и мучительно лежал без сна, новые, ранее неведомые мысли все чаще одолевали юношу. Осмыслить полностью случившееся у него не получалось. Его неприятно поразила новость, внезапно открывшаяся ему – власть, которая постоянно рекламировала себя как белая и пушистая, увы, таковой на самом деле не являлась. Собственно, он никогда о ней особенно не задумывался и, дорожа своей личной и творческой свободой, совсем не хотел с ней соприкасаться. Если такое ранее изредка случалось, то только на уровне полицейских, которых интересовало, чем занимается на вверенной им территории бездомный художник.
Он вдруг вспомнил телевизионный сюжет из недавнего прошлого: какой-то мальчишка, лет шести, под Новый год написал деду Морозу письмо, с просьбой показать ему кабинет, в котором работает глава государства. И надо же, получил приглашение от самого Президента, который лично провел мальчика по своей резиденции, разрешил посидеть в кресле, сфотографировался вместе с ним. Но мальчик все озирался по сторонам и даже заглянул под стол.
– Что ты ищешь? – удивился Президент.
– Мама сказала, что здесь находится власть. А я вот смотрю и нигде не вижу ее.
– И хорошо, что ты ее не видишь, – рассмеялся Президент. – Она, как добрый волшебник, невидимо заботится о тебе.
Увы, совсем она не добрый волшебник, думал Том. Теперь, когда власть во всем своем обличье вплотную приблизилась к нему, втянув в водоворот драматических событий, она казалась ему враждебной и неприглядной.
Но вот, судьба связала его с другим представителем власти – благородным Алексом. Но ведь Алекс и сам от нее пострадал. Как такое возможно? Тому очень хотелось расспросить Алекса, но он не решался.
Они, как обычно, сидели на берегу с удочками.
– Ты хочешь увидеть Камелию? – вдруг спросил Алекс.
– Вы еще спрашиваете! – воскликнул Том и от волнения даже вскочил с отполированного до блеска бревна.
– Выслушай меня. Я буду с тобой откровенен. Камелия была похищена. Мои друзья сделали все, чтобы найти ее. Мы теперь знаем, где она находится. Возможно, я очень на это надеюсь, она появится здесь уже завтра.
– Да вы что! Дочь президента похитили! Возможно ли такое? Кто это мог сделать? – недоумевал Том. – И почему?
– Очень опасный преступник.
– Тот самый, кто хотел убить вас?
– Да, это он, – после некоторого раздумья подтвердил Алекс. – Конечно, не сам, а с помощью своих подручных.
– Но зачем? Зачем?
Алекс не ответил. Том по небольшому опыту общения с ним уже знал: молчание Алекса означает, что затронута область, которая нежелательна для дальнейшего обсуждения.
– Алекс, – Том перевел разговор на другую тему. – Можно мне задать вам очень личный вопрос?
– Давай, – сказал Алекс, но тут же спохватился. – Извини, у меня клюет.
Он привстал с бревна, осторожно взял в руку длинное удилище, до этого лежащее на специальной рогатке, и, затаив дыхание, стал наблюдать за поплавком. Узкий и длинный, как гусиное перо, поплавок вел себя более чем странно. Сначала он слегка качнулся из стороны в сторону, потом мягко пошел под воду, снова появился и замер.
– Неужели сорвалась, – с досадой произнес Алекс, хотел было вытащить из воды удочку, чтобы проверить наживку, но сдержался.
Нет, рыба не ушла. Похоже, она осторожничала, не решалась сразу заглотать приманку, подбиралась к ней, то с одной, то с другой стороны и легонько пощипывала. Вот поплавок опять несколько раз шевельнулся и медленно ушел под воду, затем вынырнул и вдруг лег горизонтально. Но в ту же секунду резко исчез под поверхностью воды. Алекс подсек. Есть!
Рыба попалась немаленькая. Алекс, ловко орудуя катушкой и играя гибким удилищем, подвел ее к берегу. Том с помощью подсачека вытащил почти килограммового леща на берег.
– Здорово! – залюбовался добычей Алекс. – Сегодня на ужин у нас будет лещ, запеченный в сметанном соусе. А теперь задавай свой вопрос?
– Скажите, у вас с женой всегда такие взаимоотношения?
– Какие?
– Ну, очень светлые, добрые и…, как бы это сказать, такие, словно вы только-только влюбились друг в друга.
Алекс рассмеялся:
– Ну, и вопрос ты задал! Никогда не задумывался об этом. Настолько все естественно. Собственно, почему у нас так? – он в раздумье почесал щеку. – Возможно, потому что мы редко видимся. Работы у каждого много. Нет, не поэтому. Наверное, мне повезло, что у меня такая жена – очень мудрая. И мне хочется ей соответствовать. Опять не то говорю. Любовь – конечно! Но попробуй вырази словами это бездонное чувство. Просто так сказать, что я люблю, – он пожал плечами, – слишком мало. Как говорил мудрый Соломон, есть только четыре вещи, которые он не понимал, и одна из них – это путь мужчины к сердцу женщины. Так что, извини, не могу объяснить.
– И вы никогда не ссоритесь?
– Ссоримся иногда, спорим, – Алекс снова улыбнулся. – Потому что семей без разногласий не бывает. И это нормально. Просто надо уметь достойно и без обид выходить из конфликтов. Погорячились и помирились. Тебе, как художнику, образно скажу так: муж и жена это два крыла одной той же птицы, и махать крыльями они должны вместе, иначе птица упадет и разобьется.
– М-да, – задумчиво произнес Том, но видно было, что он неудовлетворен ответом. Алекс внимательно посмотрел на него:
– Кажется, я понимаю тебя. Если желаешь, то расскажу про эффект «тюбика от зубной пасты» и «украденные сырники».
– Что-что? – рассмеялся Том.
– Когда мы с Ладой только поженились, то ссорились очень часто. Из-за пустяков. Молодые были, горячие. Она, пользуясь зубной пастой, выжимала и перекручивала тюбик так, что смотреть на него страшно, вместо того, чтобы аккуратно с конца завернуть его. Меня это страшно раздражало. А она ругала меня за то, что я таскал из тарелки сырники, когда она их готовила. Неужели нельзя подождать, говорила она, сейчас я закончу, и мы сядем за стол. Она не понимала, что самый смак – тихонько стащить горячий сырник и слопать его. Ссорились страшно.
– А сейчас?
– Помудрели и перестали. У нас на умывальнике два тюбика – один ее, перекрученный, а другой мой, нормальный. А сырники я по-прежнему таскаю. И ничего, оба только смеемся.
– Вас, наверное, удивляет, почему я спрашиваю, – взволнованно говорил Том. – С вами я могу быть откровенен. Знайте, я всегда искал идеал: в любви, семье, дружбе, искусстве – во всем. И не находил. Более того, чем дальше, тем жизнь мне казалась запутаннее и страшнее. Но вот судьба свела меня с вами. В вас я увидел образец настоящего мужчины.
– Приятно слышать. Валяй дальше. Спрашивай еще.
– А дети у вас есть?
– Трое. Два сына-близнеца служат в армии, на срочной. Дочь –десятиклассница.
– Надо же, – удивился Том. – Обычно дети из вашего круга не идут рядовыми в армию, их сразу пристраивают на хлебные местечки.
– Они так решили сами. Правда, сейчас они уже не рядовые, а самые настоящие ефрейторы. Оба прекрасно понимают, что приобретенный личный опыт в миллионы раз ценнее и полезнее, чем дарованные богатства и должности. Ты ведь тоже решил пойти своим путем и потому ушел из семьи.
– Откуда вы знаете? Я вам об этом не рассказывал.
– Ну, считай, что у меня тоже есть кое-какие возможности, – с улыбкой произнес Алекс.
Том понял, что Алекс интересовался его жизнью и наводил о нем кое-какие справки.
– А вы счастливы? – не унимался любопытный Том.
И получил неожиданный ответ.
– Без сомнения, – уверенно ответил Алекс. – Ибо счастье – в полноте жизни. А у меня этой полноты, причем самой разной, через край.
– Даже, несмотря на то, что вас пытались убить?
– Даже так.
– А ваша жена? Она знает о покушении?
– Да.
– Удивительно, – недоумевал Том. – Глядя на нее, даже не подумаешь… Такое самообладание.
Он долго молчал, а потом все-таки задал давно волновавший его вопрос:
– Почему же вас хотели убить?
Вопрос не то, чтобы поставил Алекса в тупик. Лично ему с самого начала все было понятно. Во властных структурах, как и всюду, есть порядочные люди и те, кто в борьбе за власть и деньги не стесняется в средствах. Но как это объяснить юноше с чистой душой и ясным художественным воображением, объяснить так, чтобы он не разочаровался во всем и вся, не сделался скептиком, мизантропом или циником.
– Давно-давно жили два брата, – стал рассказывать Алекс, – один был королем, а второй оказался негодяем, который очень хотел стать королем. И, отравив своего брата, он сумел получить корону да еще его бывшую жену в придачу. А у прежнего короля был сын...
– Извините, – перебил его удивленный Том, – По-моему, вы мне пересказываете пьесу Шекспира про Гамлета и датского короля Клавдия?
– Совершенно верно. Именно так. Потому что суть подлеца за тысячу лет нисколько не изменилась. Что тогда, что сейчас – она одна и та же.
– А что делать честному человеку?
– Ну, по-моему, Гамлет ясно сказал:
«Быть или не быть,
Вот в чём вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?».
– Обидно, – произнес Том. – Выходит, за тысячи лет в натуре человека ничего не улучшилось. Как же так? Столько мудрых мыслей сказано, столько умных книг напечатано, столько прекрасных картин написано. И все без толку?
– Ну, почему – без толку? – засмеялся Алекс. – Вот ты, к примеру, почитал Гамлета, задумался, знаешь теперь, как поступить. У тебя есть возможность: или смириться «под ударами судьбы», или «оказать сопротивление». Любой выбор окажется краеугольным, каждый из этих двух путей судьбоносный. Что выберешь, то и получишь. Но, чтобы вышло так, как ты хочешь, надо приложить усилия и немалые. Порой во власти да и в жизни без умной интриги не обойтись.
– А вы какой путь выбираете? Впрочем, я и так знаю.
…Вечер между тем добрался до своего апогея. Солнце медленно садилось за лес, ни ветерка, тепло, уютно, тишина вокруг. И даже говорить не хотелось, чтобы не спугнуть опустившееся на землю очарование. Оно было повсюду – в плавном течении реки, в замерших ветках ивы, в стрекозе, которая села на комель удилища, в закате, который багровой шалью окутывал потемневший лес за рекой.
– Какая божественная гармония вокруг, – тихо восхитился Алекс. – Вдохни ее всей грудью, зачерпни полными ладонями, омой ею лицо. И навсегда запомни этот чудесный миг. Больше он никогда не повторится.
Художнику он мог бы такое и не говорить. Том уже давно сожалел о том, что не взял с собой мольберт, чтобы запечатлеть волшебное преображение природы.
– Великий Кант писал, что две вещи наполняют его душу удивлением и благоговением – звездное небо над ним и моральный закон в нем самом. В такой дивный вечер как-то не хочется говорить о том, что на свете существуют подлецы и негодяи. И что они благоденствуют, купаются в роскоши и считают себя королями жизни, – продолжал Алекс. – Увы, в наше беспокойное время многие в погоне за успехом, властью, достатком, сиюминутными удовольствиями позабыли о нравственном законе внутри каждого. А это ведь главный стержень бытия вообще. Да, – он вздохнул, – подзабыли. Хотя ладно, не стоит о грустном в этот чудный вечер. Мир ведь сам по себе идеален, только вот человек постоянно нарушает его естественную гармонию и набивает шишки себе и другим.
Кстати, давно хотел тебя спросить, что ты делал тогда ночью под мостом?
5. Залетный сюрприз
Камелия вынуждена была смириться с комфортным, но все-таки заключением. Сначала она активно протестовала и требовала немедленного освобождения.
– Да вы знаете, кто я! – возмущенно кричала она. – Вы даже не представляете, что с вами будет!
Но это был глас вопиющего в пустыне. Ее охранники никак не реагировали, молча делали свое дело, словно они не люди, а бесчувственные роботы.
В распоряжении Камелии оказался двухэтажный особняк, бассейн и ухоженный сад, окруженный высоченным бетонным забором с частыми видеокамерами по периметру. Девушка уже не раз обходила его и тщательно исследовала в надежде найти хоть какую-то лазейку. Бесполезно, все было сделано добротно.
У нее забрали смартфон. По телевизору крутили только фильмы и веселые концерты, никаких новостей. Бессловесная горничная убирала ее постель и исчезала, немой повар готовил ей еду. Сплошная изоляция и полное неведение о своей дальнейшей судьбе.
Первый день заточения она пережила с трудом. Ее деятельная натура требовала движения, действий, но, скоро поняв, что отсюда не уйти, она затосковала. Самое большое негодование Камелии вызывало то, что ее – дочь президента, к которой всегда относились с почтением и подобострастием, так запросто посадили в эту тюрьму, даже не объяснив за что и почему? И сколько будут здесь держать?
Единственным утешением для нее стала кукла. Она сознательно пошла на маленькую хитрость – ей надо было узнать, кто ее похитил – бандиты или кто-то еще. Теперь она поняла, что похитители прекрасно знают, где она живет, привезли ее любимую Люси. Значит, это не бандиты. Но зачем ее похитили?
Если раньше она воспринимала себя, как личность, которой дозволено почти все и пользовалась этим, то проведя в изоляции несколько дней, стала думать по-другому. Как-то ночью Камелии даже пришла в голову страшная мысль – а что если в стране произошел государственный переворот и ей, как дочери президента, в этой коварной игре определена некая роль заложницы. Вряд ли ее собираются убить, хотя кто знает? Нет, нет, этого не может быть!
Тогда она впервые ощутила всю серьезность своего положения. И испытала чувство огромной вины: если бы она вела себя более осторожно, если бы была внимательнее к своему отцу, прислушивалась к его словам – то не находилась бы сейчас здесь. А как там ее отец? Да он, конечно, с ума сходит! Ведь он безумно любит ее. Конечно, отец сделает все, чтобы высвободить ее отсюда. Надо только подождать.
И подумав так, она немного успокоилась. А пока решила позлить своих сторожей, поиграть с ними, да и самой немного развлечься.
Флигель, в котором коротали время ее сторожа, стоял возле ворот, подходить к которым Камелии было строго запрещено. Как-то она пыталась нарушить запрет, но едва очутилась у ворот, из домика вышли двое и жестом приказали вернуться в сад. Камелия не послушалась, а наоборот, подошла к воротам и стала колотить по ним кулаками. Немые охранники, здоровые амбалы, взяли ее с обеих сторон под руки, подняли, как пушинку, и отнесли к скамейке, что стояла на площадке, у входа в дом. Здесь они аккуратно усадили Камелию, а сами встали в метрах пяти от нее, показывая всем своим видом, что не допустят никаких лишних телодвижений с ее стороны.
Камелия, сидя на скамейке, очень хотела посмотреть им прямо в глаза, но они не то, чтобы отводили их. Взгляд визави поймать было совершенно невозможно. Оба смотрели как бы в сторону и как бы сквозь нее. Спокойно, но в, то же время, решительно и зорко. Такие взгляды она видела не раз у сотрудников службы безопасности, которые сопровождали ее отца во время его «хождения в народ». Камелия показала им язык, встала и ушла в дом.
Для экстренной связи на стене в прихожей был закреплен белый телефонный аппарат, действовавший наподобие домофона. Когда Камелия поднимала трубку и нажимала кнопку, то раздавались гудки и нежный женский голос интересовался, что ей угодно. Первое время она пробовала поговорить с абонентом, но потом поняла, что это обычный робот, записывающий ее речь. Вот и сейчас она взяла трубку и стала перечислять то, что нужно сюда доставить.
Это был набор платьев для куклы и такой же набор одежды и обуви для нее самой. Они хранились в ее квартире с того времени, когда Камелия увлеклась новомодным подростковым течением под названием «живые куклы». Тогда Камелия любила наряжаться и гримироваться под свою Люси, – говорящую куклу, которая могла улыбаться, сердиться и даже ходить, а внешностью напоминала всем известную Барби. В таком виде Камелия появлялась в школе и неподвижно сидела за партой, чем изрядно пугала учителей и директора. Иногда это был образ невинной, нежной девочки с наивным, приветливым или чуть озорным взглядом, а порой она изображала некую сорвиголову, непослушную, мрачную и угрюмую.
Такая забава скоро ей надоела, но костюмы с того времени остались. И теперь она велела привезти их сюда.
Через день ей доставили все просимое.
С того момента у безгласных обитателей этой усадьбы-тюрьмы не было ни одной спокойной минуты. Несколько раз в день Камелия и ее любимица появлялись во дворе, одетые и накрашенные совершенно одинаково. Словно близнецы-сестры, только одна – большая, а другая – маленькая. Обе куклы-девочки, не торопясь, гуляли по саду. Люси, смешно перебирая ножками и держась за руку хозяйки, топала рядом. А когда они оказывались возле очередной камеры, то корчили рожи, дразня наблюдателей. А еще Люси что-то выговаривала своим кукольным голосом. Это было смешно.
Охранники сначала зорко следили за девушкой, а потом махнули рукой. Пусть развлекается. Однако вдруг случилось совершенно неожиданное.
Как-то Камелия совсем близко подошла к забору и, сильно размахнувшись, попыталась перекинуть куклу через забор. Но, то ли сил у нее не хватило, то ли забор был чересчур высокий, только кукла шлепнулась обратно в сад. Камелия тут же схватила ее и быстро направилась к дому. Однако ей навстречу уже спешили два охранника. Они выхватили из ее рук куклу, и, ни слова не говоря, унесли с собой.
С тех пор она лишилась единственной забавы. Правда, утешением ей служило то, что она успела уничтожить записку, которую вложила в куклу, когда пыталась перебросить ее за забор. В надежде, что кто-то подберет куклу, найдет записку и доставит по назначению. Увы, ее ожиданиям не суждено было сбыться, и Камелия, не зная, что теперь делать, совсем было потеряла присутствие духа.
Однажды, прогуливаясь возле просторной беседки, внутри которой была жаровня и большой стол с уютными скамейками вокруг, где настоящие хозяева коттеджа, очевидно, любили собираться и отдыхать, Камелия услышала легкое стрекотание сверху. Почему-то она сразу вспомнила любимую в детстве книжку про малыша и забавного Карлсона. Ура! К ней летит добрый Карлсон! Она подняла голову.
Нет, это был не герой любимой сказки, а маленький дрон, величиной чуть больше воробья и даже чем-то похожий на него, который завис над головой девушки на высоте в несколько метров. От волнения у Камелии сильнее забилось сердце. В ожидании она застыла, сделав вид, что любуется пышным кустом гортензии.
Дрон немного повисел над ней, вдруг от него оторвалось что-то, по форме напоминающее маленькую гильзу, и упало рядом с девушкой. Вроде как птичка какнула. Аппарат тут же стремительно поднялся на огромную высоту и исчез из виду.
Камелия, зная, что за ней наблюдают десятки глаз, не стала сразу подбирать нежданный подарок с небес. Она наклонилась к роскошной розе, вдыхая ее тонкий аромат. Потом аккуратно, чтобы не занозить шипами руку, отломила головку цветка и, как бы уколовшись, уронила его на землю. Недовольно сморщившись, подула на палец и присела на корточки. Поднимая цветок, она незаметно взяла и гильзу.
Как ни хотелось Камелии узнать, что за послание прибыло к ней с небес, она еще несколько минут медленно прогуливалась по саду. Ей надо было понять, заметили ли сторожа летучего почтальона. Кажется, нет, иначе бы давно сбежались бы.
Девушка вошла в дом, взяла из книжного шкафа какую-то книгу, потом направилась с ней в ванную комнату. Пока набиралась вода, она, сидя на стуле, положила книгу на колени и уткнулась в нее.
Это не должно было вызвать подозрения у охраны. Такое она проделывала не раз, привыкнув с детства брать с собой в ванную книжку и, лежа в теплой воде, читать. Когда набралось достаточно воды, Камелия разделась, незаметно положив между страницами книги гильзу, и улеглась в ванную, предварительно задвинув шторки. Она знала, что за ней и здесь наблюдают и иногда озорничала – полностью разоблачалась перед объективом: ах, вы хотите смотреть, так любуйтесь, мне скрывать нечего. И, смеясь, представляла вытянутые лица тюремщиков.
Но сейчас, наоборот, она вела себя очень осторожно. Камелия заметила, что на одной стороне гильзы имеется кнопочка, на которую надо нажать, и, прикрывая кисть руки шторкой, незаметно сделала это. У нее в ладони оказалась записка, скрученная в трубочку. Положив ее на страницу книги и аккуратно расправив, она прочитала короткий текст.
Камелия едва сдержала возглас радости. Теперь она знала, кто автор записки, и поняла, что скоро придет спасение.